Футурологи об основных закономерностях "информационного века". "Супериндустриализм" Э.Тоффлера как часть концепции информационного общества
Стремлением выразить сущность нового "информационного" века объясняется появление множества его определений. Дж.Лихтхайм говорит о постбуржуазном обществе, Р.Дарендорф - о посткапиталистическом, А.Этциони - о постмодернистском, К.Боулдинг - о постцивилизованном, Г.Кан - о постэкономическом, С.Алстром - о постпротестантском, Р.Сейденберг - о постисторическом. Р.Барнет вносит в этот калейдоскоп прагматическую ноту, предлагая термин "постнефтяное общество". Большинство перечисленных определений восходит к понятию "постиндустриальное общество", популяризованному гарвардским социологом Д.Беллом, тем не менее в каждом присутствует представление об эволюции и все большем усложнении информационной и коммуникационной среды.
В основании прогрессивной технологии, отмечают футурологи, лежит знание, прежде всего научное. Богатство создается людьми. Человеческий капитал - важнейший ресурс постиндустриального общества. Квалификация, компетентность и специальное знание базируются на образовании. В широком смысле образование есть накопление индивидом информации и практического опыта. В информационной экономике хозяйственная деятельность - это главным образом производство и применение информации с целью сделать все другие формы производства более эффективными и тем самым создать больше материального богатства. Лимитирующий фактор здесь - наличное знание2.
Постиндустриальная экономика - это экономика, в которой промышленность по показателям занятости и своей доли в национальном продукте уступает первое место сфере услуг, а сфера услуг представляет собой преимущественно обработку информации. Современные высокоприбыльные отрасли: фармацевтика, специализированная электроника, телекоммуникации, компьютерная техника, добыча полезных ископаемых с использованием новейших технологий, нефтехимия - расширяются даже в периоды экономических застоев. Сдвиг к сервисному сектору в постиндустриальной экономике вывел на первое место услуги, связанные со знанием, - деловые и профессиональные. Теоретически важно отличать этот постиндустриальный сервисный сектор от доиндустриального, состоявшего в основном из домашней прислуги и некоторых категорий мелких торговцев.
Постиндустриальная экономика зиждется на кредите. Сделки сейчас завершаются не столько переходом из одних рук в другие золота или денег, сколько переводом с одного счета на другой кредитной информации. Использование "пластиковых денег" (кредитных карточек), электронных денег, двусторонней телевизионной связи при осуществлении банковских операций достигает громадных масштабов. Все эти новые платежные средства являются развитием идеи денежных чеков, которые есть не что иное, как бумага с информацией, необходимой для перевода кредитов с одного счета на другой.
Основное достижение в наши дни - информация, которая создает богатство прежде всего тогда, когда ее продают непосредственно. Продажа информации чаще всего выливается в продажу патента, авторского права или лицензии. Сегодня иметь хороший патент выгоднее, чем целую фабрику. Поэтому для постиндустриальной экономики наиболее важная категория информационных работников - это менеджеры, эксперты по вопросам организации. Они создают новое богатство путем приложения информации к существующим организационным и производственным системам, тем самым сокращая стоимость производства или создавая новые продукты и услуги.
Промышленные отрасли, информационная база которых находится на переднем крае современного знания, технологически опережают другие отрасли, получая прибыли даже в периоды конъюнктурного застоя. Богатство создается тогда, когда в результате применения информации нересурсы превращаются в ресурсы: пустыня-в плодородный оазис, моря и океаны - в поставщиков опресненной воды и т.д. Постиндустриальная экономика создает информационное изобилие, которое помогает воплотить в жизнь самые смелые технологические проекты3.
Среди представителей современной западной футурологии заметной фигурой является знаменитый американский ученыйЭлвин Тоффлер (р. 1928) - экономист, социолог, философ, журналист, один из издателей журнала "Fortune". С 1965 г. Тоффлер ведет научную работу в области социального прогнозирования и преподает так называемую социологию будущего (в Корнеллском университете, Новой школе социальных исследований в г. Итака, штат Нью-Йорк, и др.). Кроме того, он является консультантом института по изучению будущего "Интернэшнл бизнес мэшинз" (ИБМ).
Тоффлер - сторонник концепции постиндустриального общества. Он разделяет утопические представления о возможности создания справедливого общества посредством радикальных демократических реформ капитализма.
В своих работах "Столкновение с будущим" ("Future Shock", 1970), "Доклад об экоспазме" ("The Eco-Spasme Report", 1975), "Третья волна" ("The Third Wave", 1980) и др. Тоффлер выступил против пессимистической технократической концепции Ж.Элмоля (Франция) и Л.Мэмфорда (Великобритания), предрекающей порабощение человека техникой, неизбежность мира тотальной рациональности, а также против оптимистической концепции социальной технологии О.Хелмера и О.Вейнверга (США), предлагающей "обходные пути" решения узловых противоречий капитализма без глубоких социальных преобразований. По мнению Тоффлера, в 60-70-е годы человечество переживает новую технологическую революцию, ведущую к непрерывному обновлению социальных отношений и созданию сверхиндустриальной цивилизации. Ученый приходит к выводу о неспособности государственно-экономического капитализма справиться с порожденными НТР экономическими противоречиями и социальными конфликтами, принимающими форму глобальных конвульсий. Для обозначения комплекса кризисных процессов, охвативших капиталистическую экономику, Тоффлер пользуется термином "экоспазм ".
В отличие отлеворадикальных критиков капитализма, например Ч.Рейга (США), который подчеркивает антагонизм между возрастающим стремлением людей, особенно молодежи, творчески подойти к труду и рутинным характером основной массы работ, Тоффлер концентрирует свое внимание на противоречии между нарастающей сложностью производства и общественной жизни, с одной стороны, и отстающим развитием творческих сил значительной части людей - с другой, при этом отрицает возможность автоматического краха капитализма. Он утверждает, что система принятия решений, касающихся развития капиталистической экономики, уже не соответствует уровню ее развития, что в условиях научно-технического прогресса наиболее адекватными методами экономического регулирования являются комплексное планирование и контроль государства за реализацией разрабатываемых планов. Тоффлер призывает к использованию методов планирования в общенациональном масштабе и разработке планов развития отдельных регионов и отраслей промышленности. Однако его предложения сводятся фактически лишь к усовершенствованию способов контроля крупных корпорации над экономическим развитием отдельных районов и государства в целом. Тоффлер рассматривает транснациональные корпорации как инструмент "рестабилизации глобальной экономики", он трезво оценивает негативные стороны технократии.
В концепциях демократического обсуждения проблем будущего и сфер индустриального футуризма Тоффлер проводит идеи расширения "демократического участия масс" в принятии кардинальных решений, в организации некоего "транснационального политического движения", которое объединяло бы в своих рядах классово разнородные силы из различных стран: рабочих, потребителей, представителей мелкого бизнеса, менеджеров корпораций, экологов, политических деятелей и др. Подобная ассоциация, по его убеждению, может осуществлять контроль над транснациональными системами. Тоффлер выдвигает утопическую идею формирования "методологии, которая объединяла бы людей, принадлежащих к различным социальным системам, в борьбе против разрушительных сил природы, голода, невежества, болезней как главных врагов человечества"4.
По мнению Тоффлера, развитие науки и техники осуществляется рывками, точнее сказать, волнами. Почему в так называемый век информации, спрашивает он, мы вступаем именно сегодня, а не сто лет назад? Отчего этот процесс не мог "опоздать" еще на столетие? Большинство западных исследователей, отвечая на эти вопросы, ссылаются в основном на внешние факторы: стремительное нарастание изменений в научно-технической, экологической, экономической областях, отчетливое обозначение тенденции к многообразию в экономике и всей социальной жизни. Тоффлер отмечает, что примерно с середины 50-х годов промышленное производство стало приобретать новые черты. Во множестве областей технологии все более обнаруживается разнообразие типов техники, образцов товаров, типов услуг. Все большее дробление получает специализация труда. Расширяются организационные формы управления. Возрастает объем публикаций. По мнению ученого, все это привело к чрезвычайной дробности экономических показателей, что и обусловило появление информатики.
Не подлежит сомнению тот факт, что разнообразие, на которое ссылается Тоффлер, действительно расшатывает традиционные структуры индустриального века. Капиталистическое общество прежде всего основывалось на массовом производстве, массовом распределении, культурных стандартах. Во всех промышленно развитых странах до недавнего времени ценилось то, что можно назвать унификацией, единообразием: тиражированный продукт стоит дешевле. Индустриальные структуры, учитывая это, стремились к "массовизации" производства и распределения. Однако тенденция к унификации, считает Тоффлер, породила контртенденцию. Сегодня, пишет ученый, появился запрос на новую технологию, ведущую к непрерывному обновлению социальных отношений и к созданию сверхиндустриальной цивилизации. Тоффлер приходит к выводу о неспособности государственно-монополистического капитализма справиться с порожденными НТР экономическими противоречиями и социальными конфликтами5, принимающими форму глобальных конвульсий. "Информационный взрыв", с его точки зрения, - это порождение отживших структур. Однако почему прежние социальные структуры стали разрушаться? Откуда взялись новые запросы и потребности? Что вызывает грандиозные технологические сдвиги? Тоффлер не отвечает на эти вопросы, но подчеркивает огромную роль техники в истории человечества.
Американский исследователь стремится обрисовать будущее общества как возврат к доиндустриальной цивилизации на новой технологической базе. Рассматривая историю как непрерывное волновое движение, он анализирует особенности грядущего мира, экономической основой которого станут, по его мнению, электроника и ЭВМ, космическое производство, использование глубин океана и биоиндустрия. Это - "третья волна" в развитии общества, которая завершает аграрную ("первая волна") и промышленную ("вторая волна") революцию.
Следует упомянуть проекты Тоффлера относительно самообновления капитализма через фундаментальные трансформации общественной системы. К числу подобных проектов относится идея возвышения так называемого "просьюмера". Слово "просьюмер" (англ. - prosumer) создано Тоффлером. Оно образовано от английских слов producer ("производитель") и consumer ("потребитель"). Тоффлер обозначает им производство потребительной стоимости для использования самим работником или членами его семьи, а не для обмена, т.е. натуральную форму хозяйствования. Предсказываемому им новому "возвышению просьюмера" ученый приписывает значение фундаментальной трансформации социальной системы, "массивного исторического сдвига"6. Однако столь далеко идущие выводы все же не совсем обоснованы и вряд ли эта идея осуществима. Если каждый член общества "третьей волны" так или иначе вступает в рыночные отношения, то определенное количественное увеличение "просьюмеризированных" потребительных ценностей и услуг не имеет значения для качественных характеристик общественной системы. Тоффлер предполагает определенную модернизацию современного капитализма при сохранении его качественно неизменной сущности.
В центре внимания исследователя лежат система власти в современном обществе и ее трансформация, масштабы которой позволяют утверждать, что человечество вступило в "эру смещения власти, когда постепенно распадаются все существовавшие в мире властные структуры и зарождаются принципиально новые"7. Отторжение прежних форм авторитета и власти наиболее зримо проявляется на мировом уровне. После второй мировой войны на планете утвердились две сверхдержавы, фактически поделив мир между собой. Каждая имела своих сторонников и союзников, строго соблюдая равновесие сил. Но сегодня этому сбалансированному противостоянию пришел конец. В мировой системе возникли некие вакуумные зоны, впитывающие власть (к примеру, Восточная Европа), которые постараются вовлечь нации и народы в новые - или уже бывшие - союзы и противоборства. Смещение власти происходит настолько интенсивно, что мировые лидеры скорее подчиняются событиям, чем управляют ими.
Изменение властной структуры Тоффлер связывает с новой ролью знаний в обществе, которая выражается в утрате профессионалами монополии на знания и информацию и в распространении интеллектуальных технологий "третьей волны", что, в свою очередь, дало жизнь новому способу собирания общественного богатства. Наиболее существенным шагом в экономическом развитии нашей эпохи стало возникновение новой системы получения богатства, использующей не физическую силу человека, а его умственные способности. В условиях развитой экономики труд и средства создания вещей "превращаются в воздействия людей друг на друга или на информацию и обратное воздействие информации на людей"8.
Изучая рабочего информационного века, Тоффлер отмечает, что он более независим, более изобретателен, что он теперь не является придатком машины. Однако и информационному веку присуща безработица, причем проблема безработицы становится проблемой не столько количественной, сколько качественной. Дело уже не только в том, сколько существует рабочих мест, а в том, какого типа эти рабочие места, где, когда и кто может их заполнить. Сегодняшняя экономика крайне динамична, отрасли, которые испытывают депрессию, сосуществуют рядом с процветающими, и это затрудняет решение проблемы безработицы. Да и сама безработица теперь более разнообразна по своему происхождению.
Тоффлер выделяет семь потоков, которые питают общую безработицу. Прежде всего это структурная безработица, которая возникает при переходе экономики от "второй волны" к "третьей волне". Она затрагивает все мировое хозяйство. Вследствие того, что некоторые традиционные отрасли прекращают свое существование или перемещаются в другие регионы, в индустриальной сфере образуются пустоты и миллионы людей остаются без работы. Из-за этого сдвига усиливаются давление в международной торговле, конкуренция, демпинг, неравномерность, на мировом рынке возникают неожиданные спады и подъемы. Это создает второй поток безработицы - безработицу, связанную с тенденциями развития международной торговли. Далее, существует технологическая безработица, возникающая в результате того, что уровень технологии повышается и для функционирования промышленности требуется все меньше работников. Существует также безработица, обусловленная чисто локальными и региональными причинами - сдвигами в потребительских предпочтениях, слиянием торговых и промышленных фирм, экологическими проблемами и т.д., т.е. "нормальная " безработица, связанная с жизнью и материальным производством, его естественной перестройкой и усовершенствованием.
В последнее время стал более высоким, чем обычно, уровень фрикционной безработицы, когда люди временно не работают в связи со сменой места работы. Еще один вид безработицы полностью является результатом раздробленности информации. Вследствие все более детального разделения труда рабочие места становятся все менее взаимозаменяемыми. Достижение квалификации, соответствующей современным требованиям, становится все более сложным, требует соответствующей системы информации и до тех пор, пока такая система не будет создана, мы можем ожидать высокий уровень информационной безработицы. Наконец, существует безработица, которую Тоффлер называет ятрогенной, - ненамеренная безработица, которая проистекает из неразумности правительственной политики по увеличению занятости. Ученый полагает, что очень большая доля неструктурной безработицы имеет именно такое происхождение.
Можно указать и другие потоки безработицы - их много и все они перекрещиваются и перекрывают друг друга. Тоффлер называет семь только для того, чтобы показать, что проблема безработицы - это, по сути, множество взаимопереплетенных проблем громадной сложности. Так, безработица может быть результатом развития технологии, но и это развитие, в свою очередь, может способствовать созданию новых рабочих мест. Да и само наличие безработицы в то же время означает занятость.
Какой же из перечисленных выше потоков безработицы считается самым важным? Это безработица, которая возникает в результате распада отраслей промышленности "второй волны" и роста новых отраслей, основывающихся на новых профессиях и культурных установках, - структурная безработица. В прежние времена при экономических спадах или депрессиях предприятия и учреждения закрывались, а люди оставались без средств к существованию до тех пор, пока не открывались эти же самые предприятия и учреждения с теми же самыми рабочими местами. Сейчас закрывшиеся предприятия и учреждения нередко уже не открываются вновь, а если и открываются, то, вероятнее всего, там уже не будет тех же самых рабочих мест. Вот почему монетаристские, кейнсианские меры, предлагавшиеся Фридменом и Гэлбрейтом, оказываются неэффективными. Понятие "работа", по Тоффлеру, является анахронизмом, продуктом промышленной революции. Поскольку индустриальная эра заканчивается, понятие работы должно со временем исчезнуть либо оно должно быть реалистически переинтерпретировано путем включения в него представления о других видах деятельности, которые являются производительными, но не оплачиваются. Необходимо переосмысление таких терминов, как "рабочее место", "занятость", "безработица".
Тоффлер полагает, что мы, по-видимому, находимся на грани большой экономической катастрофы. Он говорит об этом, по крайней мере, с 1975 г., когда опубликовал "Доклад об экоспазме". К сожалению, эта книга и сегодня актуальна на фоне все новых сообщений о банкротствах мировых банков и остановках производства.
Но этот кризис, считает Тоффлер, не похож на все предыдущие, в том числе и на Великую депрессию 1933 г. Он обусловлен совершенно другими причинами, и, если мы хотим бороться с ним, то необходимо выявить его отличительные черты. Отличительным в нынешнем кризисе является то, что это - радикальная реорганизация, а не крах. Это - кризис переструктурирования. Если мы не осознаем этого факта и не начнем намечать контуры будущей экономики, то как мы можем надеяться справиться с нашими проблемами? Необходимы новые идеи.
Э.Тоффлер не является в полной мере приверженцем рынка. Он действительно считает, что свободный рынок (который на деле никогда не бывает свободным) - это великолепная регулятивная система, имеющая то огромное преимущество, что она, по крайней мере в какой-то степени, отделяет экономическую власть от власти политической. Рынок является также способом децентрализовать многие экономические решения. Мы можем гораздо более изобретательно, чем до сих пор, использовать рыночные механизмы, для того чтобы справляться с такими социальными проблемами, как безработица, упадок городов, загрязнение среды и т.д. Рынок, по Тоффлеру, - это не религия, а орудие, но никакое орудие не позволяет решить все задачи, стоящие перед обществом.
"Столкновение с будущим" Тоффлера, а затем и его "Третью волну" можно истолковать как попытку критического анализа капиталистического общества и традиций технократического социально-философского мышления, которые, согласно Тоффлеру, пронизывают все сферы управления и функционирования индустриального общества.
В эволюции теоретико-методологических воззрений Тоффлера нашли отражение метаморфозы развиваемого на Западе социального прогнозирования, связанные с посттехнократизмом. Практически всегда Тоффлер был приверженцем технологического детерминизма. Однако в ранних своих работах он рассматривает технику как хотя и не единственный, но определяющий стимул социальных трансформаций, а в более поздних - как лишь один из целого ряда однопорядковых факторов, принципиально влияющих на историческое развитие9.
Рассуждая о наступающей цивилизации, Тоффлер не дает ей названия, но проводит мысль о ее принципиально новом характере. Это одновременно и в высшей степени развитая цивилизация, и антииндустриальная цивилизация. Главные фазы движения цивилизации, которые выделяет Тоффлер, он классифицирует не по господствовавшим в них способам общественного производства, а лишь по отдельным отраслям. Эти фазы существуют как бы вне взаимодействия способов производства. Таким образом, история человеческого общества предстает не как переход от одной общественно-экономической формации к другой, а как переход от одного технологического уровня к другому. Принципиальными вехами прогресса истории общества у Тоффлера выступают не социальные революции, а научно-технические инновации и восхождение к более высокому уровню техники.
Тоффлер стоит на позициях плюрализма возможных форм будущей организации человеческого общества, определяемых выбором, который люди производят между многими возможностями настоящего. По его мнению, образ будущего и знание путей его достижения формируются в результате выработки небольшой "группой обществоведов самой высокой квалификации" "системы строго очерченных ценностей", которые легли бы в основу поистине супериндустриального общества10.
В качестве могущественного инструмента формирования альтернативных вариантов будущего Тоффлер рассматривает утопию. В концепции "третьей волны" он использует понятие "практоко-пия". Этим понятием он обозначает картину мира, не лучшего и не худшего из тех, что можно себе представить, но зато мира, реализуемого и явно более привлекательного, чем тот, в котором мы жили до сих пор. Однако Тоффлер, как и другие западные футурологи, неправомерно абсолютизирует значение утопических представлений о будущем в общей системе научных знаний об обществе. Концепцию Тоффлера следует оценить как либерально-утопическую теорию социально-критического направления.
В рамках всех существующих моделей конвергенции капитализм и социализм рассматриваются как сближающиеся в своем движении по направлению к некоей гибридной системе, которая не будет ни социализмом, ни капитализмом, а неким средним между ними, и притом оптимальным, строем. Тоффлер придает чертам капитализма универсальный характер и считает конвергенцию свершившимся фактом. Идея тотальной, свершившейся конвергенции - основа его концепции, излагаемой в работе'"Третья волна". Суть идеи тотальной, "свершившейся" конвергенции в следующем. Две общественные системы - капитализм и социализм - существуют параллельно в одном историческом периоде и поставлены перед необходимостью решать аналогичные проблемы, и прежде всего такую, как защита цивилизации от ядерного разрушения.
Главным тезисом в работах всех "постиндустриальных глобалистов", к числу которых принадлежит и Тоффлер, является тезис о том, что капитализм и социализм находятся в одинаково трудном положении перед лицом глобальных проблем. У Тоффлера оказываются в одном ряду проблемы, возникающие в системе "человек-природа", и проблемы, возникающие в системе "общество- природа": энергетические, экологические, минерально-сырьевые. Важнейшая из глобальных проблем - проблема войны и мира преподносится автором как неизбежное следствие процесса развития "эры индустриализма".
Анализ объективного содержания концепции глобальных проблем, выдвигаемой Тоффлером, позволяет сделать вывод, что его система конструктивных рекомендаций обрывается на полуслове. Эти проблемы для Тоффлера остаются болезнями цивилизации "второй волны", которым он не в состоянии поставить серьезный социальный диагноз, а следовательно, он не в состоянии и предложить реалистичный эффективный путь лечения. Намечая линии трансформации некоторых социальных институтов, Тоффлер в то же время не говорит по этому поводу ничего определенного.
Дата добавления: 2015-02-28; просмотров: 864;