КАК СТАТЬ ПСИХОЛОГОМ

«Уважаемый доктор! Наша семья переехала в другой город, когда я училась в восьмом классе. В новой школе я стала замечать, что никак не могу сойтись со своими одноклассниками, старалась быть общительной, но часто не знала, о чем говорить. Теперь я уже в институте, а мне все так же трудно. Я заставляю себя разговаривать, ведь молчать все время нельзя... Странно, что в той школе, где я раньше училась, у меня были подруги, правда только две, зато чудесные, и у меня никогда не возникало чувство, что мне нечего им сказать. А сейчас, если и появляется потребность чем-то поделиться, то я говорю фальшиво, неискренне. Сказать просто – не могу. Чувствую, что все относятся ко мне с неприязнью, уверена, что за спиной говорят нелестные вещи. Как ни стараюсь быть проще, интереснее, ничего не получается, полнейшая некоммуникабельность. Я все время сама у себя под контролем. Вы, наверное, посоветуете мне «быть самой собой». Но ведь я пытаюсь это делать который год! И вообще, какая я «сама по себе»? Мне нужны друзья, а как вести себя – не знаю. Вместо того чтобы быть «самой собой», я играю «сама себя».

Говорят, что я эгоистка, очень много думаю о себе. Я это знаю. Вы, наверное, скажете, что нужно больше думать о других, но в том-то и весь ужас, что я не знаю, как это делается! Я не могу, я не умею любить людей. Как заставить себя полюбить? Даже если я кого-то утешаю, я думаю, как это выглядит со стороны и какая я добрая. Я сухарь, у меня нет никаких эмоций. Как жить дальше?..

Ольга С.»

«Здравствуйте, Оля!

Перечитываю Ваши строчки: «Вы, наверное, скажете, что нужно больше думать о других, но в том-то и весь ужас, что я не знаю, как это делается!»

Вы правильно угадали, что я Вам скажу, и тем самым обнаружили психологические способности; об их развитии и пойдет речь, ибо думать о других – это

– 180 –

и значит быть психологом, волей-неволей. Первый шаг в этом деле – поверить в себя заранее.

Человек, строго говоря, никогда не может быть уверен в том, что верно оценивает себя и отношение к себе, мнение других о себе. Во-первых, потому что сведения об этом обычно весьма скупы и искажены. А во-вторых, потому, что мнение принадлежит к числу самых переменчивых на свете вещей: сегодня одно, завтра другое, послезавтра и то, и другое, и третье... А чаще всего, говоря уж совсем реально, оно неопределенно. Точно ли Вы знаете, как сами относитесь к каждому своему однокурснику?

Почему же Вам, хотя бы ради эксперимента, не поверить в то, что Вы уже производите благоприятное впечатление? У Вас были раньше, как Вы пишите, две чудесные подруги, с которыми было легко и хорошо, – это уже означает, что вы способны к общению, можете сходиться с людьми. Вы были способны к этому лишь потому, что все само собой разумелось, не беспокоило Вас, Вы в это верили и не особенно заботились об отношении к Вам подруг, не старались быть с ними «проще и интереснее». И именно потому такою и были.

Что получилось потом, при переводе в другую школу?

Понять легко: в новой обстановке, с новыми людьми, как у всякого в таком случае, у Вас возникло состояние повышенной заинтересованности в производимом впечатлении. Вы оказались в положении, которое в психологии называют «оценочной ситуацией». В таких ситуациях мало кто держится естественно и непринужденно, большинство чувствует себя именно так, как о себе пишете Вы: усиленно «играют себя», скованны, ощущают нестерпимую фальшь в своем поведении, и при этом, как им кажется, «не испытывают никаких эмоций»...

Я называю это еще «иллюзией новичка». Иллюзией – потому что процентов на семьдесят, если не больше, все оценки со стороны окружающих, всевозможные взгляды, шушуканья и прочее оказываются плодом воображения. Характерно еще и ощущение «открытости» – человеку в таком состоянии кажется, что все его видят насквозь, понимают его смущение и фальшь, чуть ли не читают мысли. На самом же деле никто о его состоянии и не подозревает, а впечат-

– 181 –

ление он производит либо вполне обычное, либо нередко даже, в силу обратной иллюзии окружающих, какое-то «закрытое» и довольно-таки внушительное.

Беда Ваша, Оля, лишь в том, что у Вас эта иллюзия «зациклилась» и стала хронической. Вы думаете, что привлекаете внимание, что все о Вас что-то говорят. Уверен, что это полнейшее заблуждение, что говорят о Вас не более, чем о любом другом, и что какое-то особое внимание, и притом скорее недоброжелательное, со стороны «всех» есть лишь Ваше невольное приписывание другим своего собственного повышенного внимания к своей персоне, своего подозрительного к себе отношения (в психологии это называется «проекцией», в быту – «с больной головы на здоровую»). Вот этот бессознательный самообман и надо изгнать из себя как можно скорей и решительней, застревание в нем опасно.

Ко мне относятся хорошо, со мной хорошо – вот формулы самовнушений, которые Вам надлежит вводить в себя денно и нощно.

Надеюсь, Вы не поймете меня так, будто Вам надлежит неотрывно смотреть в себя. «Аванс» самовнушений уверенности – только подготовка, только освобождение от себя, и на этом-то авансе Вы сможете кое-чему у самой себя научиться. Вспомните, прошу Вас, как можно отчетливее Ваши отношения с прежними подругами, постарайтесь понять, что же составляло основу дружбы. Возможно, Вы придете к выводу, что это была общность интересов, сходный склад ума и мышления; еще вероятнее – общность чувств, настроений, совпадения в отношении к миру и людям; и наверняка – доверие, доверие особое, такое, при котором только и можно открывать друг другу личные тайны, верить как себе и больше. Здесь была и искренность, и непосредственность, и было, наверное, что-то еще: какое-то особое, непередаваемое состояние, которое одни называют резонансом, другие созвучием душ или даже телепатией. Взаимное растворение, ощущение, совершенно прямое, будто ты – другой, а другой – ты, без усилий, без слов...

Не зря, наверное, истинный друг издревле называется «alter ego» – «другое я». Для меня несомненно: сами того не ведая, в общении с подругами вы были друг для друга самыми настоящими психологами и

– 182 –

даже врачами. У Вас не было, как и сейчас еще нет, психологических знаний, и тем не менее Вы проделывали огромную психологическую работу, вполне квалифицированно думали о других.

Без сомнения, люди сильно отличаются друг от друга своей способностью к такой вот психологической работе; даже в паре самых близких друзей один берет на себя большую ее долю, другой меньшую, один больше «звучит», другой резонирует, один переживает, другой сопереживает, и все это – в движении, все меняется обстоятельствами. Но я хочу сказать, что дар общения и талант дружбы, которые с очевидностью существуют, имеют в своей основе как раз сильно развитую способность к сопереживанию (присущую в какой-то степени каждому человеку).

Кстати, о внутреннем «взгляде со стороны», который преследует Вас, как чересчур бдительный контролер, и так мешает быть непосредственной. Не нужно его бояться, не стоит стараться изгнать из себя, бесполезно, пока сам не уйдет. Но стоит все-таки понять, что же он такое, этот контролер, откуда взялся. Ошибусь ли я, сказав, что это и есть Ваш внутренний оценщик глазами кого-то, чьи оценки Вы разделяете? Думаю, не ошибусь. Это Ваш внутренний, «обобщенный Другой», возникший в Вас постепенно, за всю прожитую жизнь, человек-сумма из всех Ваших общений, из книг, из кинофильмов, из всего; это Ваша мораль, Ваша совесть, Ваша ирония, Ваше самосознание – это Вы сами!

Но почему же этот Другой, который есть Вы, отделен от Вас, почему живет какой-то своей собственной жизнью, вместо того чтобы составлять с Вами гармоничное целое? Почему он Вам мешает, вместо того чтобы помогать?

Есть ответ, и опять из Вашего личного опыта. Дело в том, что тот Другой внутри нас всегда ищет своего двойника: живого человека, Другого-вне-нас, с кем бы слиться, отождествиться – так уж мы устроены, таков закон человеческой психологии, быть может, один из главнейших. Ведь он – внутренний Другой – произошел от живых людей и хочет вернуться к ним. Ему плохо, он одинок и оттого Вам досаждает. В общении с подругами его не было заметно, потому что он нашел себя в них, растворился, как призрачное отражение

– 183 –

за оконным стеклом, когда к окну подходишь вплотную. Навязчивый контролер покинет Вас незамедлительно в тот самый момент, когда Вы снова внутренне будете жить и чувствовать заодно с живым Другим.

«Коммуникабельность» начинается с внимания к людям. Но внимания не того рода, которое выводит печальные уравнения: «у нее есть обаяние, а у меня нет», и не такого: «парниша, у вас спина в белом».

С внимания непрерывного, жадного и самозабвенного, с которым слушает или исполняет музыку музыкант. Я припоминаю, кстати, что великий пианист Генрих Нейгауз, учитель других великих, был беспощаден к тем своим ученикам, которые мучились, казалось бы, вполне понятным волнением, скованностью на выступлениях: «Это большая вина, это грех перед музыкой. И ваша скованность – наказание за то, что вы, играя, думаете не о музыке, а о себе в музыке».

То же в любом деле, в любом общении. Всякий легко согласится, что слишком многие заняты не общением, а собою в общении. Но найти человека, который признается в этом себе самому, непросто...

Главная сложность в том, что свою позицию в общении (а сюда входит очень многое: и распределение внимания – к себе и к другому, и окраска этого внимания – доброжелательная или недоброжелательная, восхищенная или неодобрительная, и основные стремления – получить некий выигрыш или дать выиграть другому, возвыситься или унизиться и т. д.) – эту вот смесь своих внутренних «игр» – самому человеку осознать очень трудно.

Иллюзии общения неисчислимы. Есть люди активные и общительные, искренне почитающие себя альтруистами, благодетелями и знатоками других: дают советы, уговаривают, поучают, вникают в чужую личную жизнь, рассказывают анекдоты. Между тем для собеседников они тягостны... Они и не подозревают, что НЕ ВИДЯТ людей, с которыми общаются, а потому и не видят самих себя.

Хочу обратить Ваше внимание на три основные внутренние позиции в общении.

Первую можно назвать «отключением». То, что сплошь и рядом происходит и в транспорте, и на работе, и в семье: человек находится рядом с другими, но не обращает на них внимания, занят чем-то своим,

– 184 –

и ему безразлично, обращают ли внимание на него. Это, собственно, не общение, а то, что артисты называют «публичным одиночеством», – позиция, часто наблюдаемая в жизни, но, конечно, не способствующая постижению мира других.

Вторую назовем «позицией сцены»: человек знает, видит или ему кажется, что он находится в поле внимания других. Ученик, выходящий отвечать; учитель, объясняющий урок; человек, приходящий с работы домой и встречаемый домашними; тот, кто в переполненном вагоне внезапно начинает проталкиваться вперед; женщина, только что надевшая новое платье; опять же артист на сцене... Самочувствие человека в такой позиции может быть и превосходным, и мучительным: все зависит от того, как он воспринимает обращенное на себя внимание, как одобрительное или неодобрительное. Но в любом случае такая позиция производит внутри человека некое раздвоение. С одной стороны, он зависим от внешнего окружения и ловит или воображает сигналы, исходящие от других и относящиеся к нему. А с другой – центр-то, фокус его внимания находится в нем самом, он озабочен правильностью или неправильностью своих действий, своей красотой или некрасивостью, своим успехом или неуспехом, и вот затрачивается масса усилий на то, чтобы, не утратив связи с контролем извне, хорошо сыграть свою роль. Вполне понятно, что при такой установке, даже блестяще исполняя роль, человек плохо видит других, он воспринимает их лишь как одобряющее или неодобряющее дополнение к своей персоне. Внутренний мир Другого человеку, находящемуся на «сцене», практически недоступен.

А вот и третья позиция – обращенность к Другому.

Тут два варианта.

Первый – простое наблюдение. Человек смотрит на другого, изучает его, стараясь понять, но не смешивая свое «я» с его: так следователь смотрит на подследственного, исследователь на испытуемого.

Другой – сопереживание. Человек не только наблюдает, но и живо сочувствует, подключается к Другому своими мыслями и дыханием, движениями и сердцебиением, своею душой. Так смотрит на актера захваченный зритель, в такой позиции по отношению друг к другу находятся и друзья, и влюбленные...

– 185 –

Тут-то как раз человек, общаясь с Другим, наиболее свободен от себя самого. Его личная внутренняя устойчивость, «правильность» для него сами собой разумеются и не требуют дополнительных подтверждений: он уже не играет никакой «роли», фокус его внимания – вне его самого, в Другом.

В жизни все эти позиции, конечно, перемешиваются: люди общаются и чтобы, как говорят, людей посмотреть, и себя показать; но все же можно заметить, что одни больше смотрят, другие «показываются» (или, что то же самое, стараются «не показаться»), третьи по большей части отключены. Одни лишь холодно наблюдают, другие сопереживают...

Ваша задача, как нам с Вами уже ясно, – добиться выхода из мучительной для Вас позиции «сцены» в позицию обращенности к Другому, в наблюдение и сопереживание. Как же это сделать?

Вот простое упражнение, которым можно заниматься в любое время и в любом месте, занятие захватывающее. Вот, например, Вы едете в вагоне метро или в автобусе, а напротив сидит некто, занятый чтением. В транспорте многие смотрят друг на друга, это привычно, вот и Вы потихоньку наблюдаете за своим визави, и вся соль в том, КАК это делать. Ваше внимание сосредоточено на нем и только на нем. Но сосредотачиваетесь Вы, абсолютно расслабившись, не желая ничего угадать, прочесть, постичь и т. д., нет, Вы просто подставляете себя потоку душевной жизни этого человека, выражаемому его позой, движениями, мимикой, дыханием, обликом – все это Вы непринужденно впускаете в себя, и как раз это состояние, а не напряженные усилия «проникнуть», и есть высшая степень внимания. Это то состояние, которое болгарский исследователь внушения Лозанов именует «концертным». Да, вот так мы и сидим перед телевизором и в кино, и в театре, так, в деятельном расслаблении, полнее всего расположены и к сопереживанию, и к обучению. Впускайте же, впускайте, не бойтесь. У Вас возникает побуждение принять ту же позу, так же наморщить лоб, шевельнуть пальцем?.. Не препятствуйте, но и не старайтесь... Вам почему-то хочется встать – да, в самом деле! – Ваш визави чуть не проехал свою остановку, спешит к выходу...

– 186 –

Разные варианты таких упражнений делают по моим предложениям некоторые «некоммуникабельные» люди, и это приносит ощутимый успех, общение облегчается. «Впуская» вот так в себя смело и свободно людей, с которыми Вы общаетесь повседневно, Вы обнаружите, что Вам становится легче с ними разговаривать, что Вы понимаете их быстрее, полнее, чем раньше, и они, в свою очередь, относятся к Вам теплее... Поддерживая в себе настрой на вчувствование в других, сделав его привычкой, Вы убедитесь, что и нужные слова, и мысли, и самочувствие приходят сами собой, без усилий, естественно...

Вы пишете: «Я не могу, я не умею любить людей. Как заставить себя полюбить?»

Отвечаю: Вы никого не полюбили до сих пор только по одной причине – потому что никем по-настоящему не интересовались.

Бесполезно внушать себе любовь, если любви нет, с таким же успехом можно превращать зиму в лето. Но легко и в высшей степени полезно развивать у себя интерес – отношение многозначное и ни к чему не обязывающее. С интересом можно относиться и к другу, и к врагу, и просто к постороннему человеку. Интерес всегда выигрышен, и это мост между эгоизмом и альтруизмом – мост, по которому можно двигаться и туда и обратно. Но если эгоист может сжечь за собой этот мост, то альтруист не может. Интерес не предполагает любви, но любовь предполагает интерес: есть почва без растений, но нет растений без почвы. Можно ли любить человека и не интересоваться им? По странности, однако, множество людей любят, не интересуясь. Но кого они любят? Здесь неправомерен даже вопрос: «кого?». Не «кого», а «что». Они любят образ, созданный собственным воображением, и, как правило, жестоко разочаровываются...

Вы возразите: да неужели же найдутся папаша или мамаша, сомневающиеся в том, что их дражайшее дитя, ни на мгновение не отрываясь от дел, собирает научные материалы по теме «Мои родители и борьба с ними»? Неужто есть на свете учителя, не подозревающие, что ежедневно, с первой секунды занятий, они представляют собой важнейший объект исследований учеников? Какой врач, обследуя пациента, не ощущает себя обследуемым? Какой психолог не подвергается

– 187 –

психоанализу во время работы? И кто будет отрицать, что в повседневной жизни все мы, друзья и враги, малые и старые, умные и дураки, непрерывно изучаем друг друга? («Я его знаю». «Я его совсем не знаю». «Ты меня еще не знаешь...»)

Все это так, и при всем том удивительно, как мало людей по-настоящему, то есть бескорыстно интересуется другими людьми. Невозможно передать, сколь много они теряют...

Станьте же Тайным Психологом. Каждый день, при общении с любым человеком и вне общения, повторяйте себе, введите внутрь, сделайте главным:

«Я еще совсем не знаю и не понимаю людей (или данного, отдельного, вот этого человека), и я хочу их (его, ее) узнать и понять, я жажду этого, и отныне все мое внимание, все силы души и ума направлены на Другого. Нет ничего интереснее и важнее. Каждый день я задаюсь тысячами вопросов о Другом, и каждого, кто передо мной, стараюсь постичь всесторонне, до глубины глубин... Чем живет этот человек, чем дышит, чего хочет, к чему стремится? Каков его характер, темперамент, способности? Как он спит, как он мыслит, как чувствует, в чем противоречив? Что лежит на поверхности, что в глубине? Что в нем от родителей, от друзей, от профессии и других внешних влияний, что идет изнутри? Какова его самооценка, болезненные точки самолюбия? В чем ищет признания, какова желаемая роль в жизни? Где фальшив, а где открыт и естествен? Почему так, а не иначе складываются отношения с людьми, с тем или иным человеком? В чем реалист, а в чем впадает в иллюзии? Как складывалась его судьба, как складывается теперь, что может быть дальше? Что означает этот жест, эта улыбка, это слово, это молчание? В чем он похож на других, на такого-то, на меня? Нет ли у него психологических двойников, которых я уже знаю?..

Все, все мое внимание ежедневно, ежесекундно направляется на Другого, и его отношение ко мне интересует меня как одно из проявлений его характера, но не более...»

Станьте же Тайным Психологом, начинайте сегодня.

«Но почему «тайным»? – спросите Вы. – Что ж,

– 188 –

все это мое человекоизучение надо скрывать? Исподтишка подглядывать за людьми?..»

Не исподтишка, но по возможности деликатно: нет ничего отвратительнее навязчивого залезания в душу. Внимание к людям все само Вам подскажет. Вскоре Вы будете удивлены массой неожиданных открытий и в окружающих, и в самой себе.

Недавно, кстати, я имел удовольствие познакомиться с обаятельнейшей женщиной, заведующей детским садом. Человека, более деятельного и способного к сопереживанию, я еще не видел, а по количеству излучаемого тепла это даже не печь, а целая паровозная топка. «Я никогда не любила детей», – заявила она мне. «То есть как?» – удивился я. «А вот так. Не любила, и все. Пока не стала с ними работать».