Июля. Пролетариат борется, буржуазия крадется к власти

Во время войны дипломатии нечего делать. По окончании военных действий дипломаты выдвигаются на первый план, подводя итоги, составляя счета, упражняясь в чест­ном маклерстве.

Нечто подобное происходит и в русской революции. Во время военных столкновений народа с силами самодержавия либеральные буржуа прячутся по своим норам. Они против насилия сверху и снизу, они враги и произвола власти и анархии черни.

Они выходят на сцену по окончании военных действий, и в их политических решениях ясно отражается перемена в политической ситуации. Ли­беральная буржуазия «порозовела» после 9-го января; теперь (после событий в Одессе, на Кавказе, в Польше и т.д.) она начинает «краснеть».

Три только что состоявшихся либеральных съезда очень поучительны в этом отношении.

Всех консервативнее был съезд промышленников и торговцев[63]. Им всего больше доверяет самодержавие. Их не беспокоит полиция. Они критикуют булыгин­ский проект, требуют конституции, но не поднимают, даже вопроса о бойкотировании булыгинских выборов.

Самый радикальный – съезд делегатов «Союза союзов»[64]. Он происходит тайно и на нерусской территории, хотя под боком у Питера, в Финляндии. Как говорят, члены съезда прячут из предосторожности бумаги, и полицейские обыски на границе не дают никаких дан­ных полиции. Съезд этот, большинством голосов, высказывается за полный и решительный бойкот булыгинских выборов, за широкую агитацию за всеобщее избирательное право.

Середину занимает самый «влиятельный», торжественный и шумный съезд земских и городских деятелей[65]. Он почти легален: полиция только для проформы составляет протокол и предъявляет встреченное улыбкой требование разойтись. Газеты, начавшие печатать сведения о нем, караются приостановкой («Слово») или предостережением («Русские Ведомости»). О нем телеграфируют во все кон­цы мира корреспонденты иностранных газет.

По главному политическому вопросу: бойкотировать ли «конституцию» Булыгина, съезд не высказывается никак. По сооб­щениям английских газет, большинство было за бойкотирование, организационный ко­митет съезда – против. Сошлись на компромиссе: оставить вопрос открытым до опуб­ликования проекта Булыгина и тогда созвать по телеграфу новый съезд.

Кроме обращения к народу почти едино­гласно принята резолюция о сопротивлении произвольным и несправедливым действиям правительства. Эта резолюция заявляет, что, «ввиду произвольных действий администрации и постоянного нарушения ею прав общества, съезд считает долгом всех защищать естественные права человека мирными средствами, включая сюда и сопротивление действиям властей, на­рушающих эти права, хотя бы такие действия основывались на букве закона».

Итак, шаг влево нашей либеральной буржуазии несомненен. Идет вперед революция, за ней ковыляет и буржуазная демократия, она «краснеет» и старается говорить иногда «почти-революционным» языком[xxx].

Но что означает отсрочка решения вопроса о бойкоте булыгинской конституции? Желание еще поторговаться с самодержавием. Молчаливое признание того, что конституцию господа помещики и купцы запрашивают, а сойдутся они, пожалуй, и на меньшем.

Если даже съезд либеральных буржуа не решается сразу порвать с самодержавием и с булыгинской комедией, то чего же можно ждать съезда всех и всяческих буржуа, который будет называться булыгинской «Думой» и который будет избран (если он когда-либо будет избран!) при всевозможных приемах давления со стороны самодержавного правительства?

Самодержавное правительство считает этот акт либералов лишь одним из эпизодов буржуазного торгашества.

С одной стороны, самодержавие, видя недовольство либералов, «надбавляет» немного свои посулы: заграничные газеты сообщают, что в булыгинский проект вносится ряд новых «либеральных» изменений.

С другой стороны, самодержавие отвечает на недовольство земцев новой угрозой: характерно сообщение корреспондента «Таймса», что Булыгин и Горемыкин предлагают, как ответ на земский «радикализм», натравить крестьян на «бар», пообещав крестьянам прирезку земли от имени царя и устроив «народный» плебисцит на­счет сословных или бессословных выборов.

Разумеется, это сообщение – только слух, пущенный, вероятно, нарочно. Но остается несомненным, что правительство не боится самых диких, грубых и зверских форм демагогии, не боится восстания «одичалых масс» и подонков населения, а либералы боятся народного восстания против насильни­ков, героев грабежа, разбоя и турецкого зверства.

Правительство давно уже начало кро­вопролитие в невиданных размерах и формах. А либералы отвечают, что они хотят из­бегнуть кровопролития!

Разве после такого ответа не вправе любой наемный убийца третировать их, как буржуазных торгашей?

Разве не смешна после этого резолюция об обращении к народу с признанием «мирного сопротивления» произволу и насилию?

Правительство раздает оружие направо и налево, подкупая кого угодно на избиение и убийство «жидов», «демократов», армян, поляков и т.д. А наши «демократы» считают «революционным» шагом агитацию за «мирное сопротивление»!

Либеральная буржуазия идет к народу. Это верно. Она вынуждена идти к нему, ибо без него она бессильна бороться с самодержавием. Но она боится революционного на­рода и идет к нему не как представительница его интересов, не как новый пламенный боевой товарищ, а как торгаш, маклер, бегающий от одной воюющей стороны к другой.

Сегодня – она у царя и просит у него, от имени «народа», монархической конституции, трусливо отрекаясь в то же время от народа, от «смуты», от «крамолы», от рево­люции.

Завтра – она грозит царю со своего съезда, грозит монархической конституци­ей и мирным сопротивлением против штыка. И вы удивляетесь еще, господа, что царские слуги разгадали вашу трусливую и двуличную душонку?

Вы боитесь остаться без царя. Царь не боится остаться без вас.

Вы боитесь решительной борьбы. Царь не боится ее, а хочет борьбы, сам вызывает и начинает борьбу, он желает померяться силой, пре­жде чем уступить. Вполне естественно, что царь презирает вас. Вы заслужили это презрение, ибо вы не боретесь вместе с народом, а только крадетесь к власти за спиной революци­онного народа.

Пролетариат готовится к решительной борьбе по всей России. Он собирает свои силы, он учится и крепнет от каждой новой схватки, которые до сих пор кончались неудачей, но которые неизменно приводили к новым и более сильным нападениям.

Пролетариат идет к победе. Он поднимает за собой крестьянство. Опираясь на крестьянство, он парализует неустойчивость и предательство буржуазии и силой раздавит самодержавие, вырвет с корнем из русской жизни все следы про­клятого крепостничества.

И тогда мы завоюем народу не монархическую конституцию, обеспечивающую политические привилегии буржуазии.

Мы завоюем России республику с полной свободой всем угнетенным народностям, с полной свободой для крестьян и рабочих.

Мы воспользуемся тогда всей революционной энергией пролетариата для са­мой широкой и смелой борьбы за социализм, за полное освобождение всех трудящихся от всякой эксплуатации.