Государственное образовательное учреждение 5 страница

ИТОГО. Вы понимаете?.. Если знать всё это для своих культур и полей, можно конструировать умные промышленные плантации. Ранних и поздних привлекательных сортов, устойчивых сортов, кормовых зонтичных, резерватов хищников (соя, люцерна), приманочных посевов – сколько надо и где надо. Структура и мозаика культур и сортов – готовый скелет агрозащиты! На него нетрудно нарастить чёткую методику защитной работы. И прежде всего – более стабильные и ясные схемы профилактики. Останется одним опытным глазом следить за численностью подконтрольных противников, и распахнув оба глаза – за появлением новых. Надеюсь и уповаю, что увижу такие плантации ещё при этой жизни!

ИСТОРИЯ ЛИСТОВЁРТКИ: ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ

Прошу любить и жаловать: Сергей Александрович Касилов, генеральный директор виноградарского хозяйства «Вина Прикумья». В течение пяти лет Коваленковы буквально эксгумировали, затем реанимировали и реабилитировали 450 га его виноградников, полумёртвых, серых от листовёртки. И вот он рассказывает, как это было. Так рассказывают о пережитых чудесах или невероятных подвигах. Уже третий год, как листовёртки почти нет, и урожай вырос впятеро, а в глазах директора всё та же смесь облегчения и ошарашенности. Его рассказ не нуждается в комментариях.
«Гроздевая листовёртка много лет была у нас самой жуткой проблемой: гибло 50, а то и 70% урожая! Первое поколение замечали, как и все: лишь тогда, когда в гроздях уже паутинка. Второе обнаруживали уже внутри ягод – ничем не взять. Третье поколение могло выжрать весь ранний урожай в одну неделю – приходилось снимать кислым, дней на десять раньше! Обычная осеняя картина: треть гроздей гнилые, в лодочках серая гниющая масса… Привыкли и не задумывались: да вот дождь, да вот болезни, да виноград без гнили не бывает!.. Представляете?..
Потом всё же додумались: гусеница урожай гноит! Зовём СтаЗР, они смотрят: «Ну, не те сроки, не так обрабатываете…» Уточняем, переделываем – всё то же. Развесили феромонные ловушки – а бабочки не вмещаются, по 500 штук набивается! Как тут считать!? Говорят: работайте ночью – выше эффект. Стали ночью опрыскивать. Лаборантка с ловушками выйдет – и стоит вся мохнато-серая в свете фар. Ну, точно привидение! Это был шок. Нигде такого не видели! Зав кафедрой ВНИИ виноградарства и виноделия только и сказал: «Катастрофа».
Прикинули: летит больше 500 штук на ловушку, лучшие яды снимают 85% - остаётся 70 штук, а порог вредоносности – 20! Работаем через десять дней, 1-го и 10-го каждого месяца. После яда десять дней людей выпускать нельзя. Остаётся всего декада с 20-го по 1-е – хоть что-то сделать с кустами. А ещё болезни, «барбоска» каждую неделю, да плюс после каждого дождя! Захлёбываемся ядами и медью, постоянно «сидим на колесе», людей тошнит, рвёт, кашель, задыхучка!..
Что сделаешь за десяток дней в месяц?.. А ещё три полива надо дать – по неделе на полив. С ума сойдёшь, но ничего не успеешь! Жертвуем чеканкой, пропускаем поливы, да людей мало… И тут ВНИИ ВиВ говорит: «Если 70 штук – три обработки надо!» Это называется ПРИПЛЫЛИ. Вообще к кустам не подойдёшь! Они разваливаются, вьются по земле, ползут ряд на ряд – «за руку здороваются». Трактора – по лозам, а на почве вся инфекция, всё горит – и никак не затушишь! Одно за одно: за что-то берёмся – валим остальное.
Прозвали нас «заповедником листовёртки». В километре от плантаций, у конторы, ловушки бабочкой забиты! В соседних сёлах весь виноград на беседках стекает на бетон. А как дышать?.. Едешь: ага, вот язык немеет, а вот губы щипать начали – уже знаешь, где и чем работают! А кусты у нас – двуплечий приземный кордон, «кочерыжка с рожками». Грозди у земли, снизу всё густо, не проветривается, болеет, и для гусениц находка: опрыскиватели не пробивают! ВНИИ ВиВ: «У нас вариантов нет». Я тогда подумал: да выкорчевать всё к такой-то матери!
Тут слухи: в Анапе кто-то биометодом работает. Едем. Оказывается – бутафория, «биометод» только для видимости. Предлагают аэрозольный генератор. Попробовали: не пройдёт. Работает только химией, и только эмульсиями – а как порошки наносить, биопрепараты?! И покрытие зависит от ветра – а он, видишь ли, меняется… Выяснили: только у В.В. Мирошниченко, в колхозе им. Ленина, в посёлке Виноградном работают лепидоцидом. Но там листовёрток – 20 штук на ловушку! А они по вкусным сортам ещё и химию добавляют.
Но всё таки, выходит, можно численность держать!? Как узнать, кого искать? И вот тут наконец-то вырвали к себе Коваленкова. Привезли на уборку – а в лодочках всё шевелится. Так сначала даже он испугался! Но въедливый он, упрямый – всё же взялись они с Натальей Михайловной. И начали распутывать ситуацию, как Шерлоки Холмсы. Сделали сотни анализов, просмотрели и препараты, и листовёрток – на всех кварталах. Никто из нас понятия не имеет, как анализировать препараты на эффективность – только они! И Вячеслав Георгиевич приговорил: «Ничего не работает! Кроме пиринекса и инсегара – ничего». Сразил наповал! А ведь действительно: полтора десятка ядов постоянно берём – и толку ноль! Форсунки отладили, стали работать по каждому ряду – нет эффекта. А ларчик просто открывался: яды не работают! Предложил новые препараты: инсегар, акарин, фитоверм, лепидоцид – они работали. По-другому – но работали! Стали пробовать разные схемы. Тут чудеса и начались.
В 2003 нашли мы панацею: моспилан. Бьёт на 90%! Закупили – давай, шуруй! А Коваленков: «Не спешите, ребята, надо проверить. Давайте пока инсегар с лепидоцидом». Как так?! Посмотрели они – а хвалёный моспилан не работает: надурили нас торговые фирмы! Оказалось: они, видите ли, на семинаре всё испытывали, обрабатывая по четыре ряда. Забыли, бедолаги: бабочка-то летает! В общем, чушь получилась – Коваленков спас. Потом ещё спас, и ещё.
И стали мы его слушаться во всём. Жёстче и дороже наших схем тогда не было в крае. Инсегар, лепидоцид, пиринекс – дорогие препараты! Лепидоцид три года Коваленковы для нас делали – немного меньше эффект, но втрое дешевле бердского. Потом уже мы сами на бердский перешли. До пяти миллионов рублей на защиту тратили. Но зато и эффект! С каждым годом – бабочки всё меньше, а урожай всё лучше.
2002: сильные морозы. Остались живы только почки в валу. Кусты хорошо отросли, да и бабочку в тот год сняли качественно.
2003: в июне торнадо с ливнями. Первое поколение успели снять. А потом виноградники затопило на метр – и много гусениц смыло. Полмесяца не заходили, листовёрткой не занимались – били милдью ридомилом с вертолёта. Но оказалось: листовёртка упала втрое, и урожай был рекордным за последний десяток лет! Соседи начали присматриваться.
2004: кусты хорошо отросли, да год високосный – по урожаю пиковый. Цель невозможная, утопическая: 1-го – химию, 10-го – био, и всё. Чтобы 20 дней с кустами работать! И Вячеслав Георгиевич нашёл связку: инсегар – лепидоцид. Люди впервые вздохнули!
2005: на второй бригаде – только биопрепаратами обошлись! На других Агадаи и Дойна, привлекательные для листовёртки сорта. Там три года приходилось химию применять, но теперь и тут – био. В общем, за четыре года листовёртку свели почти к нулю – и в основном спокойно биопрепаратами поддерживаем. Урожай был 15-20, стал – за 60 ц/га и выше. Химия всегда в запасном ящике лежит, но уже понимаем: скатимся на неё – снова бабочкой зарастём!
Мы, агрономы, привыкли скакать вслепую по верхам, и не видим того, что реально есть. И теперь поражаемся: целый месяц уборки – все грозди чистые, продукция столовая! Только в каждой двадцатой грозди – гусеничка. А у соседей – в каждой грозди штук по пять!
И всё же в крае с виноградарством сверхтяжко. Зона укрывная – урожаи далеко не кубанские. Вот мы: химии стало впятеро меньше, плантации стали ухоженными, люди здоровыми, урожай высоким – да! Но защита дешевле не становится: препараты дорожают быстрее всех доходов. И горючка дорожает, и зарплату надо поднимать! Урожай в 50 ц/га, сданный в виде виноматериала, покрывает максимум 70% затрат. Набрал кредиты, ужал зарплату – и люди разбегаются. Можно было бы выкручиваться на розливе своих вин, так не дают лить: то смена акцизов, то регистрация марок, то штрих-код… Если б вы знали, насколько проще взять дешёвый аргентинский виноматериал – и за полгода окупить без всяких заморочек! Но куда ты без людей? А они без тебя – куда?.. Вот так и живём. Летит российский философ с тридцатого этажа. Пролетает двадцатый: «Ну, пока всё идёт хорошо!»

2. ИСТОРИЯ С СОВКОЙ

СПК «ОВОЩЕВОД»: хлопковая совка на томатах, перцах, кукурузе.
2002 год: в мае на томатах – 10-30 юных гусениц на куст. После пяти стандартных обработок погибло 30%, и в июне – по 4-5 кладок и 40-50 гусениц на куст. После ещё трёх обработок повреждено до 70% плодов. За пять лет такой защиты популяция совки благодарно разрослась в шесть раз. Анализ показал: эффект всех применяемых ядов не выше 25%. Устойчивость совки к ним достигла 270, а устойчивость колорадского жука – 320 (стр. ….).
Поменяли стратегию в корне. Отследили: первую кладку совки раскидывают в основном по сорнякам обочин. Сюда, по началу кладки, выпустили трихограмму, и две трети яиц было обезврежены. По младшим гусеницам – лепидоцид; умерло 80%. До старших гусениц дожило 6-7% популяции. На них выпустили габробракона (стр. ….) – и он убил 90%. От первого поколения осталось полпроцента. Ну, со вторым поколением уже можно работать!
СПК «Агрофирма Ворошилова» просит защитить 1000 га кукурузы: совка и стеблевой мотылёк. Даём по началу кладки трихограмму, трижды – каждый выпуск выбивает по 50-60% яиц. По оставшимся младшим гусеницам – лепидоцид: 80% снято. На остатки старших гусениц – габробракона. Всё, урожай цел.
На другом поле один только габробракон выбил до 70% гусениц совки, и повреждённых початков стало в 2,2 раза меньше. Заодно этот рецидивист парализовал массу гусениц огнёвок и кукурузного мотылька.
В зонах биоконтроля не просто размножается полезная фауна. Важнее, что там восстанавливается природная чувствительность вредителей к ядам. Через шесть лет совка стала чувствительнее на порядок. А там, где химии вообще не применяли, за пять лет её чувствительность вернулась к природной. Поистине, природа поддерживает любое, даже неосознанное отсутствие глупости!

2. РОМАН С ПЛОДОЖОРКОЙ

Сад, хозяйство «Незлобненское». 2001 год: работа стандартными ядами по сигналу ловушек: налетело 20 самцов – дают 7-8 наслоенных химобработок за 70 дней. Результат: повреждена треть плодов, и численность плодожорки не падает.
Просмотрели число яиц, динамику лёта и развития гусениц. Уточнили время кладки. Проанализировали устойчивость – почти все привычные яды ест, не морщась: устойчивость до 120. Работал только талстар!
Перешли на ночную работу: дольше сохраняется эффект. Оставили пару лучших химических ядов. Ввели инсегар, матч, БТБ, лепидоцид. Строго чередовали препараты разных групп.
За три года заметно размножились и активировались хищники. 2001 год: 7 видов паразитов выедают 4-5% плодожорки. 2003 год: 15 видов выбивают до 20%. На этом фоне связка «инсегар (матч) – лепидоцид – БТБ» снимала популяцию на 95-97%.
Точно отслеживая ситуацию, ни в коем случае не допускали ненужных химобработок! За три года свели жёсткую химию к двум-трём обработкам. На «невкусных» сортах смогли обходиться вообще без неё. Повреждённость плодов упала до 3-6%.
Паршу и мучнистую росу так же окоротили биопрепаратами и чередованием разных групп, после чего относительно устойчивым сортам хватало планриза и псевдобактерина (стр ….).
ДИНАМИКА УРОЖАЕВ: 2001 г – 52 ц/га, 2002 – 76, 2003 – 114 ц/га.

4. ЕСТЬ ВРЕДИТЕЛЬ – ЕСТЬ И ПОДХОД

Все вредители реагируют на биологическую стратегию одинаково: быстро сходят в подполье. Поверить в это трудно. Однозначно: одна химия не работает нигде, а вслепую – работает против нас! Хозяйства не верят, требуют доказать – и Коваленковы доказывают.
Пыхнул клещ. Посмотрели: 200-300-кратная устойчивость к БИ-58 и данитолу, 50-кратная к неорону. Пошла в разнос грушевая медяница: устойчивость к фастаку и суми-альфа – 100-150. Против клеща ввели в связку акарин. Против медяницы – инсегар и лепидоцид. Установили точные сроки – и везде добились 95%-ной гибели популяций.
Бобовая огнёвка на сое – большая проблема. Но первичную массу она наращивает в лесополосах, на жёлтой акации и робинии («белой акации»), и сою заселяет с краёв поля. В нужный день, после цветения деревьев, сюда выпускается трихограмма – и выбывает две трети яиц. Потом, на гусениц, спускают голодного габробракона – и на поле попадает в лучшем случае 10% популяции! Химия не нужна: лепидоцид отлично справляется с остатками.
Щелкунов (проволочники) скинули ниже порога вредоносности, применив феромонные ловушки (СПК «Винсадский»).
Колорадского жука дважды через 12 дней накормили БТБ – и картошка осталась целой.
Некоторые хозяйства много лет не применяют химию на зерновых. Нужду точно показывает мониторинг. Если много наездников-теленомин, химия не нужна: они сами выбьют 85% клопа черепашки.
Разные минёры в садах очень вольготно чувствуют себя на фоне химии: внутри листа личинки неуязвимы, а хищников почти нет. Но как разительно меняется картина после снятия химического пресса! За два года минёрами занялись 27 видов хищников – вместо начальных шести. Уже в июле они взяли на себя половину минёров, а в августе – до 80%. Листья живые, почти чистые, и химия не нужна.
Мыши тоже не лыком шиты: к химии приспосабливаются за 4-5 лет. А вы как думали? У нас уже и мыши устойчивые! Но к мышиной сальмонелле – бактерии Исаченко – приспособиться не могут. На её основе готовят бактороденцид, и заражённую им пшеницу варганят на каждой уважающей себя санэпидстанции. Улучшенная приманка Коваленкова выкашивала до 90% мышиной популяции. Россия – дело толстое: недавно бактерию кто-то перекупил, и теперь неясно, увидим ли мы бактороденцид в наших СЭС.

5. РЕАЛЬНОСТЬ АГРОЛАНДШАФТА

Чтобы видеть ситуацию в агроценозе, надо знать не только поля! Ещё важнее знать, откуда приходят и вредители, и хищники. Коваленковы постоянно обследовали все соседние лесополосы, залежи, поля и насаждения. Так возник метод «упреждающего удара» паразитами по первым кладкам вредителей на обочинах и в лесополосах. Так выяснилось: в хозяйствах с разнообразным природным ландшафтом вдвое легче наладить биозащиту и добиться стабильности в агроценозах. И так была открыта огромная защитная роль насаждений сои.
Оказалось, на сое собирается в несколько раз больше хищников, чем на всех прочих культурах – больше 700 видов! Фактически, соевые поля и клинья, сами по себе – эффективный защитный метод. Метод агрономический, и подробнее о нём – в главе об агрометоде.
И, конечно, я не мог не задать свой вопрос: а что будет, если устроить идеальный ландшафт – и вообще ничего не защищать? И с облегчением расстался с очередной наивной крайностью.
Фауна не сидит на месте, как растения на одном поле. Она меняется, плывёт и летит – мигрирует, как наши агроценозы, ландшафты и погода. Мы меняем культуры и сорта, структуру и площади посевов, забрасываем поля в залежь, сажаем сады, вводим новые пестициды – и резко меняем ареалы обитания вредителей, а вслед за ними и хищников. Можно стабилизировать своё хозяйство, но что-то будет наползать от соседей. Можно уравновесить целый район, но кто-то всё равно прорвётся из других районов. Можно слишком расслабиться – и постепенно накопить критическую массу вредителя.
Да, в богатом ландшафте, несомненно, ситуация стабильнее и спокойнее: численность вредителей меньше, вспышки реже и намного мягче. Но совсем спокойно не будет никогда. Где-то недалеко обязательно растёт какая-то масса, и эта бомба ждёт своего часа. Одна тёплая зима, один ливень – и кто-то рванёт! Обычно это бывает раз в 7-10 лет, и часто по пикам Солнца.

Лет шесть назад миллион огромных, ярких гусениц бражников лавиной полз через шоссе на подсолнух и гречиху. Эти восхитительные бабочки несколько лет накапливались на соседней залежи – и теперь жаждали корма! Пока разобрались, они успели объесть край полей на полсотни метров вглубь. Несколькими годами раньше – вообще бедствие: кузнечики тучей накрыли половину Ставрополя. Они хрустели под колёсами, облепили фонари и стены домов, лезли в квартиры! Откуда взялись, почему?.. Американская белая бабочка вдруг накрывает целый район – и в одну неделю оголяет все деревья. Тут, конечно, поднимай вертолёты – бей точно и жёстко. А ведь всё это можно было увидеть и предсказать прошлой осенью!
Как-то, ещё в Таджикистане, вдруг поднялась буча областного масштаба: внезапно сгнил весь Кандак – знаменитый на всю Европу абрикос. Под деревьями – сплошной слой гнилых плодов. Власти готовы были превратить долину в озеро ядов! Но обратились к Коваленкову – его мнение тогда уже высоко ценили. Он поехал, посмотрел: абрикосовая толстоножка! Лет десять накапливала массу – и вот рванула. И никакой яд не поможет: вся популяция уже ушла на зимовку – в косточки. Выход был один: собрать все косточки – и сжечь. Представляете, насколько дико это звучало? К чести властей, они поверили и подняли народ. Собрали и сожгли 8000 тонн косточек! И толстоножка больше не появилась.
Симпатичный жук – шпанка красноголовая – в природе выедает яйца саранчи. И вот её в массе обнаруживают на огородах. Оказывается, она всеядна: выела саранчу – переходит на овощи. И, что характерно, уже устойчива ко многим ядам!
На винограде недавно появилась цикадка – и понемногу растёт. На томатах клопы медленно вытесняют совок. На подсолнух наступают саранчовые и милые бабочки – репейницы. Вишнёвая муха не так давно жила только на абрикосе, а теперь ест большинство косточковых.
Другая сторона вопроса: независимо от ландшафта, паразиты и хищники чаще всего запаздывают на неделю-две. Создав ландшафт, дачник может жить спокойно: его не огорчит даже пятая часть потерь. Для фермера сие неприемлемо: потери неоправданны, да и вредителя накапливать нельзя. Короче говоря, устойчивый ландшафт надо защищать! Но совсем по-другому.
Твоя профессия теперь – знаток своего агроценоза. Добился саморегуляции – занимайся её сохранением: постоянно отслеживай все главные виды. Каждую неделю знай, где что прилетело! Следи за своими: где мало – работай био, а где накопились – пожёстче. Поменял что-то в посевах – спровоцировал сдвиги в ценозе, будь особо бдителен. Следи за чужими: прогнозируй и упреждай атаки извне. Почаще интересуйся, что там нового у соседей. Брошенное поле рядом с хозяйством – глаз не спускай: возможны сюрпризы!
Почувствуйте разницу. Средство для поддержания войны – оружие. Средства для поддержания мира – осведомлённость, прогнозирование и профилактика.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Я неспроста писал о достижениях Коваленковых в прошедшем времени. Реформы-с! Ещё совсем недавно в России работала тысяча биолабораторий. Почти каждый тепличный комбинат сам защищался своими хищниками и микробами. Сейчас осталось с полсотни, да и те умирают. Службе защиты растений оставили одну функцию – мониторинг. Наблюдайте, ребята, и докладывайте – а мы уж закажем, купим и продадим. А если хищники нужны – хоть дома разводи! В общем, в марте 2007 я слышал, как Вячеславу Георгиевичу сообщили об упразднении его биолаборатории «за ненадобностью». Теперь они, видимо, станут «безлошадными», вольными учёными ВНИИ БЗР.
А я грешным делом и думаю: может, оно и к лучшему?.. Да простят они мою наивность! Ведь они, судя по всему – единственные, кто может обучить реальной защите наш южный регион. Последние из могикан. Вот это – в настоящем времени. Наталья Михайловна – ас мониторинга и анализа. Она легко видит яйца, которые в принципе считаются невидимыми. Она может не просто показать, насколько эффективен яд, но и сказать, с какой скоростью он будет терять эффект. Вячеслав Георгиевич – гениальный стратег и тактик комплексной защиты. Его схемы в три года сводят вредителей к безопасному уровню, одновременно восстанавливая равновесие в ценозах. Выпуская хищников когда и куда надо, он может сделать так, что главная масса некоторых вредителей даже на поле не попадёт!
Сейчас Коваленковых рвут на части, умоляют, зовут и на Кубань, и в Ростовскую область – а у них ни сил, ни времени: по всем полям – сами, все образцы и наблюдения – сами, все анализы – сами! Доверить некому – нигде этому не учат! Все наши учёные-практики, далеко обогнавшие традиции и вузы – заложники своих умений. Им некогда учить: у них тьма работы! Что же делать?.. А вот что. Если реальная защита для нас что-то значит, я вижу один выход: срочно организовать межхозяйственную систему, которая позволит быстро перенимать опыт мастеров. Факт: сбор нужных данных – обычная работа знающего лаборанта. Сначала лаборанты научатся настоящему мониторингу. Учителя освободятся от гигантской технической работы – у них появится время на стратегию. И тогда агрономы научатся стратегической работе.
Кто может это сделать? Только хозяева, на деле заинтересованные в своём будущем. Ребята, вам давно пора собраться, чтобы застолбить экологически чистую продукцию, как главную цель! И тут же выбрать симпатичное базовое хозяйство, скинуться и построить для мастеров жильё и хорошую биолабораторию, где они могли бы на деле обучать ваши кадры. И оплачивать их кураторство честно – «авторской» долей растущей прибыли. И на руках их носить, и пылинки сдувать. И строить свои биолаборатории – и вставать на своё крыло. Ну, ненормально это, когда только два человека во всём регионе умеют по-настоящему защищать растения!

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«БАШКИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

МЕДИЦИНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

ФЕДЕРАЛЬНОГО АГЕНТСТВА ПО ЗДРАВООХРАНЕНИЮ И

СОЦИАЛЬНОМУ РАЗВИТИЮ»