Мая. Советы консервативной буржуазии

В Москве состоялся второй съезд земцев. Русским газе­там не позволяют напечатать ни слова об этом съезде, но английские газеты сообщают целый ряд деталей со слов очевидцев, присутствовавших на съезде.

Суть решений 132-х земских представителей сводится к принятию программы конституции г. Струве[52]. Эта программа предполагает двухпалат­ную систему народного представительства с сохранением монархии. Верхняя палата – из делегатов земств и дум, нижняя – выбрана всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием.

Большинство участников съезда пришло к выводу, что сохранение монархии и предотвраще­ние революции возможно лишь путем дарования всеобщего, прямого, равного и тайно­го избирательного права, обезвреженного непрямыми и неравными выборами в одну из двух палат[eee].

Чрезвычайно поучительна оценка этого съезда и этого решения со стороны английской консервативной буржуазии. Умеренные европейские либералы советуют золотую середину: умеренную конституцию, которая бы предотвратила революцию. Но правительственная растерян­ность внушает им опасения и недовольство. Запрещение оглашать решения съезда ка­жется «Таймсу» странным, ибо разъехавшиеся по своим уездам делегаты имеют все средства оповестить все русское общество о своих решениях.

«Совершенно запретить съезд, арестовать съехавшихся земцев, воспользоваться их съездом, как предлогом для кажущейся реформы, все такие меры правительства были бы понятны. Но позволить земцам съехаться и разъехаться, а затем пытаться замолчать их решения, – это уже просто глупо».

Глупость царского правительства, свидетельствует о его растерянности и бессилии (ибо растерянность в революционный момент есть именно вернейший при­знак бессилия), что внушает серьезную печаль европейскому капиталу. Он бранит самодержавие за растерянность, либералов – за «неумеренность» требований!

«В каких-нибудь пять дней – возмущается «Таймс» – переменить свои взгляды и принять крайние решения и притом по такому вопросу, по которому самые опытные законодательные собрания Европы поколебались бы высказаться в течение целой сессии» (всеобщее избирательное право).

Европейский капитал советует русскому брать с него пример.

«Неуступчивость» русского самодержавия и неумеренность русского либерализма зависят не от их неопытности, а от условий, вне их во­ли лежащих, от ситуации международной, от внешней политики, а всего более от того наследства русской истории, которое приперло к стене самодержавие и накопило невиданные в Западной Европе противоречия и конфликты. Это очень неприятно всем оппортуни­стам, но – это факт.