Несколько тезисов от редакции 2 страница

Требования рабочих были: хлеба, свободы, мира.

Хлеба – потому что народ в России голодает, как и во всех почти странах, участвующих в нынешней грабительской войне.

Свободы – потому что царское правительство, пользуясь войной, окончательно превратило всю Россию в одну сплошную тюрьму.

Мира – потому что рабочие России, как и более сознательные рабочие других стран, не хотят больше умирать за интересы кучки богачей, не хотят более вести преступную войну, начатую коронованными и некоронованными разбойниками.

Революцию сделали рабочие и солдаты. Но власть, как это бывало и в других революциях, на первых порах захватила буржуазия.

Благодаря громадной быстроте переворота, благодаря прямой помощи англо­французских капиталистов, благодаря тому что русские помещики и капиталисты были хорошо подготовлены и организованы, а вся рабочая и народная масса в Петербурге недостаточна сознательна, Гучкову, Милюкову и К^о удалось отнять победу у рабочего народа.

Рабочие сразу поняли, что для борьбы за мир, за хлеб и за свободу трудящиеся классы, рабочие, солдаты и крестьяне, должны организоваться, сплотиться, объединиться отдельно от капиталистов и против них.

И петербургские рабочие, победив царскую монархию, тотчас создали свою органи­зацию, Совет рабочих депутатов, тотчас принялись укреплять и расширять ее, создавать самостоятельные Советы солдатских и крестьянских депутатов.

Уже через несколько дней после революции Петербургский Совет рабочих и солдатских депутатов насчитывал свыше 1500 депутатов от рабочих и от крестьян, одетых в солдатские мундиры. Этот Совет пользовался таким доверием железнодорожных служащих и всей массы трудящегося населения, что он стал превращаться в настоящее народное правительство.

И даже самые верные друзья и покровители Гучкова-Милюкова, самые верные сторожевые псы англо-французского разбойничьего капитала, Роберт Вильтон, сотрудник богатейшей газеты английских капиталистов «The Times», и Шарль Ривэ, сотрудник богатейшей газеты французских капиталистов «Le Temps», даже они, осыпая бешеной бранью Совет рабочих депутатов, все-таки вынуждены были признать, что в России два правителъства.

Одно – признанное всеми богатыми людьми правительство помещиков и капиталистов, Гучковых и Милюковых.

Другое – «никем» из богатых классов не признанное, пра­вительство рабочих и крестьян – Петербургский Совет рабочих и солдатских депутатов, стремящийся во всей России учредить Советы рабочих и Советы крестьянских депута­тов.

Совет этот может на первых порах сделать те или иные ошибки. Но он неминуемо приходит к тому, что требует громко и властно: мира, хлеба, демократической республики.

Совет рабочих и солдатских депутатов добивается немедленного созыва Учредительного собрания, участия солдат в выборах и в решении вопроса войны или мира.

Совет добивается передачи царских и помещичьих земель в руки крестьянства.

Совет добивается республики и не хочет и слышать о назначении нового «доброго» царя.

Со­вет требует права всеобщего и равного голосования для всех мужчин и для всех жен­щин.

Совет добился ареста царя и царицы.

Совет хочет создать наблюдательный коми­тет, который проверял бы каждый шаг нового правительства и который на деле сам стал бы правительством.

Совет добивается союза с рабочими всех других стран, чтобы дружно ударить против капиталистов.

Рабочие-революционеры в большом количестве отправились на фронт, чтобы, пользуясь свобо­дой, сговориться с солдатами, как действовать сообща, как кончить войну, как обеспе­чить права народа, как укрепить свободу в России. В Петрограде вновь выходит соци­ал-демократическая газета «Правда», которая помогает рабочим выполнить все эти великие задачи.

Таково положение вещей сейчас, товарищи.

Вы, томящиеся в плену, не можете остаться безучастны. Вы должны быть готовы к тому, что и на вашу долю, быть может, уже скоро выпадет важная задача.

Враги российской свободы иногда рассчитывают на вас. Они говорят: в плену нахо­дится около 2 миллионов солдат; если они, вернувшись на родину, перейдут на сторону царя, мы можем еще опять посадить на трон Николая или его «возлюбленного» братца. В истории бывало и так, что вчерашний неприятель, помирившись с низвергнутым ца­рем, отдает ему его пленных солдат, чтобы они помогли ему бороться против собственного народа...

Товарищи! Всюду, где у вас есть к тому возможность, обсуждайте великие события, происходящие на нашей родине. Заявите громко, что вы, вместе со всей лучшей частью русских солдат, не хотите царя, что вы требуете свободной республики, безвозмездной передачи помещичьих земель крестьянам, 8-часового рабочего дня, немедленного со­зыва Учредительного собрания.

Заявите, что вы стоите на стороне Петроградского Со­вета рабочих и солдатских депутатов, что, вернувшись в Россию, вы встанете не за ца­ря, а против царя, не за помещиков и богачей, а против них.

Всюду, где есть к тому возможность, организуйтесь, разъясняйте отсталым товарищам, какое великое событие произошло в нашей стране.

Достаточно горя натерпелись вы до войны и во время войны и в плену. Теперь мы идем навстречу лучшим дням. Заря свободы занялась.

Вернитесь в Россию, как армия революции, как армия народа, а не как армия царя. И в 1905 году пленные, вернувшиеся из Японии, стали лучшими борцами за свободу.

Вернувшись на родину, вы рассыплетесь по всей стране. Несите же в каждый отдаленный уголок, в каждую русскую деревню, исстрадавшуюся от голода, поборов и по­руганий, – весть о свободе. Просвещайте братьев-крестьян: изгоняйте тьму из дерев­ни, зовите крестьянскую бедноту поддержать городских и сельских рабочих в их слав­ной борьбе.

Завоевавши республику, рабочие России соединятся с рабочими всех других стран и смело поведут все человечество к социализму, к такому порядку, когда не будет ни богатых, ни бедных, когда кучка богачей не сможет миллионы людей превращать в своих наемных рабов.

Товарищи! Как только нам удастся, мы поспешим уехать в Россию, чтобы там присоединиться к борьбе наших братьев рабочих и солдат. Но и там мы не забудем о вас. Мы постараемся присылать вам из свободной России книги, газеты и вести о том, что происходит в нашей стране. Мы потребуем, чтобы вам посылались деньги и хлеб в достаточном количестве. И мы скажем восставшим рабочим и солдатам: на ваших братьев, томящихся сейчас в плену, вы можете положиться. Они сыны народа, и они пойдут вместе с нами в бой за свободу, в бой за республику, против царя

Проезд русских революционеров через Германию[176]

С первых же минут, как только пришла весть о Февральской революции, Ильич стал рваться в Россию.

Англия и Франция ни за что бы не пропустили в Россию большевиков.

Надо ехать нелегально, легальных путей нет. Но как? Сон пропал у Ильича с того момента, когда пришли вести о революции, и вот по ночам строились самые невероятные планы. Можно перелететь на аэроплане. Но об этом можно было думать только в ночном полубреду. Стоило это сказать вслух, как ясно становилась неосуществимость, нереальность этого плана. Надо достать паспорт какого-нибудь иностранца из нейтральной страны, лучше всего шведа: швед вызовет меньше всего подозрений. Паспорт шведа можно достать через шведских товарищей, но мешает незнание языка. Пусть швед будет немым? Но легко проговориться. «Заснешь, увидишь во сне меньшевиков и станешь ругаться: сволочи, сволочи! Вот и пропадет конспирация» – смеялась я…

19 марта состоялось совещание различных политических групп русских эмигрантов-интернационалистов о том, как пробраться в Россию. Мартов выдвинул проект – добиться пропуска мигрантов через Германию в обмен на интернированных в России германских и шведских пленных.

А. В. Луначарский, присутствовавший на заседании высказал опасение, не скомпрометирует ли эмигрантов возвращение в Россию через Германию. Владимир Ильич с усмешкой в лице, уверенный, спокойный и холодный сказал: «Вы хотите уверить меня, что рабочие не поймут моих доводов использовать какую угодно дорогу для того, чтобы попасть в Россию и принять участие в революции. Вы хотите уверить меня, что каким-нибудь клеветникам удастся сбить с толку рабочих и уверить их, будто мы, старые, испытанные революционеры, действуем в угоду герман­ского империализма. Да это курам смех»[ttttttttttt].

К СОЛДАТАМ И МАТРОСАМ

Товарищи солдаты! Товарищи матросы!

Газеты капиталистов, начиная от «Речи» и кончая «Русской Волей», ведут самую бесстыдную кампанию лжи и клеветы по поводу проезда через Германию.

Газеты капиталистов бесстыдно лгут, утверждая или намекая, будто мы пользовались какими-либо недопустимыми или необычными подачками от германского прави­тельства, которое мы считаем столь же разбойничьим, столь же преступным, как и все капиталистические правительства, ведущие нынешнюю войну.

Капиталисты лгут, пуская слухи, что мы за отдельный (сепаратный) мир с немцами, что мы совещались или хотели совещаться в Стокгольме с такими германскими социа­листами, которые стоят на стороне своего правительства.

Это – ложь и клевета. Ни в каких совещаниях с подобными социалистами мы не участвовали и не будем участвовать. Мы считаем социалистов всех стран, помогающих своим капиталистам вести эту преступную войну, изменниками социализма.

Наши друзья только такие социалисты, которые подобно Карлу Либкнехту, осужденному на каторгу разбойничьим немецким правительством, восстают против своих капиталистов.

Мы хотим не отдельного, не сепаратного мира с Германией, мы хотим мира всех на­родов, мы хотим победы рабочих всех стран над капиталистами всех стран.

Капиталисты России лгут и клевещут на нас, как клевещут немецкие капиталисты на Либкнехта. Капиталисты лгут, будто мы хотим розни и вражды рабочих и солдат.

Неправда! Мы хотим единения рабочих и солдат. Мы хотим разъяснять членам Советов рабочих и солдатских депутатов, что в руках этих Советов должна находиться вся государственная власть.

Всякий рабочий и всякий солдат знает свой Совет рабочих и солдатских депутатов. Исполнительному комитету[177] этого Совета сделали мы свой доклад на другой же день после приезда.[uuuuuuuuuuu]

Солдаты и матросы! Не верьте лжи и клевете капиталистов! Разоблачайте обманщи­ков, умалчивающих о правде, опубликованной в «Известиях»!

Дело переезда находилось в руках швейцарского социалиста-интернационалиста Фрица Платтена. Он заключил точное письменное условие с германским послом в Швейцарии. Текст условий мы опубликуем:

1) Едут все эмигранты без разли­чия взглядов на войну.

2) Вагон, в котором следуют эмигранты, пользуется правом экс­территориальности, никто не имеет права входить в вагон без разрешения Платтена. Никакого контроля ни паспортов, ни багажа.

3) Едущие обязуются агитировать в Рос­сии за обмен пропущенных эмигрантов на соответствующее число австро-германских интернированных.

Все попытки германского социал-демократического большинства вступить в общение с едущими последние решительно отклонили. Вагон всю дорогу сопровождался Платтеном. Все переговоры велись при участии и в полной солидарности с рядом иностранных социалистов-интернационалистов. Протокол о поездке подписан двумя французскими социалиста­ми: Лорио и Гильбо и социалистом из группы Либкнехта (Гартштейн), швейцарским социалистом Платтеном, польским социал-демократом Бронским, шведскими социал-демократическими депутатами Линдхагеном, Карльсоном, Стрёмом, Туре Нерманом и другими.

«Если бы Карл Либкнехт был сейчас в России, Милюковы охотно выпустили бы его в Германию; Бетман-Гольвеги выпускают вас, русских интернационалистов, в Россию. Ваше дело – ехать в Россию и бороться там и с германским и с русским империализмом» – Так сказали нам товарищи-интернационалисты, мы думаем, что они были правы.

Доклад о поездке мы сделаем Исполнительному комитету Совета рабочих и солдатских депутатов. Мы надеемся, что он добьется освобождения соответствующе­го числа интернированных, в первую очередь видного австрийского социалиста Отто Бауэра, и что он добьется пропуска в Россию всех эмигрантов, а не только социал-патриотов. Мы надеемся, что Исполнительный комитет положит конец и тому неслы­ханному положению вещей, когда никакие газеты левее «Речи» не пропускаются за границу и когда даже манифест Совета рабочих и солдатских депутатов к рабочим всех стран не пропускается в заграничную печать.

Оценка момента

Марксизм требует от нас самого точного, проверенного действительностью учета отноше­ний классов и конкретных особенностей каждого исторического момента. Мы, больше­вики, всегда старались быть верными этому требованию. «Наше учение не догма, а руководство для действия» – так говорили всегда Маркс и Энгельс.

Какими же точно установленными, объективными фактами должна партия револю­ционного пролетариата руководиться теперь для определения задач и форм своего дей­ствия?

Коренной вопрос всякой революции есть вопрос о власти в государстве. Без уяснения этого вопроса не может быть и речи ни о каком сознательном участии в революции, не говоря уже о руководстве ею.

Переживаемый исторический момент в России характеризуется следующими основ­ными чертами:

1. Старая царская власть, представлявшая только кучку крепостников-помещиков, командующую всей государственной машиной (армией, полицией, чиновничеством), разбита и устранена, но не добита. Монархия не уничтожена формально. Шайка Романовых продолжает монархические интриги. Гигантское землевладение крепостников-помещиков не ликвидировано.

2. Государственная власть в России перешла в руки нового класса, именно: буржуазии и обуржуазившихся помещиков.

До февральско-мартовской революции 1917 года государственная власть в России была в руках одного крепостнически-дворянски-помещичьего класса, возглавляемого Николаем.

После этой революции власть в руках другого, нового, класса – буржуазии. Постольку буржуазная или буржуазно-демократическая революция в России закон­чена[vvvvvvvvvvv].

3. «Революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства» – «Совет рабочих и солдатских депутатов».

Рядом с Временным правительством, прави­тельством буржуазии, которое имеет в своих руках все органы власти,сложилось еще слабое, зачаточное, но все-таки несомненно существующее на деле и растущее другое правительство – Советы рабочих и солдатских депутатов, которое не имеет в своих руках органов государственной власти, но опирается непосредственно на заведомо безусловное большинство народа, на вооруженных рабо­чих и солдат.

Это чрезвычайно своеобразное, невиданное в истории переплетение двух диктатур: диктатуры буржуазии и диктатуры пролетариата и крестьянства (Совет рабочих и солдатских депутатов).[wwwwwwwwwww]

Не подлежит ни малейшему сомнению, что долго продержаться такой «переплет» не в состоянии. Двух властей в государстве быть не может. Одна из них должна сойти на нет, и вся буржуазия российская уже работает изо всех сил, всяческими способами повсюду над устранением и обессилением, сведением на нет Советов солдатских и рабочих депутатов, над созданием единовластия буржуазии.

Двоевластие выражает лишь переходный момент в развитии революции, когда она зашла дальше обычной буржуазно-демократической революции, но не дошла еще до «чистой» диктатуры пролетариата и крестьянства[xxxxxxxxxxx].

Каков классовый состав правительства диктатуры пролетариата и крестьянства? Пролетариат и крестьянство (одетое в солдатские мундиры).

Каков политический характер этого правительства? Это – революционная диктатура. Это – власть совсем не того рода, какого вообще бывает власть в парламентарной буржуазно-демократической республике обычного до сих пор, господствующего в передовых странах Европы и Америки, типа. Эта власть – власть того же типа, какого была Парижская Коммуна 1871 года.

Основные признаки власти этого типа:

1) источник власти – не закон, предварительно обсужденный и проведенный парламентом, а прямой почин народных масс снизу и на местах, прямой «захват»;

2) замена полиции и армии прямым вооружением всего народа; госу­дарственный порядок при такой власти охраняют сами вооруженные рабочие и кресть­яне, сам вооруженный народ;

3) чиновничество, бюрократия заменяются непосредственной властью самого народа, превращаются в выборных и сменяемых по первому требованию народа, из привилеги­рованного слоя с высокой, буржуазной, оплатой «местечек» превращаются в рабочих оплачиваемых не выше обычной платы хорошего рабочего.

В этом и только в этом суть Парижской Коммуны, как особого типа государства.[yyyyyyyyyyy]

Обычно возражают: русский народ еще не подготовлен к «введению» Коммуны. Это – довод крепостников, говоривших о неподготовленности крестьян к свободе.

Ника­ких преобразований, не назревших и в экономической действительности и в сознании подавляющего большинства народа, Коммуна, т.е. Советы рабочих и крестьянских депутатов, не «вводит», не предполагает «вводить» и не должна вводить.

Чем сильнее экономический крах и порождаемый вой­ной кризис, тем настоятельнее необходимость в наиболее совершенной политической форме, облегчающей излечение ужасных ран, нанесенных человечеству войной.

Чем меньше у русского народа организационного опыта, тем решительнее надо приступать к организационному строительству самого народа.

Если мы сорганизуемся и умело поведем свою пропаганду, не только пролетарии, но и девять десятых крестьянства будут против восстановления полиции, против несменяемого и привилегированного чиновничества, против отделенной от народа армии. А только в этом и состоит новый тип государства.

Чем скорее мы сбросим с себя старые предрассудки, чем усерднее мы примемся помогать народу строить тот­час и повсюду Советы рабочих и крестьянских депутатов, брать в их руки всю жизнь, – тем легче будет народу сделать выбор в пользу Республики Советов рабочих и крестьянских депутатов (через посредство Учредительного собрания или поми­мо него, если Львов не созовет его очень долго).

Ошибки в новом организационном строительстве самого народа неизбежны, но лучше ошибаться и идти вперед, чем ждать, ко­гда созываемые г. Львовым профессора-юристы напишут законы о созыве Учредитель­ного собрания и об увековечении парламентарной буржуазной республики, об удуше­нии Советов рабочих и крестьянских депутатов.

Но, спрашивается, что должны делать Советы рабочих депутатов?

Они должны рассматриваться, как органы восстания, как органы революционной власти.

Это теоретическое положение, выведенное из опыта Коммуны и русской революции 1905 года, должно быть пояснено и конкретнее развито на основе практических указаний именно данного этапа именно данной революции в России.

Нам нужна революционная власть, нам нужно (на известный переходный период) государство. Этим мы отличаемся от анархистов.

Разница между революционными марксистами и анархистами состоит не только в том, что первые стоят за централизованное, крупное, коммунистическое производство, а вторые за раздробленное, мелкое. Нет, разница именно по вопросу о власти, о государстве состоит в том, что мы за ре­волюционное использование революционных форм государства для борьбы за социализм, а анархисты – против.

Нам нужно государство. Но нам нужно не такое государство, каким создала его буржуазия повсюду, начиная от конституционных монархий и кончая самыми демократическими республиками.

И в этом состоит наше отличие от оппортунистов и каутски­анцев.

Нам нужно государство, но не такое, какое нужно буржуазии, с отделенными от народа и противопоставляемыми народу органами власти в виде полиции, армии, бюрократии (чиновничества).

Все буржуазные революции только усовершенствовали эту государственную машину, только передавали ее из рук одной партии в руки другой партии.

Пролетариат, если он хочет отстоять завоевания революции и пойти дальше, завоевать мир, хлеб и свободу, должен «разбить» эту государственную машину и заменить ее новой, сливая полицию, ар­мию и бюрократию с поголовно вооруженным народом.

Идя по пути, указанному опы­том Парижской Коммуны 1871 года и русской революции 1905 года, пролетариат дол­жен организовать и вооружить все беднейшие, эксплуатируемые части населения, что­бы они сами взяли непосредственно в свои руки органы государственной власти, сами составили учреждения этой власти.

И рабочие России уже во время первого этапа первой революции, в феврале – марте 1917 года, вступили на этот путь.

Вся задача теперь в том, чтобы ясно понять, каков этот новый путь, – в том, чтобы смело, твердо и упорно идти по нему дальше.

Англо-французские и русские капиталисты хотели «только» сместить или даже «по­пугать» Николая II, оставив неприкосновенною старую государственную машину, полицию, армию, чиновничество.

Рабочие пошли дальше и разбили ее.

И теперь не только англо-французские, но и немецкие капиталисты воют от злобы и ужаса, видя, например, как русские солдаты расстреливали своих офицеров.

Отсюда должно уже быть ясно, почему так много ошибок делают и наши товарищи, ставя «просто» вопрос: надо ли тотчас свергнуть Временное правительство?

Отвечаю:

1) его надо свергнуть – ибо оно олигархическое, буржуазное, а не обще­народное, оно не может дать ни мира, ни хлеба, ни полной свободы;

2) его нельзя сей­час свергнуть, ибо оно держится прямым и косвенным, формальным и фактическим со­глашением с Советами рабочих депутатов и главным Питерским Советом;

3) его вообще нельзя «свергнуть» обычным способом, ибо оно опирается на «поддержку» буржуазии вторым правительством, Советом рабочих депутатов, а это прави­тельство есть единственно возможное революционное правительство, прямо выражающее сознание и волю большинства рабочих и крестьян.

Выше, лучше такого типа правительства, как Советы рабочих, батрацких, крестьянских, солдатских депутатов, человечество не выработало и мы до сих пор не знаем.

Чтобы стать властью, сознательные рабочие должны завоевать большинство на свою сторону: пока нет насилия над массами, нет иного пути к власти.

Мы не бланкисты, не сторонники захвата власти меньшинством.

Мы – марксисты, сторонники пролетар­ской классовой борьбы против мелкобуржуазного угара, шовинизма-оборончества, фразы, зависимости от буржуазии.

Создадим пролетарскую коммунистическую партию, сплотимся для пролетарской классовой работы, и из пролетариев, из бедней­ших крестьян на нашу сторону будет становиться все большее и большее число, ибо жизнь будет ежедневно разбивать мелкобуржуазные иллюзии.

Буржуазия за единовластие буржуазии.

Сознательные рабочие за единовластие Советов рабочих, батрацких, крестьянских и солдатских депутатов – за единовластие, подготовленное прояснением пролетарского сознания, освобождением его от влияния буржуазии, а не авантюрами.

Мелкая буржуазия («социал-демократы», с.-р. и пр.) колеблется, мешая этому прояснению, этому освобождению.

Вот фактическое, классовое, соотношение сил, определяющее наши задачи.

Классовое значение (и классовое объяснение) этого переходного неустойчивого положения состоит в следующем: как и всякая революция, наша революция потребовала величайшего героизма, самопожертвования массы для борьбы с царизмом, а также сра­зу втянула в движение неслыханно громадное количество обывателей, переходящих к активному, самостоятельному, действенному уча­стию в политической жизни, в устройстве государства.

Россия сейчас кипит. Миллионы и десятки миллионов, политически спавшие десять лет, политически забитые ужасным гнетом царизма и каторжной рабо­той на помещиков и фабрикантов, проснулись и потянулись к политике. А кто такие эти миллионы и десятки миллионов? Большей частью мелкие хозяйчики, мелкие буржуа, люди, стоящие посредине между капиталистами и наемными рабочими. Россия наиболее мелкобуржуазная страна из всех европейских стран.

Гигантская мелкобуржуазная волна захлестнула все, подавила сознательный пролетариат не только своей численностью, но и идейно, т.е. заразила, захватила очень ши­рокие круги рабочих мелкобуржуазными взглядами на политику.

Мелкая буржуазия в жизни зависит от буржуазии, живя сама по-хозяйски, а не по-пролетарски (в смысле места в общественном производстве), она и в образе мыслей идет за буржуазией.

Доверчиво-бессознательное отношение к капиталистам, худшим врагам мира и социализма, – вот что характеризует современную политику масс в России, вот что выросло с революционной быстротой на социально-экономической почве наиболее мелкобуржуазной из всех европейских стран.

Вот классовая основа «соглашения» (подчер­киваю, что имею в виду не столько формальное соглашение, сколько фактическую поддержку, молчаливое соглашение, доверчиво-бессознательную уступку власти) меж­ду Временным правительством и Советом рабочих и солдатских депутатов, – согла­шения, давшего Гучковым жирный кусок, настоящую власть, а Совету – посулы, по­чет (до поры, до времени), лесть, фразы, уверения, расшаркивания Керенских.

Недостаточная численность пролетариата в России, недостаточная сознательность и организованность его – вот другая сторона той же медали.

Это своеобразие выдвигает на первый план «вливание уксуса и желчи в сладенькую водицу революционно-демократических фраз».

Работа критики, разъяснение ошибок мелкобуржуазных партий, подготовка и сплочение элемен­тов сознателъно-пролетарской, коммунистической партии, высвобождение пролета­риата от «общего» мелкобуржуазного угара.

Это кажется «только» пропагандистской работой. На деле это – самая практическая революционная работа, ибо нельзя двигать вперед революцию, которая останови­лась, захлебнулась фразой, проделывает «шаг на месте» не из-за внешних помех, не из-за насилия со стороны буржуазии (Гучков только еще грозится пока применить насилие против солдатской массы), а из-за доверчивой бессознательности масс.

Только борясь с этой доверчивой бессознательностью (а бороться с ней можно и должно исключительно идейно, товарищеским убеждением, указанием на опыт жизни), мы можем высвобождаться из-под царящего разгула революционной фразы и действительно толкать вперед как пролетарское сознание, так и сознание масс, так и смелую решительную инициативу их на местах, самочинное осуществление, развитие и укрепление свобод, демократии, принципа общенародного владения всей землей.

И с каждым днем доверчивая бессознательность и бессознательная доверчивость бу­дут отпадать, особенно со стороны пролетариев и беднейших крестьян, которых жизнь (общественно-экономическое положение их) учит не верить капиталистам.

Вожди мелкой буржуазии «должны» учить народ доверию к буржуазии. Пролетарии должны учить его недоверию.

Революционное оборончество и его классовое значение

Самым крупным, самым ярким проявлением мелкобуржуазной волны, захлестнувшей «почти все», надо признать революционное оборончество. Именно оно – злейший враг дальнейшего движения и успеха русской революции.

Кто поддался в этом пункте и не сумел высвободиться, – тот погиб для революции.

Революционное оборончество есть, с одной стороны, плод обмана масс буржуазией, плод доверчивой бессознательности крестьян и части рабочих, а с другой – выражение интересов и точки зрения мелкого хозяйчика, который заинтересован до известной сте­пени в аннексиях и банковых прибылях и который «свято» хранит традиции царизма, развращавшего великороссов палачеством над другими народами.

Буржуазия обманывает народ, играя на благородной гордости революцией и изобра­жая дело так, будто социально-политический характер войны со стороны России изме­нился от замены царской монархии гучково-милюковской почти республикой. И народ поверил (на время) благодаря, в значительной степе­ни, предрассудкам старины, заставляющим видеть в других народах России, кроме ве­ликорусского, нечто вроде собственности или вотчины великорусов. Подлое развраще­ние великорусского народа царизмом, приучавшим видеть в других народах нечто низшее, нечто «по праву» принадлежащее Великороссии, не могло рассеяться сразу.

Какую революцию мы сделали? Мы сбросили Николая.

Революция не была очень трудной по сравнению с революцией, которая бы свергла весь класс поме­щиков и капиталистов.

Кто оказался у власти после нашей революции? – Помещики и капиталисты, – те самые, которые в Европе давно у власти. Там произошли такие революции сто лет тому назад, там давно у власти стоят Терещенки, Милюковы и Коноваловы, и никакой роли не играет, платят ли они цивильный лист своему царьку или обходятся без этого предмета роскоши. Банк все равно остается банком, прибыль остается прибылью, все равно, в республике или в монархии.