Предварительные замечания

Выше мы говорили, что при восприятии речи отдельные признаки воспринимаемых звуков как бы проецируются на три разные плоскости: плоскость выражения, плоскость обращения и плоскость сообщения; при этом слушатель может концентрировать свое внимание на любой из этих плоскостей, отвлекаясь одновременно от двух остальных. Следовательно, качества звука, воспринимае­мые в плане экспликативном, могут восприниматься и рассматриваться совершенно независимо от тех качеств, которые лежат в плане экспрессивном и в плане апеллятивном. Не следует, одна­ко, полагать, что все признаки звука, лежащие в плане эксплика­тивном, выполняют одну и ту же функцию. Все они, конечно, служат для выражения интеллектуального смысла, заключенного в том или ином предложении (иными словами, все они причастны к языковым ценностям, наделенным определенным значени­ем). Тем не менее, в этой области явно обнаруживаются три различ­ные функции. Одни признаки звука выполняют вершинообразующую, или кульминативную, функцию; они указывают, какое количество «единиц» (= слов, словосочетаний) содержится в данном предложении; сюда относится, например, главное ударение в словах немецкого языка. Другие признаки звука выполняют разграничительную, или делимитативную, функцию; они указывают границу между двумя единицами (устойчивыми словосочетаниями, словами, морфемами); сюда от­носится, например, сильный приступ в начальном гласном в не­мецком языке. Наконец, третьи признаки звука выполняют смыслоразличительную, или дистинктивную, функцию, способствуя различению значащих единиц; ср., например, нем. List “хитрость” - Mist “навоз” - Mast “мачта” – Macht “сила” и т.д. Любая единица языка должна содержать звуковые признаки со смыслоразличительной функцией, иначе её нельзя будет отличить от других единиц языка. Различение языковых единиц осуществляется исключительно с помощью таких звуковых признаков, наделенных смыслоразличительной (дистинктивной) функцией. Напротив, признаки звука, наделенные кульминативной и делимитативной функциями, не являются абсолютно необходимыми для языковых единиц.

В соответствии с тремя функциями звука, которые обнаруживаются в экспликативном аспекте языка, синхронную (описатель­ную) фонологию можно разделить на три части. Само собой разу­меется, что раздел, предметом которого является смыслоразличительная, или дистинктивная, функция, по своему объему должен быть несравненно шире двух других разделов, посвященных кульминативной и делимитативной функциям.

Учение о смыслоразличении

(ДИСТИНКТИВНАЯ, ИЛИ СМЫСЛОРАЗЛИЧИТЕЛЬНАЯ, ФУНКЦИЯ ЗВУКА)

I. Основные понятия

1. Фонологическая (смыслоразличительная) оппозиция

Понятие различия предполагает понятие противополо­жения, или оппозиции. Две вещи могут отличаться друг от друга лишь постольку, поскольку они противопоставлены друг другу, иными словами, лишь постольку, поскольку между ними существует отношение противоположения, или оппозиции. Следовательно, признак звука может приобрести смыслоразличительную функцию, если он противопоставлен другому признаку, иными словами, если он является членом звуковой оппозиции (звукового противоположения). Звуковые противоположения, которые могут дифференцировать значения двух слов данного языка, мы называем фонологическими (или фонологически-дистинктивными, или смыслоразличительными) оппозициями. Наоборот, такие звуковые противоположения, которые не обладают этой способностью, мы определяем как фо­нологически несущественные, или несмысло-различительные. Противоположение о-і в немецком язы­ке является смыслоразличительным (фонологическим); ср. sо «так» - sie «они», Rоsе «роза» - Riеsе «великан»; но противоположение переднеязычного r увулярному r не является смыслоразличительным, поскольку в немецком нет ни одной пары слов, которая различалась бы этими звуками.

2. Фонологическая (смыслоразличителъная) единица.

Фонема. Вариант

Итак, под фонологической оппозицией (прямой или косвен­ной) мы понимаем такое противоположение звуков, которое в данном языке может дифференцировать интеллектуальные значе­ния. Каждый член такой оппозиции мы называем фонологи­ческой (или смыслоразличительной) единицей.

Фонологические единицы, которые с точки зрения данного языка невозможно разложить на более краткие следующие друг за другом фонологические единицы, мы называем фонемами. Следовательно, фонема является кратчайшей фонологической единицей языка. Каждое слово языка в плане обозначающего можно разложить на фонемы, представить как определенный ряд фонем.

Фонемы как раз и являются различительными признаками словесных структур. Каждое слово должно содержать столько фонем и в такой последовательности, чтобы можно было отличить его от других слов. Ряд фонем, составляющий целое, присущ лишь данному единич­ному слову, но каждая отдельная фонема этого ряда встречается в качестве различительного признака также и в других словах. Ведь в любом языке число фонем, употребляемых в качестве различи­тельных признаков, гораздо меньше числа слов, так что отдельные слова представляют собой лишь комбинацию фонем, которые встречаются и в других словах. Это нисколько не противоречит структурному характеру слова. Каждое слово как структура всегда представляет собой нечто большее, нежели только сумму его чле­нов (= фонем), а именно такую целостность (Ganzheitsgrundsatz), которая спаивает фонемный ряд и дает слову индивидуальность. Но в противоположность отдельным фонемам эта целостность не может быть локализована в звуковой оболочке слова. Поэтому можно сказать, что каждое слово без остатка разлагается на фонемы, что оно состоит из фонем точно так же, как мы, например, говорим, что мелодия, написанная в мажорной тональ­ности, состоит из тонов этой гаммы (хотя любая мелодия, кроме тонов, явно содержит еще нечто такое, что делает ее определен­ной индивидуальной музыкальной структурой).

Звуки участвуют в фонологических (смыслоразличительных) оппозициях лишь благодаря сво­им фонологически существенным признакам. И так как каждая фонема обязательно является членом фонологической оппозиции, то она совпадает не с конкретным звуком, а только с его фоноло­гически существенными признаками. Можно сказать, что фоне­ма - это совокупность фонологически существенных признаков, свойственных данному звуковому образованию.

Любой произносимый и воспринимаемый в акте речи звук содержит, помимо фонологически существенных, еще и много других фонологически несущественных признаков. Следовательно, ни один звук не может рассматриваться просто как фонема. Посколь­ку каждый такой звук содержит, кроме прочих признаков, также и фонологически существенные признаки определенной фонемы, его можно рассматривать как реализацию этой фонемы. Фонемы реализуются в звуках речи, из которых состоит любой рече­вой акт. Звуки никогда не являются самими фонемами, поскольку фонема не может содержать ни одной фонологически несуществен­ной черты, что для звука речи фактически неизбежно. Конкретные звуки, слышимые в речи, являются скорее лишь материальными символами фонем.

Все эти различные звуки, в которых реализуется одна и та же фонема, мы называем вариантами (или фонетическими вариантами) одной фонемы.

Первоначально определение фонемы опиралось на психологические понятия. Бодуэн де Куртенэ определил фонему как «психический эквивалент звука речи».

Все эти психологические выражения не схватывают существа фонемы и поэтому должны быть отвергнуты. В противном случае они мо­гут привести к стиранию границ между звуком и фонемой, что фактически и наблюдалось неоднократно как у самого Бодуэна де Куртенэ, так и у некоторых его последователей.

Фонема не может получить удовлетворительного определения, если исходить из ее психологической природы или из ее отношения к фонети­ческим вариантам; фонему можно определить, только исходя из ее функ­ции в языке. Определим ли мы ее как минимальную смыслоразличительную единицу (Л. Блумфилд), или как звуковую примету (Lautmal) телес­ной оболочки слова (К. Бюлер) - все сводится к одному, а именно к тому, что любой язык предполагает наличие смыслоразличительных (фо­нологических) оппозиций и что фонема является членом такой оппози­ции, не разложимым на более мелкие смыслоразличительные (фоноло­гические) единицы. В этом совершенно ясном и недвусмысленном определении ничего нельзя изменить.