Апреля. Конституционный базар

Булыгин[48] занимается, как справедливо говорят в петербургских аристократических кругах, выигрыванием времени. Он старается оттянуть, насколько возможно, обещанные царем реформы и свести их к пустякам, нисколько не уменьшающим власти самодержавного царя и самодержавного чиновничества. Вместо конституции он гото­вит совещательную палату без всяких прав. Содержание проекта следующее:

Для обсуждения (не более того!) и выработки всех законопроектов создаются два учреждения: 1) Государственное совещание и 2) Государственное собрание.

Право внесения проектов закона принадлежит всякому члену Государственного совещания и не менее как 20 членам Собрания.

Законопроекты обсуждаются и принимаются Собрани­ем, затем поступают в Совещание и, наконец, идут на утверждение царя.

Царь принимает или совершенно отклоняет их.

Булыгинская «конституция» таким образом вовсе не ограничивает самодержавие, вводя исключительно совещательные палаты: верхнюю и нижнюю!

Верхняя палата или Государственное совещание состоит из 60 выборных членов, избираемых дворянскими собраниями 60 губерний и из назначенных царем чиновников. Общее число членов 120. Срок полномочий выбранных членов – трехлетний. Заседания Совещания публичны или закрыты для публики, по усмотрению самого Совещания.

Нижняя палата или Государственное собрание состоит только из выборных членов: по 10 выборных от каждой из 34 земских губерний (итого 340); по 8 выборных от 3-х губер­ний с земскими учреждениями, но без дворянских учреждений (итого 24); по 8 от 9 сев.-западных губерний (72); по 5 от 10 польских губерний (50); по 5 от трех остзейских (15); 30 от Сибири; 30 от Кавказа; 15 от Средней Азии и Закаспийской области; 32 от Финляндии; 20 от больших городов (Санкт-Петербург – 6, Москва – 5, Варшава – 3, Одесса – 2, Лодзь, Киев, Рига и Харьков – по одному); 10 от православного духовен­ства; по одному от католиков, лютеран, армян, магометан и евреев. Всего, значит, 643 члена.

Члены Собрания на время их полномочий неприкосновенны.

Избираемы могут быть лишь российские подданные, не моложе 25 лет, умеющие говорить и писать по-русски. Они получают жалованье по 3000 рублей в год.

Выборы организуются так. В 34 земских губерниях по 2 члена выбираются дворянским собранием, по 3 губернским земским собранием, один от городов через особых выборщиков, три от крестьян через особых выборщиков, один от купцов тоже через выборщиков. На подобных же началах выбираются депутаты и от неземских губерний.

Для иллюстрации того, как предполага­ется организовать непрямые выборы, приведем лишь порядок выбора крестьянских де­путатов в земских губерниях. Каждая волость выбирает по 3 выборщика. Они собираются в уездном городе и под председательством предводителя дворянства выбирают трех выборщиков второй степени. Эти выборщики собираются в губернском городе под председательством губернского предводителя дворянства и выбирают трех крестьянских депутатов. Выборы таким образом трехстепенные!

Недурно работает г. Булыгин. Недаром он получает царское жалованье. Его консти­туция, как видит читатель, сплошное издевательство над народным представитель­ством. Самодержавная власть ни в чем не ограничивается. Обе палаты носят характер исключительно совещательный, решает же всецело и исключи­тельно царь. Это значит – поманить, но ничего не дать.

Характер «представительства» специально дворянский, помещичий. Дворяне имеют половину голосов по выборам в верхней палате, а в нижней около половины. Крестьяне до смешного оттерты от выборов, трехстепенные выборы просеива­ют черный народ с сугубой тщательностью перед допуском его в Собрание.

Рабочие исключены полностью.

Все представительство этого бараньего парламента построено на сословном начале. «Сословия» рабочих нет, да и быть не может. Городские и купеческие выборы процеживают через разные разряды выборщиков исключительно промышленную и торговую буржуазию, причем крайне поучительно, что даже эта буржуазия оттирается на задний план по сравнению с дворянством. Царские слуги, как видно, не очень-то боятся помещичьего либерализма: они достаточно проницательны, чтобы за этим поверхностным либерализмом рассмотреть глубоко-консервативную социаль­ную природу «дикого помещика».

Интересно также сопоставить с этой помещичье-чиновничьей куцей «конституцией» последние известия о русских политических партиях. За исключением крайних партий, террористов и реакционеров, один английский корреспондент (который, очевидно, вращается в «обществе» и потому черного народа вроде рабочих не видит) насчитывает три партии:

1) консервативную или панславистскую: царю – силу власти, подданным – силу мнения, т.е. представительное собрание с только совеща­тельным голосом;

2) либеральная или «оппортунистическая» партия (вождь Шипов[49], программа, как у всяких оппортунистов – «между двух стульев»);

3) ради­кальная или конституционная партия, включающая большинство земцев и профессоров. Программа – всеобщее избирательное право и тайное голосование при выборах.

Булыгинский проект, по-видимому, и есть проект консервативной партии.

Освобожденский проект[50] очень похож на программу «радикальной или конституционной» (на самом деле вовсе не радикальной и плохо-конституционной) партии.

Наконец, «либе­ральная», шиповская, партия хочет, вероятно, немножечко побольше, чем предлагает Булыгин, и не­множечко поменьше, чем требуют конституционалисты.

Базар идет на славу. Расторговываются хорошо. Запрашивают хорошие господа из общества, запрашивают и прожженные господа из придворных. Все идет к тому, чтобы скинули с цены и те, и другие, а затем... по рукам, пока рабочие и крестьяне не вмеша­лись.

Правительство ведет ловкую игру: консерваторов оно пугает либералами, либералов пугает «радикальными» освобожденцами, освобожденцев стращает республикой. В пе­реводе на классовый язык интересов буржуазии – эта игра значит: давайте-ка, господа помещики и купцы, сторгуемся, по­делимся по-доброму властью мирком да ладком, пока не поздно, пока не поднялась на­стоящая народная революция, пока не встал весь пролетариат и все крестьянство, кото­рых куцыми конституциями, косвенными выборами и прочим чиновничьим хламом не накормишь.

Сознательный пролетариат не должен делать себе никаких иллюзий. Только в нем, только в пролетариате, поддерживаемом крестьянством, только в их вооруженном восстании, только в их отчаянной борьбе с лозунгом «смерть или свобода» лежит залог действительного освобождения России от всего крепостнически-самодержавного строя.