ЕДУАРД УДАЛОЙ, БЕДНА САКЛЯ ТВОЯ

Нет, ни с кем Лена любовь не крутила. В отличие от меня. Впрочем, я тоже не «крутил», а в третий раз в жизни влюбился в жгучую красавицу Милу Якубову из Махачкалы, по национальности татку. Когда-то давным-давно какие-то горские народности приняли иудаизм, выделившись из мусульманского мира, как и ставшие христианами осетины. Их и назвали татами, горскими евреями.

Милу нельзя было назвать хорошенькой. Она была красива тяжеловатой, резкой, чисто кавказской красотой. В старости женщины с лицом такого типа становятся похожи на сказочных ведьм. А Миле Якубовой тогда было чуть за двадцать, на неё любовались, но флиртовать, заигрывать с ней не пытался никто. Когда, как, при каких обстоятельствах мы познакомились, хоть убей, не вспомню. Но, влюбившись и ощутив взаимность, я, как говорится, присох.

В комнате на пятом этаже они жили сначала втроём, а позже вчетвером – махачкалинка Людмила Якубова, Ольга Ситнова из Кимр, подруга сердца Володи Сокольникова, и пассия головастого кудрявого очкарика Виктора Дмитриева Ниёля Паткаускайте, приехавшая, понятно, из Литвы.. Она первая среди своих подружек вышла замуж ещё в университете и до окончания оного родила сына. Сейчас в России он широко известен как прозаик Андрей Дмитриев. Чуть было не написал «молодой» – я-то ведь его знаю с рождения. А ему – время-то как бежит! - под пятьдесят!

Вокруг этой комнаты мы и клубились. К концу четвёртого курса мы с Милой твёрдо решили пожениться, как только защитим дипломы. Но с каникул она вернулась расстроенная. Её мама, узнав о любви дочери к русскому юноше, пригрозила ей, что бросится в Каспий, если та свяжет судьбу с инородцем. Но я думаю, папа, хоть и был он в обкомовских чинах, сыграл тут не менее решающую роль.

Моя…Ну без пяти минут невеста. Мила…

Она меня так трепетно любила,

Как любят только женщины Кавказа.

…Да вот нашлась в истории зараза –

Российский генерал. Он их, абреков,

Посбрасывал, как говорится, с моста в реку -

Лезгин, черкесов, кабардинцев, татов!

А я при чём? Ермолов виноватый!

Но, пригрозив немедля утопиться,

Нам не дала её мамаша пожениться.