ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА В БЕЛАРУСИ 5 страница

Но фактически партия еще не была создана. Социал-демок­ратические организации не имели еще устава, программы, у них не было организационного и идейного единства. Тем не менее, решения съезда и «Манифест РСДРП» за короткое время стали известны на всей территории России, а это содействовало консо­лидации местных социал-демократических групп. Многие из них стали преобразовываться в партийные комитеты.

ФОРМИРОВАНИЕ БЕЛОРУССКОЙ НАЦИИ. КУЛЬТУРА БЕЛАРУСИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.

Этногенез белорусов во второй половине XIX века зна­чительно ускорился и вышел на стадию формирования нации — новой исторической общности людей. Ее основными признаками являются общность территории, экономической жизни, языка, культуры, наличие этнического самосознания.

Такие признаки нации, как общность территории, языка и культуры присущи предшествующей исторической общности лю­дей — народности. Для народности характерна также и некото­рая экономическая общность. Но в процессе складывания народ­ности экономическая общность не приобретает решающего значения, как это характерно для нации. В процессе формирова­ния нации экономическая общность выходит на первый план и становится определяющим признаком, на основе которого про­исходит дальнейшее развитие остальных. Это и понятно. Народ­ность соответствует рабовладельческому и феодальному спосо­бам производства, где главенствующее положение занимает натуральное хозяйство. Слабые экономические связи еще не мо­гут играть определяющую роль.

При переходе к капиталистическому способу производства быстрыми темпами идет развитие товарно-денежных отношений, а вместе с ними и формирование единого рынка. В конечном ито­ге это приводит к тому, что экономические (рыночные) отноше­ния пронизывают все сферы жизни человеческого общества. На этой основе происходит консолидация людей. Именно в экономи­ке, в развитии капиталистических (товарно-денежных) отноше­ний и внутреннего рынка следует искать причины возникнове­ния наций. На это неоднократно указывал В.И.Ленин, внесший большой вклад в теоретическую разработку национального воп­роса и национальных отношений. Он писал, что причины объеди­нения национальных областей, пробуждения национального са­мосознания и образования национальных государств необходимо искать в экономике, а само возникновение наций связывать с раз­витием капитализма и внутреннего рынка.

В России формирование единого рынка началось в конце ХVIII века. Белоруссия, включенная в состав Российской империи в ре­зультате разделов Речи Посполитой, начала втягиваться в его ор­биту. В конце XVIII — первой половине XIX веков в Белоруссии быстрыми темпами развивались товарно-денежные отношения, оживилась торгово-промышленная деятельность городов, наме­тилась производственная специализация отдельных территорий. Это содействовало развитию хозяйственных связей между райо­нами, вело к постепенной ликвидации их хозяйственной разоб­щенности и к формированию местного внутреннего рынка.

На основе этих изменений и началось формирование бело­русской нации. Но в дореформенные годы, в период господства феодально-крепостнических отношений, натуральная система хозяйства еще не была полностью разрушена. Поэтому не была еще полностью изжита и экономическая разобщенность районов. Хозяйственные связи между ними были еще слабыми. Только пос­ле отмены крепостного права, когда ускорилось развитие капи­тализма и товарно-денежные отношения проникли во все сферы экономики, формирование белорусской нации значительно уско­рилось.

Важную роль в этом процессе сыграло строительство в 70 — 90-е годы густой сети железных дорог. Железнодорожное сооб­щение содействовало развитию товарного оборота, втягиванию в товарно-денежные отношения глухих районов, притока в город сельского населения. В конце XIX века экономическое разобще­ние уже было ликвидировано. На территории Белоруссии сложил­ся национальный рынок, который сыграл решающую роль в фор­мировании других признаков — общности территории, языка, культуры, психического склада и объединил их в единое нацио­нальное целое.

Вторым важным признаком нации является общность ее тер­ритории. Территория белорусского этноса сложилась еще в пери­од формирования народности, когда белорусские земли входили

в состав Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. После раздела Речи Посполитой белорусские земли оказались в составе Российской империи. Но царское правительство не признавало белорусов как самостоятельный этнос и не учитывало его нацио­нальные границы. Территория белорусов, как и их соседей (ли­товцев, поляков и латышей), была разделена между различными губерниями без учета этнического состава населения.

Основная масса белорусов проживала на территории пяти западных губерний—Витебской, Могилевской, Минской, Вилен­ской и Гродненской. По данным Всероссийской переписи населе­ния 1897 года, на их территории проживало 5408000 белорусов. В Могилевской губернии белорусы составляли 84,2% от всего насе­ления, в Минской — 76%, Виленской — 56%, Витебской — 52%, Гродненской — 44%. В Виленской губернии белорусское населе­ние имело абсолютное большинство в Лидском, Ошмянском, Дисненском и Вилейском уездах, в Витебской губернии — в Дриссенском, Велижском, Невельском, Городокском, Лепельском, Полоцком и Витебском уездах, в Гродненской губернии — в Со­кольском, Волковысском, Слонимском, Пружанском и Гродненс­ком уездах. Почти половину (47%) белорусы составляли в Свентянском уезде Виленской губернии и Себежском уезде Витебской губернии. Таким же был удельный вес белорусов в Белостокском уезде Гродненской губернии.

Кроме белорусов, в этих пяти губерниях проживало также много евреев, русских, поляков, украинцев, литовцев, латышей и представителей других национальностей (3,1 млн. человек). Об­щая численность белорусов среди них составляла 73%, евреев — 13,8%, украинцев — 4,7%, поляков — 2,5%, представителей дру­гих национальностей — 1,7%. Евреи относительно равномерно были расселены по всему краю, концентрируясь в городах и мес­течках, где они составляли большинство. Литовцы преобладали в Трокеком уезде Виленской губернии, латышы — в Люцинском и Режицком уездах Витебской губернии. Много литовцев прожива­ло в Свентянском и Виленском уездах, латышей — в Двинском уезде. Польское население концентрировалось, в основном, в за­падных уездах Виленской и Гродненской губерний. Самым высо­ким был удельный вес поляков в Белостокском и Вельском уездах Гродненской губернии (34 — 35%) и в Виленском уезде Виленской губернии (20%). Украинцы, по данным переписи 1897 года, пре­обладали в Кобринском и Брестском уездах Гродненской губер­нии. Как видно из вышесказанного, не вся территория, где преоб­ладало белорусское население, вошла в состав современной Белоруссии и приняла участие в формировании белорусской нации.

Большим был удельный вес белорусов и в некоторых уездах соседних губерний, которые также сегодня остались за предела­ми Республики Беларусь. Это Красненский уезд Смоленской гу­бернии (90%), Суражский уезд Черниговской губернии (70%) и некоторые другие.

Консолидации территории белорусского этноса и, в частно­сти, белорусской нации мешало то, что белорусы не имели своей государственности. Это создавало большие трудности на пути ее развития, но остановить эти процессы полностью было невозможно.

Абсолютное большинство белорусов во второй половине XIX века проживало в сельской местности (5062400 человек, или око­ло 95%) и принадлежало к сословию крестьян. Но сельскохозяй­ственное население было неоднородным по своему социальному составу. Около 50% его составляли крестьяне-бедняки, 30% —се­редняки и около 20% — крупная аграрная буржуазия, фольварковая шляхта и кулачество.

Среди торгово-промышленного населения белорусы насчи­тывали 220 тысяч человек. Владельцы промышленных предприя­тий и торговых заведений составляли среди них 10% (20 тысяч). 90% торгово-промышленного населения (более 200 тысяч) состав­ляли лица, работающие по найму. В целом в Белоруссии основ­ную прослойку торгово-промышленной буржуазии в это время составляли евреи. Им принадлежало около 60% промышленных предприятий и торговых заведений, белорусам — только 25%.

Статистические данные свидетельствуют, что белорусская нация в конце XIX века делилась на следующие социальные группы:

а) крупная буржуазия (купцы, рантье, аграрная буржуазия, высшие чиновники) — около 80 тысяч человек, или 1,4% всего населения;

б) зажиточное население (фольварковая шляхта, кулаки, ду­ховенство, чиновники) — около 1 млн. 100 тысяч человек, или 22,2% населения;

в) крестьянская беднота — 1 млн. 500 тысяч человек, или 27% населения;

г) пролетариат и полупролетариат (рабочие, ремесленники, батраки) — 2 мнл. 750 тысяч человек, или 49,4% населения.

Как видно, более 76% белорусов составляли пролетариат, по­лупролетариат и крестьянская беднота (мелкие хозяева), около 24% — принадлежало к эксплуататорским классам. Это свидетель­ствовало о том, что в Белоруссии шел интенсивный процесс фор­мирования основных классов буржуазного общества — буржуа­зии и наемных рабочих.

Основную часть белорусской буржуазии составляла сельско­хозяйственная буржуазия — кулачество. К началу XX века она сосредотачивала в своих руках около 30% надельной и 80% куп­чей и арендной земель. Многие представители сельскохозяйствен­ной буржуазии только формально носили старое сословное на­звание «крестьянин», ибо по размерам своих земельных владений ничем не уступали помещикам. В конце XIX века в пяти белорус­ских губерниях насчитывалось 1425 «крестьян», которые распо­ряжались личной земельной собственностью от 100 до 1000 деся­тин на двор, 37 из них владели земельными участками от 1000 до 4000 десятин. По подсчетам известного белорусского историка

К.И.Шабуни, кулачество в Белоруссии в конце ХIХ века уже на­считывало около 10% от общего количества крестьянских хо­зяйств.

Многие из зажиточных крестьян сочетали капиталистичес­кое земледелие с торгово-промышленным предпринимательством. Они являлись собственниками или арендаторами мельниц, смолокурень и других предприятий. В 1886 году, например, в Боб­руйском уезде в собственности крестьян находилось 28 таких пред­приятий, в Речицком — 75. В Минской губернии в 1875 году 219 крестьян имели речные суда на Припяти, Березине и Немане для перевозки грузов. Это были уже представители белорусской бур­жуазии.

Значительную прослойку белорусской национальной буржу­азии составляла шляхта. Некоторая ее часть была ополячена или русифицирована, но, как показывают этнографические исследо­вания, она была белорусской. Часть шляхты владела фольварка­ми по наследству и принадлежала к дворянскому сословию. Со­гласно переписи населения 1897 года, 68 тысяч представителей сословия дворян (43,3% всего дворянства Белоруссии) считали себя белорусами. Та часть шляхты, которая не доказала царско­му правительству своего дворянского происхождения после вос­станий 1830 и 1863 годов, была переведена в крестьянское сосло­вие. Но по имущественному положению она была близка к сельской буржуазии (кулакам).

Одновременно с формированием национальной буржуазии формировался и белорусский национальный пролетариат. По под­счетам известного белорусского историка М.О.Бича, в конце ХIХ века в промышленности, на транспорте, в торговле и связи, а также в качестве домашней прислуги и поденщиков в городах пяти белорусских губерний было занято 290 тысяч наемных рабочих: из них 49,7 тысяч (17,1%) белорусов, 29,4 тысяч (10,1%) русских, 29,6 тысяч (10,2%) поляков, 174 тысячи (60%) евреев, 2,3 тысячи (0,8%) литовцев, 3,6 тысячи (1,3%) латышей, 1,6 тысяч (0,6%) ук­раинцев. Такая национальная пестрота рабочего класса была обус­ловлена национальным составом городского населения Белорус­сии. В силу действия еврейской черты оседлости и запрещения евреям заниматься земледелием и жить в сельской местности, основная масса еврейского населения проживала в городах и за­нималась торговлей и предпринимательством. По данным пере­писи 1897 года, в пяти белорусских губерниях 58,2% горожан со­ставляли евреи, 17,8% — русские, 12% — поляки. На долю белорусов припадало только 13,2% горожан.

Еврейские рабочие преобладали в ремесленном производстве. Среди фабрично-заводских и железнодорожных рабочих, кото­рые насчитывали 85 тысяч человек, большинство составляли бе­лорусы, русские и поляки. Большую армию наемных рабочих в это время представляли батраки и парабки, а также сезонные строительные сельскохозяйственные рабочие, в большинстве сво­ем белорусы. В связи с массовым разорением крестьянства, пе­реизбытком рабочей силы в сельском хозяйстве, ежегодно из Бе­лоруссии только в отхожие промыслы России уходили около 300 тысяч крестьян. Крестьяне в поисках работы выезжали также за пределы Российской империи, пополняя армию наемного рабо­чего труда.

Столь подробное рассмотрение вопроса о формировании ос­новных классов белорусской нации связано с тем, что некоторые историки, не утруждая себя глубоким изучением проблемы, ут­верждают, что белорусская нация в своей основе была бесклассо­вой и состояла, в основном, из крестьянства. Эти идеи не новы. Они пгароко пропагандировались в начале XX века. Выдавая свои классовые интересы за интересы всей нации, белорусская буржу­азия уже в то время сеяла иллюзию классового мира, пропаган­дировала идеи бесклассовости белорусской нации, призывала к «национальному единству» белорусов. В связи с реставрацией капитализма и формированием «новых белорусов» эти идеи на­стойчиво пропагандируются и в настоящее время.

Важным признаком нации является национальный язык. На­циональная общность невозможна без общего языка, единого и понятного для всей нации. До конца XVIII века белорусский язык оставался языком народности с присущей ему пестротой терри­ториальных диалектов и говоров. Он не имел еще общепринятых грамматических норм, закрепленных в литературе. Такой язык не мог обслуживать национальные связи, хозяйственную, обще­ственно-политическую и культурную жизнь народа.

Создание экономической общности повлекло за собой ниве­лировку территориальных диалектов и постепенное их сглажи­вание. Словарный состав языка стал пополняться новыми слова­ми, возникшими в связи с развитием промышленности, торговли, сельского хозяйства, транспорта. Одновременно из словарного состава языка вышло из употребления много устаревших слов, связанных с отжившими явлениями феодальной эпохи. Живой народный разговорный язык начал постепенно закрепляться в литературе.

Литературный язык формирующейся белорусской нации складывался на основе живого разговорного языка северо-запад­ной минско-молодечненской группы среднебелорусских говоров. Это было исторически обусловлено. Территория, на которой были распространены эти говоры, была наиболее развитой в эконо­мическом, общественно-политическом и культурном отношени­ях. На этой территории проживали и творили виднейшие пред­ставители белорусской культуры XIX — начала XX веков: В.И.Дунин-Марцинкевич, Ф.Богушевич, Я.Лучина, А.Гуринович, Я.Купала, Я.Колас, А.Пашкевич, З.Бядуля и другие. Каждый из них своими произведениями привнес в белорусскую литературу эле­менты преимущественно среднебелорусских говоров.

Белорусский литературный язык развивался, главным обра­зом, как язык художественной литературы и отчасти публицис­тики (газета «Мужицкая правда», анонимные «гутарки», подполь­вые листовки и другие). Но в нем преобладала бытовая лексика, отсутствовала политическая, научно-техническая, юридическая и административно-канцелярская терминология.

Формирование белорусского литературного языка сопровож­далось выработкой лексических, фонетических и грамматических норм, закреплением их в литературе. Однако в течение ХIХ века такие нормы в литературе еще не установились. Объясняет­ся это еще слабым развитием белорусской литературы, пресле­дуемой царизмом, а также ограниченным кругом писателей и поэтов, отсутствием белорусских издательств, которые обычно ведут редакторскую работу, содействующую нормализации язы­ка. Определенные успехи в выработке литературных норм языка были достигнуты только в начале XX века, когда в литературу пришла плеяда выдающихся белорусских писателей и поэтов во главе с Я.Купалом и Я.Коласом, начали издаваться на белорус­ском языке книги и газеты.

Серьезным препятствием развитию белорусского языка и закреплению его в литературе было то, что он был языком угне­тенной нации, не имеющей своей государственности. Вплоть до октября 1905 года на нем не разрешалось печатать книги, газеты, его не изучали в школе, не допускали в государственные учреж­дения. Он практически не использовался в деловой, хозяйствен­ной и культурной жизни городов. К сожалению, эта тенденция имеет место и в настоящее время. И тем не менее, белорусский язык развивался и оказывал содействие развитию и укреплению национальных связей, поскольку обслуживал основную массу на­селения края.

В процессе формирования основных признаков белорусской нации складывался и такой ее признак, как психический склад, проявляющийся, прежде всего, в общности национальной культу­ры. Психический склад, или национальный характер, является отражением материально-бытовых условий жизни многих поко­лений народа, его истории, важнейших событий, наложивших отпечаток на жизнь и развитие нации. В процессе исторического опыта у белорусов выработались такие черты национального ха­рактера, как любовь к Родине, свободолюбие, ненависть к угнета­телям и мужество в борьбе с ними, уважение и братские чувства к другим народам, стойкость и терпение в преодолении трудно­стей и лишений, трудолюбие.

Важным показателем формирующейся нации является уро­вень развития ее культуры. Во второй половине XIX века она сде­лала значительный шаг вперед в своем развитии.

Развитие промышленности, товарно-денежных отношений ставило на повестку дня развитие народного образования. В се­редине XIX века оно находилось на низком уровне. Накануне от­мены крепостного права в Белоруссии действовало только 576 учебных заведений всех типов: 12 средних, 45 неполных средних школ (гимназий и прогимназий), 45 частных и государственных женских училищ, 21 духовное училище и 453 начальные школы.

В них обучалось только 17 тысяч учащихся, что составляло 0,5% всего населения Белоруссии.

В средних учебных заведениях, дающих право поступления в университеты, обучались только дети дворян. В школах для низ­ших сословий учебный процесс строился таким образом, чтобы научить учащихся читать и писать, воспитать в духе религиозно­сти, преданности и покорности царю.

После отмены крепостного права царизм вынужден был пой­ти на реформу школьного образования. Но ее результаты были незначительными, так как ее проведение в Литве и Белоруссии совпало с реакцией, наступившей после подавления восстания 1863 года. За участие студентов и учащихся в восстании царски­ми властями были закрыты Гори-Горецкий земледельческий ин­ститут, Новогрудская гимназия, Свислочская и Молодечненская прогимназии, а также все школы с польским языком обучения. Были уволены с работы все учителя-католики, а преподавание на польском и белорусском языках было запрещено.

Согласно «Временным правилам», утвержденным царем 18 мая 1864 года, начальные школы в Белоруссии отдавались под контроль православного духовенства, чиновников и полиции. Большая часть учебного времени в школах отводилась «закону божьему», молитвам и церковному пению. Учебная литература была проникнута духом клерикализма и монархизма. Для Севе­ро-Западного края управление Виленского учебного округа гото­вило свои учебники по русскому чтению. В них своеобразно с ве­ликодержавных позиций объяснялась история края, помещалось большое количество рассказов по истории православия в этом регионе.

Но несмотря на реакционный характер политики царизма в области образования, материальные трудности, с которыми было связано отправление детей в школу, тяга населения к знаниям была огромной. Школ не хватало. Одна школа приходилась на 8 — 10 деревень. Царские власти выделяли на образование неболь­шие денежные средства, и новые школы открывались преимуще­ственно там, где население давало согласие содержать их на свои средства. В 60-е годы многие школы в Белоруссии находились полностью на содержании крестьян. В официальных документах они назывались «общественными».

Благодаря активности крестьян, тяге их к образованию, сеть школ в Белоруссии хотя и медленно, но росла. В 1881 году в пяти белорусских губерниях уже насчитывалось 2185 различных учеб­ных заведений, в них обучалось 63584 учащихся. Большинство учебных заведений составляли сельские народные школы и их филиалы. В том же 1881 году их насчитывалось уже 1198. В них обучалось 49161 человек.

В 1884 году в обстановке политической реакции, установлен­ной в стране после убийства народовольцами Александра II, было издано положение о церковноприходских школах, которые от­крывались вместо народных начальных школ. С 1881 по 1899 годы количество начальных народных школ в связи с этим сократи­лось, а церковноприходских резко увеличилось. В 1899 году их насчитывалось уже 5800. Преподавание в них вели, в основном, священники, псаломщики, писари, так как квалифицированных учительских кадров не хватало.

Учителей для народных школ первоначально готовила одна Молодечненская учительская семинария, открытая в 1865 году. Позже были открыты еще три учительские семинарии — в Несвиже Минской губернии, в Свислочи Гродненской губернии и По­лоцке Витебской губернии. Но удовлетворить потребности в учи­тельских кадрах они не могли, так как каждая семинария выпускала в год не более 20 — 30 человек. В 1899 году все четыре семинарии выпустили только 73 учителя.

Еще медленнее, чем начальное, развивалось среднее образо­вание в Белоруссии. В 1868 году здесь насчитывалось 18 средних учебных заведений — 6 мужских и 4 женских гимназий, 2 про­гимназии, Гори-Горецкое земледельческое училище, Полоцкий ка­детский корпус и 4 духовные семинарии. В них обучалось 3265 учащихся. Это были дети дворян, чиновников, духовенства и бур­жуазии. Для детей беднейших слоев населения эти школы были недоступными из-за высокой платы за обучение.

Из всех средних учебных заведений только мужские класси­ческие гимназии давали право поступления в университеты без вступительных экзаменов. Те, кто оканчивал реальные гимназии, могли поступать по конкурсу в технические высшие учебные за­ведения. Остальные учебные заведения таких прав не давали. Их выпускники могли устроиться на работу только как лица, окон­чившие низшие школы — городские училища и так далее. Выпус­кницы женских гимназий получали должности учительниц в на­родных училищах, а тем, кто оканчивал гимназию с отличием, присваивалось звание домашней учительницы.

Начиная с 70-х годов, в Белоруссии, как и во всей России, в связи с развитием промышленности и торговли начали открывать­ся реальные училища. В учебных планах этих заведений, в отли­чие от классических гимназий, основное внимание уделялось изучению естественных наук — математики, физики, природове­дения, современных европейских языков. Но в реальных учили­щах, как и в гимназиях, обучались преимущественно дети дво­рян, чиновников и буржуазии. В 1899 году на их долю припадало 98% обучающихся.

18 июля 1887 года министр народного образования И.Делянов издал широко известный циркуляр о «кухаркиных детях», по которому запрещалось принимать в гимназии детей извозчиков, прачек, мелких лавочников и так далее. В результате численность обучающихся в средних учебных заведениях резко сократилась. Только в гимназиях и прогимназиях Виленского учебного округа с 1887 по 1890 годы численность учащихся сократилась с 2843 до 2436 (на 14,3%).

Подводя итоги, необходимо отметить, что несмотря на огра­ничительные меры царизма, под влиянием экономического развития страны развитие народного образования набирало темпы, что внесло большой вклад в хозяйственное и культурное разви­тие края, расширение письменности среди населения, формиро­вание белорусской интеллигенции, развитие белорусской культу­ры. Его результаты характеризуют следующие цифры. С начала 60 — до конца 90-х годов количество учебных заведений и обуча­ющихся в них в белорусских губерниях увеличилось в десятки раз. В 1899 году насчитывалось 999 народных училищ и 5814 церков­ноприходских школ, в которых обучалось 216127 детей. В это же время в Белоруссии действовало 20 средних учебных заведений, где обучалось 5000 человек. Но в целом уровень грамотности на­селения оставался низким. По данным Всероссийской переписи населения 1897 года, численность грамотных по отношению к общему количеству жителей составляла в Виленской губернии 33,9%, Витебской — 27,1%, Гродненской — 31,5%, Минской — 22,7%, Могилевской — 21,8%. В целом по Белоруссии он равнял­ся 25,7 %. Значительно ниже процент грамотности населения был в деревне. В Минской губернии он составлял только 15,6%, в Мо­гилевской —16,5%.

В тяжелых условиях происходило развитие печати и издатель­ского дела. Издательства, действующие в белорусских губерниях, публиковали на русском языке, в основном, религиозную литера­туру, грамматики, словари, справочники. Ни одной книги на бело­русском языке за все пореформенное сорокалетие они не издали.

Из периодической печати издавались и распространялись только официальные издания. Это были «Губернские ведомости», издаваемые губернскими правлениями под надзором вице-губер­наторов, и «Епархиальные ведомости», выходившие под контро­лем местной церковной иерархии. В Вильно издавались еще газе­та «Виленский вестник» и журнал «Вестник Западной России». Они усиленно проповедовали идеи монархизма и великодержав­ного шовинизма.

Только в 1886 году в Минске начала издаваться первая ле­гальная неофициальная газета «Минский листок», вокруг кото­рой группировались представители различных политических те­чений — буржуазные либералы, либеральные народники, демократы. Газета придерживалась либеральных позиций. На ее страницах публиковались материалы о тяжелом положении тру­дящихся, подвергались критике действия местной администра­ции, много внимания уделялось этнографии, фольклору, истории Белоруссии. С газетой активно сотрудничали поэт Я.Лучина, ис­торики и этнографы А.Е.Богданович, М.А.Янчук, М.В.Довнар-Запольский и другие.

Белорусская литература во второй половине XIX века разви­валась под воздействием тех общественных процессов, которые происходили в социально-экономической и политической жизни страны. Под влиянием социального размежевания в белорусской нации, вызванного развитием капитализма, в общественной жиз­ни Белоруссии возникли два направления—буржуазно-либераль­нов и демократическое, отражавшие расстановку политических сил в обществе. Этим двум направлениям в общественном дви­жении соответствовали аналогичные направления в литератур­ной жизни Белоруссии.

Представителями либерально-буржуазного направления в белорусской литературе второй половины XIX века были Алек­сандр Ельский И Алесь Пшчолка.

А.Ельский (1834 — 1916 гг.) первоначально разделял демок­ратические взгляды — выступал против царского самодержавия и религиозного дурмана. В 1863 году он принимал участие в вос­стании, но в середине 90-х годов в связи с размежеванием обще­ственных сил перешел в лагерь буржуазии, а после революции 1905 года стал на сторону реакции. В революционных выступле­ниях пролетариата он видел угрозу «для государства и общества». В своих произведениях Ельский прямо проповедовал социальное примирение, классовое единство белорусской нации.

Такая же эволюция произошла и в общественно-политичес­ких взглядах А.Пшчолки. Если в своих ранних произведениях он вскрывал криводушие чиновников и духовенства, то в поздней­ших произведениях уже посмеивался над темным мужичком, стре­мился показать все отрицательное в его жизни.

Либерально-буржуазному направлению в литературе и обще­ственно-политической жизни противостояло революционно-де­мократическое направление. Его родоначальником был К.Кали-новский. Его прокламации и газета «Мужицкая правда» были первыми произведениями белорусской революционно-демократи­ческой литературы. В них глубоко и правдиво раскрывалась сущ­ность крепостнической эксплуатации во всех ее формах, показан паразитизм помещиков, исключительно тяжелое положение крестьянства, раскрыт грабительский характер реформы 1861 года, политика царизма в Белоруссии.

В своих публицистических произведениях Калиновский рассе­ивал царистские иллюзии крестьян, убедительно доказывал, что все беды народа исходят именно от царя. И в капитализме он видел толь­ко новую систему эксплуатации человека человеком, был убежден­ным противником эксплуататорского строя, сторонником коренно­го переустройства общества на новых социальных принципах.

Глубоко понимая предназначение государства в современном ему обществе, Калиновский связывал освобождение крестьян и всех трудящихся от эксплуатации и унижения с переходом госу­дарственной власти в руки народа. Лучшей формой государствен­ного устройства он считал демократическую республику. Явля­ясь сторонником революционно-демократических идей Герцена и Чернышевского, коренное переустройство общества он связы­вал с крестьянской революцией. Калиновский был убежден, что только народная революция может принести крестьянам желанную землю и свободу, а их можно завоевать только путем воору­женной борьбы. Он в полной мере понимал всю тяжесть этой не­легкой задачи, но считал ее вполне достижимой.

Видя главную революционную силу в лице крестьянства, Калиновский вместе с тем считал возможным участие в народной революции вместе с крестьянами горожан и студенчества, стре­мился к союзу с ними, подчеркивал, что у них с крестьянами об­щие интересы. Он был твердо убежден, что добиться настоящей свободы и лучшей жизни трудящиеся Белоруссии смогут только вместе с народами России, борясь рука об руку против своих уг­нетателей. Восстание в Белоруссии и Литве он рассматривал как часть общероссийской крестьянской революции, которую готови­ли русские революционные демократы.