ПАМЯТНИКИ РУССКОЙ АРХИТЕКТУРЫ XVII ВЕКА

Для России XVII столетие началось страшным голодом. Царь Борис распо­рядился раздавать бедным денежную милостыню, но на неё нечего было ку­пить. Вскоре началась холера, а затем последовали грабежи и разбои. В 1603 г. в Польше объявился самозванец, утверждавший, что он — законный наслед­ник московского престола, чудом спасшийся младший сын Ивана Грозно­го царевич Дмитрий, которого все считали умершим. Многие поверили ему; поверила даже мать царевича Мария Нагая, к тому времени постригшаяся в монахини под именем Марфа. Ей так хотелось думать, что произошла ошибка и её единственный сын жив... Поляки воспользовались удобным слу­чаем и обещали самозванцу войска в обмен на русские земли.

С этого времени началась Смута: вторжения поляков и шведов, смерть Бо­риса Годунова, убийство его жены и сына, убийство Лжедмитрия и появле­ние новых самозванцев... Хотя в 1612 г. Москву освободили от поляков, во­енные действия продолжались ещё семь лет. Хозяйство страны пришло в упадок: крестьянские поля зарастали кустарником, в городах многие мастера вынуждены были оставить своё ремесло.

Поэтому до 20-х гг. XVII в. никакого строительства в Москве не было. Когда же новый царь Михаил Романов решил ознаменовать окончатель­ную победу над иноземцами, возведя храм Покрова в своей усадьбе Руб­цове (1619—1627 гг.), его зодчие повторили облик годуновских храмов. Однако постройка оказалась массивнее, проще и гораздо грубее — как буд­то мастера-каменотёсы разучились держать свой нехитрый инструмент. Лучшие архитекторы и строители XVII столетия служили «на великого го­сударя», но и они во многом утратили своё искусство.

КУПЕЧЕСКИЕ ХРАМЫ

Только в 30-е гг. XVII в. зодчие пе­рестали повторять пройденное и решительно вышли на новый путь. Важной вехой этого пути стала мос­ковская церковь Троицы в Никит­никах, поставленная на дворе богатого купца Григория Никит­никова. Она невелика — купцу с семейством не требовался большой храм, — но зато нарядна. На крас­ном фоне кирпичных стен выделя­ются белокаменные детали: затейли­вые наличники, парные колонки, которые членят фасады и резные карнизы. Наверху поставлены один на другой ряды заострённых кокош­ников, придающие верху храма сходство с кедровой шишкой; на ко­кошниках стоят пять глав, причём световая, с окошками, только сред­няя, а боковые просто добавлены для красоты. При церкви есть два самостоятельных маленьких хра­ма-придела — один побольше, дру­гой совсем маленький, а также гале­рея, крыльцо и колокольня. Таких колоколен раньше не строили: над её высоким восьмигранником (вось­мериком) поставлен шатёр, а в шат­ре сделаны оконца. Оконца эти на­зываются слухами. Они нужны для того, чтобы звук колоколов не зату­хал под сводом шатра, а выходил наружу.

Все предшествующие русские храмы, начиная с собора Святой Софии в Киеве и кончая годуновскими церквами, выглядят возвышенно-строгими: они связаны с небесным миром и поэтому противостоят миру земному. Церковь Троицы