РЕФЛЕКСА 9 страница
1. В годы войны девушка не раз слышала звуки взрывов, испытывала при этом страх, однако вела себя мужественно и не теряла самообладания. Очевидно, вследствие напряжения внутреннего торможения ей удавалось подавлять возникавшую эмоциональную реакцию страха. Условнорефлекторная связь между звуком взрыва и эмоцией страха все же возникла и сохранилась, так как с этого времени звуки, напоминавшие взрыв, стали ей очень неприятны.
2. Молодой человек ей очень нравился, длительно за ней ухаживал, однако вел себя с ней слишком сдержанно, нерешительно, а она ожидала с его стороны признания в любви. Таким образом нервная возбудимость оказалась резко повышенной вследствие иррадиации полового возбуждения из подкорки. Возбуждение от условнорефлекторного раздражителя (отдаленного звука взрыва), суммируясь с имевшимся подкорковым возбуждением, легче смогло стать сверхсильным.
3. Возникшая у девушки реакция явилась толчком, ускорившим долгожданное объяснение в любви. До этого она знала, что обмороки и тому подобные состояния «беспомощности» иногда могут способствовать сближению, однако не думала об этом. Механизм «условной приятности или желательности» болезненного симптома при этом сыграл свою роль. В дальнейшем истерические припадки связались по механизму условного рефлекса с ситуацией, при которой требовалось добиться уступки со стороны мужа, в связи с чем, как только появлялась эта ситуация, возникал и припадок.
От истерических припадков отличаются различные проявления возбуждения подкорки при органических поражениях мозга, а также хаотическое двигательное возбуждение у очень маленьких детей и двигательные разряды у олигофренов. Они более элементарны по структуре и в их патогенезе не играют роли преформирующие болезненный симптом представления.
Истерические припадки чаще всего приходится дифференцировать с эпилептическими.
Так уже было отмечено, истерические припадки могут возникать лишь тогда, когда они являются для больного «условно приятными или желательными». Условно приятным или желательным припадок может быть только в том случае, если имеются люди, демонстрация которым припадка больному желательна. Поэтому истерические припадки возникают только тогда, когда есть «зрители», и быстро исчезают, если они уходят. Частота припадков зависит от обстановки — они могут то учащаться до десятков в день, то полностью прекращаться. Не наступают они, как правило, если больной находится среди незнакомых, индифферентных для него людей (на улице) или если он в одиночестве, например один в лесу или поле, даже если его там испугает какое-нибудь животное. Обычно припадки не возникают во время сна, а также на работе, если больному неприятно, чтобы сослуживцы знали о них.
В отличие от истерических при эпилептических припадках механизм «условной приятности или желательности» болезненного симптома роли не играет. В связи с этим эпилептические припадки могут возникать, когда больной находится один, а также на улице, на работе, во время сна. При истерических припадках больные, предчувствуя наступление припадка, успевают сесть или лечь. Если же они это не успевают сделать, то падают мягко, не ушибаясь сильно. Тяжелые ушибы, ранения или ожоги вследствие падения на раскаленные предметы, как правило, не встречаются. У больных эпилепсией на теле часто обнаруживаются рубцы после ожогов и ушибов, полученных во время припадка (иногда больной не знает, когда и при каких обстоятельствах они у него возникли). Для больных истерическими припадками это не характерно, однако надо учесть, что иногда у одного и того же больного могут наблюдаться, кроме истерических, еще и эпилептические припадки.
Истерические припадки не сопровождаются резким цианозом лица, тяжелыми прикусами языка, следы которых часто могут быть обнаружены у корня языка, непроизвольным мочеиспусканием и дефекацией. Для эпилептических припадков указанные явления характерны, хотя и не обязательны. Реакция зрачков на свет при истерических припадках в большинстве случаев сохранена, нарушение сознания во время припадка не носит столь глубокого характера, как при эпилепсии. Реакция на болевые и такие резкие раздражители, как, например, запах нашатырного спирта, во время истерических припадков часто сохранена.
Судороги во время истерических припадков обычно носят характер крупных, размашистых или выразительных движений, иногда тело изгибается в виде «истерической дуги». Для типичных больших эпилептических припадков характерна кратковременная фаза тонических судорог, сменяющаяся фазой клонических судорог. Иногда судороги во время истерического припадка могут внешне не имитировать таковые при эпилепсии.
В последнем случае во время фазы тонических судорог при сжатии руки в кулак ввиду преобладания мышц тенара над разгибателями пальцев большой палец отходит внутрь и оказывается под остальными пальцами, в то время как при истерических и симулятивных тонических судорогах не отмечается тенденции к приведению большого пальца внутрь и, если рука сжимается в кулак, то большой палец оказывается кнаружи от остальных пальцев. Во время клонических судорог при типичных больших эпилептических припадках возникают частые ритмичные сокращения мышц лица; при истерических припадках мы этого никогда не наблюдали.
Эпилептические припадки длятся обычно не больше 5 минут и после припадка довольно часто наступает глубокий сон или состояние оглушения; истерические же припадки длятся значительно дольше (10—20 минут и более) и последующим сном или состоянием оглушения обычно не сопровождаются. После эпилептического припадка у больных нередко угнетены сухожильные рефлексы и появляются пирамидные знаки, после истерических припадков этого не бывает.
В то время как дифференциация истерических припадков от типичных больших эпилептических припадков обычно не представляет труда, отграничение их от атипичных и абортивных эпилептических припадков иногда представляет значительные трудности. Это связано с тем, что любой характерный соматический компонент эпилептического припадка необязателен. Иначе говоря, может быть эпилептический припадок без тонических или клонических судорог с сохранной реакцией зрачков на свет (очень редко), без прикусов языка, без непроизвольного мочеиспускания и т. п. Особенно большое значение для диагностики в этих случаях может дать анализ условий возникновения заболевания. Возникновение припадка в условиях, исключающих участие механизма «условной приятности» болезненного симптома, «бегства в болезнь», всегда говорит в пользу эпилепсии. Внешне могут походить на истерические припадки эпилептические эквиваленты, протекающие в виде приступов затемнения сознания с кратковременными нерезко выраженными тоническими судорогами и приступами автоматических псевдоэкспрессивных движений, часто носящих стереотипный характер и иногда сопровождающихся слезотечением.
А. С. Шмарьяном описаны псевдоистерические приступы насильственного смеха или плача с блефароспазмом, общим дрожанием и возбуждением у больных с опухолями лобных долей. Аналогичные приступы, во время которых, кроме того, принимались страстные позы, мы наблюдали в Ленинградском нейрохирургическом институте имени А. Л. Поленова у больного с опухолью лобной доли. Наступали они без внешнего повода и независимо от окружающей обстановки. Псевдоистерические припадки при травматической эпилепсии описаны Л. Л. Рохлиным и др.
Нередко затруднения для отграничения от истерических припадков представляют припадки диэнцефальной эпилепсии, описанные А. М. Гринштейном, Н. М. Иценко и Penfield. Припадкам диэнцефальной эпилепсии, как указывает Е. Ф. Давиденкова-Кулькова, нередко предшествуют анорексия, саливация, учащенные позывы на мочеиспускание или дефекацию, иногда состояние тоскливости или повышенной раздражительности. Сам припадок характеризуется развитием ряда вегетативных нарушений: изменением со стороны вазомоторов — гиперемией или побледнением кожи, или сменой одного другим, гипергидрозом, возбуждением пиломоторов («гусиная кожа»), изменением артериального давления (чаще повышением), нарушением сердечного (чаще тахикардия) и дыхательного ритма, развитием экзофтальма вместе с мидриазом или изолированного мидриаза с последующим миозом, ослаблением или полным исчезновением световой реакции зрачков, слезотечением. Часто во время припадка наблюдаются расстройства терморегуляции (озноб, повышенная температура, реже гипотермия), расстройство слюноотделения (гипо- или гиперсаливация), желудочно-кишечные нарушения (икота, боли в подложечной области, иногда позывы на дефекацию и, очень редко, рвота, тошнота, отрыжка), булимия, расстройство водного обмена в виде полидипсии, императивные позывы на мочеиспускание с выделением обильного количества свежей мочи или задержкой мочи, повышенное количество сахара в крови.
На фоне указанных выше вегетативных нарушений иногда могут возникать тонические судороги, а также своеобразные эмотивные состояния (чаще страх, тревога), иногда с псевдоэкспрессивными движениями, которые могут дать повод для смешения с истерическим припадком. Длятся припадки диэнцефальной эпилепсии от нескольких минут до нескольких часов и часто следуют сериями, как это нередко бывает у больных эпилепсией. В отличие от истерических для припадков диэнцефальной эпилепсии характерно возникновение без внешнего повода, независимо от обстановки, в которой больной находится.
ДВИГАТЕЛЬНЫЕ РАССТРОЙСТВА
Двигательные расстройства могут выражаться, с одной стороны, парезами и параличами, контрактурами, невозможностью выполнения сложных двигательных актов, с другой — различными гиперкинезами.
Истерические параличи и контрактуры обычно охватывают часть тела, соответствующую общепринятому делению (руку, кисть, палец и т. п.), часто резко ограничивая поражение по суставной линии, независимо от того, иннервируется эта часть тела одним или несколькими нервами. Однако, если больной перенес в прошлом органический паралич (например, паралич локтевого или лучевого нерва) или наблюдал это заболевание у других, истерический паралич может распространяться на те же группы мышц, на которые распространялся органический паралич. Истерические параличи могут охватывать изолированную конечность (моноплегии), обе конечности на одной стороне (гемиплегии), обе руки или обе ноги (параплегии), а также все четыре конечности (тетраплегии). Чаще всего наблюдаются параличи мышц конечностей. Параличи мышц языка, шеи или других групп мышц встречаются редко.
Истерические контрактуры чаще всего поражают мышцы конечностей, шеи (истерическая кривошея) или туловища (истерическая камптокормия). Иногда встречается истерический спазм круговой мышцы глаз (истерический блефароспазм). Нередко истерические контрактуры фиксируют тело в вычурной позе, не наблюдаемой при органических контрактурах. Сухожильные рефлексы, а также тонус мышц при истерических параличах, парезах и контрактурах не изменяются. При исследовании сухожильных рефлексов часто отмечается несколько нарочитое вздрагивание всего тела или демонстративное усиление рефлекса. Оно может наблюдаться и тогда, когда врач после 1—2 исследований рефлекса, сделав жест удара молоточком по сухожилию, неожиданно задерживает молоточек, не прикоснувшись к больному. Кожные рефлексы, которые могут быть произвольно задержаны (подошвенный), иногда не вызываются, в то время как рефлексы, которые не могут быть произвольно задержаны (рефлекс на m. cremaster), сохраняются. Трофические нарушения мышц незначительны даже при длительных истерических параличах, причем не сопровождаются качественными расстройствами электровозбудимости. Во время сна, а также в состоянии аффекта истерические параличи и контрактуры могут исчезать.
Параличи и парезы носят обычно избирательный, элективный характер. Они обнаруживаются в одной ситуации и неожиданно могут исчезнуть в другой. Так, например, «парализованная» мышца может вдруг содружественно сократиться при поддерживании равновесия тела, при оборонительных или мимических движениях, а также если поднятую парализованную конечность опустят (падает плавно, а не как плеть). Все это говорит о том, что при истерии речь идет не о параличах в буквальном смысле слова, а о невозможности произвольного выполнения движений, о «недвиганье». Как справедливо замечают С. Н. Доценко и Б. Я. Первомайский (1964), не бывает изолированных истерических параличей мышц, например паралича m. biceps brachii при сохранной функции т. brachio-radialis.
При истерических гемиплегиях в отличие от органических паралич не распространяется на мышцы лица и языка. Не сопровождается он также и расстройством речи даже в том случае, если у правшей поражены правые, а у левшей — левые конечности. Не бывает при них ни синкинезий, ни защитных рефлексов, ни характерной позы Вернике — Мана. Парализованная часть тела обычно волочится или болтается, словно привязанный протез («походка Тодда»). Нога часто поражается массивнее, чем рука. В отличие от спинальных параличей при истерических нижних параплегиях не нарушается функция тазовых органов.
Нередко истерические парезы и параличи наслаиваются на легкие остаточные, органически обусловленные нарушения функции, т. е. имеется сочетание легкого органического пареза с массивным истерическим параличом, что может значительно затруднять диагностику.
С. А. Чугунов, исследовав электроэнцефалографически 8 больных с истерическими гемиплегиями и параплегиями, установил, что у всех больных обращала на себя внимание неравномерность амплитуды и частоты альфа-ритма. Нередко попадались единичные быстрые разряды высокой амплитуды, напоминавшие «эпилептические разряды». Иногда, обычно в височных и лобных отведениях, встречались группы частого ритма низкой амплитуды («махристость»).
По Е. А. Жирмунской, Л. Г. Макаровой и В. А. Чухровой, электроэнцефалографическая картина при истерических гемипарезах и органических гемипарезах после инсультов принципиально сходна. При органических гемипарезах в пораженной доле мозга могут появляться патологические потенциалы, так же как при истерических; вместе с тем деструктивные нарушения мозга не всегда сопровождаются появлением сдвигов электрической активности мозга. Мы наблюдали 2 больных с истерическими гемипарезами, у которых отклонений от нормы на электроэнцефалограмме не обнаруживалось.
Приведенные данные показывают, что истерически и органически обусловленные центральные параличи могут давать сходную электроэнцефалографическую картину. Отсутствие обнаруживаемых патологических изменений на электроэнцефалограмме не исключает возможности как органического, так и истерического паралича.
Истерические параличи иногда возникают как фаза выхода из истерического ступора, реже непосредственно после действия психотравмирующих раздражителей.
Так, исключенный из школы ученик (сын уважаемых родителей) во время урока открыл дверь в класс и, стоя в дверях, стал курить, поплевывая на пол. На требование учителя Н. немедленно прекратить безобразие не реагировал. Тогда учитель, резко побледнев, подошел к нему и ударил его правой рукой по лицу. Тут же Н. почувствовал общую слабость. Ночью спал тревожно и, проснувшись утром, заметил, что правая рука его полностью парализована. Мышцы кисти были напряжены и ему не подчинялись. Расстройство всех видов поверхностной и глубокой чувствительности охватило кисть и предплечье до локтя.
В клинике Н. был депримирован тем, что «поднял руку» на ученика, и вообще тяготился работой в школе с детьми Пришедшие его навестить товарищи отнеслись к нему сочувственно. На третий день было проведено лечение эфирной маской Истерический паралич был одномоментно устранен, все виды чувствительности восстановились. Н. перешел на работу в техникум и в последующие годы был здоров. Возникшее заболевание помогло ему найти выход из сложившейся ситуации.
Чаще всего истерические параличи и контрактуры возникают постепенно, путем фиксации того или иного временного нарушения двигательной функции. Еще в годы первой мировой войны во французской и германской литературе часто описывалось следующее типичное возникновение истерических параличей. Солдат, раненный в ногу или руку, первое время не мог двигать поврежденной конечностью из-за боли. Его эвакуировали в тыл. В тыловом госпитале рана заживала. Движения в этой конечности должны были бы уже восстановиться, но они не восстанавливались — развивался истерический паралич (госпитальная истерия Binswanger). Аналогичным образом иногда вынужденное положение туловища после ушиба поясничной области становилось исходным моментом для развития истерической камптокормии.
Нарушение функции, вызванное травмой, в этих случаях совпадало по времени с пребыванием в тыловом госпитале, в неопасной для жизни обстановке, приобретало характер «условной приятности или желательности» и у субъекта, слабого или ослабленного вследствие истощения, интоксикации и т. п., закреплялось по механизму условной связи. И. П. Павлов называл это случаем роковых физиологических отношений, указывая, что тут нет достаточных оснований говорить об умышленном симулировании симптома.
Как отмечают английские и американские авторы (Sands, Hill, Harrison и др.), во время второй мировой войны у лиц, находившихся на кораблях, истерические параличи не наблюдались. Это объясняется тем, что паралич затрудняет человеку спасение в случае нападения противника на корабль, в связи с чем представления о его возникновении не носили характера «условной приятности или желательности». Вместе с тем встречались такие истерические симптомы, которые не могли препятствовать спасению больного при этих обстоятельствах.
Истерические параличи и контрактуры могут возникнуть только в том случае, если их развитие является для больного «условно приятным или желательным». При этом в патогенезе заболевания играет роль либо описанный выше механизм истерической фиксации, либо внушения и самовнушения.
Спорным является вопрос о так называемых физиопатических или рефлекторных параличах, впервые наблюдавшихся еще Mitchell (1864) во время американской войны и далее описанных Babinski и Froment в годы первой мировой войны. Параличи эти возникали у лиц, получавших легкие кожные ранения. Они чаще всего сочетались с контрактурой мышц кисти, при которой она принимала вид руки акушера, и сопровождались резкими вегетативными нарушениями, расстройствами чувствительности в виде «чулка» или «перчатки». Электровозбудимость обычно изменялась незначительно и лишь количественно; хронаксия несколько увеличивалась. При достаточно глубоком эфирном наркозе параличи эти исчезали. Ряд неврологов (В. К. Хорошко, С. Н. Давиденков, П. М. Сараджишвили и др.) присоединяются к мнению Babinski и Froment о физиогенной, неистерической природе этих функциональных параличей. Однако возникновение их только в военное время и лишь у военнослужащих, при отсутствии этих параличей в мирное время, в том числе и при травмах нервных стволов, дает основание предположить роль «бегства в болезнь» и, следовательно, говорит в пользу их истерической природы. По нашему мнению, в этих случаях речь идет об особой группе тяжелых истерических параличей, отличающихся резкой выраженностью вегетативных нарушений.
С. Н. Давиденков обращает внимание на то, что истерические параличи следует дифференцировать от параличей содружественных, которые выражаются в невозможности сделать какое-либо движение только потому, что выпали привычные для них синергисты и больной еще не умеет пользоваться данной мышцей в новой моторной комбинации. Если вследствие разрушения сухожилия станет невозможна, например, активная экстензия основной фаланги пальца, то могут выпасть и все остальные движения пальца, общей неразработанностью моторики. Возникшее расстройство может быть ошибочно принято за истерическое.
Нарушение способности совершения сложных двигательных актов может приводить к истерической астазии-абазии — невозможности или нарушения акта стояния и ходьбы при сохранности всех остальных движений ногами. Характерным является следующее наблюдение.
Молодая женщина, по характеру деятельная, властная, энергичная, уступила настойчивым просьбам мужа и переехала жить с тремя детьми в дом к его родственникам. Ее очень хорошо встретили и формально хорошо к ней отнеслись, но в этом доме она себя чувствовала на положении «бедной родственницы». По ночам она плакала и мечтала вернуться в деревню, в дом к своей матери. Вскоре она заболела тяжелым инфекционным заболеванием и поступила в клинику. Когда температура снизилась и соматическое состояние улучшилось, обнаружилось, что в постели больная может свободно двигать ногами, но едва пытается встать, как ноги подкашиваются и она падает. Развилась истерическая астазия абазия. Вместе с ней обнаруживалась повышенная утомляемость, особенно при чтении, и эмоциональная лабильность, отсутствовавшая до болезни.
Представления о болезни стали «условно приятными или желательными», так как болезнь избавляла больную от необходимости вернуться в ненавистный ей дом. Эти представления и привели по механизму самовнушения к возникновению астазии-абазии. Больной разъясняли характер ее заболевания. Мужу было указано на необходимость «по состоянию здоровья жены» переехать на жительство в деревню к ее матери. После получения согласия на переезд явления астазии-абазии стали быстро проходить.
Истерические гиперкинезы отличаются большим разнообразием. Они могут выражаться в виде дрожания различной амплитуды и частоты как всего тела, так и отдельных его частей и часто сочетаются с псевдоспазмом мышц, осуществляющих дрожание. Это дрожание усиливается при волнении и может исчезать при отсутствии врача в спокойной обстановке Как правило, оно исчезает во время сна Нужно заметить, что усиление под влиянием эмоций и исчезновение во время сна характерно также для хореических гиперкинезов и атетоза, обусловленных органическим поражением подкорковых узлов. Отсутствие гиперкинеза в аффективно окрашенной ситуации (например, при споре с товарищами) нехарактерного ни для истерических, ни для органически обусловленных гиперкинезов и говорит об их установочном характере. Нередко при истерии наблюдаются гиперкинез правой руки и ротаторные движения головы.
Н. К. Боголепов и А. А. Растворова подчеркивают, что истерические и органические избыточные движения по форме часто так похожи друг на друга, что даже при тщательном клиническом наблюдении их трудно дифференцировать. Эта трудность усиливается еще в связи с тем, что истерический гиперкинез иногда может возникать на органическом фоне и что в свою очередь органические гиперкинезы в 29% случаев возникают внезапно и бывают связаны с волнением или испугом. В общем же, по их мнению, для истерических гиперкинезов, более чем для органических, характерны возникновение в связи с психической травмой зависимости от эмоционального состояния и исчезновение в покое, своеобразие самого гиперкинеза, проявляющегося в форме, неизвестной врачу; недостаточная выраженность органических симптомов; наличие утрированных движений — необычных поз — и других невротических симптомов; уменьшение или временное исчезновение гиперкинеза под влиянием лечения, в частности психотерапии, а также под воздействием изменения психотравмирующей ситуации.
К истерическим гиперкинезам относятся и некоторые тики — быстрые координированные клонические судорожные сокращения определенной группы мышц, стереотипно повторяющиеся. Чаще всего при этом охватываются мышцы лица, однако иногда и другие мышечные группы, например при тиках в виде резкого сгибания туловища, носящего карикатурный характер, «нюхательного» движения, вскидывания головы с обращением взора вверх и т. п.
РАССТРОЙСТВА ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ
Истерические расстройства чувствительности чаще всего выражаются в анестезиях, гиперестезиях и истерических болях.
Распределение участков анестезии или гиперестезии может быть различным. Оно не соответствует ни областям распространения отдельных нервов, ни иннервационным областям чувствительных корешков, а связано с наивным представлением о распределении функций, которое имеется у больных, т. е. с преформирующими болезненный симптом представлениями. В связи с этим чаще всего это анестезии (или гиперестезии), охватывающие части тела с границей в виде правильных геометрических линий, в результате чего возникают участки анестезии по «ампутационному» типу — в форме чулка, перчатки, трусиков, куртки, половины тела с границей строго по средней линии и т. п.
Если у больных имеется представление о границах анестезий, возникающих при органических заболеваниях, то границы истерических анестезий могут терять свой строго геометрический характер и имитировать органически обусловленные анестезии. Так, нам приходилось наблюдать больного с истерической гемианестезией, у которого перед приемом в стационар граница анестезии шла строго по средней линии, однако в стационаре, после того как он имел возможность наблюдать расстройство чувствительности, обусловленное органическим процессом, граница истерической анестезии утратила геометрический характер, напоминая в этом отношении анестезию, вызванную органическим процессом. Надо сказать, что расстройство чувствительности со строго поперечной границей, например круговой границей на плече, предплечье или голени, может наблюдаться не только при истерии, но и при поражении узлов симпатического пограничного ствола, а также при поражениях коры мозга.
Е. М. Орлова отмечает, что если положить в руки больному две монеты одинаковой величины и предложить наощупь определить, какая из них больше (проба Е. Вендеровича), то больной с органически обусловленной гипестезией преуменьшает, а с истерической — преувеличивает размер монеты, лежащей в больной руке. Еще старые французские авторы (Pitres и др.) отмечали, что болевое раздражение участка кожи на стороне истерической гемианестезии вызывает болевую реакцию зрачка, так же как раздражение участка кожи с сохранной чувствительностью. В. М. Бехтерев указывал, что его сотруднику А. Н. Куняеву удалось получить сочетанно-двигательный, т. е. условный рефлекс на внешнее раздражение, нанесенное на область полной истерической анестезии. При этом наносившееся на кожу раздражение сочеталось со звонком. Ответной реакцией служило активное сгибание пальцев.
У здорового человека нанесение легкого болевого раздражения на кожу (укол) вызывает на электроэнцефалограмме угнетение альфа-ритма; при этом, помимо угнетения альфа-ритма, иногда появляются еще медленные ритмы. И. А. Пеймер, М. Б. Умаров и Н. А. Хромов отмечают, что на уколы булавкой в левую руку больной с полной истерической анестезией кожи этой руки не реагировал, однако при каждом уколе возникала сильная реакция в виде появления медленных волн на электроэнцефалограммах, снятых с правой теменной и затылочной областей. Эти изменения, по мнению авторов, свидетельствуют, по-видимому, о появлении в ответ на укол в соответствующих областях коры разлитого тормозного процесса, препятствующего восприятию болевых ощущений.
С. А. Чугунов наблюдал на электроэнцефалограмме больных с истерической анестезией угнетение альфа-ритмов и появление очень высоких пикоподобных колебаний потенциалов при болевом раздражении (щетинкой) участка тела с нормальной чувствительностью. В то же время на анестезированных участках повторные уколы щетинкой не вызывали никакого ответа в кривой электроэнцефалографических записей.
По нашим данным, как при истерической, так и при органически обусловленной анестезии реакции на электроэнцефалограмме при нанесении укола на анестезированную область могут отсутствовать. Однако сохранность реакции на укол, обнаруживаемая на электроэнцефалограмме, все же не исключает возможности существования истерической анестезии. Подавить усилием воли электроэнцефалографическую реакцию на укол иногда удается и здоровым людям.
Истерические боли могут носить самый различный характер и иметь различную, иногда необычную, локализацию. Могут быть боли, локализующиеся в ограниченном участке головы, словно от «вбитого гвоздя» (clavus hystericus), в ногтях (истерическая онихальгия) и любых других частях тела. Часто боли локализуются там, где у больного имелись в прошлом физиогенно обусловленные боли (боли в области зажившей раны, в суставах, по ходу нервных стволов). Сколько больных, писал Binswanger, резюмируя опыт, полученный германскими врачами во время первой мировой войны, месяцами лечилось в лазаретах по поводу суставного ревматизма, аппендицита, невритов, особенно ишиаса, у которых в действительности были истерические артральгии, истерический псевдоаппендицит, истерический псевдоишиас! Степень интенсивности истерических болей может быть различной — от легких болевых ощущений до тяжелейших болей.
Отграничение психогенных, в частности истерических, болей от физиогенных представляет иногда немалые трудности. Наши наблюдения, сделанные в клинике неврозов Ленинградского психоневрологического института имени В. М. Бехтерева, показали, что если больному дать лекарственное вещество, оказывающее болеутоляющее действие, при условии, что характер этого вещества ему не будет известен, оно не устраняет истерические боли, а также боли, вызванные постгипнотическим внушением. В отличие от этого боли, вызванные раздражением периферических рецепторов (например, послеоперационные боли, боли при опухолях мозга и т. п.), уменьшаются или временно прекращаются (при инфаркте миокарда — слегка уменьшаются).
Исходя из этого, мы применили фармакологическую пробу для отграничения истерических болей от физиогенных. В качестве анальгетиков при постановке пробы могут быть использованы такие лекарственные вещества, как пирамидон, промедол, пантопон и др. При этом наиболее отчетливые результаты наблюдались, когда проба ставилась с однократным (исключающим возможность привыкания) подкожным введением 1 мл 2% раствора пантопона, обладающего более сильным анальгезирующим свойством, чем пирамидон и промедол. В качестве контроля за день до инъекции пантопона вводили физиологический раствор. Характер вводимого вещества и истинная цель его введения больному не указывались. Важно учесть, что пантопон может не устранить боли, вызванные раздражением периферических рецепторов, если при этом имеются внушенные или самовнушенные представления об их неустранимости.
Так, одному больному в ортопедической клинике, руководимой проф. М. Я. Кусликом, мы внушили в гипнотическом сне, что после хирургической операции ему будут давать определенное лекарство (подкрашенная вода) 4 раза в день и он не почувствует никаких болей. Больному была произведена операция редрессации контрактуры и пересадки сухожилий. На следующий день он 3 раза получал «лекарство» и болей не испытывал. Вечером больному забыли его дать. Послеоперационные боли возобновились. Ночью дважды вводили пантопон, но больной кричал от боли и просил свое «лекарство». После того как дали его «лекарство» (подкрашенную воду), боли сразу же прекратились.
Наличие болеутоляющего действия пантопона (или подобного препарата) говорит в пользу того, что поддавшиеся устранению боли были вызваны раздражением периферических рецепторов. Отсутствие болеутоляющего действия пантопона говорит о психогенном характере болей или, во всяком случае, об участии внушения или самовнушения в их патогенезе.
Дата добавления: 2014-12-10; просмотров: 575;