МОЛОДЕЖНОЙ КУЛЬТУРЫ

Аннотация

Culture – a means of inter-generational reproduction of society as a sustainable and historically peculiar socio-cultural integrity, carried by the broadcast of social experience that is realized in the social practice of society in the course of socialization and enculturation of each individual.

Исходя из понимания «культуры» как средства межпоколенного воспроизводства общества, как устойчивой и исторически своеобразной социокультурной целостности, осуществляемой путём трансляции социального опыта, что реализуется в социальной практике общества в ходе социализации и инкультурации каждой отдельной личности, необходимо сформулировать проблемы, типичные для сегодняшнего социального, экономического, политического и культурного положения молодёжи, оказывающие непосредственное влияние на формирование современной молодёжной культуры.

Наиболее острыми социальными проблемами являются: социальная и экономическая незащищённость молодёжи; отсутствие условий, способствующих социальной востребованности и продвижения молодого человека на всех этапах его жизненного развития, гарантий социальной занятости и осуществления права на труд, образование, культурное развитие; отсутствие условий для общественной востребованности самодеятельной активности молодого поколения; социальная неадаптированность молодых людей, испытывающих трудности в реализации права на участие в образовательной, трудовой и культурной деятельности.

Наиболее актуальные социально-культурные проблемы молодёжи связаны с мировоззренческой, идеологической, духовно-нравственной сферами бытия. Отсутствие мировоззренческих основ смыслоориентации и социально-культурной идентификации молодёжи; разрушения механизма духовной преемственности поколений вследствие общей дезинтегрированности культуры, размывание её консолидирующих ценностных основ и традиционных форм общественной морали; снижение интереса молодёжи к отечественной культуре, её истории, традициям; падение престижа образования как формы личностной самореализации; низкая активность молодёжи в решении общенациональных, региональных и местных проблем.

Проблемы духовно-нравственной сферы усугубляются кризисом идентичности, который переживает современная молодёжь. Кризис идентичности рождает весьма актуальные проблемы личностного самоопределения для подрастающего поколения. В отсутствие общепринятых идеалов, принципов и норм взрослеющий человек не в состоянии обрести собственную идентичность.

Социокультурная ситуация в России начала XXI века характеризуется смысловой размытостью современной отечественной молодёжной культуры. Смешение стилей и норм, мировоззренческих принципов и эстетических установок, явный конфликт интерпретаций в трактовке одних и тех же явлений – всё это характерные признаки молодёжной социокультурной неопределённости, налагающей свою печать на все явления и процессы современности.

Современный молодой человек выбирает из многообразия моральных, политических, идеологических, эстетических и других ценностей. Однако объективными условиями существования он поставлен в ограниченный круг возможностей, обусловленный и генетическими, и социально-полити­ческими, и национальными, и экономическими, и прочими факторами.

Все вышеперечисленные сложности существования современной молодёжи в современном российском обществе оказывают влияние на формирование и развитие молодёжной культуры.

Можно выделить следующие тенденции в развитии молодёжной культуры:

1. Кризисное состояние общества привело к расслоению, поляризации молодёжных социальных групп и слоёв по уровню материального благосостояния, качеству жизни, а, следовательно, и по уровню освоения культурных благ. Существовавшая ранее система массово-доступных, но принудительно-коллективных форм культуры и культуры элитарной, доступной только номенклатуре, разрушилась. Распределение благ в сфере молодёжной культуры происходит по принципу платёжеспособности.

2. Приватизация культурных объектов привела к тому, что основным местом проведения свободного времени молодыми людьми всё более становится улица, подъезд и квартира человека, что обусловлено и усилившейся потребностью в расслаблении, отдыхе, и меньшими материальными затратами на домашний досуг.

3. Одним из результатов кризиса является нарастание социально-психической напряжённости, которая выражается в усилении с одной стороны криминогенности и девиантного поведения молодёжи, а с другой – в нарушениях здоровья, в том числе в росте психосоматических заболеваний, неврозов, депрессивных состояний, суицида, алкоголизма, наркомании. Стремление к снятию этих состояний приводит молодых людей к попыткам уйти от жизненных проблем с помощью мистики, религии или других средств. Изнутри усиливается потребность молодёжи подавить сильные стрессовые эмоции, и здесь очень важен поиск путей и механизмов «миротворения».

4. Кризис, охвативший все стороны жизни – экономическую, политическую, духовную, не мог не сказаться на образе жизни молодого индивида, составной частью которого является бытие в сфере культуры. Однако любой кризис потенциально несёт в себе и движущую силу его разрешения. Поэтому тенденции использования культурных благ в переходный период с доминирующей негативной направленностью в перспективе стабилизации общественной жизни придут к относительному равновесию их социальных функций. Но при этом уже чётко будет проявлена социальная дифференциация, определяющая личностные ценностные ориентации в использовании этих благ, в рамках которых виды культурной деятельности и их формы сами приобретут рыночную стоимость.

5. Особенность нашего времени характеризуется тем, что сочетаются пережитки прошлого и переход к новациям будущего, идёт процесс разрушения старых отживших форм и возникновение новых. В полной мере это касается всех сфер жизни, в том числе и молодёжной культуры. Сегодня, как никогда необходима продуманная, научно обоснованная молодёжная политика регулирования её развития.

Таким образом, современная действительность поставила молодого человека перед большим количеством проблем. Они обусловлены как макротенденциями (общецивилизационными изменениями, характером политического и экономического развития России и т.д.), так и просчётами государственной молодёжной политике.

Между тем, обездоленные в культурной деятельности молодёжные группы сегодня, как никогда, нуждаются в общественно-государственной помощи. Через молодёжную культуру должны формироваться в значительной мере познавательные навыки детей, должно воспитываться юношество, протекать основные культурные формы жизни семьи, осуществляться функция культурного оформления и передачи социального опыта пожилых людей, восполнение жизненных сил зрелого поколения – не говоря уже о поиске им новых жизненных направлений в условиях рабочей, жестоко регламентированной и социально ограниченной практики.

Однако государственная политика в области молодёжной культуры на текущий момент ограничивается декларациями в защиту культуры молодёжи при попутном восприятии его как области «остаточной» в финансовом плане и подлежащей иллюзорной «саморегуляции» в организационно-культурном плане. Так, социально-культурная функция культурной деятельности, призванная служить целям повышения правовой и нравственной культуры молодёжи, считается менее эффективной, чем «наращивание мышц» силовыми структурами, пытающимися ликвидировать следствия, а не корни маргинализации населения.

В результате вместо активной деятельности законодателей по созданию правовых актов, гарантирующих помощь культурной сфере в её воспитательном воздействии на массы – с целью превращения её в сферу социальной реабилитации и культурного партнёрства, доступную всем социальным слоям – усиливаются тенденции «правотворчества», направленного на сокращение реального свободного времени молодого населения. Так, если в развитых странах срок детства и общей дотрудовой подготовки к жизни расширяется, то в России срок действия презумпции защиты детства в новом уголовном праве сокращён до 14-летнего возраста, вместе с продлением трудовым законодательством трудовой деятельности до 60-65 лет (согласно последним проектам правительства).

Отечественная молодёжная культура развивается в сложных обстоятельствах, когда многие старые идеологические догмы утратили своё значение, а новые ценности и социальные установки в полной мере ещё не сформировались. «В этой непростой ситуации Россия нуждается в артикулированной культурной политике, в выработке собственных, ясно выраженных стратегических целей, зафиксированных в Доктрине развития культуры на долгосрочную перспективу. Отсутствие такой общей Доктрины частично восполняют решения Совета при Президенте Российской Федерации, установки долгосрочной и среднесрочной программ социально-экономического развития страны, а также отдельные решения Правительства Российской Федерации. В известной степени, указанные документы демонстрируют современное представление российского общества о стратегических целях развития культуры».

И разворачиваемые ныне программы работы с различными приоритетными группами молодёжи в принципе, верно, определяют основные акценты общественной потребности в оказании помощи наиболее нуждающимся: детям, инвалидам, учащейся молодёжи, лицам, нуждающимся в различных формах социальной реабилитации, адаптации и т.д. Однако финансирование таких программ не только грешит недостаточным объёмом, но и отсутствием профессиональной экспертизы при распределении средств на наиболее фундаментальные культурные направления. Так, крайне малы дотации на работу с неблагополучными подростками: они, по сути, ничто в сравнении с суммами, выделяемыми на содержание охраны правопорядка, т.е. на пресечение девиантного поведения тех же подростков, которых дешевле было бы «подхватить» социализирующими факторами культурной деятельности, не дав им скатиться до хулиганства, наркомании и преступности. Не обещает снизить объём маргинальности и ускоренная подготовка юношества к труду, ярко акцентированная в молодёжных программах, так как исследования показывают, что ранняя трудовая занятость вместо учёбы отвращает молодёжь от перспективы личного саморазвития и порождает «массовидные» формы поведения, характеризуемые заниженными культурными потребностями, подражанием «псевдогероям», пьянством, отсутствием личной жизненной позиции и т.д. При этом данная ситуация усугубляется отсутствием в сегодняшней трудовой практике элементов «производственной педагогики», находившей выражение в институтах наставничества, воспитательного персонала из числа социальных педагогов и психологов и т.д.

Наряду с названными проблемами молодёжного культурного развития необходимо назвать и отсутствие эффективного охвата им таких «резервных» ниш в культурном потреблении, как культурная адаптация социальных слоёв, по тем или иным причинам утратившим прежние культурные связи. При этом в данном качестве могут выступать не только мигранты, но и молодые коренные жители крупных городов, живущие на окраинах, в так называемых «спальных районах», в которых, как правило, функционируют учреждения культуры, не стремящиеся к особенному разнообразию проводимых мероприятий. В результате пожилое поколение, чья реальная культурная деятельность и без того ныне подменена трудом на дачных участках и другими усилиями по поддержанию жизнедеятельности, оказывается «отринутым» от культуры более молодых поколений. Следовательно, необходимы направления работы, учитывающие потребности семьи, производственной или коллективной группы, более гибко реагирующие на общественный спрос.

Значительной проблемой сегодня является поиск адекватных форм культурного развития молодёжи. Освободившаяся от «цементирующих» идеологических клише, жёстко регламентирующих тематические и сюжетные линии в развитии того или иного мероприятия, нынешние культурные формы находится в творческом поиске адекватного выражения социального содержания новых жизненных процессов. Так, «уходят в прошлое помпезные ритуализированные формы, более демократичным становится диалог сцены со зрителем, становятся нормой острая полемика, полилог и конкурсный поиск альтернатив, способствующий, по замыслу авторов сценария, развитию конкурентной инициативы участников».

Жизнь выдвинула много новых проблем в создании условий для успешного развития молодёжной культуры, наиболее ярко проявившейся в период социально-экономического реформирования России.

Таким образом, в молодёжной культуре нынешней России сложилась ситуация, которая отражает общие процессы и тенденции в обществе: высокая степень разупорядоченности, неустойчивость, разнообразие, неравновесность, нелинейность соотношений между явлениями и процессами. Ощущения неопределённости и фатальности формирует ту социально-психологическую атмосферу, которую следует назвать катастрофической и которая формирует в молодёжном самосознании особый, катастрофический тип сознания и поведения. Происходит постепенное «сворачивание» системы социальных институтов, способствующих культурной адаптации и самореализации молодого поколения. В структуре молодёжного досуга преобладают пассивно-содержательные типы времяпрепровождения на фоне общественного сокращения созидательно-творческих форм социально-культурной деятельности. Происходит резкое снижение качества организации молодёжного досуга вследствие сокращения соответствующей инфраструктуры. Декларативный характер молодёжной культурной политики превращает сферу молодёжного досуга в зону формирования молодёжных субкультур с асоциальной и противоправной ориентацией.

Всё это определяет особую актуальность выработки методологии и разработки адекватных ей механизмов молодёжной культурной политики, имеющей чётко выраженные приоритеты, соответствующие ключевым проблемам формирования культуры молодёжи в современной России. Её целевой ориентацией должны стать условия развития и социальной востребованности личностного потенциала молодёжи, самоопределения и реализации её творческих возможностей. В этом смысле ориентиром для молодёжной политики должен стать закон возвышения и одухотворения целей жизни новых поколений, потому как проблемы оптимизации молодёжной культуры не могут быть решены вне общего процесса духовного и нравственного развития российского общества.

ЛИТЕРАТУРА

1. Айзенкоп Б.М. Молодёжная политика в мире. – М., 2003.

2. Иванов В.Н. Актуальные проблемы духовности, культуры и искусства // Поиск. – 2001. – № 1. – С. 5.

3. Левикова С.И. Молодёжная культура. – М.: Вузовская книга, 2002.

4. Рожнов О. Молодёжная политика и молодёжное движение в мире: 15 лет перемен // Вестник аналитики. – 2005. – № 3 (21). – С.30-33.

5. Топалов М.К. К проблеме новых форм социальной и культурной активности молодёжи // Молодёжь и проблемы современной художественной культуры. – М., 2003.

Сердюкова Анна, Савченко Юлия,

студентки 4 курса СПФ АГПА (г. Армавир)

Научный руководитель: к.псх.н., доцент И.П. Шкрябко

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ПСИХОЛОГОВ

В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Аннотация

This article presents on the activities of psychologists in the years of the great Patriotic war. The war forced the Soviet psychologists to put new tasks with the war, to choose the tactics of psychological confrontation in overcoming the enemy.

Война – это всегда тяжелое психологическое испытание для человека. И Великая Отечественная война не стала исключением. Она унесла огромное количество человеческих жизней, принесла горе в каждый дом. В каждом военном пространстве: на фронте, на оккупированной территории, в тылу – люди находились в постоянном психологическом напряжении. Они постоянно ощущали близость смерти, находились в неизвестности, ожидали писем с фронта и боялись получить похоронку, тревожились за близких, надеялись на избавление. Состояние людей сильно ухудшалось из-за тяжёлого физического переутомления, недостаточного питания и бытовых трудностей.

Великая Отечественная война стала проверкой сил и дееспособности всех народов, которые участвовали в этой битве, а также суровым испытанием для каждого участника тех трагических событий. Борьба с врагом потребовала предельной мобилизации всех материальных ресурсов воюющих сторон и их духовно-интеллектуального потенциала.

Большая роль в разгроме врага отводится науке, которая явилась важным фактором отражения агрессии, повышения боеспособности и обеспечения высокого морального духа общества. И сегодня нужно отдать дань памяти нашим психологам, которые в трудных условиях военного времени с честью выполнили свой гражданский и человеческий долг. Они не только сохранили, но и приумножили потенциалы психологической науки, также раскрыли ее огромные возможности, как в научном познании психики, так и в сфере психологической практики.

Обращение к этому периоду в развитии отечественной психологии имеет не только исторический интерес. Оно также представляется актуальным для современной психологической науки, позволяя выявить особенности и механизмы функционирования науки в экстремальных условиях. Оно показывает, насколько действенными и продуктивными могут быть прикладные и фундаментальные научные разработки, когда они направлены на решение общественно-значимых задач, оказываются своевременно востребованными и социально поддерживаемыми [5].

Деятельность советских психологов в годы Великой Отечественной войны была многогранной и многоаспектной. Она включала проведение научных исследований по оборонной тематике, работу в эвакогоспиталях по восстановлению здоровья раненых бойцов, психологическую подготовку кадров для тыла и армии, организацию санитарно-гигиенической и профилактической работы.

Большое количество психологов непосредственно с оружием в руках на фронтах войны отстаивали независимость нашей Родины. К ним относятся такие известные ученые, как Г.М. Андреева, В.В. Богословский, А.В. Веденов, А.И. Галактионов, М.В. Гамезо, А.Д. Глоточкин, П.И. Зинченко, М.С. Роговин, Ю.А. Самарин, Е.Н. Соколов, Б.И. Хотин, Ф.Н. Шемякин, Д.Б. Эльконин и многие другие.

Также психологи занимались строительством защитных сооружений, работали в тылу на производстве, в сельском хозяйстве, в области практического здравоохранения, тем самым, внося своим героическим трудом важный вклад в победу над агрессором.

Важной формой практического участия психологов в деле защиты Родины была консультационная работа и проведение военно-психологической экспертизы. Так, А.Л. Шнирман с 1941 г. являлся консультантом Наркома здравоохранения РСФСР, К.К. Платонов возглавлял Военно-врачебную комиссию 16 Воздушной армии, которая осуществляла экспертизу боеспособности летчиков, получивших ранения, А.Ц. Пуни был начальником кабинета лечебной физической культуры челюстно-лицевого госпиталя и консультантом Санитарного Управления Ленфронта.

Масштабная работа проводилась психологами в эвакогоспиталях. Она была направлена на восстановление боеспособности и трудоспособности раненых. Б.Г. Ананьев работал в годы войны в неврологическом центре, который был создан на базе госпиталя в Тбилиси и объединившем ряд научно-исследовательских кабинетов Академии наук Грузии. Кабинеты возглавлялись известными грузинскими психологами и физиологами Д.Н. Узнадзе, И. Бериташвили и другими.

Известный психолог А.В. Ярмоленко, которая являлась помощником директора по научной части института слуха и речи, окончив курсы медсестер, в тяжелые блокадные дни работала в эвакогоспитале Ленинграда.

Безусловно, наиболее показательными и более четко характеризующими развитие советской психологии в годы войны, выступают тематика и результаты научно-исследовательской и научно-практической работы. Особое внимание уделялось оборонной тематике. Одним из наиболее приоритетных направлений научно-практической работы являлось участие психологов в восстановлении здоровья и психологической реабилитации бойцов, которые получили ранения [4].

Начало Великой Отечественной войны побудило отечественных психологов разработать новые, ранее никому не известные задачи победы над врагом.

Советский нейропсихолог А.Р. Лурия, вспоминая первые дни войны, писал: «Чувство общей ответственности и общей цели охватило всю страну. Каждый из нас знал, что мы обязаны объединиться с нашими соотечественниками, чтобы противостоять смертельной опасности. Каждый из нас должен был найти свое место в этой борьбе – или непосредственно защищая свою страну, или работая в оборонной промышленности, которая была эвакуирована в отдаленные районы страны, или восстанавливая здоровье и трудоспособность раненых».

Психологи военного времени столкнулись с задачами действенного, широкого использования психологических разработок и их применения в условиях военного времени, выявления негативно влияющих психологических явлений и способами их устранения, а также осуществление консультационной работы по вопросам связующих проблем войны.

Осаждая быстрое наступление противника, эвакуация научно-исследовательских и учебных заведений осуществилась в тыловые районы страны и стала одним из направлений организационных переструктурирований в области психологии.

Вторым направлением стал организационный и структурный переворот в привлечении некоторых специалистов к работе уже устроенных тыловых учебных заведений.

Третьим направлением стала организация нововведений в области психологии, которые решали заведомо новые проблемы психологических аспектов.

Организация и обеспечение деятельности госпиталя нейрохирургии, который был также тыловым, были поручены А.Р. Лурия, выехавшему на Южный Урал с группой из 30 научных сотрудников [3].

В годы войны психологам приходилось заниматься восстановлением нарушений психонервной деятельности, среди которых были двигательные дефекты интеграции, такие как парезы, нарушения тонуса и координации движений; дезинтеграции двигательных актов при поражениях высших уровней кортикальной организации – это различные виды апраксий, или нарушений структуры действий: разрешение пространственной и временной организации движения, внутреннего кинестетического и условно-символического плана действия, нарушения предметного уровня организации движения; нарушение оптического гнозиса зрительного восприятия – разные формы оптической агнозии: литерализная (от слова литера, т.е. буква) оптическая ивербальная алексии, сужение поля зрительного восприятия; дефекты речевых функций (разные формы травматической афазии: нарушение артикулированной речи, четкого различения речевых звуков, константного смысла слов и спонтанного воспоминания речевых образцов, письма и чтения, понимания и продуцирования развернутой фамматической речи, активных форм речевого мышления) [2].

А.А. Люблинская в 1941-1943 гг. в годы Великой Отечественной войны занималась вопросами детской психологии и работала в детском доме Петроградского района.

В блокадных дневниках она так описывала типичный эпизод из своей жизни:

«Темная январская ночь, крепкий мороз сковал даже воздух. В коридорах детского сада светится маленькая «коптилка». Я дежурю. Обхожу спальни. Ребятки спят одетые, на стульях у кроватей лежат наготове пальто, шапки, валенки.

Выхожу на улицу. Ведь еще не поздно, только десять часов, а город спит...

Нет, не все спят... Вот скрипит калитка, и две женщины приближаются к крыльцу: «Вот, деток к вам принесли».

Бужу всех взрослых. Быстро подбираем для новичков белье. Разворачиваем тряпье, вытаскиваем детишек... Это желтые, иссушенные скелетики...

Мы осторожно купаем их в тазу, переодеваем и, попоив кипятком, укладываем около плиты на раскладушках. Накормить их досыта и нечем, и нельзя. Даже обычная наша пища – слишком большая нагрузка для истощенного детского организма. Начинается осторожная, но упорная борьба за жизнь, которая едва теплится...» [1].

В годы войны понесла огромные потери советская психология, в тылу которой погибли такие А.П. Болтунов, И.И. Волков, Н.К. Гусев, Г. Лосев, П.С. Любимов, Л.И. Шварц. Тяжелейшие условия не остановили советских психологов, которые показали высочайшие результаты своей научной деятельности. Оказали свое влияние этому не только богатейший опыт, заложенный годами, но и применение результатов наработок военных лет, высочайшая самоотдача и самоотверженность ученых.

ЛИТЕРАТУРА

1. Барабанщиков А.В., Платонов К.К., Феденко Н.Ф. К истории советской военной психологии // Вопросы психологии. – 1967. – № 6.

2. Кольцова В.А., Олейник Ю.Н. Деятельность психологов в годы Великой Отечественной войны // Психол. журн. – 1990. – Т. 11. – № 3. – С. 16-24.

3. Кольцова В.А., Олейник Ю.Н. Работа советских психологов в годы Великой Отечественной войны // Психол. журнал. – 1995. – Т. 16. – № 3. – С. 3-12.

4. Мачавариани С.Н. Лучше и быстрее лечить раненых защитников отечества // В помощь медработникам эвакогоспиталей. – Тбилиси, 1942. – № 6-7. – С. 7.

5. Чалмаев В. Малышев // Венок славы. – М.: Современник, 1987. – Т. 9. – С. 303.