ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА В БЕЛАРУСИ 28 страница

Характеризуя этот период в осуществлении белорусизации, необходимо отметить, что меры по хозяйственному возрождению республики, подъему ее экономики представляли самостоятель­ное направление в общей политике компартии и правительства Белоруссии. Вместе с тем они были и направлением политики национальной и поэтому всегда включались в соответствуклцие резолюции и постановления. Свидетельством тому является ре­золюция Октябрьского (1925 года) Пленума ЦК КП(б)Б. В ней го­ворилось: «Пролетарская постановка национального вопроса от­личается от упрощенного мелкобуржуазного подхода к нему прежде всего тем, что вместо формального равноправия наций на передний план выдвигается реальная помощь ранее угнетен­ным национальностям в деле подъема их культуры и прежде все­го экономической базы. Поэтому первой мерой успеха националь­ной политики в Белоруссии, с точки зрения Коммунистической партии, являются хозяйственные достижения республики и по­вышение уровня жизни трудящихся.

С позиций реального равноправия рассматривались и про­блемы территориальной консолидации белорусского народа, меж­национальных отношений в республике. Если после укрупнения территории БССР в республике проводилась реформа админист­ративно-территориального деления — создавались округа, райо­ны и сельсоветы, то одним из исходных начал этой реформы был национальный принцип. С целью учета интересов и потребнос­тей национальных меньшинств — изучения и использования род­ного языка, сохранения своей самобытности, ценностей родной культуры и так далее — в местах их компактного проживания были созданы национальные Советы. В 1928 году в БССР насчи­тывалось 23 еврейских, 19 польских, 16 русских, 5 латышских, 2 украинских и 2 немецких сельских Совета. В 1932 году был со­здан отдельный национальный польский район с центром в Дзер­жинске.

При всей базовой значимости этих направлений в националь­ной политике 20-х годов ее основное содержание определяли воп­росы развития белорусского языка и культуры с безусловным обес­печением прав и возможностей свободного развития языка и культуры национальных меньшинств.

Что же конкретно делалось в 1924 — 1928 годах в этом на­правлении?

Во-первых, в это время были созданы соответствующие усло­вия для научной разработки проблем белорусского языка, его истории, современной лексики и грамматических норм, терми­нологии на основе изучения народного языка. Основную работу в этом направлении осуществляли народный комиссариат просве­щения БССР, Институт белорусской культуры, соответствующие университетские кафедры. Сделано было много, и сегодня фи­лологи высоко оценивают достижения филологической науки в 20-е годы.

Необходимо отметить, что одновременно с научным изуче­нием проблем белорусского языка в эти годы значительно расши­рилась сфера его применения. Несмотря на то, что белорусский, русский, еврейский и польский языки в Белоруссии были объяв­лены государственными и пользовались равными правами, бело­русский язык в силу значительного большинства в республике коренной национальности имел преимущественное право для общения между государственными, профессиональными и обще­ственными учреждениями и организациями. Вместе с тем не ущемлялись в своих правах и другие языки. Языком общения ор­ганов БССР с органами СССР и других союзных республик был русский язык. Каждому из граждан обеспечивалось право обра­щаться в любые инстанции и получать ответ на родном языке, право свободно пользоваться им на всех съездах, конференциях, заседаниях, собраниях.

Осуществлялся перевод преподавания на белорусском языке в высших учебных заведениях и техникумах республики, работа политико- и культурно-просветительных учреждений, территори­альных частей Красной Армии, периодической печати, изда­тельств.

Рассмотрим, как осуществлялся процесс белорусизации в школах республики. Исходным принципом национальной поли­тики в школьном деле партийные и государственные органы Бе­лоруссии считали обеспечение возможностей каждой националь­ности, проживающей в республике, учить детей на родном языке. Общим ориентиром в этом деле было соотношение удельного веса каждой национальности в общем количестве населения БССР и пожелания родителей. Свидетельством тому явилось то, что до 1928 года около 80% школ было переведено на белорусский язык преподавания. Вместе с тем во всех учебных учреждениях бело­русский и русский языки (первый — как язык большинства насе­ления, второй — как язык, имеющий общесоюзное значение) яв­лялись обязательными предметами преподавания. Одновременно сохранялись и открывались в связи с необходимостью и пожела­ниями родителей новые школы и классы с языком обучения на­циональных меньшинств. В 1926 —1927 учебном году в Белорус­сии действовало 4576 школ с 4 — и 7-летними сроками обучения. Среди них была 4201 белорусская школа, 189 — еврейских, 117 — польских, 40 — русских, 19 — латышских, 3 — немецкие, 6 — ли­товских и 1 — эстонская. Это касалось и техникумов. В БССР в это время существовали польский и еврейский техникумы.

Белорусский язык вводился также на рабфаках, в школах рабочей и крестьянской молодежи, в советско-партийных школах. В этих школах в качестве обязательных предметов изучались так­же история, экономика и география Белоруссии, белорусская ли­тература.

Осуществлялась также белорусизация партийных, государ­ственных и общественных органов и организаций. Она включала в себя изучение их сотрудниками белорусского языка (при обяза­тельном владении русским) и перевод на него делопроизводства. Как осуществлялась эта работа и какие результаты были достиг­нуты в этом деле, свидетельствуют следующие данные. В1927 году белорусским языком в центральных государственных учрежде­ниях владели 80% служащих против 20% в 1924 году, в окружных и районных—70%. За это время значительно расширилось упот­ребление белорусского языка на партийных собраниях в партий­ных организациях, на пленумах райкомов, окружных комитетов ивЦККП(б)Б.

Начался перевод делопроизводства на белорусский язык и в народных комиссариатах Белоруссии. Первыми и в короткий срок (за один год) перешли на белорусский язык ЦИК БССР, Совнар­ком, Наркомзем и Наркомпрос, те учреждения, которые непос­редственно соприкасались с белорусским населением. Все делоп­роизводство в государственных органах власти планировалось перевести на белорусский язык на протяжении трех лет. Сроки в основном были выдержаны. Но не все докумены велись только на одном белорусском языке. Основная внутриреспубликанская до­кументация печаталась на четырех языках — белорусском, рус­ском, еврейском и польском. Документы общесоюзного значения печатались на белорусском и русском языках, публично-право­вые документы (паспорта, свидетельства и так далее) — на бело­русском и одном из трех других государственных языков.

Необходимо отметить, что широкому распространению бе­лорусского языка, успешному осуществлению политики белору­сизации содействовало то, что большой вклад в них вносили бе­лорусские писатели и поэты. В это время на литературном небосводе рядом с Я.Купалой и Я.Коласом, Т.Гартным и другими уже известными писателями и поэтами появилась целая плеяда талантливой молодежи—П.Головач, К.Чорный, М.Лыньков, К.Крапива и другие. Своим словом они будили национальное самочув­ствие и самосознание белорусов, оказывали животворное воздей­ствие на консолидацию белорусской нации.

Не стояли в стороне от этих процессов и белорусские ученые. В основных научных центрах — на университетских кафедрах, в Инбелкульте, в комиссии истории партии (Истпарте) — сформи­ровалось ядро талантливых ученых, велись исследования и изда­вались труды по проблемам истории, общественной мысли и эко­номики Белоруссии, постепенно внедрялся научный подход к решению исследовательских проблем. Ведущую роль в становле­нии белорусской науки играл Инбелкульт, преобразованный в 1928 году в Академию наук БССР.

Широкое развитие получило в это время и краеведение. С 1924 года в массовом порядке начали создаваться краеведческие организации. В 1927 году они уже объединяли более 10 тысяч че­ловек.

Отдельно необходимо рассмотреть вопрос о выдвижении бе­лорусов на партийную, советскую, профсоюзную и общественную работу. Необходимо отметить, что политика в этом плане осуще­ствлялась осторожно. Задача ставилась таким образом: выдви­нуть на эту работу представителей коренной национальности, это значит, одновременно с белорусами и местных жителей, предста­вителей других национальностей республики. Поэтому и полити­ка в данном направлении получила название — коренизация. При ее осуществлении ЦК КП(б)Б, как это видно из его решений, пред­принимал необходимые меры, чтобы избежать тенденций как к преувеличению, так и к уменьшению роли национальных особен­ностей. В резолюции январского (1925 года) Пленума ЦК КП(б)Б специально оговаривалось, что партийные органы, «ставя работу по выдвижению белорусов на руководящую работу, тем не менее, не противопоставляют их никогда тем работникам, не белорусам, которые изучили белорусский язык и местные условия». Свиде­тельством такой взвешенной, осторожной политики явилось то, что рядом с белорусами в руководящих партийных, советских и профсоюзных органах был значительным удельный вес и пред­ставителей других национальностей. В подтверждение этому при­ведем некоторые цифровые данные. В 1927 году в группе руково­дителей окружного и районного масштаба удельный вес белорусов возрос с 30,3% до 46%, остальных уменьшился: русских — с 20,8% до 13,8%, евреев — с 32,5% до 27,1%, поляков — с 4,6% до 3,4%, других — с 11,7% до 9,5%. В составе горсоветов он также увели­чился — с 43,8% до 45,1%, в сельских советах, наоборот, умень­шился—с 90,6% до 90,2%.

Как видно из вышесказанного, в результате осуществления политики белорусизации в республике в 20-е годы много было сделано по внедрению в жизнь действительно ленинской нацио­нальной политики. Она с пониманием была встречена за грани­цей, оказала революционизирующее воздействие на народные массы Западной Белоруссии, которая находилась под гнетом Польши. Большую роль она сыграла и в разложении белорусской националистической эмиграции, политические центры которой находились за рубежом. Именно ленинская национальная поли­тика, осуществляемая в БССР, привела к тому, то 12 октября 1925 года сессия Рады и правительства БНР в Берлине приняла реше­ние прекратить борьбу против Советской власти, объявить о рос­пуске правительства БНР, признав Минск «единым центром на­ционально-государственного возрождения Белоруссии». Многие из бывших политических противников Советской власти, в том числе члены Рады БНР, после этого переехали в БССР (на основе амнистии 1923 года), получили соответственно с образованием и квалификацией работу, главным образом в сфере культуры, на­уки и образования, и внесли свой вклад в их развитие. В числе вернувшихся были В.Ластовский, А.Цвикевич, И.Красковский и другие. Еще ранее были амнистированы признавшие Советскую власть И.Лесик, А.Смолич, С.Некрашевич и другие. Многие из них в 1928 году стали академиками АН БССР. Они, естественно, не могли предвидеть тот крутой сталинский перелом в политике, который произошел на рубеже 20 — 30-х годов и обрек их на смерть в 1937 году. Сегодня все они реабилитированы.

Завершая разговор о политике белорусизации, необходимо подчеркнуть, что, несмотря на успешный в целом ее ход, она не­сла в себе и явные противоречия, имела свои подводные камни и рифы. Они были обусловлены прежде всего остротой экономи­ческих и социально-политических противоречий того времени. С одной стороны — осуществлением НЭПа, с другой — сохранени­ем многих элементов политики военного коммунизма. Сохраня­лись и оппозиционные Советской власти и социализму классовые и политические силы. До революции и в годы гражданской войны на территории Белоруссии действовало множество национальных буржуазных и мелкобуржуазных политических партий и органи­заций. После их разложения и исчезновения с политической аре­ны многие из них вступили в партию большевиков. Но большин­ство из них не избавились от предшествующих идеологических установок. В 1922 году в КП(б)Б удельный вес выходцев из других партий составлял 12,3%. Среди руководящего ядра он был еще выше: в республиканском партактиве — до 40%, окружном — до 25%. Особенно много среди них было выходцев из Бунда. Нельзя не учитывать и низкий культурный уровень населения, долгое вре­мя существовавших традиций жизни народа в условиях деспотиз­ма, мощных проявлений леворадикальных, революционаристских настроений у многих руководителей и значительной части чле­нов партии, личные претензии лидеров на власть, борьбу за нее, жестокость и непримиримость, рожденные продолжительной гражданской войной.

Все это не могло не отразиться на осуществлении националь­ной политики, на ходе белорусизации. Вскоре в ней начали про­являться те тенденции, от которых предостерегали решения X и ХП съездов РКП(б): с одной стороны — недооценка национальных особенностей, с другой — Их возвеличение и выпячивание.

В чем это находило свое выражение? Некоторые работники без учета объективных условий и материальных возможностей стремились форсировать темпы белорусизации. Во многих учреж­дениях начали составлять списки сотрудников, которым вменя­лось в обязанности изучить белорусский язык в кратчайшие сро­ки. Если они не укладывались в установленные сроки, их увольняли. Часто сроки для изучения белорусского языка сокра­щались настолько, что освоить язык за это время просто было невозможно. Да и соответствующих условий для этого не было. Курсы организовывались наспех, не хватало учебников, низким был уровень преподавания и так далее.

Понятно, что эти перекосы вызывали недовольство многих людей, содействовали оживлению великодержавных, национали­стических и сионистских элементов, которые спешили использо­вать их как повод для компрометации политики белорусизации. Особенно ожесточенное сопротивление политике белорусизации стали оказывать старые русские чиновники, которых немало сохранилось в государственном аппарате. Примерно таким же об­разом восприняла ее и часть интеллигенции национальных мень­шинств, считая, что ее культурные устремления будут игнориро­ваться. Наиболее сильно эти настроения начали проявляться среди еврейской интеллигенции и части еврейского населения вообще. И когда в конце 20-х годов началась борьба против так называе­мого национал-демократизма, кампания этими силами была под­хвачена и раздута до неимоверных размеров.

Такова была национальная политика Компартии и органов Советской власти в Белоруссии в 1921 — 1928 годах, и в таких условиях она осуществлялась в рассматриваемый период.

РАЗВИТИЕ КУЛЬТУРЫ В БССР (1921 — 1828 гг.)

После окончания гражданской войны и иностранной во­енной интервенции, наряду с укреплением Советской власти, вос­становлением разрушенного войной народного хозяйства, Ком­мунистическая партия и Советское государство большое внимание уделяли осуществлению культурных преобразований, которые В.И.Ленин образно называл «культурной революцией». Он рас­сматривал ее как одну из основных задач победившего пролета­риата, составную часть строительства социализма.

Основные задачи культурной революции В.И.Ленин видел в осуществлении всеобщего образования молодежи в объеме, отве­чающем требованиям современного производства, ликвидации неграмотности и малограмотности среди взрослого населения, в подготовке необходимых кадров специалистов — основы форми­рования советской интеллигенции, обеспечении развития науки для нужд нового общества, в создании новой социалистической культуры, способной поднять на новую ступень культурный уро­вень всего народа. Одновременно нужно было воспитать и пере­воспитать широкие слои трудящихся, чтобы сделать из них со­знательных строителей социализма. Однако ввиду ограниченных экономических возможностей и недостатка кадров задачи куль­турной революции в 20-е годы не могли быть полностью решены. Основное внимание в это время сосредотачивалось на осуществ­лении всеобщего начального образования, ликвидации неграмот­ности среди взрослого населения, организации подготовки новых кадров специалистов. Предстояло почти заново создать советс­кую систему народного образования, культурных и научных уч­реждений, определить пути развития литературы и искусства, связать их с задачами строительства социализма. Нужно было развернуть широкую политическую и культурно-просветительную работу среди трудящихся, чтобы нацелить их на строительство нового общества.

На пути осуществления этих задач стояли огромные трудно­сти. Белоруссия в наследство от царизма получила 76% негра­мотного населения. Среди сельского населения этот показатель был еще выше — 80%, а в возрасте от 9 до 49 лет составлял 52,6%. Поэтому ликвидация неграмотности являлась одной из самых острых проблем культурных преобразований в республике.

Начало массовому походу за ликвидацию неграмотности было положено еще декретом СНК РСФСР от 26 декабря 1919 года за подписью В.И.Ленина «О ликвидации безграмотности среди на­селения РСФСР». Однако в Белоруссии в отличие от РСФСР и других районов страны систематическая работа в этом направ­лении началась гораздо позже — в конце 1920 года. Только после окончания гражданской войны — 11 декабря 1920 года Военно­революционный комитет издал приказ, обязывающий всех негра­мотных в возрасте от 8 до 50 лет учиться на родном или русском языках.

С этого времени в республике развернулась большая работа по учету неграмотных, организации школ, курсов по ликвидации неграмотности среди взрослого населения, обеспечению их учеб­никами, бумагой, помещениями и так далее. К этому делу Ком­партия Белоруссии привлекла Советы, профсоюзы, комсомол, кооперативы и другие общественные организации. В 1923 году в стране было создано общество «Долой неграмотность!». В Бело­руссии в августе 1926 года оно уже объединяло более 27 тысяч человек.

Однако в восстановительный период еще не было достаточ­ных материальных средств, чтобы придать этой работе нужный размах. Даже в 1927 —1928 учебном году на эти цели было выде­лено только 376 тысяч рублей, но в следующем 1928 — 1929 учеб­ному году ассигнования уже резко возросли и составили 1 милли­он 82 тысячи рублей. И это дало свои результаты. К концу первой пятилетки неграмотность среди взрослого населения была почти ликвидирована.

В организации работы по ликвидации неграмотности наряду с определенными успехами имели место и серьезные недостат­ки — непродуманность, спешка и ограниченность задач, прояв­ления компанейщины, низкое качество обучения. Часть слушате­лей, которые за одну — две зимы немного научились читать и писать, прекращали посещение пунктов ликбезов и вскоре забы­вали о том, чему их учили. Чтобы закрепить знания, необходимо было продолжать обучение. В этих целях с 1926 года начали от­крываться школы для малограмотных, которые уже давали зна­ния в объеме начальной школы.

Работа по ликвидации неграмотности и малограмотности, в целом, дала положительные результаты. Поднялся общеобразо­вательный уровень населения. Это способствовало повышению трудовой и политической активности трудящихся, сыгравших большую роль в восстановлении народного хозяйства и в даль­нейшем его развитии.

Одновременно с ликвидацией неграмотности и малограмот­ности в 20-е годы в республике проводилась большая работа по налаживанию системы народного образования вообще. После перехода к НЭПу, в 1922 году, в БССР была проведена реформа школьной системы. Основным звеном ее становилась семилетняя трудовая общеобразовательная школа. В Витебской и Гомельской губерниях, которые входили в это время в состав РСФСР, сохра­нялась еще девятилетняя пжола, и только после возвращения этих территорий в состав БССР она была реорганизована в семи­летнюю.

Но развитие образования, как и в целом культуры, сдержива­лось из-за недостатка средств, которые шли в первую очередь на самые неотложные нужды восстановления промышленности, транспорта, сельского хозяйства. Приходилось экономить, по сло­вам В.И.Ленина, буквально на всем, «даже на школах», количе­ство которых начало сокращаться. Если в 1921 году в республике насчитывалось около 6 тысяч школ, то в 1922 — 1923 учебном году их осталось 4157. В них обучались 270,6 тысяч (38%) детей. Сокращение сети школ происходило и по причине реорганиза­ции школьной системы.

Остановить сокращение школьной сети помогла поддержка общественности. Школьно-хозяйственные советы, созданные из представителей народного образования, профсоюзов и местных жителей, заботились об обеспечении школ оборудованием, орга­низовывали ремонт помещений. Проводились субботники и вос­кресники по оказанию помощи школе. Крестьяне брали нередко содержание школ на себя. Все это позволило сохранить их большую часть в особенно тяжелые первые послевоенные годы.

Но средств катастрофически не хватало. В январе 1923 года по предложению В.И.Ленина были сокращены расходы на содер­жание государственного аппарата и освободившиеся средства были выделены на нужды народного образования. По мере даль­нейшего восстановления народного хозяйства стало больше средств выделяться и на содержание школ. Это произошло уже в 1924 — 1925 учебном году. В результате сеть школ вновь начала расширяться, и количество обучающихся детей в них увеличивать­ся. В 1925 —1926 учебном году в республике уже насчитывалось 4860 школ, в которых обучались 431,9 тысячи детей.

Большие трудности возникали с подбором и комплектовани­ем школ учительскими кадрами, организацией их работы, созда­нием бытовых условий. В 1925 — 1926 учебном году 26% учите­лей не имели даже среднего образования, 62% — специальной подготовки. Положение осложнялось тем идейным грузом, кото­рый учителя получили в старых учебных заведениях. Их надо было учить и перевоспитывать одновременно. В связи с этим была орга­низована переподготовка учителей, повышена их заработная плата.

Глубокие социальные и культурные преобразования, забота Советского государства о материальном положении учителей ока­зали влияние на их политические позиции и отношение к работе. Они активно включились в пропагандистскую и культурно-про­светительную работу.

В процессе становления советской общеобразовательной шко­лы шло наступление на формализм и схоластику в обучении. Од­новременно использовалось все лучшее, что было сделано старой школой в методах обучения. Усилия педагогических кадров на­правлялись на преодоление разрыва между теорией и практикой, на связь работы школы с задачами строительства нового обще­ства. В центре внимания новой школы находились вопросы вос­питания учащихся, которое осуществлялось как в процессе учеб­ной, так и внешкольной работы. 5 конце 1922 года в школах нача­ли создаваться пионерские организации. В 1925 году они уже объе­диняли около 80 тысяч детей. Активно помогали школе в органи­зации воспитательной работы и комсомольские ячейки, как школьные, так и по месту жительства.

Одной из важных проблем развития народного образования в БССР в 20-е годы была проблема обучения на родном языке. Но переход большинства школ на белорусский язык был нелегким делом. Во-первых, отсутствовали кадры учителей, которые хоро­шо знали белорусский язык. Во-вторых, не было белорусских учеб­ников и учебных пособий. В-третьих, не было какого-либо опыта обучения на белорусском языке. Серьезным препятствием в этом деле было и то, что часть чиновников в сфере народного образо­вания, учителей и даже некоторых жителей, особенно из нацио­нальных меньшинств, видели в этом проявление белорусского национализма. Но партийные и советские органы республики настойчиво вели работу в этом направлении. Они считали, что овладение знаниями и культурными ценностями, в том числе по­вышение элементарной грамотности населения, легче дости­гается на его родном языке. На протяжении 1922 — 1926 годов преподавание в большинстве начальных семилетних школ рес­публики было переведено на белорусский язык. С 1922 года нача­ли издаваться учебники на белорусском языке.

В процессе перехода школ на белорусский язык обучения пришлось провести ускоренную переподготовку учителей. В ок­ружных центрах и других городах были организованы курсы белорусоведения. Велась активная работа и по преодолению бес­призорности детей.

Таким образом, в 20-е годы в БССР была в основном создана новая система народного образования. Она основывалась на раз­ветвленной школьной сети, в первую очередь на школах-семилет­ках. В 1928 —1929 учебном году в республике насчитывалось уже 5723 общеобразовательные школы, в которых обучались 485 ты­сяч детей. 79% детей в возрасте от 8 до 12 лет уже обучались в школах. Это было значительным шагом вперед в осуществлении всеобщего образования. Иным стало и его содержание. Постепен­но формировались новые кадры учителей, в основном был осу­ществлен переход обучения на родном языке.

Для хозяйственного и культурного строительства в респуб­лике требовалось все большее количество специалистов. Однако в первые годы Советское государство не имело собственных кад­ров. Приходилось использовать старых специалистов. Часть их после революции перешла на службу Советскому государству, но большинство колебалось, а некоторые враждебно относились к Советской власти. В отношении к старой интеллигенции стави­лась задача с помощью политико-воспитательной работы и улуч­шения материального положения привлечь ее на сторону Советс­кой власти. С враждебными элементами велась решительная борьба. В результате социальной и культурно-национальной по­литики Советского государства к середине 20-х годов на службе у него находилась большая часть старых специалистов.

Одновременно Советское правительство осуществляло меры, направленные на создание новой системы высшего и среднего специального образования для подготовки новых кадров специа­листов. Событием большого культурного и политического значе­ния явилось открытие 30 октября 1921 года в Минске Белорусско­го государственного университета. 1 ноября 1921 года уже начались занятия на медицинском факультете и факультете об­щественных наук, а несколько ранее — на рабфаке. В 1922 году в университете открылся педагогический факультет, в 1925 году — факультет народного хозяйства и советского права.

В становлении первого в Белоруссии высшего учебного заве­дения большую помощь оказало правительство РСФСР. Народный комиссариат просвещения РСФСР направил сюда известных уче­ных. Первыми профессорами университета были Н.А.Прилежаев, Н.Н.Никольский, В.Н.Перцев, Е.И.Баричевский, Е.Е.Сиротин, В.Н.Дьяков и другие. Большую организаторскую, педагогическую и научную деятельность проводил первый ректор БГУ — профес­сор В.И.Пичета.

Белорусский государственный университет стал важнейшим центром подготовки специалистов высшей квалификации в БССР. В 1925 году из его стен вышли первые специалисты. В 1926 году университет выпустил 247 педагогов, 175 врачей, 119 экономис­тов и 117 юристов. К этому времени количество студентов в БГУ увеличилось вдвое по сравнению с 1921 годом. Университет рас­полагал уже 11 клиниками, 8 лабораториями, 17 специальными кабинетами.

В восстановительный период были созданы и первые специ­альные высшие учебные заведения. 1 июля 1922 года на базе по­литехнического института, основанного в декабре 1920 года, был открыт Белорусский государственный институт сельского и лес­ного хозяйства с двумя факультетами — лесным и агрономичес­ким. В 1923 году в нем обучались 515 студентов.

В связи с первым укрупнением территории БССР в 1924 году к республике отошли еще 2 высших учебных заведения — Горецкий земледельческий институт, возобновленный в апреле 1919 года, и Витебский педагогический институт. Но с целью концент­рации сил и средств Витебский пединститут был слит с педагоги­ческим факультетом БГУ, а в августе 1925 года сельскохозяйствен­ные институты в Минске и Горках объединены в Белорусскую сельскохозяйственную академию. Академия находилась в Горках. Она имела четыре факультета: мелиорационный, лесной, земле­устроительный и агрономический, на которых обучались более 1400 студентов и работали более 100 профессоров и преподава­телей.

Несколько ранее, 4 ноября 1924 года, в соответствии с поста­новлением ЦИК БССР на базе Витебского сельскохозяйственного техникума начал работать ветеринарный институт. Всего в 1925 году в БССР работали 3 высших учебных заведения, в которых обучались 4342 студента, работали 436 преподавателей.

По мере восстановления народного хозяйства все более ост­ро ощущалась потребность в специалистах средней квалифика­ции. Поэтому в соответствии с нуждами хозяйства и культуры в республике создавались техникумы различных профилей: инду­стриально-технические, сельскохозяйственные, экономические, педагогические, медицинские, музыкальные и художественные. В 1921 году на базе трехлетних педагогических курсов в Минске, Борисове, Бобруйске и школ II ступени в Червене, Петрикове и Мозыре были открыты педагогические техникумы. В 1925 —1926 учебном году в БССР действовало 10 педагогических техникумов, в которых обучались около 2 тысяч человек. В 1921 —1925 годах было открыто несколько сельскохозяйственных техникумов, уве­личилось количество индустриальных. Если в1914 — 1915 учеб­ном году на территории Белоруссии (в границах до 17 сентября 1939 года) было всего 11 средних специальных учебных заведе­ний, в которых обучались 800 человек, то в 1925 — 1926 учебном году их уже насчитывалось 29 с 4,9 тысяч студентов.

В основу комплектования высших и средних специальных учебных заведений был положен классовый принцип. Однако в число студентов, особенно первых наборов, попадало много не­трудовых элементов. Детей рабочих и крестьян из-за того, что материально они хуже были обеспечены и имели низкую образо­вательную подготовку, в вузах было еще сравнительно мало.

Чтобы увеличить рабочую прослойку среди студентов вузов, еще в годы гражданской войны по инициативе рабочего класса и комсомола возникла система рабочих факультетов при высших учебных заведениях. Они имели цель: ускорить подготовку детей рабочих и трудового крестьянства для поступления в высшую взколу. В 1925 — 1926 учебном году в БССР действовало три раб­фака, на которых обучались 882 слушателя. В большинстве своем это были участники гражданской войны, имеющие опыт органи­заторской и общественно-политической работы.