ЖУРНАЛИСТА

Свобода как величайшая ценность цивилизации может быть сопоставлена только с равенством. Противоположность, несоединимость этих двух понятий и есть то противоречие, которое на протяжении всей истории человечества является одним из главных источников его драматического развития. Лучшие умы пытались его разрешить, множество восстаний, революций, освободительных войн, заговоров, мятежей проходило под лозунгами свободы и равенства - и именно в этом пункте все они терпели неудачу, ибо пытались создать идеальное общество. Только в нереальном мире - Утопии - равенство не противоречит свободе. До сих пор эти попытки, оплаченные огромными жертвами и неимоверными страданиями, не привели к успеху. Великое противостояние ХХ века между коммунизмом и капитализмом было, с этой точки зрения, противостоянием равенства несвободных и свободы неравных. Равенство поддерживается насилием, потому что свобода ведет к неравенству. Как только рухнуло авторитарное общество государственного социализма и граждане новых стран постсоветского пространства обрели большую степень свободы - началось имущественное расслоение, быстро появились очень богатые и очень бедные.

Абсолютной свободы быть не может: она ограничена необходимостью. Познание необходимости расширяет степень свободы. Так, пока человечество не познало законы аэродинамики, люди не могли летать.

“Свобода есть осознанная необходимость”. “Познай истину - и истина сделает тебя свободным”. Две эти древние мудрости содержат в себе все ответы на любые вопросы - нужно только научиться правильно пользоваться каждой из них. Их истинность неизменно подтверждается высшим арбитром в любых теоретических спорах - практикой.

Найти оптимальное соотношение между правом на свободу для более сильных и стремлением остальных к равенству помогает универсальное средство - равноправие. Передовые страны мира первыми при переходе к демократии опробовали его - и провозгласили в своих конституциях, что перед законом все равны. Подразумевалось, что для установления справедливого миропорядка достаточно равных прав - а дальше пусть каждый сам решает свои проблемы в меру собственных способностей и сил. Именно эта схема позволила создать общества Европы и Америки, в которых свобода не ограничивается сверх необходимого - и равенство не ущемляется никем, кроме самого индивида.

Свобода каждого заканчивается там, где начинается свобода другого. Это положение имеет настолько важное значение, что ему посвящена отдельная, 23-я статья Конституции Украины. Лишение свободы - самое суровое наказание, выше его оказывается только смертная казнь.

Свобода печати - также непременное требование всех великих революций. Однако на определенном их этапе сами революционеры ограничивали именно эту свободу. Первая поправка к Биллю о правах (Конституции США) навсегда запретила конгрессу принимать законы, ограничивающие свободу слова - но и без них становление свободы печати в этой стране шло исключительно трудно. Великий публицист и редактор В.И. Ленин, который с помощью общерусской политической газеты создал партию большевиков, а с партией изменил ход всемирной истории, - первым же декретом Совета народных комиссаров запретил “контрреволюционную буржуазную прессу”, а затем ввел Революционные трибуналы печати с чрезвычайными полномочиями.

Становление свободы печати, столь желанной “в теории”, на деле оказывается исключительно сложным, противоречивым процессом. Ее было чрезвычайно трудно провозгласить, для этого неизменно требовались великие социально-политические потрясения, - но еще труднее ежедневно обеспечивать на деле в каждой реальной редакции, в каждом конкретному случае.

Конституционная свобода слова, печати и основанные на этой норме законы устанавливают взаимно согласованные границы между свободой и необходимостью на этом столь важном участке системы социального управления. По одну, внешнюю сторону границы, - должна царить ответственность за ее пересечение, то есть за нарушение закона. По другую, внутреннюю, свобода непосредственно осуществляется - точнее, в миллионах конкретных актов деятельности СМИ ведется борьба за ее осуществление. Опыт многих стран показывает, что, как только свободу печати провозгласили и законодательно гарантировали, ее необходимо всесторонне обеспечивать, укреплять, причем не только журналистам, а каждому из субъектов социального процесса - по крайней мере тем из них, кто стремится к упрочению демократических начал в сфере социального управления. Поэтому при рассмотрении вопроса о независимости какого-либо издания или ТРК всегда следует уточнять, о независимости от кого именно и о какой степени независимости идет речь. Ни одна редакция, например, не может быть независима от своей аудитории, от действующего законодательства, от технических СМИ, от ставок банковских кредитов и т.п. Свобода - синоним независимости. Журналист, прежде всего, гражданин своей страны, и в силу этого пользуется той же свободой, что и все остальные ее граждане. Но для осуществления своего профессионального долга ему необходимы гарантии государства, общества в том, что он может беспрепятственно собирать, перерабатывать и распространять информацию. Обществу, в свою очередь, необходимы законные гарантии того, что журналисты не будут злоупотреблять своими особыми правами.

Так возникает вопрос о структуре этих понятий.

Компонентов свободы печати можно выделить сколь угодно много, буквально к каждой конкретной ситуации: скажем, наряду со свободой редактирования материалов можно предусмотреть и право журналиста на изменение последовательности изложения фактов в письме в редакцию.

Но основные составляющие этого понятия таковы:

· экономическая самостоятельность СМИ,

· правовая защищенность свободы журналистской деятельности,

· политическая незаангажированность редакций, их ориентированность на общечеловеческие ценности,

· творческая свобода журналистов.

Если исходить из того, что в модели социально ответственной прессы свобода подразумевается как изначальная данность, как конституционная норма, - на первый план в условиях рыночных отношений выступают проблемы осуществления этой нормы на уровне области, города и отдельной редакции.

И как только вопрос переводится в практическую плоскость - на первый план выступает именно экономическая самостоятельность СМИ. Без нее ни одна редакция не сможет реализовать ни одну из других свобод. В дни революций свободу необходимо завоевывать на баррикадах, в эпоху реформ ее следует обеспечивать финансово.

Тот, кто будет платить редакции большие деньги, всегда будет стремиться влиять и на ее политическую линию, и на творческие аспекты работы журналистов, и даже на толкование законов о СМИ.

Но газета или ТРК, которые зарабатывает свои деньги на партнерских и паритетных началах и не имеют претензий со стороны заказчиков по поводу выполненной работы - сами могут не принимать никаких претензий ни от кого. Договор - деньги - услуга: по этой идеальной схеме должны бы развиваться отношения редакций с другими субъектами социального процесса.

К сожалению, в реальных условиях к этой схеме начинают примешиваться посторонние влияния. Заключение сделки заказчики нередко увязывают с дополнительными условиями - и в случае согласия редакции ее свобода переходит к тому, кто платит деньги, а для редакции ее место заменяет зависимость.

Где же пролегает грань, перед которой редакция продает газетную площадь или эфирное время, а за ней - уже свою свободу?

Ответ на этот вопрос чрезвычайно труден и в каждой конкретной ситуации его приходится искать заново. Но определенные закономерности прослеживаются и здесь.

“Лакмусовая бумажка”, которая легко покажет, свободна ли данная редакция в отношениях с кем-либо, действует на удивление просто. Если главный редактор может сказать какому-либо заказчику: “Нет!” - и тому придется удалиться, значит, редакция свободна и независима по отношению к нему. И чем больше плательщиков вынуждены принимать решение редакции как окончательное - тем шире свобода данного издания или ТРК. Следовательно, “на поверхности” сложнейший вопрос о свободе печати выглядит как вопрос о месте принятия решения. В идеале каждый, кто пришел в редакцию, должен принимать ее условия сделки - если они не противоречат действующему законодательству.

Но путь к такому положению труден и полон искушений.

И начало его содержится в регистрационных документах издания, ТРК. Там заложена концепция издания. В официальных бумагах, скорее всего, не будет ни слова о ее будущей свободе-зависимости, то есть контролируемости - но разумеющий сразу поймет, сколь высоко будет установлена планка независимости создаваемого СМИ. Так, если учредителем окажется муниципалитет или политическая партия, линия зависимости проляжет, скорее всего, именно по этому вектору. Прольет свет на проблему и предполагаемая доля учредителя в уставном фонде и будущих расходах. Скажем, облгосадминистрация,, согласно учредительному договору, обеспечивает 5 процентов уставного фонда и столько же оборотных средств создаваемой радиостанции - тем самым она заявляет о своей малой заинтересованности в будущем контроле над содержанием ее передач. Видимо, создается музыкальная студия, в концепции которой заложена доля местной тематики в пределах 5-10 процентов времени вещания - их-то и намерено контролировать руководство области. В новой областной “молодежке” та же администрация оставляет за собой 95 процентов - тем самым закладывается на будущее и соответствующая степень подконтрольности издания.

Если же СМИ учреждает журналистский коллектив - это уже заявка на гораздо большую степень свободы. И, одновременно, на гораздо больший экономический риск. Очевидно, расчет редакция делается уже не на чужие, а на свои собственные доходы, то есть на поступление средств от рекламно-коммерческой деятельности, от аудитории за реализацию тиража и т.п.

Так еще в концепции создаваемого СМИ, в его первоначальном бизнес-плане закладываются будущие источники финансирования - и это означает начало следующего этапа рассмотрения вопроса о степени независимости будущей редакции.

Свободы не бывает без денег. При прочих соблюденных условиях - чем больше у редакции денег, тем она свободнее. Смешны разговоры о независимости издания или ТРК, которые не в состоянии сами оплатить свои счета, погрязли в долгах и хватаются, из страха перед банкротством, за любые деньги, кто бы их ни посулил и какие бы при этом условия ни выдвинул.

Наоборот, прочный финансовый фундамент, стабильные и диверсифицированные источники доходов позволяют редакциям проводить собственную политику в социальном процессе, отстаивать не чьи-то узкие клановые интересы, а общечеловеческие ценности, противопоставлять свое мнение, в случае необходимости, любому другому мнению. Именно этот фактор и позволяет прессе в жестких рыночных условиях выполнять свои социальные функции и следовать своим принципам. Для нищей же редакции они - пустой звук, недосягаемая мечта, и никакие правовые гарантии ничего изменить по существу не смогут.

Экономическая независимость, таким образом, есть основа, базис, фундамент свободы печати.

Достигается редакционная финансовая свобода несколькими путями. Какой из них главный, рекламно-коммерческая деятельность или доходы от реализации тиража, - зависит от ряда принятых руководством предварительных решений. В одних изданиях, делающих ставку на продажу газетной площади и имеющих солидные портфели заказов, основные деньги приносит именно этот вид деятельности. В других, преимущественно в общеполитических, львиную долю площади отдающих под журналистские материалы, - приходится рассчитывать главным образом на подписку и розничную продажу.

Начнем рассмотрение того, как складывается экономический фундамент свободы прессы, с рекламно-коммерческой деятельности СМИ.

Реклама, как уже было выяснено[1], - особая разновидность журналистики: она также имеет дело с актуальной социально значимой массовой информацией, занимается сбором, обработкой и массовым периодическим ее распространением, требует от создателей немалого таланта, владения формами и методами творчества, создает целенаправленно образы, влияет на общественный процесс через массовое сознание. С учетом всех несомненных различий можно предложить такую формулировку: “Реклама - утилитарная журналистика”: в ней упрощены цели (главное - продать товар), обнажены товарно-денежные отношения. Между редакциями, заказчиками и обществом нет недомолвок.

Объявления, в отличие от рекламы, творчества не требуют. Редакции в работе с ними должны лишь провести минимальную правку, не исказив смысл, и тиражировать окончательный вариант, согласованный с заказчиком. Встречающееся кое-где словосочетание “рекламные объявления”, по всей видимости, лишено смысла и его употребляют те, кто не понимает сути вопроса. Большое количество объявлений делает газету, передачу серыми, скучными: тексты объявлений как правило однообразны, безлики, лишены эмоций, выдумки.

Заказные публикации, все чаще встречающиеся в СМИ, - также не вызывают принципиальных возражений если только они откровенно обозначены как оплаченные, причем с указанием заказчика. Все формы и методы журналистского творчества при этом применимы, плодотворны, здесь уместен разговор об эффективности и действенности таких публикаций. В сущности, ими являются все материалы, выпущенные в свет по указанию учредителей газет, журналов или ТРК, именно так их и воспринимают искушенные читатели. Но явление “заказного материала” возникает, если заказчик не имеет отношения к редакции, но хочет воспользоваться ее возможностями для решения своих проблем. В конечном счете все различия между учредителем, спонсором и заказчиком публикации проявляются в форме оплаты, в путях движения денег.

Если же суть предлагаемого материала не отвечает линии данного СМИ - редакция вправе отказаться от сотрудничества или в послесловии указать на дискуссионный характер предложенного материала. При этом рискосложнений с учредителями или со своей “политической базой”, то есть с социально активной частью собственной аудитории, - есть, он даже велик. Однако отказываться от опубликования заказного материала - значит направить платежеспособного клиента к своим конкурентам. Тут есть проблема, а правильное решение ее укажет точный подсчет того, что данное СМИ приобретает, а чем рискует в этой ситуации.

От опубликования заказных материалов редакции переходят к “паблик рилейшнз”, а от него - к имиджмейкингу как к довольно перспективным направлениям бизнеса, также связанным напрямую с общественным мнением и массовой информацией. Эти родственные журналистике виды деятельности еще не развиты в постсоветских странах, еще не оформились организационно, и поэтому редакции, серьезно относящиеся к расширению источников своих доходов, берутся за управление связями заказчика с общественностью (именно так переводится с английского “public relations”) и за формирование в общественном мнении нужного образа политика, финансиста, государственного лидера (это есть “imаgemaking”). Каждый из них подавляющую часть задач решает через СМИ - и поэтому в редакциях задаются вопросом: зачем отдавать большие деньги и прямые контакты с богатыми заказчиками кому-то третьему, если решение всех вопросов, по крайней мере сейчас, выгоднее взять на себя?

Рыночные отношения в мире технических СМИ, связистов, торговли бумагой, распространения тиражей - это чаще всего отношения с монополистами, с которыми торг неуместен: желающих пользоваться их услугами много, а возможности их ограничены. Телебашня в городе, как правило, одна, и типография одна, а если и не одна,то первоклассные печатные машины все же остаются большой редкостью, и приобрести их в собственность редакции, в подавляющем большинстве, пока не в состоянии. Монополисты же, как известно из классической политэкономии, извлекают монопольно высокие прибыли - проще говоря, не стесняются устанавливать такие высокие цены, которые делают бессмысленным выпуск газеты или журнала. “Это ваши проблемы!” - следует ответ на все претензии и жалобы.

Так свобода печати оканчивается банкротством редакции, не умеющей зарабатывать или, по крайней мере, экономить деньги.

Руководители СМИ, сделавших ставку на упрочение своей независимости, это понимают - и, в свою очередь, не стесняются зарабатывать где можно и на чем можно.

Ознакомление с источниками доходов, не связанных непосредственно с деятельностью СМИ, поражают воображение изобретательностью, и они, несомненно, во многих случаях есть результат творческого, нетривиального решения возникших коммерческих задач. Ситуация тем более интригующая, что никто из журналистов не проходил в вузах или в редакциях компартийных газет наук предпринимательства.

Простое знакомство с методиками, разработанными в редакциях, показывает, сколь много можно придумать, если потребуется, для спасения свободы печати, да и собственной тоже.

Издательская деятельность близка журналистике - и предприимчивые руководители редакций выпускают в свет немалыми тиражами брошюры всевозможной тематики: юридической, медицинской, бухгалтерско-налоговой, садово-дачной, не гнушаясь эротической и оккультистской. Что здесь хорошо, а что плохо? В контексте разговора о свободе печати можно утверждать, что хорошо то, что не противоречит закону, общественной морали - и поддерживает финансовую независимость редакций.

Посредническая деятельность - буквально “золотое дно” для редакций, работающих с рекламой и объявлениями, особенно для еженедельников. Пока подойдет время выхода в свет объявлений “Куплю - продаю”, - можно найти заказчику клиента, пользуясь естественным правом первого доступа к коммерческой информации. Процент за посредничество остается в редакции вместе с деньгами за опубликование объявления - а если даже объявление и не выйдет в свет - процент за сделку все равно многократно превысит стоимость нескольких квадратных сантиметров газетной площади или десятка секунд в эфире.

Получение прибылей в виде процентов на депозитных вкладах в банках, вообще говоря, не лучший способ денежного оборота: процент невелик, а деньги связаны. Однако к нему также нелишне прибегнуть, если у редакции появилось столько денег, что для них уже не находится применения. Вполне возможно, что более привлекательным покажется журналистам размещение свободных денег на фондовом рынке: покупка облигаций и других ценных бумаг, и даже игра на разнице курсов акций.

Все это, как видим, весьма далеко уводит в сторону от журналистики, равно как и транспортные услуги, побочная торговая деятельность, желательно в собственных киосках или даже магазинах. Новый бизнес затягивает, прибыли там могут оказаться выше, чем в журналистике - и велика опасность того, что не магазин окажется подспорьем для газеты, а, наоборот, убыточная газета с ее хлопотными проблемами станет обузой для сети магазинов. (Не станем, однако, забывать, что, имея в руках такое острое оружие, как собственные СМИ, любому бизнесмену гораздо легче расправляться со своими конкурентами как в журналистике, так и в торговле).

Такая опасность реальна, - однако подождем осуждать или приветствовать использование несвойственных нам способов добывания денег. Ответы на все вопросы даст следующий этап решения проблемы - когда придет время эти деньги тратить.

Второй путь редакций к экономической свободе - собственно журналистский: увеличение доходов от реализации тиража, сбор платы за просмотр или прослушивание передач.

В этом контексте свобода журналистского творчества ограничивается необходимостью продать произведенный продукт: номер газеты, полугодовую подписку, программы кабельного телеканала. Писать, снимать, выпускать в светможно что угодно, о чем угодно и как угодно, только не вступай в противоречие с законом. Весь вопрос в том, чтобы потом это - купили, причем по максимальной цене.

Следовательно, рядом с чисто профессиональными резервами повышения “покупаемости” нашей продукции - интересными, свежими темами, глубинными проблемами, яркой формой, оперативностью, актуальностью, новаторством и т.д., - возникают маркетинговые: соотношение спроса и предложения, новизны и качества услуг, емкость рынка.

В понятиях теоретической журналистики это означает, что аудитория в пределах данной информационной ниши должна быть изучена не только с точки зрения ее запросов, но и на предмет ее платежеспособности. Этот показатель следует соотнести с себестоимостью одного номера газеты или дня вещания и с расценками у конкурентов. Так сложится ответ на вопрос, какая часть расходов на издание может быть покрыта за счет тиража.

Экономические выкладки приводят к выводу: коль скоро себестоимость съедает часть прибыли, необходимо добиваться снижения расходов на выпуск тиража или программы.

Здесь пути и методы решения проблем укажет менеджмент, если применить его законы к специфическим условиям СМИ:

· совершенствование структуры редакции, ликвидация неприбыльных, необязательных, неперспективных звеньев,

· устранение дублирования в работе отделов,

· улучшение планирования и отчетности во всех звеньях редакции, вплоть до координации выездов на съемки,

· на этой основе - сокращение штатов и расходов на заработную плату,

· создание собственной полиграфической базы или технических служб, если они будут полностью загружены и потому рентабельны,

· использование конкуренции между полиграфистами или связистами с целью получения их услуг по самым низким расценкам.

Список этот можно продлить - но дело не в перечислении путей и методик, а в подходе. Богатые редакции живут экономно, деньги тратят умно - иначе они недолго останутся богатыми.

Главное, чтобы журналист-профессионал ясно отдавал себе отчет в том, что что большие деньги - не цель, а средство развернуть работу по-настоящему.

Разговор о том, как лучше зарабатывать средства на оплату своей журналистской свободы, приводит к новому повороту темы: как эффективнее тратить заработанные деньги, чтобы упрочивалась собственная независимость?

Очевидно, в понятие свободы журналистской деятельности должна входить и свобода распоряжаться имеющимися денежными средствами. В компартийной прессе такой свободы не было: все, заработанное на подписке, рознице и объявлениях, аккумулировались в центре, а затем распределялись почти поровну между теми, кто работал хорошо, посредственно и плохо.

СМИ веками приращивали богатства культуры. Теперь в редакциях начинают осваивать культуру богатства.

Итак, два условия сопровождать любые законные действия по добыванию редакциями средств. Первое: все прибыли от всех видов деятельности должны идти на развитие редакции, ее коллектива и материальной базы. Второе: в конечном счете они должны расходоваться на упрочение ее независимости.

В теории оба положения не вызывают сомнений. В реальности все происходит иначе: деньги, заработанные магазином, чаще всего идут на развитие магазина, а редакция остается наедине со своими проблемами. Так бывает, когда во главе СМИ оказывается не журналист, а сторонний человек (в нашем примере - торговый работник), такое теперь случается довольно часто. Вывод напрашивается сам собой: не-журналисты не станут вкладывать деньги в свободу прессы: она для них не представляет ценности. В полном соответствии с законами рынка они направят деньги туда, где выше норма прибыли или скорее истратят на предметы роскоши.

Журналист-профессионал сумеет и заработать, и истратить деньги правильно.

Итак, вкладывать средства в упрочение свободы печати означает:

· повышать профессиональный уровень руководителей, творческих работников, то есть учить, доучивать и переучивать тех, кто уже работает, приглашать на работу настоящих профессионалов, способных и генерировать, и реализовывать блестящие идеи и реальные проекты,

· вести на этой основе непрерывную экспансию, то есть борьбу за расширение аудитории, привлечение новых рекламодателей, серьезных политиков, способных укреплять положение газеты, ТРК,

· создавать собственную полиграфическую базу, приобретая вначале настольные издательские системы, ризографы, а затем и офсетные печатные машины,

· развивать свои службы реализации, сети киосков, пункты раздачи тиража и штат реализаторов, которые выкупают экземпляры газеты по фиксированным ценам редакции, - эти опорные пункты, своего рода филиалы способны наладить более оперативное и удобное для населения и заказчиков поступление рекламы в редакции. Одновременно это сделает редакцию независимой от монополистов-связистов, а это исключительно важная степень свободы,

· создавать финансовые резервы,

· вводить в штат высокооплачиваемых юристов, менеджеров, социологов или создавать дочерние фирмы с функциями всестороннего обеспечения неуязвимости редакции.

Тема N 9 для размышлений: представьте, что редакция университетской многотиражной газеты заработала сверх необходимого 10000 гривень. Как вы истратили бы эти деньги?

Предложите выполнимые способы заработать такую сумму в реальных условиях вашего университета.

Вот несколько примеров работы “на дальнюю перспективу”: руководители редакции правильно поступают, если вкладывают деньги в избрание “своих” людей депутатами в советы разных уровней, в руководящие органы политических партий, профсоюзов, движений и т.п., принимают в состав редколлегий влиятельных руководителей.

Как видим, свобода прессы в Украине из лозунга политической борьбы и конституционной нормы превращается в живую повседневную практику, в которой на первый план выходят не столько тонкости законодательства, сколько практика его осуществления, а она есть результат соотнесения реальных сил субъектов социального управления.

Законодательство через юридические нормы устанавливает:

· правовое поле, призванное четко указать границы, где начинается, а где заканчивается регулирование отношений с помощью права,

· правила этой борьбы,

· ответственность за их нарушения.

Тем самым создается правовая основа свободы прессы.

Во времена партийно-советской прессы законов о печати не было. Их заменяли решения партийных съездов, пленумов, конференций, инструктивные указания руководящих органов партии. Фактическим законодателем в каждой конкретной редакции был первый секретарь соответствующего партийного комитета - от центрального в Москве до заводского, колхозного в глубинке, где издавались многотиражки. Такое положение выводили из мысли В. Ленина о том, что партийная печать не может не быть частью общепартийного дела. При переходе от ленинского нэпа к сталинскому культу личности, то есть от авторитарной к тоталитарной модели печати, все непартийные издания - профсоюзные, отраслевые, кооперативные, даже детские и иллюстрированные (а затем, и в еще большей степени, радио и телевидение) были уравнены с партийными. Эта система, которую правовой назвать нельзя в силу отсутствия в ней законов как таковых, просуществовала до конца горбачевской перестройки, то есть до рубежа 1980- 1990-х годов. Первая брешь была пробита в 1989? году принятием закона СССР “О печати и других средствах массовой информации”.

К концу 1990-х годов в Украине, как и в России, был принят ряд законов, охвативших своим действием основные проблемы создания и функционирования СМИ. В юриспруденции появилось понятие: “информационное право”. Однако в силу ряда объективных и субъективных причин положения этих законов еще не сложились в стройную систему - а их применение на практике также бессистемно. Противостояние законодательной и исполнительной ветвей власти, непримиримые позиции левых и национально-демократических партий и их фракций в законодательном органе Украины, борьба различных промышленно-финансовых группировок за лидирующее положение в экономике и политике - эти и другие мощные факторы оказали влияние на то, что принятые законы более напоминают пожелания по поводу отношений в сфере СМИ. Применению этих законов также свойственны определенная необязательность и избирательность.

“Недостаточной и противоречивой остается еще законодательно-правовая база гарантирования и осуществления прав граждан на свободу высказывания своих мыслей, на доступ к информации, прав средств массовой информации, журналистов, в общем, производителей творческой информационной продукции на свободную деятельность” (см. “Рекомендации участников парламентских слушаний “Свобода слова в Украине: состояние, проблемы, перспективы” 10 апреля 1997 г.).

В том, что правовая система обеспечения свободы печати еще не работает в полную меру, есть немалая вина самих журналистов. Прежде всего, действующие правовые нормы не изучены глубоко во многих редакциях, особенно в местных, где главным “законодателем” зачастую остается учредитель. Содержащиеся в законах гарантии свободного доступа к информации, судебной защиты и т.п. не применяются журналистами из опасения осложнения отношений с влиятельными персонами. Это дало право руководителям СМИ, народным депутатам ВС Украины, представителям государственной власти в итоговых рекомендациях после парламентских слушаний 10 апреля 1997 года согласиться с тем, что “имеющиеся возможности действующего законодательства для гарантирования свободы слова и информационной деятельности должным образом не используются”.

Извращение сути свободы печати искажает цели и пути их достижения. В результате вместо развитого правового демократического общества может сложиться нечто противоположное, где манипулирование массовым сознанием приведет к искажению и демократии (как формы), и общечеловеческих ценностей как ее содержания, к подмене их, как это уже было прежде, классовым, националистическим, религиозным насилием. К этому итогу может привести не только злоупотребление высшей государственной власти своими полномочиями, но и не менее опасное злоупотребление журналистов своей свободой, неглубокое понимание ими сути этого юридического принципа, превращение его из свободы печати в свободу для печати.

Самый острый в данном контексте вопрос занимает меньше всего места в теоретических спорах и политических конфликтах последнего времени.

Свобода печати у нас часто отождествляется со свободой журналистской деятельности. Между тем это далеко не равные понятия, а кроме того, такое уравнивание не вполне демократично, ибо демонстрирует односторонний подход заинтересованной стороны к проблеме, которая на самом деле имеет много измерений.

Конституционная свобода печати лишь с одной стороны должна трактоваться как свобода для журналиста писать и публиковать все, что он считает нужным - или, в более широком смысле, как свобода органов прессы самостоятельно принимать решения.

С другой она непременно должна быть рассмотрена как равная возможность для всех граждан выступать в прессе - или, в еще более широком понимании, как равноправие перед общественным мнением всех, кто считает нужным к нему обратиться. Неизбежное, в силу повседневной трудовой деятельности, обращение журналистов к массовой аудитории таит в себе угрозу узурпирования ими свободы печати, позволяет им отворачиваться от целого блока болезненных социальных проблем, к существованию которых они имеют прямое отношение: например, не замечать фактической невозможности для целых социальных слоев (безработных, малоимущих и т.п.) получить доступ к СМИ - и чрезмерного использования теми, кто имеет власть, деньги или силу, массовой, общеполитической прессы в собственных целях.

У недостаточно подготовленных людей в редакциях складывается дилетантская привычка рассматривать читателя, простого гражданина, не-журналиста (но равноправного субъекта массово-информационного процесса) как всего лишь объект для воздействия на него со стороны тех, кто является работником СМИ. Возможно, такой подход рудиментарен, он является отголоском старого компартийного отношения к прессе как к средству, к инструменту воздействия центра на массы. Между тем при правильной постановке вопроса журналист - скорее приказчик в лавке новостей. А покупателем, то есть хозяином положения, должен оставаться читатель, который, как известно, всегда прав, ибо платит.

Такой подход непопулярен в журналистских кругах. Подавляющая доля общественного внимания, политической воли и т.д. направлена именно на удовлетворение их профессиональных интересов. Почему-то именно в свободе для СМИ все участники дискуссий видят панацею от недемократического развития украинского общества. При этом изначально предполагается, что журналистский корпус достаточно квалифицирован, чтобы оправдать возлагаемые на него надежды. Примечательно, что одновременно обсуждается другая серьезнейшая проблема - массового прихода в журналистику, к высоким тиражам и рейтингам, множества людей, не имеющих специального образования и минимального опыта. Очевидная противоречивость обеих посылок служит основой для дальнейшего осмысления создавшегося положения, при котором не только неизбежны, но и фактически поощряются нарушения основных прав человека.

Свидетельство этому - немалое число законов, регламентирующих в большинстве своих норм юридическое положение журналистов и оставляющих вне правового пространства интересы людей, желающих и имеющих, по Конституции, право воспользоваться прессой для обращения к общественному мнению. (Речь, подчеркнем, идет не о внештатных активистах печати, но буквально о каждом гражданине).

Очевидно, что удовлетворить любое и всякое обращение в редакцию с требованием предоставить газетную площадь или эфир для неконтролируемого выступления невозможно, и вовсе не по юридическим, а по физическим основаниям. Газетные объемы имеют пределы, эфирное время не безразмерно, учредительные документы также устанавливают определенные границы. Возникает необходимость одни материалы откладывать, а другие и вовсе не публиковать. Решения при этом принимают журналисты, руководители СМИ или их учредители.

Следовательно, возникает блок сложнейших проблем соотношения свободы печати и собственно свободы, а также свободы СМИ и имеющихся у них возможностей. Очевидно одно: свобода печати, как и всякая другая свобода, не есть абстракция, у нее очень конкретное содержание, она есть сумма свобод всех граждан, точнее, каждого из них. И каждый раз, когда журналист или любой человек не получает возможности осуществить свое право на свободу массового общения, уменьшается вся свобода печати всего общества.

Определенные обнадеживающие перспективы тут открывает развитие мировых компьютерных сетей, где каждый оказывается один на один с виртуальным общественным мнением как равноправный автор-читатель. Уравнивают людей в фактическом праве на прессу и интерактивное телевидение и радиовещание, где в открытый эфир идет нередактируемый и неконтролируемый поток информации от любого, кто пожелал выйти на массовую аудиторию и принять участие в обсуждении какой-либо проблемы.

Путь к свободе печати для граждан вообще пролегает не через редакционные кабинеты. а через открытый эфир, потому что журналисты, перерабатывая материал, неизменно начинают его улучшать, очищать от всего, по их мнению, лишнего, несущественного - а каждый случай вмешательства в чужую мысль (при всей неизбежности его) уже нарушает свободу ее автора.

Примерами такой, управляемой журналистами, свободы являются проводимые повсеместно “ток-шоу”, во время которых “шоумэн” предоставляет микрофон, а с ним и свою аудиторию, всем желающим. Участником телешоу может стать любой, а ведущие В.Познер, Ю.Меньшова, А.Крупенин, М.Гусман и другие вроде бы никого не ограничивают в высказываниях. Однако при подготовке передачи в эфир подавляющая часть снятого материала идет в отход. На монтаже выбирают самое интересное - и решения принимают именно в редакциях.

Стремительно расширяющиеся технические возможности раздвигают границы творческой свободы журналистов. Все теснее становится мир, все сильнее зависимость друг от друга корреспондентов различных газет, ТРК, информационных газет. Событие, происшедшее в Австралии, по каналам спутникового глобального телевидения в тот же миг становится известным в Украине. В ХVIII веке на это ушли бы месяцы, в середине ХIХ века - недели, полвека назад - секунды. Теперь категория времени перестала иметь значение в мировом процессе распространения новостей: население планеты просто становится очевидцем происходящего.

Это многократно повышает ответственность журналиста за то, как он пользуется предоставленными ему фантастическими возможностями, на что употребляет дарованную свободу.

Социальная ответственность журналиста есть, таким образом, формой проявления той самой необходимости, которой ограничена его свобода.

В журналистике авторитарной модели всего этого блока проблем не существовало: его место занимал вопрос о партийной ответственности. Редактор газеты и ее сотрудники (все они, как правило, были членами КПСС) отвечали “по партийной линии” перед бюро и лично перед первым секретарем, чье решение было окончательным и, как правило, не могло быть обжаловано без разрешения вышестоящего парткома. Юридической ответственности быть не могло, так как не существовало законов о печати; экономическая также отсутствовала, ибо редакцию централизованно обеспечивали всем необходимым. Причем удовлетворялись не только материально-технические потребности: редакциям поставляли и всю необходимую для работы информацию в виде готовых ответов на все вопросы, с идеологическим обоснованием существующего миропорядка, указанием союзников и врагов и т.п.. В той же мере, в какой свобода существовала в пределах необходимости выполнять указания партии, - ответственность также наступала только при нарушении границ именно этой, именно так понимавшейся свободы.

С началом формирования в годы перестройки прессы новой модели вопрос о ее социальной ответственности становится одним из главных.

Приступая к его рассмотрению, разделим вопрос на три уровня.

В первом речь пойдет о социальной ответственности журналиста. Во втором - о социальной ответственности органа печати. В третьем - об ответственности всей журналистики страны, континента, мира.

Разница заключается в том, что в первом случае различные виды ответственности наступают для физического лица, во втором - для юридического, в третьем понятие ответственности вообще абстрагируется от частностей. Вся пресса или даже одна редакция не может нести уголовную или дисциплинарную ответственность - а один человек может.

Итак, журналист за свои действия несет ответственность:

· юридическую: за допущенные в публикациях клевету, пропаганду фашизма, расизма, призывы к насильственному свержению существующего строя он может быть лишен свободы на длительный срок, по гражданским искам о нанесении морального ущерба - будет обязан выплатить крупную сумму, а в административном порядке - в виде штрафа, краткосрочного ареста и т.п. за нарушение общественного порядка, допущенное при исполнении служебных обязанностей;

· дисциплинарную -журналист отвечает перед первым руководителем издания или ТРК, получая за нарушения служебной дисциплины замечание, выговор, в худшем случае - увольнение по причине профнепригодности;

· экономическую -он может быть лишен премии, гонорара за допущенные в опубликованном материале ошибки, его могут обязать возместить расходы по опубликованию исправленного текста или опровержения и т.п.;

· корпоративную -иэто чрезвычайно болезненный вид моральной ответственности, который выражается в оценке коллегами отдельных публикаций или всей работы на протяжении определенного периода: обычно журналисты - люди честолюбивые, и это качество в разумной пропорции весьма продуктивно для данной профессии, но в силу этого они очень остро реагируют именно на суждения товарищей по редакции, конкурентов из других СМИ;

· творческую - она наступает, если работник редакции недостаточно подготовлен к выполнению своих служебных обязанностей (недостает образования, опыта, таланта, воли к борьбе, темперамента, здоровья), не работает над своим профессиональным развитием, а значит, оказывается несостоятельным в творческом плане, не видит интересных тем, проблем, пишет плохо, теряет аудиторию, в итоге становится обузой для редакции и остается без работы;

· личную, перед самим собой: казалось бы, она не является видом социальной ответственности, ведь журналист остается один на один со своей совестью - но общественный интерес здесь очевиден, и, к тому же вообще самой тяжелой оказывается именно нравственная ноша для одного человека, наделенного возможностями буквально карать и миловать людей в общественном мнении, распоряжаться их добрым именем, будущей судьбой, карьерой и т.д. - ошибка и ее последствия тяжким грехом лягут на душу, жгучий стыд не даст покоя многие годы спустя. Главный приговор всегда выносит себе сам журналист - как за каждое слово, как написанное или произнесенное для аудитории, так и за свое молчание, когда молчать было нельзя.

Вся редакция может нести ответственность:

· юридическую -по гражданским искам, по которым, как показывают многочисленные примеры последнего времени, решением суда она может быть разорена, поставлена за грань банкротства на основании всего одной неудачной фразы или даже слова. Справедливости в таких решениях нет, ибо фактически наступает коллективная ответственность за ошибку одного-двух человек, следовательно, в итоге страдают невиновные. Однако дух и буква закона пока предусматривают возможность именно такого исхода дел по гражданским искам против редакций:

· экономическую- это самая серьезная и реальная ответственность в рыночных условиях, и рычаги ее осуществления находятся в руках:

· органов власти (которые устанавливают или отменяют налоги, льготы, ставки кредитов, арендных платежей и т.п.),

· рекламодателей, то есть финансово-промышленных лидеров,

· аудитории, иначе говоря, подписчиков, покупателей;

· корпоративную- перед журналистским корпусом, который (особенно в условиях конкуренции) придирчиво оценивает работу каждой редакции, ее успехи или провалы, и через механизмы творческих союзов, конкурсов и т.п. имеет возможность упрочить или разрушить имидж данного издания или ТРК;

· политическую ответственность - перед собственной “политической базой” и ее верхушкой, руководством партии или общественного движения, профсоюза, которые поддерживали издание или ТРК, в том числе и материально, т.е. обеспечивали подписку, предоставляли материалы с мест, выручали в трудную минуту денежными вливаниями, помещениями, транспортом, связью и т.п.

Вся журналистика страны несет огромную социальную ответственность перед историей, народом - и перед журналистикой вообще, в самом широком смысле этого слова, то есть перед общественным явлением, без которого существование современного общества немыслимо и которое во многом определяет лицо этого мира. Формы этой ответственности неуловимы, существует она лишь в общественном мнении, им и сильна.

Компартийная печать ответственна за свою роль в установлении культа личности в 1928 -1930 годах, но как эта ответственность может осуществиться? Или чем измерить историческую роль оппозиционной прессы в развитии процессов демократизации в 1990 - 1992-х годах изменивших картину мира?

Наиболее подходит здесь формулировка “ответственность перед историей” - она расплывчата, не оформлена четко ни в законодательных актах, ни в неписаных нормах морали, но о ней следует помнить всегда, ибо она суммируется из действий и ответственности каждого.

Актуальным в данном контексте оказывается вопрос о “праве на ошибку”. Может ли журналист ошибаться, учитывая его огромную ответственность за каждое сказанное (и даже не сказанное) слово?

В правильной постановке вопроса ответ должен звучать так: объективно журналист не имеет права на ошибку. Но по субъективным основаниям работники СМИ ошибаются. Предпринимают неверные действия целые издания, и даже вся журналистика в массе своей может занять неправильную социальную позицию. Примером этому может служить молчание большевистской печати по поводу голодомора в Украине в 1932-1933 годах.

Очевидно, в прессе социально ответственной модели не на кого валить вину за совершенные ошибки, если только учредители СМИ не проводят политику необольшевизма по отношению к “собственным” редакциям. Таким образом, ошибки (и социальная ответственность за них) оказываются неизбежной платой за свободу печати.

Типология журналистских ошибок, анализ причин их возникновения могут служить темой отдельного научного исследования. В самом общем виде причина одна: некомпетентность журналиста. К ним сходятся другие:

· некомпетентность людей, от которых журналист получает информацию (а это также результат его собственной ошибки);

· умышленное дезинформирование журналиста (и здесь его вина очевидна: он должен был распознать ложь);

· злой умысел самого журналиста в результате его чрезмерной заангажированности, коррумпированности, сведения им личных счетов и т.п.

Тема N 10 для размышлений: ошибаются многие журналисты, а с ними и их газеты, ТРК, и им это порой сходит с рук. Не является ли “свобода ошибки” своеобразной формой проявления свободы печати? Или платой за нее? Или неизбежным звеном постижения истины? Если это так, значит, журналист все-таки имеет право на ошибку.? Или не имеет?

В любом случае журналистская ошибка - бумеранг, который непременно возвращается к тому, кто его запустил, и наносит ущерб, несовместимый по своим последствиям с полученными “выгодами”. Та или иная форма ответственности все равно наступит - ведь труд журналиста, каждое его действие и даже бездействие всегда на виду у тысяч и миллионов заинтересованных наблюдателей.

Наряду с перечисленными существуют также и ошибки поиска, в их основе - искренний промах заинтересованного человека (а журналист только таким и должен быть) на пути к установлению истины. Опыт, как известно, “сын ошибок трудных”, без них не обходится процесс познания - но как отличить одно от другого? Поэтому общее правило гласит: журналист не имеет права на ошибку - а покаждому случаю он сам, его редакторы на виду у аудитории должны разобрать истоки и суть происшедшего и принять меры к недопущению подобного. Самое же скверное - замалчивать собственные ошибки, делать вид, что ничего не произошло.

Социальная ответственность в прессе существует в виде потенции, возможности, но она наступает всякий раз в результате некорректного обращения журналиста со своей или чужой свободой, что выражается прежде всего в виде его ошибки при формировании своей социальной позиции.

Таким образом, триединая формула “свобода - позиция - ответственность” помогает выбрать образ действия журналиста, прессы в социальном процессе.

Следом возникает последний - и главный - вопрос: каковы результаты деятельности журналиста, прессы в этом процессе, как их планировать, предвидеть - и как обеспечивать?

ВОПРОСЫ К СЕМИНАРУ

1. Дайте определение свободе вообще и свободе печати.

2. В чем состоит диалектическое единство свободы и необходимости в журналистике?

3. Перечислите главные составляющие понятия “свобода печати”.

4. Чем обеспечивается свобода печати социально ответственной модели?

5. Чем ограничена свобода печати вообще и в условиях современной Украины в частности?

6. Раскройте структуру понятия “социальная ответственность прессы”.

ЭФФЕКТИВНОСТЬ И ДЕЙСТВЕННОСТЬ
ПРЕССЫ

Итак, в постсоветском обществе, провозгласившем переход к социально ориентированной рыночной экономике и желающем войти в мировой клуб развитых цивилизованных стран, действует множество газет и ТРК, связанных в некую протосистему.

Какова же конечная цель их деятельности?

Зачем выходят в свет тысячи газет миллионами экземпляров, сотни телерадиоканалов ежедневно выплескивают на аудиторию тысячи часов вещания? Есть ли высший смысл в том, чтобы десятки тысяч журналистов ежедневно приходили на работу, трудились в поте лица, нервничали, огорчались, радовались, негодовали, сжигали время, силы, здоровье? Как измерить результаты их труда - тоннами израсходованной бумаги, заработанными деньгами, затраченным временем аудитории или чем-то более важным?

Все это весьма существенные вопросы из числа “вечных”, над ними всегда задумывались, но в разное время на них давали прямо противоположные ответы.

Действительно, в прессе компартийных лет, точнее, в парткомах того времени, существовала негласная шкала оценок работы всех, кто “обеспечивал” выполнение плана: если с надоями в районе порядок (с угледобычей, с выплавкой чугуна, с урожайностью зерновых и т.п.), значит, все молодцы, славно поработали - и комсомол, и профсоюзы, и милиция, и, конечно, пресса. Отрицательные итоги выполнения плана, независимо от фактического качества работы редакций, означали, что журналисты оказались не на высоте, плохо мобилизовали трудящихся на выполнение очередных исторических предначертаний.

Данной схеме нельзя отказать в логичности - при всей ее абсурдности. Чрезмерная централизация общественной жизни приводила к перекосам на “периферии”, и особенно это сказывалось на различных общественных инфраструктурах, в том числе и на прессе. Ее работники нередко выезжали уполномоченными райкомов на уборку зерновых, брали шефство над отстающей фермой или стройкой, а редакции - над отраслями промышленности или отдельными проблемами роста производительности труда или повышения качества продукции.

В те годы не в почете был порядок, при котором “писатель пописывал, читатель почитывал”. Каждый “винтик” партийного механизма был обязан вести себя так, как ему предписывалось, Публикации прессы, особенно критические, непременно должны были быть рассмотрены на партийных собраниях, меры по ним принимались достаточно жесткие, вплоть до освобождения виновных от работы или, того хуже, исключения их из партии. Поэтому совершенно невозможно было не признать критику справедливой и не заверить всех и вся в том, что меры по исправлению положения будут приняты. Соответствующие резолюции срочно направляли в редакции, и газеты охотно публиковали их под рубриками “По следам наших выступлений”, “После критики в печати”, реже - “Осторожно: отписка!”. В них широкой общественности сообщалось, какие меры будут приняты для исправления отмеченных в печати недостатков. Особенно ценилось, если такие меры к моменту опубликования ответа уже были приняты.

Ежегодно редакции отчитывались перед вышестоящими парткомами о количестве как критических выступлений, так и “последушек” - и если число первых отличалось от количества вторых не более чем на 5 - 7 процентов, считалось, что у данной газеты высокая действенность.

Этот показатель зависел не столько от мастерства авторов или напористости редакторов, сколько от умения тех и других верно следовать “линии партии” - то есть настроениям, царившим в данный момент в парткомовской верхушке. Если критический материал был “хорошо подготовлен”, то есть объект для критики был своевременно согласован в партийном комитете и был там заблаговременно “приговорен” - то и меры принимались быстрые и решительные. Если же, по недосмотру или своеволию редактора, критиковали “не того”, ответа можно было не дождаться вовсе, или в результате сами журналисты попадали в немилость у первого секретаря “за строптивость”.

Об эффективности говорили менее охотно, за нее не отчитывались, это понятие считалось скорее теоретическим, то есть непосредственно к работе редакций отношения не имеющим.

Уже тогда все соглашались, что эффективностью следует называть те изменения, которые произошли в общественном мнении под воздействием средств массовой информации, отдельных редакций или даже публикаций, а действенность означает, что такие перемены произошли в системе социального управления. Проще говоря, если люди просто читают газеты и воспринимают изложенные в ней факты и комментарии - это эффективность, даже если такое чтение и не приводит к немедленным и явным результатам. И чем больше людей прочитали газету - тем выше ее эффективность. Но если горисполкому пришлось после выступления печати принять решение, а из горжилуправления направили ремонтников и выполнили срочные работы - это считалось действенностью.

Причем эта категория нередко фетишизировалась, она оказывалась самоценной величиной, оспаривать ее значение и смысл в общем не решались. Например, если кому-то не завезли уголь на зиму и он обратился в редакцию - ему немедленно доставляли топливо, независимо от того, каким по счету он стоял в очереди на угольном складе. Сообщение об этом также публиковали срочно - и никто не задумывался над тем, что в таком решении было очень мало социальной справедливости по отношению к тем, кого обошел более предприимчивый горожанин. Правильное решение газетчиков было бы иным - присмотреться повнимательнее, почему не движется очередь на угольном складе, найти причину и разом оказать помощь всем, в том числе и автору письма в редакцию - в порядке его очереди.

Со сменой модели прессы с авторитарной на социально ответственную положение начало кардинально изменяться.

Суть изменений (в рамках данной темы) сводилась к тому, что пресса оказалась в гораздо большей степени предоставлена сама себе. Не только за надои молока или выплавку чугуна, но и за все основные результаты работы редакций прежний спрос с них прекратился. Одновременно с жесткой опекой исчезла и поддержка - материальная, финансовая и всякая другая. Теперь можно было критиковать кого и за что угодно - но раскритикованный вовсе не был обязан отвечать редакции, и уж тем более мог не каяться и не давать обещания, что было ритуально необходимо в прежние времена.

Результаты оказались прямо противоположны ожидавшимся. Критика стала стремительно исчезать со страниц большинства газет, особенно местных. Редакции, не чувствуя за собой силы своих учредителей, но ощущая, как нарастает собственная ответственность за каждое напечатанное слово, свернули прежние активные формы и методы деятельности. Они оказались лицом к лицу, один на один с носителями социального зла, и свои позиции приходилось отстаивать своими силами.

Означает ли это, что действенность и эффективность прессы резко пошли на убыль?

Разумеется, они не исчезли - но их содержание очень сильно изменилось по сравнению с подобными категориями прессы авторитарной модели.

Но с чего начинать анализ нового содержания этих понятий?

Очевидно, что результаты, достигнутые прессой, должны прежде всего соотноситься с поставленными целями. Степень их достижения и должна определять уровень эффективности и действенности СМИ. Степень отклонения от поставленных целей означает его снижение. В деятельности СМИ, кроме того, случается, что оказываются достигнутыми цели, прямо противоположные поставленным - в особенности в неустойчивых экономических и политических обстоятельствах..

Кто и перед кем ставит цели в СМИ?

В первую очередь, существует единая для всех журналистов сверхзадача: содействовать общественному прогрессу. Но она сразу начинает распадаться на составляющие и структурироваться по очень многим признакам.

Во-первых, определенные цели ставит перед прессой общество (объектные цели). Поддержать курс государства на экономические и социальные реформы, принять участие, своими формами и методами, в борьбе с инфляцией, с наркоманией и т.п. - подобные примеры можно множить до бесконечности.

Во-вторых, сами журналисты ставят перед собой свои цели - назовем их субъектными. Опубликовать цикл статей о внедрении в области сети “Интернет”, осветить громкий судебный процесс, возродить очерки о тружениках села - подобные публикации, актуальные по темам, глубокие по проблематике, злободневные и интересные по содержанию также позволяют самому журналисту, его коллегам и читателям делать, по прошествии времени, выводы об эффективности и действенности своего личного труда. Цель формулируется одновременно с замыслом, она должна обдумываться как часть замысла, иначе не может быть: она - оправдание будущей публикации. Без четко определенной социально значимой цели все, что будет впоследствии предпринято автором, изначально теряет смысл. Цели могут быть сгруппированы в несколько уровней: исторические, общественные, групповые, корпоративные, личные.

Наконец, различные структуры системы социального управления ставят перед СМИ свои цели, нередко прямо противоположные одна другой. Так, противостояние городских и областных властей в Луганске, Одессе ставило СМИ соответствующих уровней в весьма сложные обстоятельства. Но для изданий и ТРК различных типов, специализаций и политической ориентации каждая из позиций также оказывается приемлемой. Политические партии национально-демократической ориентации ставят перед прессой свои цели, левые партии - свои, газеты угольщиков имеют цели, отличные от газет аграрников или железнодорожников.

Фактор цели таким образом неизменно оказывается увязан с социальными функциями и принципами журналистики: их понимание, как и осознание ответственности за их нарушение, позволяет журналистам не потерять себя в этом многоголосье требований, сыплющихся на СМИ со всех сторон.

Наконец, аудитория ставит перед каждой редакцией и всей прессой свои собственные цели - от весьма широких (например, вести непримиримую борьбу с коррупцией) до вполне приземленных, узких (добиться проведения ремонта проезжей части улиц, освещения бульваров в ночное время и т.п.).

Пресса непримиримой оппозиции ставит цель - устранить существующее правительство. Опубликование таких материалов на широкую аудиторию будет иметь эффективность - но действенность их начнет проявляться, если в Верховный Совет внесут законопроект о вотуме недоверия данному кабинету министров. Полностью же действенность данных СМИ реализуется лишь в момент смены правительства.

С фактором цели неразрывно связан вопрос об оптимальных путях к ее достижению. Достичь цели с минимальными затратами - огромное мастерство. Иные газеты бьются месяцами над каким-либо пустяковым вопросом, в каждом номере его ”освещают” и “ставят” - и все безрезультатно. Значит, неверно выбраны пути, формы и методы работы, не тех людей привлекали, не там искали рычаги влияния, не те журналистские формы использовали.

Кроме того, неправедные методы с неизбежностью искажают самые благородные цели, для достижения которых они применялись. Эта истина ставит серьезное препятствие на пути пресловутой журналистской вседозволенности, которая так привлекательна для неопытных новичков..

Степень достижения поставленной цели собственно и указывает на уровень эффективности и действенности СМИ: оба эти качества по сути лишь разные пути к ней: либо через массовое сознание, либо через систему социального управления. Результативность же определяется не как сумма первого и второго, а как реальные результаты, которых удалось добиться с помощью прессы - то ли в самом широком плане, в смысле социально-исторических перемен, то ли в конкретной ситуации по поводу читательского письма в редакцию.

Принципиальное отличие современного содержания этой схемы от того, чем она была наполнена в предшествующую историческую эпоху, заключается в том, что теперь журналисты и редакции имеют возможность, (пусть не все, пусть хотя бы де-юре) самостоятельно определять цели.

И это отличие повлекло за собой решительное изменение содержания понятий эффективности и действенности.

Теперь, в обстановке реального плюрализма, разноголосья самых разных газет и ТРК, а также расслоения некогда единой и “самой читающей в мире” советской аудитории на множество более или менее многочисленных аудиторий, понятие эффективности также следует дробить по отдельным СМИ.

Теперь эффективность - это не распространение из одного центра “единственно верного учения”, а целенаправленное влияние на общественное мнение нескольких узких социальных групп - в масштабе как всей Украины так и небольших территориальных общностей, от стратегических государственнических мероприятий до достижения конкретных политических, экономических или иных целей (например, газета “Посад” Артемовского района города Луганска, создавалась на время парламентских выборов 1994 и 1998 годов).

Понятие действенности прессы также изменилось до неузнаваемости. Во-первых, снятие компартийного требования немедленного реагирования на выступления печати лишило СМИ реальных рычагов воздействия на других субъектов социального управления. Это сразу возродило вытравленное еще в годы культа личности безразличное отношение к прессе. Во-вторых, оставленные без мощного парткомовского прикрытия, многие редакции, в особенности местных СМИ, вынужденные быть свободными в принятии решений, сами установили цензуру почище прежней. Кого нельзя критиковать, а кого нельзя хвалить - здесь известно точно и всегда зависит от места субъекта не только в пирамиде власти, как это было прежде, но и в пирамиде финансово-промышленной, которая с каждым годом становилась все выше и выше, подминая под себя и подчиняя себе власть политическую.

Ныне в основе эффективности издания или ТРК лежит интерес к нему у массовой аудитории, а в основе действенности - авторитет издания или ТРК у структур социального управления, умение координировать свои действия с ними для достижения своих целей. Те редакторы и учредители, кто этого своевременно не понял, привели свои коллективы к краху. Если какая-либо газета, потеряла или так и не набрала тираж, рейтинг, если ее коэффициент востребованности (количественное отношение тиража к максимально возможной аудитории) приближается к нулю, значит, у нее нет и массовой информации, следовательно, нет смысла вообще говорить о журналистике.

Падение авторитета у аудитории, бессилие и беззубость понемногу довели многие процветавшие прежде издания до жалкого состояния. Так, областная газета “Деснянская правда”, бывшая некогда флагманом печати Черкасщины, за пять лет потеряла свыше 90 процентов тиража и имела в 1997 году тираж 4 тысячи экземпляров - а это уровень средней “районки” периода застоя. Соответственно съежилась и эффективность этого издания, а вопрос о его действенности попросту потерял смысл.

В эти же годы взрывообразно развились, буквально на руинах неперестроившейся прессы, на ее полиграфической базе, новые издания, с мощными рекламно-коммерческими службами, с огромными тиражами. Так, в небольшом Днепродзержинске появилась и окрепла общеполитическая газета “Событие” с тиражом в 100 тысяч экземпляров, в Луганске газета “Экспресс-клуб” достигла 80-тысячного рубежа и с него начала уделять площадь местным новостям, проблемам. Радиостанции FM-диапазона за полгода отняли у старого областного радио аудиторию вместе с категориями эффективности и действенности, оставив ему глухие углы и дальние деревни, куда не долетают сигналы станций нового типа.

Действенность СМИ многим учредителям, в особенности из финансово-промышленных кругов, стала нужна лишь как фактор в их собственной конкурентной борьбе. Если им удалось через рекламную кампанию потеснить соперников - значит, действенность есть, не удалось - ее нет. В принципе это не очень отличается от прежнего подхода: высокие надои у коров - хорошие журналисты в “районке”.

В основе сходства ошибок лежит сходство подходов. И прежде, и теперь те, кто имеет власть, а значит и деньги, стремятся рассматривать прессу не более как инструмент для достижения собственных узко понимаемых целей, и не желают видеть в журналистике то, чем она есть на самом деле и что давно уже поняли в развитых цивилизованных странах: свободная пресса - один из главных столпов, причем незаменимых, всего здания демократического общества.

Очевидно, что эти категории, как завершающие во всей цепочке деятельности СМИ, суммируют все успехи и промахи на каждом из этапов журналистского труда. От замысла и постановки цели - до выхода в тираж, в эфир, и дальше, до мониторинга откликов аудитории, всякое решение, в конечном счете, отзовется на эффективности, действенности. В них все получит точную оценку, причем не со стороны учредителей, руководства