SOCIAL PHOBIA 14 страница

После этого общего введения к истории капиталистической фазы перейдем к более подробному рассмотрению событий этой эпохи [185].

В Англии промышленный переворот в основном завершился в 1800-е годы. Буржуазия ещё не вполне овладела государственной властью до парламентской реформы, тем не менее, жизнь в стране уже с начала века определялась капиталистическим производством с такими его характерными чертами, как безудержная и бесчеловечная эксплуатация наемного труда, периодические кризисы перепроизводства и т. п.

Происходят первые выступления рабочего класса: бунты так называемых луддитов в 1811 –1813 гг., сопровождавшиеся разрушением машин (парламент ответил введением смертной казни за их разрушение); в 1819 г. волнения в Манчестере, подавленные войсками (так называемое Питерлоо). Буржуазия, однако, чувствовала себя политически ущемленной: хотя страна имела парламент с двумя партиями – вигами и тори, но обе партии в основном отражали интересы землевладельцев (виги – отчасти и интересы финансовой буржуазии).

Структура парламента (Палаты общин), исторически сложившаяся в XVI–XVII вв., совершенно не соответствовала реальным требованиям экономической и социальной жизни. Часть депутатов избиралась сельскими округами – графствами, но фактически землевладельцами из сельских местностей, причем малолюдное и отсталое графство Корнуолл имело вчетверо больше представителей, чем некоторые наиболее населенные и экономически развитые центральные графства. Часть депутатов выбиралась от городских округов (местечек – boroughs). При этом было шесть различных типов boroughs, которые различались между собой по условиям их представительства. Иные полностью потеряли свое население, но от них продолжали выставляться депутаты в парламент, другие местечки были столь ничтожны, что избиратели полностью зависели от местного помещика; в то же время выросшие в XVII–XVIII вв. крупные индустриальные города, такие, как Бирмингем или Манчестер, вообще не имели представителей в парламенте. Вопрос о его реформе остро стоял с 1780-х годов.

Наконец, виги внесли в парламент и в 1832 г. провели билль о реформе, который фактически означал переход власти в стране к буржуазии. Реформа, однако, удовлетворила население не полностью. Вскоре возникло движение рабочего класса – чартизм, которое выдвинуло в 1838 г. требование введения хартии избирательных прав, включавшей шесть пунктов: равные избирательные округа, всеобщее избирательное право, оплата депутатов парламента, отсутствие имущественных ограничений для избирателей и избираемых, тайное голосование и ежегодные заседания парламента [186]. Чартизм с его всенародными петициями, манифестациями и угрозой забастовок не пережил 1848 г., однако в ходе истории все чартистские требования были в конце концов приняты.

Становление режима капиталистической экономики повсюду, и, прежде всего именно в Англии, приводило к колониальной экспансии. Капиталу требовались новые рынки для производимых товаров, желательно с монополией на их продажу, расширение источников сырья и возможностей для капиталовложений. Технологическое превосходство Европы облегчило завоевание колоний в частях света, не достигших седьмой фазы.

Вся капиталистическая фаза являет картину прогрессирующего превращения отсталых частей Земного шара в колонии с более или менее бесправным населением, управляемым колонизаторами,– вплоть до полного раздела всех доступных территорий в начале XX в. Ясно, что в покоряемых странах назревал новый общественный дискомфорт, хотя он стал сказываться не в первых поколениях.

В некоторых случаях захваченные страны заселялись выходцами из метрополии. Американские колонии Англии, принадлежавшие к этому типу, отложились, создав Соединенные Штаты Америки; так же отложились от Испании и Португалии их колонии в Латинской Америке (но не в Африке). В дальнейшем Англия стала предвосхищать события, предоставляя колониям, заселённым англичанами, все возрастающую долю самостоятельности. В конце концов, Австралия, Канада, Новая Зеландия, Южная Африка стали независимыми государствами, входящими в Британское Содружество наций.

Особо важную роль для Англии играла Индия.

Ост-Индская компания была создана ещё королевой Елизаветой I и имела целью доставлять в Англию перец и другие пряности (они имели в прежнее время исключительное значение из-за отсутствия холодильников для мяса). Первая фактория в Сурате была основана в 1613 г., за ней последовали и другие. Остров Бомбей, перешедший к Англии как часть приданого португальской принцессы, жены Карла I, был также передан Ост-Индской компании, её стараниями на нем вырос город. Возникали всё новые английские фактории как на западном, так и на восточном побережье Индии; в 1690 г. англичанами была построена Калькутта.

В 1702 г. была создана новая Объединенная Ост-Индская компания; до 1858 г. она осуществляла суверенитет над всё большей частью индийских территорий, включая Бенгалию, Бихар, Ориссу и другие области. Первоначально владения англичан находились формально в вассальной зависимости от династии Великих Моголов, но затем зависимость прекратилась.

Владения Ост-Индской компании продолжали расти и в XIX в. В 1828 г. на принадлежавшей ей территории было запрещено сати (самосожжение вдов по индуистскому обычаю), в 1843 г.– рабство, но в целом англичане считали нужным только поддерживать законный (по местным понятиям) порядок и взимать налоги, не вмешиваясь в социальные отношения [187].

Экспансия Англии в зоне Индийского океана привела к столкновению с Китаем. С 1799 г. китайское правительство запретило разведение опиумного мака и импорт опиума. Англичане сочли это нарушением права свободной торговли, и в 1839–1842 гг. между Англией и Китаем разгорелась «первая опиумная война». Китай и позже настаивал на запрещении опиума, но в результате «второй опиумной войны» 1858 г. был вынужден это запрещение отменить.

В 1857–1858 гг. происходило восстание индийских солдат Ост-Индской компании (сипаев). Оно было направлено, прежде всего, против тех (немногих, в общем) нововведений, которые индийцы рассматривали как европеизацию и нарушение индуистских ценностей. Непосредственной же причиной послужило использование нового ружья с патронами в «картузах», которые должны были надкусывать солдаты, когда заряжали ружье. Между тем патроны смазывались говяжьим или свиным жиром и тем самым были табу как для индусов, которые считают корову священным животным, так и для мусульман, которым запрещено употреблять свинину в пищу.

Началась полуторалетняя кровопролитная война, сопровождавшаяся зверствами с обеих сторон. В результате правление Ост-Индской компании было прекращено, последний Великий Могол смещён и сослан, и на месте империи Великих Моголов возникла британская Индийская империя с королевой Англии Викторией в качестве императрицы. Часть территории Индии была подчинена британской короне, но во многих крупных анклавах сохранилась власть местных раджей, руководимых британскими «советниками».

Англичане придерживались правила ничего не менять в местных обычаях, если эти обычаи не подрывают радж (господство) Англии. Так, в Дели, пока он был столицей Могольской империи, не возводились индуистские храмы. Это обыкновение сохранилось и тогда, когда Дели стал столицей британской Индийской империи. Каждый раджа сохранял свои доходы и почести, и англичане не вмешивались в сложную систему каст.

Хотя англичане всегда держались в колониях обособленно и высокомерно, нельзя сказать, что их власть, как в Индии, так и в других колониях (например, в Африке – в Нигерии, Кении, Гане и др.) сводилась исключительно к угнетению местного населения и получению с него доходов. Уходя в середине XX в. из своих колоний, англичане оставляли сеть железных дорог, телеграф, почту, промышленные предприятия и инфраструктуру, которые государства средневековой и постсредневековой фазы самостоятельно создать ни в коем случае не могли. Большинство бывших колоний добровольно осталось в составе Британского Содружества наций.

Во Франции поворот к капитализму начался в результате июльской революции 1830 г. Был снова введён трёхцветный флаг революции (вместо белого с бурбонскими лилиями). Хотя движущей силой переворота были рабочие и мелкая буржуазия, однако ситуацией овладела финансовая буржуазия [188]. Палата депутатов была несколько демократизирована, однако республика объявлена не была, а престол был предложен герцогу Орлеанскому Луи Филиппу, представителю младшей ветви Бурбонского дома. «Священный Союз» не прореагировал – из-за разногласий между державами,– и с этого времени, можно сказать, что он прекратил существование.

Революция 1830 г. вызвала некоторые волнения и в других странах Европы. В 1830–1831 гг. восстала русская часть Польши, но восстание было подавлено; Польша лишилась своей конституции, дарованной ей Александром I в 1815 г., и началась политика усиленной русификации польских земель.

В России революция 1830 г. произвела большое впечатление на Николая I: его политика сильно сместилась вправо; работа по подготовке законов об ослаблении или отмене крепостного права была свернута.

Между тем во Франции снова назревали серьезные события. Большая часть буржуазии была недовольна результатами революции 1830 г.; в 40-е годы в стране были неурожаи, а в 1847 г. произошел кризис перепроизводства; пролетариат не получил в результате предыдущей революции ничего. В 1848 г. вспыхнула новая революция. Было создано на основе широкой коалиции временное республиканское правительство, введено всеобщее избирательное право для мужчин, рабочий день был сокращен до 10–11 часов, были увеличены налоги на земельных собственников (включая крестьян). Но образованное в результате выборов Учредительное собрание двинулось сильно вправо. Начались народные демонстрации, что вызвало репрессивные меры правительства, приведшие к восстанию пролетариата, которое было подавлено. Принятая Учредительным собранием конституция передала почти абсолютную власть президенту, которым при поддержке буржуазии и особенно крестьянства стал племянник Наполеона I Луи-Наполеон, объявивший себя в 1851 г. императором Наполеоном III.

Параллельно с этими событиями шла французская колониальная экспансия. Так, между 1830 и 1847 гг. был завоеван Алжир.

Революция 1848 г. вызвала во всей Европе гораздо более значительные отклики, чем революция 1830 г.

В Австрии революционные выступления вынудили уйти в отставку Меттерниха, бывшего с 1815 г. душой «Священного Союза». Правительство Австрии сначала провозгласило конституцию и куцый избирательный закон, но затем было вынуждено созвать Учредительное собрание и издать новый закон, вводивший всеобщее избирательное право – для мужчин. Рабочее движение всячески сдерживалось, зато крестьяне получили отмену крепостного права [189].

Одновременно происходила демократическая революция и в Венгрии, в которой важную роль играли крестьянство и национальные движения, особенно славянских народов. В начале 1849 г. австрийские власти ввели в Венгрию войска, с которыми сначала довольно хорошо справлялись образовавшиеся революционные части. Но венгерское дворянство поддержало Габсбургов, которые обратились к Николаю I с просьбой послать для подавления революции русские войска, и с их помощью революция была подавлена. Тем не менее позиции буржуазии, несомненно, укрепились и в этой стране.

Революция началась в 1848 г. и в Германии, но здесь революционные силы удалось повсеместно подавить за счёт некоторых уступок либеральной буржуазии со стороны местных правителей. То же самое произошло и в Италии. Перед итальянцами стояла задача создания общенационального-государства: страна была разделена на ряд отдельных владений, значительная её часть принадлежала либо Австрии, либо Бурбонам. Вожди революции Гарибальди и Мадзини надеялись создать общеитальянскую демократическую республику. Но революционное движение было подавлено Австрией, Францией, Испанией и бурбонской династией Королевства обеих Сицилии (включавшего Неаполь). Однако в Пьемонте, на северо-западе страны, была создана конституционная монархия. На севере Италии начался промышленный переворот.

В Германии задержавшийся было промышленный переворот также поставил в порядок дня давно назревшее национальное объединение страны. Роль объединителя взяла на себя Пруссия, руководимая королем Вильгельмом I, но главным образом талантливейшим государственным деятелем Бисмарком. В результате войны с Данией 1864 г. и особенно молниеносной войны 1866 г. с Австрией Пруссия стала никем не оспариваемым лидером движения за германское объединение. Часть мелких германских государств была непосредственно присоединена к Пруссии. По конституции образованного в 1867 г. Северо-Германского союза к союзной компетенции относились военное дело, внешние сношения, монетная система, почта, железные дороги. Было создано союзное правительство во главе с канцлером Бисмарком, ответственным только перед президентом союза, которым являлся король Пруссии, он же главнокомандующий в военное время. Учреждался и союзный парламент – рейхстаг, имевший право вотировать бюджет; он избирался всеобщим голосованием мужчин, за исключением солдат и домашней прислуги [190].

Мелкие германские монархи сохранили почести и цивильные листы, но имели мало влияния на общегерманскую политику, так что можно считать, что с этого времени начинается история капиталистической фазы в Германии.

Важное место в европейской политике с середины XIX в. занимал так называемый Восточный вопрос, т. е. вопрос о судьбах Османской (Турецкой) империи, которую раздирали внутренние противоречия и сепаратистские движения, в особенности в христианских балканских областях. Для Франции и Англии это был главным образом вопрос о военном и торговом господстве на Средиземном море, а для Австрии и России – о возможной территориальной экспансии. Австрия непосредственно прилегала к Балканам, а Россия – этот «Третий Рим» – надеялась на возрождение православной и славянской Византийской империи на Балканах. Православными здесь были румыны, болгары, сербы, черногорцы, македонцы и греки; кроме того, важную часть населения Малой Азии составляли христиане-монофизиты – армяне.

Но, прежде всего Россия, давно теснившая турок, мечтала о захвате Черноморских проливов и о получении свободного выхода в Средиземное море.

В 1774 г. Россия обеспечила себе ряд крепостей на Черном море и подтвердила независимость Крымского ханства от Турции, а также получила право покровительства христианским подданным Турции; в 1783 г. она аннексировала Крым, в 1801 – 1810 гг. присоединила православную Грузию, в 1812 г. аннексировала Бесарабию и получила право гарантировать автономию Сербии (почти одновременно Персия уступила России права на земли к северу от р. Араке и Талышское ханство). В этих условиях Австрия опасалась создания мощного славянского (фактически русского) фактора на Балканах и в течение XIX в. стремилась поддерживать Турцию.

На Балканах же существовали не только антитурецкие, но и антигреческие настроения: в Валахии, Молдавии, Хорватии определенная группа греков, фанариоты (их так называли по греческому кварталу Фанар в Стамбуле), составляла часть турецкой администрации. Вот почему попытка грека-фанариота, князя Александра Ипсиланти, опираясь на Россию, организовать антитурецкое восстание на Балканах в 1821 г., не имела успеха. В том же году в Стамбуле был повешен православный патриарх. Россия разорвала дипломатические отношения с Турцией.

В 1822 г. восстала Греция. Греки объявили о своей независимости, но державы пока предпочитали, чтобы Греция оставалась в вассальной зависимости от Турции.

В 1826 г. Николай I предъявил Турции ультиматум, потребовав признания автономии придунайских княжеств (Молдавии и Валахии) и Сербии. В 1827 г. турецко-египетский флот был разбит англо-французско-русским флотом при Наварине, а в следующем году русские, разбив персов в Закавказье, заняли Ереван и Нахичевань, завершив завоевание Закавказья. В 1828–1832 гг. была окончательно признана независимость Греции (достигнутая с помощью французских войск); русско-турецкая война 1828–1829 гг., успешная для русских, закончилась компромиссным Адрианопольским миром, так как Николай I полагал, что лучше слабая Османская империя, чем усиление Англии и Франции и даже Египта на Балканах [191].

В 1831 г. египетский паша Мухаммед Али, не получив ничего за свою протурецкие усилия в Греции, объявил султана еретиком и начал завоевание Палестины и Сирии. В данном случае Турция получила поддержку России; русские войска покинули дунайские княжества.

Яблоком раздора между державами был вопрос о Босфорском и Дарданелльском проливах: Николай I считал, что они должны либо быть открыты для России, либо закрыты для всех держав; Франция и Англия требовали их открытия для себя. Были и другие разногласия между державами, но существенным, видимо, было то, что Франция при Наполеоне III нуждалась в эффектных победах, а Англия боялась, что своими требованиями защиты православных интересов в Турции Россия ведет дело к установлению протектората над. Османской империей. Все это привело в 1854–1856 гг. к войне Франции, Англии, Турции и итальянского государства Пьемонт–Сардиния против России. Союзники решили, что необходимо лишить Россию господства на море, и потому осадили её черноморскую военно-морскую базу Севастополь. После героической одиннадцатимесячной обороны он был взят.

По Парижскому миру 1856 г. Россия уступила Турции придунайскую часть Бессарабии, лишилась права охраны православных интересов в Турции (все христианские интересы были переданы под международную защиту), дунайским княжествам гарантировалась автономия; русский черноморский флот должен был быть уменьшен до минимума.

Но главный для России вывод из Крымской войны заключался в том, что обнаружилась негодность её армейской структуры, основанной на насильственном наборе рекрутов сроком на 25 лет, и, что ещё важнее, негодность её социально-политического строя. Николай I умер ещё в ходе Крымской кампании, а новый император – Александр II перешёл к политике реформ, из которых важнейшими были отмена крепостного права, правда небезвозмездная, и введение суда присяжных. Были созданы условия для буржуазного развития (хотя власть к буржуазии не перешла): отмена крепостного права содействовала появлению доступной рабочей силы; быстро строилась сеть железных дорог, развивалась промышленность. И, конечно, возникали неизбежные для этой фазы колониальные войны.

Для дальнейшей истории России очень существенное значение имело то обстоятельство, что её колонии (и только ее) непосредственно примыкали к её собственной территории – будь то Закавказье, присоединенное между 1801 и 1827 гг. (но вполне закрепленное за Россией лишь после поражения горцев в их освободительной войне с 1820 по-1859 г.), будь то Казахстан и Средняя Азия. Казахстан, тогда называвшийся Киргизской степью, был покорен ещё в правление Екатерины II, Александра I и Николая I, а так называемый Западный Туркестан, т. е. территория нынешних Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана, был завоёван в 1865–1885 гг. Продвижение русских войск остановилось на Амударье, за которой на свое влияние уже претендовала Англия. В пределах Персии «зоны влияния» обеих держав были разграничены.

На территорию колоний шла иммиграция русского населения.

Сравнительный либерализм правления Александра II в России уже при нём сменился усилением реакции, во всяком случае в западных губерниях, т. е. на территории проживания поляков (не только в так называемом Королевстве – в русских источниках Царстве – Польском, но и в ряде частей Литвы, Украины и Белоруссии). Возникло новое польское освободительное движение.

Оно установило контакты с русскими демократами – Герценом и Огаревым, издававшими в Лондоне журнал «Колокол», и центральным комитетом подпольной организации «Земля и воля» в России. Польское восстание было направлено не против русских, а против царизма. В январе 1863 г. повстанцы атаковали царские гарнизоны в ряде мест Польши. Восставшие почти сразу создали временное правительство, издали манифест и обещали крестьянам землю, а помещикам – компенсацию за счёт государства.

Вскоре, однако, к руководству восстанием пришли так называемые «белые». «Белые» отказались от проведения аграрных преобразований, не создали единого военного командования, не развивали связей с русскими революционерами, тщётно рассчитывая на зарубежную помощь. Польское повстанческое движение имело весьма ограниченный успех в части Белоруссии и на правобережной Украине, так как здесь поляки воспринимались крестьянским населением как помещики.

С мая 1863 г. генерал-губернатор Литвы и Белоруссии Муравьев («Вешатель») и наместник Королевства Польского Берг начали массовый террор против поляков, одновременно проводя земельную реформу в Литве, Белоруссии и на Правобережной Украине и не отменяя реформ польского временного правительства в Королевстве. К маю 1864 г. восстание было подавлено. Множество повстанцев было повешено или отправлено в Сибирь на каторгу, ещё больше поляков выселили в отдалённые губернии России.

В дальнейшем поляки были «уравнены в правах» с русскими, но лишь на условиях принятия ими русского языка. Польский язык был исключен из школ и судов, закрыты были польские газеты, не разрешалось называть Царство Польское Королевством, начался процесс его административной русификации [192]. В то же время снятие таможенных барьеров между Польшей и Россией способствовало развитию промышленности в Польше.

Лучше было положение поляков в Австро-Венгрии. С 1815 г. Краков был республикой под опекой России, Австрии и Пруссии, а когда в 1846 г. он был включен в австро-венгерскую Галицию, поляки в парламенте блокировались с австрийцами, выступая против словацких и украинских депутатов, ориентировавшихся на Россию.

В США за время, истекшее со времени войны за независимость, капиталистический способ производства прочно укрепился в северных штатах. Так называемая «граница» – фронт американских поселенцев на западе территории США – непрерывно двигалась всё далее на запад; индейцы оттеснялись и уничтожались. В 40-е годы произошло присоединение принадлежавшего Мексике Техаса, а затем, в результате войны с Мексикой, территорий, на которых были созданы штаты Нью-Мексико, Аризона, Колорадо, Юта, Невада и Калифорния. Открытие золота в Калифорнии вызвало в 1849 г. поток переселенцев туда. ещё раньше Англия уступила США свои права на Орегон – другую область на Тихоокеанском побережье.

В США не менее, если не более энергично, чем в Европе, шёл промышленный и аграрный переворот: изобретение швейной машинки, электрического телеграфа, цельнометаллического плуга, механической жатки, постройка железных дорог, введение торговли в рассрочку и рекламы – все это вело к расцвету как капиталистической промышленности, так и капиталистического сельского хозяйства. США стали вывозить из новых штатов пшеницу.

Но этот технологический прогресс не затрагивал южные-штаты с их патриархально-плантаторским хлопководческим хозяйством, основанным на рабском труде негров. Жизнь и нравы южных плантаторов напоминали нравы римских свободных граждан или нравы средневековых феодалов с их дуэлями и понятием личной чести. Южные штаты болезненно воспринимали появление новых штатов на Западе, опасаясь образования мощной антирабовладельческой коалиции в конгрессе и правительстве; большой убыток им приносило принимавшее массовый характер бегство негров в северные штаты, где они получали свободу. Противоречия между южными и северными штатами обусловили объявление в 1861 г. южными штатами своей независимости (в виде «Конфедерации штатов»), а это привело к гражданской войне, в которой победили северяне, и к полной отмене рабства в 1865 г. Незадолго до этого лидер северян, президент Линкольн, был убит террористом [193].

Победа северян явилась не безусловным благом. Хозяйство южных штатов было разрушено, бывшие рабы оказались не приспособлены к свободному рынку труда, юг был наводнён северными оккупантами. Заметим, что лагеря военнопленных, учреждённые северянами, мало отличались от будущих гитлеровских. Понадобился значительный срок для реконструкции хозяйства Соединенных Штатов.

Развитие капиталистического производства в Европе и Америке сопровождалось обнищанием значительной части населения и безудержной эксплуатацией рабочего класса. 14-часовой рабочий день был обычным явлением, никаких механизмов социальной защиты не существовало, попытки рабочих образовать профессиональные союзы повсеместно пресекались. В этих условиях, конечно, неизбежен был рост революционного движения.

Социально-психологическую альтернативу капиталистической реальности создавали не только революционные движения, но и художественная литература, романтическая, а затем реалистическая. Именно европейская литература сказала важнейшие слова о человеке, о его достоинстве перед лицом исторических испытаний, показала добро и зло не в догматических полурелигиозных формах, а так, как они проявляются в повседневной жизни человека.

Изложение и анализ произведений писателей XIX в. не входит в наши задачи. Мы лишь перечислим тех, кто заслуживает быть упомянутыми, потому что имели значение для самого исторического процесса. Именно их творчество, а не религиозно-философские движения представлялись альтернативой идеологии капитализма: Гёте (1749–1832), Шиллер (1754–1805), Гофман (1776–1822), Гейне (1797–1856) в Германии; Стендаль (1783–1842), Бальзак (1799–1850), Гюго (1802–1885), Мериме (1803–1870), Флобер (1821 – 1870), Мопассан (1850–1893), Золя (1840–1902) во Франции; В. Скотт (1771 – 1832), Вордсворт (1770–1850), Кольридж (1772–1834), Шелли (1792–1822), Байрон (1788– 1824), Диккенс (1812–1870), Теккерей (1811 – 1863) в Великобритании; Мицкевич (1798–1855) в Польше; Пушкин (1799–1837), Лермонтов (1814–1841), Гоголь (1809–1852), Тургенев (1818–1883), Достоевский (1821 – 1881), Л. Толстой (1828–1910), Чехов (1860–1904) в России; Г. Мелвилл (1819–1891), Марк Твен (1835–1910) в США.

Для формирования русского освободительного движения имели огромное значение работы публицистов – Герцена (1812–1870), Белинского (1811 – 1848) и Чернышевского (1828–1889).

Великие писатели XIX в. помогали понять своего современника: и то, что его мучило, и то, что составляло его дискомфорт, и то, что было его силой и величием [194].

Хотя пришедший к власти капиталистический класс стремился и впредь опираться на традиционные церковные организации, однако для оправдания капиталистических порядков в повседневной жизни и в умах требовалась уже не только нерассуждающая вера, но и жизненные факты и знание того, что на том уровне развития мысли принималось за бесспорно установленные, математически и физически подтвержденные научные истины. В возникших за эту эпоху научно-философских течениях доминировали позитивисты, которые уверовали в капиталистический прогресс, словно в Библию. Его они отождествляли с прогрессом вообще, т. е., как мыслилось ими, со стремлением к бесконечному всеобщему благу. Их философия служила оправданием того технологического и общественного движения, которое представлялось им прогрессивным.

Не следует, однако, принимать позитивистов за апологетов капитализма: часть из них верила, что капитализм – зло, но что он сам постепенно перерастет в лучшее общество.

Однако была и четкая альтернатива капиталистической идеологии – это было революционное движение.

Крайние, революционные по своему характеру группы начали складываться во Франции уже во времена революции 1789–1799 гг., в Англии – в начале XIX в., в Германии – в ходе революции 1848 г. Здесь можно проследить несколько тенденций: во-первых, утопическую (граф Сен-Симон, 1760–1825; Фурье, 1772–1837; Оуэн, 1771 – 1858); во-вторых, заговорщическую с развитием в сторону терроризма (О. Бланки во Франции, 1805–1881, народовольцы в России, начиная с 1870-х годов); в-третьих, анархическую (Бакунин, 1814–1876) и, в-четвертых, искавшую научное понимание капитализма и методы избавления от него (Ф. Лассаль, 1825–1864; К. Маркс, 1818–1883; Ф. Энгельс, 1820–1895).

Всё более интернационализирующаяся практика капиталистического производства побуждала к интернационализации сопротивления ему.

В 1864 г. в Лондоне организуется «Интернациональная рабочая ассоциация» (I Интернационал). Организован Интернационал был не Марксом, но Маркс возглавил его. Состав I Интернационала был очень пестрым: марксисты не были в нём в большинстве, он включал бланкистов, прудонистов, лассальянцев, бакунинцев и просуществовал только до 1875 г. Зато организованный в 1889 г. II Интернационал, первоначально опиравшийся частью на лассальянцев, частью на анархистов, но более всего на марксистов, с середины 1890-х годов полностью перешел на марксистские позиции. В то же время в пределах II Интернационала наметилось как революционное крыло (отец и сын Либкнехты, Р. Люксембург, Г. В. Плеханов), так и реформистское (Э. Бернштейн). Центристскую позицию занимал ученик Энгельса К. Каутский. История XX в. доказала в конце концов правоту реформистов.

Вне пределов Интернационала были английские движения – тред-юнионистов, которые вели поначалу не столько политическую, сколько экономическую борьбу за улучшение условий труда пролетариата, и интеллигентское движение Фабианского общества (С. и Б. Вебб, Бернард Шоу и др.). В 1900 г. тред-юнионисты и фабианцы создали лейбористскую партию, ставшую вскоре одним из определяющих политических факторов в жизни Великобритании.

Практически вне связи с Интернационалом (и вне связи с подавленным в 1825 г. движением декабристов, идеи которого развивались Герценом в английской эмиграции) первоначально находилось революционное движение в России. Оно начиналось с заговорщической деятельности, а затем с «хождения в народ» (переодетые крестьянами революционеры-народники пытались пропагандировать крестьянскую массу); когда же эта затея не оправдала себя, народники разделились на террористическую «Народную волю» и реформистский «Черный передел», в дальнейшем слившийся с марксистским движением.