Сахар и соль. 6 страница

Ветер пронесся через мое окно с настолько мощной силой, что поднял все с крышки моего стола и сам стол. Книги и документы, даже мой рюкзак, витали в воздухе, кружась как торнадо, пойманный в бутылку. Башни обувных коробок, которые выстроены у моих стен, рухнули на пол, отправляя все летать по воздуху, начиная от комиксов до моей коллекции крышек от бутылок, начатой с первого класса. Я схватил Эмму, которая была настолько крошечной, я волновался, что она может подняться вверх со всем остальным. "Что происходит?" Я слышал, как Линк кричал откуда-то позади меня, но я не мог его увидеть. Абрахам стоял в центре комнаты, его голос, зовущий перебивая черный вихрь. "Для тех, кто принес разрушения в мой дом, я приглашу хаос в ваш". Ветер кружил вокруг него, даже не трогая его складок одежды. Он командовал этим. "Порядок Нарушен. Дверь Открыта. Встань, Взойди, Уничтожь!" Его голос становился все громче. "Ratio Fracta Est! Ianua Aperta Est! Sugite, Ascendite, Exscindite!" Теперь он кричал. "Ratio Fracta Est! Ianua Aperta Est! Sugite, Ascendite, Exscindite!" Воздушный вихрь потемнел и стал обретать форму. Туман черной формы оторвался от вихря и бросился в пространство. Это было довольно тревожно, учитывая то, что они бросался в середине моей спальни. Я знал что это было. Я видел это раньше и не хотел видеть снова. Хмари-демоны, которые населяли подземелье, без души и без формы, возникшие из ветра, свернувшись в темные формы, перемещались под моим обычным потолком синего цвета, росли, до тех пор пока не высосут (заполнят?) весь воздух из помещения. Тени двигались как густой клубящийся туман, перемещаясь в воздухе. Я вспомнил тот случай, когда они почти напали на нас за пределами Изгнания- тот страшный крик, когда он нападал и открыл пасть. Тени перед нами превратились в зверей, я знал, что крик скоро последует. Амма пыталась бороться свободной рукой, но я не пускал. Она бы напала на Авраама голыми руками, если бы я позволил ей. "Разве не ты пришел в мой дом, думая, что ты можешь принести миру зло через одну крошечную трещину в небе". "Твой дом? По мне, так это больше похоже на дом Проводника. И Проводник именно тот человек, который показал моим друзьям путь, через крошечную трещину в небе". Эмма закрыла глаза, бормоча про себя: " Тетя Делия, дядя Абнер, бабушка Сулла…." — она пыталась вызвать Великих — ее предков из иного мира, кто защитил нас дважды от хмарей до этого. У них были силы, чтобы противопоставить. Авраам рассмеялся, его голос был громче шума ветра. "Нет необходимости, вызывать твоих приведений, старая женщина. Мы уходим". Я услышал разрыв прежде, чем он дематериализовался. "Но не волнуйтесь. Мы скоро увидимся. Раньше, чем вы хотели бы. " Затем он разорвал воздух и переступил в него. Ушел. Прежде, чем любой из нас мог сказать хоть слово, Хмари вылетели из моего открытого окна, черной полосой, движущейся над спящими домами Хлопкового Склона. В конце улицы, Демоны разделились в разные стороны, как темные пальцы рук оборачивающиеся вокруг нашего города. В комнате стало тихо. Линк пытался перемещаться между бумаг и комиксов оседающих на пол. Но он едва мог стоять на месте. "Дружище, я думал, что они собирались утащить нас вниз, в ад, или туда, откуда они пришли. Может быть, моя мама права, и это конец дней". Он почесал в затылке. "Нам повезло, что они ушли". Амма подошла к окну, потирая золотой амулет, который она носила на шее. "Они не ушли, и нам не повезло. Только дурак будет так думать". Увальни (?) гудели под окнами, симфония уничтожения, которая стала звуком нашей жизни. Выражение лица Аммы было также как будто что-то сломалось, смесь страха и печали, и того, что я никогда раньше не видел. Непостижимая непонятная Амма, смотрящая в ночь. "Дыра в небе. Она становится все больше". ~~*~~***~~*~~ Невозможно было вернуться обратно в кровать и спать, и не было никакого способа уйти от глаз Аммы, так что мы втроем сидели за обшарпанным сосновым кухонным столом и слушали тиканье часов. К счастью, мой отец был в Чарльстоне, как всегда в будни, когда он преподавал в университете. Сегодня вечером я непременно отправил бы его обратно в Синие Горизонты. Я мог бы сказать, что Эмма отвлеклась, потому что она разрезала Линку кусок шоколадно-орехового пирога, и еще один она разрезала для меня. Он поморщился и сунул его на тарелку из китайского фарфора рядом с блюдцем Люсиль для воды. Люсиль понюхала и прошла мимо, спокойно свернувшись калачиком под деревянным стулом Эммы. Даже у Люсиль не было аппетита сегодня вечером. К тому времени, как Эмма встала, чтобы поставить воду для чая, Линк был настолько беспокоен, что он настукивал мелодию по подставке своей вилкой. Он посмотрел на меня. "Помнишь день, когда в кафе подавали тот противный шоколадно-ореховый пирог, и Ди Ди Гиннесс рассказала всем, что ты тот, кто дал Эмили никем не подписанную Валентинку?" "Да." Я собирал засушенный клей со стола, когда я был ребенком. Мой пирог остался нетронутым. "Подожди-ка, что?" Я не слушал. "Ди Ди Гиннесс была вполне милой." Линк улыбался сам себе. "Кто?" Я понятия не имел, кого он имел в виду. "Алло? Ты стал настолько безумным, ты наступил на вилку и раздавил ее? И они не позволяли тебе вернуться в кафе целых шесть месяцев?" Линк рассмотрел свою вилку. "Я помню о вилке, я думаю, что помню. Но я не помню никого по имени Ди Ди." Это была ложь. Я даже не мог вспомнить про вилку. Подумав об этом, я не мог вспомнить и другие дни Святого Валентина. Линк покачал головой. "Мы знали ее всю жизнь, и она полностью сдала тебя в третьем классе. Как ты мог забыть ее?" Я ничего не ответил, и он вернулся к постукиванию вилкой. Хороший вопрос. Эмма принесла свою чашку чая на стол, и мы сидели в тишине. Это было похоже, как будто мы ждали, что на нас обрушится приливная волна, и было уже слишком поздно, чтобы паковать вещи или паниковать или бежать. Когда зазвонил телефон, даже Эмма подпрыгнула. "Кто бы мог звонить так поздно?" Я сказал поздно, но я имел в виду рано. Уже было почти шесть часов утра. Мы все подумали об одном и том же: что бы ни случилось, что бы ни выпустил Абрахам в мир, это было из-за него. Линк пожал плечами, и Эмма подняла черный поворотный телефон, который был на стене, когда еще мой отец был ребенком. "Алло?" Я смотрел, как она слушала абонента на другом конце линии. Линк постучал по столу передо мной. "Это леди, но я не могу различить, кто она. Она говоришь слишком быстро". Я слышал, как у Эммы перехватило дыхание, и она повесила трубку. Несколько секунд она стояла, держась за аппарат. "Эмма, что случилось?" Она обернулась, ее глаза слезились. "Уэсли Линкольн, есть ли у вас машина?" Мой папа взял Вольво в университет. Линк кивнул. "Да, мэм. Она немного грязная, но-" Эмма была уже на полпути к двери. "Поторопитесь. Нам нужно идти". ~~*~~***~~*~~ Линк сорвался с обочины немного медленнее, чем обычно, ради Эммы. Я не уверен, что она заметила бы его заботу, даже если бы он скользил вниз по улице на двух колесах. Она сидела на переднем сидении, смотря прямо перед собой, держась за ручки ее сумочки. "Эмма, что случилось? Куда мы едем?" Я наклонился вперед с заднего сиденья, и она даже не накричала на меня, О не пристегнутом ремне безопасности. Что-то определенно не так. Когда Линк свернул на улицу Блэквилл, я увидел, насколько "не так". “Что это-“ Он посмотрел на Эмму и закашлялся. “Черт возьми? “ Здесь были деревья по всей дороге, вырванные из земли, со всеми корнями. Это выглядело, как сцена из одного стихийного бедствия, которую Линк смотрел на канале Discovery Channel. Человек против Природы. Но это не было естественным. Это было результатом сверхъестественного стихийного бедствия — Хмари. Я мог чувствовать их, разрушения, которые они несли с собой, надвигались и на меня. Они были здесь, на этой улице. Они сделали это, и они сделали это из-за меня. Из-за Джона Брида. Эмма хотела, чтобы Линк свернул вниз по Кипарисовой Роще, но дорога была заблокирована, так что ему пришлось свернуть на Главную. Всех фонарей не было, и дневной свет только начинает прорезать темноту, превращая черное небо в оттенки синего. На минуту я думал, с Главной улицей, сделал это торнадо Абрахамских Хмарей, пока я не увидел зеленый цвет. Потому что все это было теперь зеленого цвета. Забыв об похищенных качелях из шин через улицу. Теперь и сам древний дуб пропал. И статуя Генерала Джубала А. Эрли не стояла с гордостью в центре, с обнаженным мечом для битвы. Генерал упал, рукоять его меча сломана. Черного плаща деревенщин, которым накрывали статую неделями, больше не было. Даже они отказались от него. Я не могу вспомнить время, когда Генерала там не было, его охраняли растения и наш город. Он был больше, чем статуя. Он был частью Гатлина, вплетен в наши не традиционные традиции. На Четвертое июля, Генерал носил американский флаг на спине. На Хэллоуин, он носил шляпу ведьмы, и пластиковая тыква полная конфет висела у него на руке. Для воссоздание битвы при Медовом Холме, кто-то всегда надевал реальный сюртук Конфедерации на его бессменный — бронзовый. Генерал был одним из нас, наблюдая за Гатлином со своего поста, поколение за поколением. Я всегда надеялся, что вещи изменятся в моем городе, пока они не начали меняться. Теперь я хотел, чтобы Гатлин вернулся назад, к скучному городу, который я знал всю свою жизнь. К тому, ходу вещей, когда я ненавидел, каким он был. Назад к тому, когда я мог видеть многообещающие вещи, и ничего кроме обещаний. Я не хотел видеть это. Я все еще смотрел на упавшего Генерала через заднее окно, когда Линк замедлился. "Чувак, это выглядит, как будто бомба взорвалась". Тротуары перед магазинами, которые выложены вдоль Главной, были покрыты стеклом. Окна были вынесены из каждого из них, оставив магазины без названий и без выставок. Я видел, окрашенные в золотой «М» и «а» от окна Маленькой Мисс, отделенные от других букв. Грязные ярко — розовые и красные платья валялись на тротуаре, тысячи мелких блесток отражали частицы и кусочки нашей повседневной жизни. "Это не бомба, Уэсли Линкольн". "Мэм?" Эмма глядела на то, что осталось от Главной. "Бомбы падают с небес. Это же пришло из ада". Она не сказала ни слова, когда она указала на конец улицы. Продолжай вести. Вот что она сказала. Линк так и сделал, и ни один из нас спросил, куда мы едем. Если Эмма не сказала мне сейчас, значит, она и не планирует. Может быть, мы не собираемся никуда конкретно. Может быть, Эмма просто хотела посмотреть, какие части нашего города уцелели и какие были покинуты. Потом я увидел красный и белый мигающие огни в конце улицы. Огромные подушки черного дыма выливаются в воздух. Что-то было в огне. Не просто что-то в городе, а сердце и душа нашего города, по крайней мере для меня. Место, где я думал, что всегда буду в безопасности. Окружная Библиотека Гатлина — была тем местом, которое значило все для Мэриан, и всем, что осталось от моей матери охватило пламенем. Телефонный столб застрял в середине сломанной, им крыши, оранжевое пламя разъедает древесину с обеих сторон. Вода лилась из пожарных шлангов, но как только они потушили огонь в одном месте, в другом разгоралось. Пастор Рид, который жил внизу улицы, бросал ведра с водой по периметру, его лицо покрыто пеплом. По крайней мере, пятнадцать членов его паствы собрались на помощь, что было иронично, большинство из них подписали одну из петиций миссис Линкольн, запрещающей брать книги в библиотеке, когда они пытались их сохранить. "Книга запретов не лучше, чем сожженная книга." Так говорила моя мама. Я никогда не думал, что придет день, когда я на самом деле увижу сожженные книги. Линк замедлился, лавируя между припаркованными и пожарными машинами. "Библиотека! Мэриан умом тронется. Ты думаешь, что эти штуки это сделали". "Вы думаете, что они этого не сделали?" Мой голос звучал издалека, как будто был не моим. "Выпусти меня. Книги моей мамы находятся там". Линк начал поворачивать, но Эмма положила руку на руль. "Продолжай ехать". "Что?" Я понял, зачем она привела нас сюда, потому что пожарным-добровольцам нужна помощь, залить водой остальную часть крыши, чтобы она не загорелась. "Мы не можем уехать. Они могут нуждаться в нашей помощи. Это библиотека Мэриан". Это библиотека моей мамы. Эмма не отвела взгляда от окна. "Я сказала, продолжай вести, если только ты не хочешь остановиться и позволить мне повести. Мариан там нет, и она не одна, кто нуждается в нашей помощи сегодня". "Откуда вы знаете?" Амма напряглась. Мы оба знали, что ее способности предвидеть были частью ее, как библиотека была частью моей мамы. Амма смотрела прямо перед собой, она так сильно вцепилась в ручку сумочки, костяшки пальцев побелели. "Это только книги". На секунду, я даже не знаю как сказать. Ее слова для меня были, как удар в лицо. Как пощечина. После первого жжения лица, все стало ясно. "Мэриан-или мама так бы не сказали, если бы они были здесь? Они часть нашего семейного… " "Подумай, прежде чем читать мне лекцию о своей семье, Итан Вэйт". Когда я проследил за ее взглядом мимо библиотеки, я знал, что Амме было не до подведения итогов. Она уже знала, что мы потеряли. Я был последним, чтобы понять это. Почти. Мое сердце стучало, и мои кулаки были сжаты к тому времени, когда Линк указал вниз по улице. "Ох, друг. Разве это не дом твоих теть?" Я кивнул, но я ничего не сказал. Я не мог найти слов. "Было им". Эмма шмыгнула носом. "Продолжай ехать". Я уже видел красный свет машины скорой помощи и пожарной машины, припаркованные на газоне у дома Сестер — или то, что раньше было их домом. Вчера он был гордым, белым, двухэтажным Федеративным, с круговым крыльцом и импровизированным пандусом для инвалидной коляски тети Мерси. Сегодня же, это была половина дома, срезанная вниз к центру, как кукольный домик ребенка. Но вместо, идеального расположения мебели в каждой комнате, все в доме Сестер было перевернуто и разодрано на части. Синий раздробленный диван из бархата лежал на спинке, столики и кресла-качалки прижаты к нему, как если бы содержимое дома сползло в одну сторону. Рамки были свалены в верхней части кровати, где на них обвалились стены. И жуткий разрез выделялся горой обломков: деревянные щиты, листы штукатурки, неопознанные кусочки мебели, ванна на фарфоровых ножках — та, половина дома, которая не уцелела. Я высунул голову из окна машины, глядя на дом. Я чувствовал, как будто Колотушка катится в замедленном движении. В моей голове, я посчитал, сколько было комнат. Тельмы была на нижнем этаже, позади, ближе к прикрытой двери. Ее комната была по прежнему там. Тетя Грейс и тетя Мерси разделяли темную комнату, позади лестницы. И я все еще мог видеть ступеньки. Это было что-то. Я отметил их у себя в голове. Тетя Грейс и тетя Мерси и Тельма. Тетя Прю. Я не мог найти ее комнату. Я не мог найти ее покрывало с розовыми цветочками, со всеми крошечными шариками, так, они их называли. Я не мог найти ее чулан и комод и палас, которые пахли шариками для моли. Все это пропало, как будто какой-то огромный кулак придавил с неба, и измельчил все в пыль и мусор. Та же гигантская рука пощадила остальные улицы. Другие дома на Old Oak Road остались нетронутыми, без такого большого количества упавших деревьев или сломанной черепицы в их дворах. Это выглядело как результат настоящего торнадо, который приземлился случайно, разрушив один дом, оставив дом по соседству совершенно нетронутым. Но это был не случайный результат стихийного бедствия. Я знал чья это гигантская рука. Это было сообщение для меня. Линк направил Колотушку к обочине, Амма выскочила из машины еще до того, как она остановилась. Она направилась сразу к машине скорой помощи, как будто она уже знала, что мы там найдем. Я замер, мой живот вспенивание (?). Телефонный звонок. Это была не обычная Гатлинская сплетня с сообщением о том, что смерч разрушил большую часть города. Он был кто-то звонит, чтобы сказать, что Амма дом моей древней великой тети "была уступил и-что? Линк схватил меня за руку и потянул меня через улицу. Практически все из квартала столпились вокруг машины скорой помощи. Я видел их, не видя ни одного из них, потому что все это было так нереально. Ничего из этого не могло быть. Эдна Хейни была в розовых пластиковых бигуди и ворсистом халате, несмотря на девяносто градусов тепла, в то время как Мел вин Хейни был в белой майке и шортах в которых спал. М и Па Ридли, выбежавшие из прачечной в своем гараже, были одеты к несчастью. М Ридли безумно вращала ее ручное-коленчатое радио, даже если тока не было и прием не осуществлялся. Па Ридли не отпускал свое ружье. "Простите, мэм. Извините". Линк локтями прокладывал себе дорогу через толпу, пока мы были на другой стороне машины скорой помощи. Металлические двери были открыты. Мэриан стояла на коричневой траве за пределами открытых дверей, рядом с кем-то, завернутым в одеяло. Тельма. Две крошечные фигурки стояли между ними, тощие бело-синие лодыжки выглядывали из-под длинных, вычурных белых ночных рубашек. Тетя Мерси покачала головой. "Харон Джеймс. Он не любит беспорядка. Он бы не хотел этого". Мэриан попыталась обернуть одеяло вокруг нее, но тетя Мерси пожала плечами. "Вы в шоке. Вам нужно согреться. Так сказали пожарные". Мэриан отдала мне одеяло. Она была в аварийном режиме, пытаясь защитить людей, которых она любила и свести к минимуму ущерб, даже если весь ее мир горел в нескольких кварталах отсюда. Не было пути уменьшить такой ущерб. "Он убежал, Мерси" пробормотала тетя Грейс. "Я говорила вам, что с собакой нехорошо. Пруде нс должна была оставить собачью дверь открытой.". Я не мог помочь, но посмотрел туда где была собачья дверь, сейчас там не было всей стены. Я встряхнул одеяло и нежно укрыл плечи тети Мэрии. Она прильнула к Тельма как ребенок. "Мы должны сказать Пруде нс Джейран. Вы знаете, она сумасшедшая из-за этой собаки. Мы должны сказать ей. Она будет злее, чем осы в июне, если она узнает это не от нас первых". Тельма собрала их на руках (?). "Она будет в порядке. Просто некоторые осложнения, как те, которые были у вас несколько месяцев назад, Грейс. Вы помните". Мэриан долго смотрела на Тельма, как мать, проверяя ребенка, пришедшего из двора. "Вы себя чувствуете хорошо, мисс Тельма?" Тельма выглядела смущенной, как все сестры обычно и выглядели. "Я не знаю, что случилось. Одну минуту, я мечтаю о жирном куске Джорджа Клуни и горячих деньках с коричневым тортом на фунта сахара, и следующее, что я поняла это как дом вокруг нас уходит вниз". Голос Тельмы был неуверенным, как будто она не могла найти слов чтобы объяснить. "Едва успела добраться до девочек, и потом я нашла Пруде нс Джейран …" Тетя Прю. Я не слышал ничего. Мэриан посмотрела на меня. "Она с доктором. Не волнуйся, Амма с ней". Я протиснулся мимо Мэриан, чувствуя как проскользнули мои пальцы, когда она попыталась схватить их. Два доктора склонились над лежащим на носилках. Трубки свисали с металлических опор и исчезали в хрупком теле моей тети в местах, которые я не мог видеть, под белой лентой пластыря. Доктора повесили мешки с прозрачными жидкостями на металлические опоры, их разговор невозможно услышать сквозь шум разговоров, рыданий и вой сирен. Амма опустилась на колени рядом с ней, держа ее за вялую руку и шептала. Я подумал, если она молилась или разговаривала с Великими. Возможны оба варианта. "Она не умерла". Линк подошел ко мне сзади. "Я чувствую ее, я имею в виду, я могу сказать." Он вдохнул еще раз. "Медь и соль и красный глаз соус". Я улыбнулся, несмотря ни на что, и наконец выдохнул. "Что они говорят? Она будет в порядке? " Линк послушал докторов, склонившись над тетей Прю. "Я не знаю. Они говорят что когда обрушился дом у нее был инсульт, и она не отвечает". Я повернулся, чтобы посмотреть на тетю Мерси и тетю Грейс. Эмма и Тельма помогали им с инвалидными колясками, отмахиваясь от пожарных-добровольцев, как будто они не знали, что настоящими мужчинами были го-Н Роульс, который закупался из принципа для них в Стой и Стяни, и Од Хандри, который заправлял их бензином на Заправке. Я наклонился и поднял кусок стекла из-под завалов у моих ног. Я не могу сказать, что это было, но цвет стекла заставил меня думать, это был осколок кошки тети Прю, которую она держала на дисплее рядом со стеклянным виноградом. Я перевернул его и увидел, он имел круглую красную наклейку на нем. Помечено, как и все в доме сестер, чтобы понять кому что достанется после их смерти. Красная наклейка. Кошка была предназначена мне. Кот, развалины, огонь-все это было предназначено для меня. Я положил зеленое стекло в карман и беспомощно наблюдал, как мои тети ехали к единственной скорой помощи в городе. Амма бросила на меня короткий взгляд, и я знал, что это значит. Не говорить ни слова и не делать ничего. Это означало пойти домой, запереть двери, и держаться подальше от нее. Но она также знала, что я не мог. Одно слово прорвалось в мой разум. Не отвечающая. Тетя Грейс и тетя Мерси не поняли бы что это значит когда доктор сказал это о тете Пру. Они слышали это вместе со мной, когда Линк сказал это Не отвечает. Так же как мертвая. И это была моя вина. Потому что я не мог сказать Авраам, как найти Джона Брэда. Джон Брэд. Что-то щелкнуло в голове, догадка. Мутант инкубусу, который привел нас в ловушки Серафимы и Авраама, которые пытались украсть девушку, которую я любил, и обратили моего лучшего друга, разрушает мою жизнь еще раз. Мою жизнь и жизнь людей, которых я любил. Из-за него Абрахам призвал хмарей. Из-за него мой город разрушен и моя тетя практически мертва, книги горят и, впервые, это не из-за скудных умов маленьких людей. Мэкон и Лив были правы. Все это из-за него. Виноват был Джон Брэд. Я сжал кулаки. Это не были гигантские кулаки, это были мои кулаки. Ну что ж. Моя проблема. Я был проводником, и если предполагалось что я найду путь, для какой-то великой и ужасной цели, или для чего там еще Мэрион и Лив говорили, я могу понадобиться чародеям — я найду это. И теперь я должен был найти Джона Брэда. Пути назад не было, особенно после сегодняшнего дня. Сначала уехала одна скорая, затем другая, звук сирен эхом удалился в низ по улице, и когда они исчезли, я побежал. Я думал о Лене и бежал быстрее, думал о моей маме и Эмме, тете Пру и Мэрион, и бежал пока не стал задыхаться, пока пожарные машины не оказались настолько далеко от меня, что я перестал слышать звуки сирен Я остановился у библиотеки. Пламя исчезло, с большей части. Дым все еще поднимался в небо, пепел кружился в небе, как снег. Коробки книг, что-то черное, все остальное было мокрым, свалено у здания. Все стояло, добрая половина. Но это не имело значения, не для меня: никогда там не будет пахнуть по-прежнему. Моя мама, все что оставалось от нее в Гэтлине — в конечном счете ушло. Ты не можешь вернуть сгоревшие книги, ты не можешь просто купить новые и те страницы никогда не будут хранить память о прикосновении ее рук, или закладку- ложку. Часть ее умерла сегодня, опять. Я не знаю много о Леонардо да Винчи, как там в его книге говорилось? Может я учился как жить или, возможно, я учился как умереть После сегодняшних событий, я могу сказать то же. Может я должен послушать Эмили Дикинсон и позволить безумию возыметь смысл. В любом случае был По, который застрял со мной. Потому что у меня было чувство, что я был глубоко вглядываясь в эту темноту, примерно так же глубоко, как только может человек. Я вытащил кусок зеленого стекла из кармана и посмотрел на него, как если бы он мог сказать мне то, что мне нужно знать. Двадцать пятое сентября. Леди в доме

Итан Уэйт, ты можешь принести мне сладкого чая? — позвала тетя Мерси из гостиной. Тетя Грейс ничуть не смутилась. "Итан, не приноси ей сладкого чая. Если она выпьет больше, то будет бегать в уборную". "Итан, не слушай ты Грейс, у нее нечистоплотность в милю длиной и в десять уборных шириной." Я посмотрел на Лену, которая держала пластиковый кувшин сладкого чая в руке. "Было ли это да или нет?" Asa захлопнула дверь и протянула руку за кувшином. "Разве у вас двоих нет домашней работы?" Лена приподняла бровь и улыбнулась с облегчением. С тех пор, как тетя Прю уехала в Округ помощи, а сестры переехали к нам, я чувствовал, что не оставался наедине с Леной несколько недель. Я взял руку Лены и притянул ее к кухонной двери. Ты готова убежать от этого? Я готова. Мы бросились в холл так быстро, как только могли, и так же по лестнице. Тетя Грейс была распакована на диване, ее пальцы продеты через отверстия в ее любимом вязаном пледе, в нем было около десяти различных оттенков коричневого. Он подходил к нашей гостиной отлично, сейчас когда в ней были сложены от пола до потолка коричневые картонные коробки, полные всего, что сестры заставили папу и меня тащить из своего дома на прошлой неделе. Им не было достаточно тех вещей, которые на самом деле уцелели: почти все, от тети Грейс и спальни тети Мерси, медная пепельница, которую использовали (и никогда не чистили) все пять мужей тети Прю, четыре ложки из Южной коллекции тети Грейс, и деревянную стойку, стопка пыльных фотоальбомов, два не подходящих друг к другу стула, пластиковый фавн с их двора, и сотни не раскрытых мини-банок с джемом, что они стащили из "Завтрак и выпечка у Милли". Но тех вещей, что выжили было не достаточно. Они держали нас под каблуком, пока мы не принесли и сломанные вещи, тоже. Большинство из них оставалось в коробках, но тетя Грейс настояла на том, что украшение поможет облегчить их страдания, так что Эмма позволила расставить некоторые из их вещей по всему дому. Что послужило тому, что Харлон Джеймс 1, Харлон Джеймс 2 и Харлон Джеймс3 — все сохраненные благодаря, как называла его тетя Пру деликатному искусству южной таксидермии — пялились на меня прямо сейчас. Харлон Джеймс 1 сидел, Харлон Джеймс 2 стоял и Харлон Джеймс 3 спал. Но именно спящий Харлон Джеймс действительно меня напрягал; тетя Грейс держала его рядом с диваном, и так или иначе кто-нибудь ушибал об него ногу, каждый раз когда проходил мимо. Могло быть и хуже, Итан: он мог бы быть на диване Тетя Мерси дулась в своем кресле качалке перед телевизором, явно взволнованная тем, что проиграла утром битву за диван. Мой папа сидел рядом с ней, читая газету. "Как вы дети сегодня? Рад тебя видеть, Лена." — его лицо говорило: выбирайтесь, пока еще можете. Лена улыбнулась ему. "И я вас, мистер Уэйт" Он периодически брал выходные, когда мог, чтобы удерживать Эмму от сумасшествия. Тетя Мерси вцепилась в пульт, несмотря на то, что телевизор не был включен, и помахала мне. — Где вы два голубка думаете отдохнуть? Вверх по лестнице, Ли — Итан, не говори, что ты думаешь увести молодую леди наверх. Это будет не пристойно. Тетя Мерси кликнула пультом на меня, как если бы она могла поставить меня на паузу, перед тем как я поднимусь в свою комнату. Она посмотрела на Лену: Вы держите ваши милые маленькие ягодицы подальше от комнат мальчиков, Цыпочка — Мерси Линн! — Грейс Энн! — Я не хочу слышать такие грязные разговорчики от тебя Что, ягодицы? Ягодицы ягодицы ягодицы! — Итан! Уведи меня отсюда. — Не останавливайся Тетя Грейс фыркнула. — Конечно он не берет ее на верх. Его папа перевернулся бы в гробу. — Я здесь. — мой папа помахал ей. — Его мама — поправилась тетя Мерси Тетя Грейс помахала своим платком, будто он был приклеен к ее руке. — Мерси Линн, ты должно быть стареешь, вот что я сказала — Ты конечно же нет. Я слышу тебя ясно как звон, моим хорошим ухом. Ты сказала его папа… Тетя Грейс отбросила шаль в сторону. — Ты не можешь слышать звон, если он раздается сзади и кусает тебя в сладк…. — Сладкий чай, дамы? — Эмма появилась с подносом как раз во время. Лена и я проскользнули по ступенькам вверх, как раз когда Эмма загородила обзор из гостиной. Сестры не ушли в прошлое, даже без тети Пру. И прошли дни, между их переселением в наш дом и собиранием всего, что осталось от их дома, мой папа Эмма и я только и делали, что усердно прислуживали им с тех пор как они въехали. Лена исчезла в моей комнате и я закрыл за собой дверь. Я скользнул руками вокруг ее талии и она положила свою голову на меня. — Я скучала — Я знаю, Цыпочка. Она игриво ударила меня. — Не закрывай эту дверь, Итан Уэйт! — я не мог сказать чей это был голос тети Грейс, или тети Мерси, но это было не важно. В этом случае они были в полном согласии. — В этом мире больше цыплят, чем людей, и это точно как то что сейчас лето, не случайность! Лена улыбнулась, и потянувшись за мной, толкнула дверь чтобы она открылась Я застонал. "Не делай этого" Лена дотронулась до моей губы, — Когда в последний раз Сестры поднимались по ступенькам? Я наклонился ближе к ней, так, что наши лбы коснулись. Мой пульс начал учащаться в ту же секунду. — Теперь, когда ты упомянула это, Эмма собирается лить сладкий чай пока этот кувшин не иссякнет. Я подхватил Лену, и понес ее на мою кровать, точнее матрац на полу, благодаря Линку. Я опустился рядом с ней, специально игнорируя мое разбитое окно, открытую дверь, или то что осталось от моей кровати Были только мы вдвоем. Она смотрела на меня, один глаз зеленый, один золотой, черные локоны распались вокруг ее головы как черный нимб. — Я люблю тебя Итан Уэйт Я облокотился на локоть и посмотрел вниз на нее. — Мне говорили, что я очень привлекательный Лена засмеялась, — Кто тебе это говорил? — Многие девушки Её глаза затуманились на секунду, " Да? Например?" — Моя мама, моя тетя Каролина, и Эмма, — я ткнул ее в ребра и она начала извиваться, хихикая в мою рубашку, — Я люблю тебя, Ли — Тебе лучше. Потому что я не знаю что я буду делать без тебя, — ее голос был хриплым и честным, как когда либо я слышал — Нет меня без тебя Лена — я нагнулся и поцеловал ее, опуская себя пока мое тело идеально не подошло к её, как будто мы были созданы чтобы быть вместе. Потому что мы были вместе — независимо от того что вселенная или мой пульс могли сказать на это. Я мог чувствовать как энергия просачивается из меня, но это заставило мой рот искать ее снова. Лена отстранилась перед тем как мое сердце опасно стукнуло — Я думаю нам лучше прекратить, Итан Я вздохнул и перекатился на спину рядом с ней, моя рука все еще запутана в ее волосах — Мы даже не начинали — Пока мы не выясним почему становится хуже — более интенсивно между нами — мы должны быть осторожнее Я схватил ее за талию — Что если я скажу что мне все равно? — Не говори так, ты знаешь я права, я не хочу случайно сжечь и тебя тоже — Не знаю, по-моему оно того стоит Она ударила меня по руке, и я улыбнулся глядя в потолок. Я знал что она права, единственные люди, чьи силы были под контролем — это Инкубы. Равенвуд был в беспорядке и так было со всеми в нем Но от этого не становилось лучше. Я нуждался в прикосновении к ней, так же как я нуждался в воздухе Я услышал мяуканье. Люсиль свернулась внизу моего матраца. С тех пор как она потеряла свою постель из-за Харлон Джеймса IV, она взялась за мою. Мой отец бросился обратно из Чарльстона в ночь смерча, и он нашел собаку тети Пру на следующий день, съежившись в углу, во дворе детского сада. После того как Харлон Джеймс прибыл в наш дом, он не сильно отличался от Сестёр. Он вел себя как дома в постели Люсиль. Ел курицу Люсиль с ее фарфоровой тарелки. Даже царапал кошачье место Люсиль. — О, да ладно, Люсиль, ты прожила с ними дольше чем я, — но это не имело значения, как только Сестры стали жить с нами — Люсиль стала жить со мной. Лена быстро поцеловала меня в щеку и перегнулась через кровать, чтобы порыться в своей сумке, откуда выскользнула старая копия "Великих надежд" — я сразу узнал ее — Что это? Лена подняла ее, избегая смотреть мне в глаза, — " Это называется книга." Она знала, о чем на самом деле я ее спрашивал. — Это ее ты нашла в коробке Сарафины? — я уже знал что это было так — Итан, это просто книга, я читаю многие из них — Не просто книга, Ли, что происходит? Лена поколебалась, затем пролистала рваные страницы. Когда она нашла страницу с загнутыми уголками, она начала читать: «И я могу смотреть на нее без сострадания, видя ее наказания, в руинах, которых она была, в глубокой непригодности для этой Земли, на которой она была помещена …." Лена смотрела в книгу, как если бы ответы внутри, только она могла видеть. "Этот отрывок был подчеркнут." Я знаю, Лене было любопытно узнать о ее матери не-Сарафине, но женщина которую мы видели в видении, та, которая держала Лену на руках. Может Лена верила в то что книга, или металлическая коробка ее матери держали в себе ответы. Но какая разница что было подчеркнуто в старой копии книги Дикенса. Ничего в той коробке не говорило о крови на руках Сарафины. Я достал и схватил книжку: "Дай мне " Перед тем как Лена смогла сказать хоть слово, моя спальня померкла- Начал лить дождь, как если бы небо пыталось подстроится к слезам Сарафины. К тому времени как она достигла дома Ида, она промокла насквозь Она поднялась на белую шпалеру под окном Джона и сомневалась. Она достала очки, которые украла в Winn Dixie, из кармана и одела их перед тем как постучаться слегка по стеклу. Слишком много вопросов замешались в ее голове. Что она собирается рассказать Джону? Как она могла ему объяснить, что она все еще тот же человек? Будет ли светлый маг все еще любить ее теперь, когда она стала … этим? "Изабель?" Джон был в полусне, его темные глаза смотрели на нее. "Что ты там делаешь?" Он схватил ее за руку, прежде чем она успела ответить, и потянул ее внутрь. — Я… мне надо было увидеть тебя Джон потянулся к лампе на столе. Сарафина схватила его за руку. "Не надо. Оставь ее выключенной. Ты разбудишь родителей". Он посмотрел на нее ближе, его глаза адаптировались к темноте. "Что-то случилось? Ты пострадала? " Она была за пределами боли, за пределами надежды, и не было никакого способа подготовить Джона к тому, что она собиралась сказать ему. Он знал о ее семье и проклятие. Но Сарафина никогда не говорила Джону настоящую дату ее дня рождения. Она подделала дату, которая была еще через несколько месяцев, так что он бы не стал беспокоиться. Он не знал, что сегодня была ее Шестнадцатая Луна — ночь, которую она боялась так долго, сколько себя помнила. — Я не хочу говорить тебе. — Голос Сарафины запнулся, когда она попыталась подавить слезы. Джон потянул ее к себе на руки, положив подбородок ей на голову. — Ты такая холодная. — Он потер своими руками по ее рукам. — Я люблю тебя, ты можешь рассказать мне все что угодно. — Не это, — прошептала она, — Все разрушено Сарафина думала обо всех их планах. Переход в колледж вместе, Джон в следующем году и Сарафина через год. Джон собирался учиться на инженера, и она планировала специализацию в литературе. Она всегда хотела быть писателем. После того как они закончили бы образование, они поженились бы. Теперь не было смысла думать об этом, ничему из этого не суждено было исполниться Джон сжал ее крепче, "Изабель, ты пугаешь меня. Ничего не может разрушить то что есть у нас" Сарафина оттолкнула его и сняла очки, демонстрируя золотые глаза темного Мага: "Ты в этом уверен?" Секунду Джон пялился, "Что произошло, я не понимаю?" Она потрясла головой, слезы прожигали кожу на ее ледяных щеках. "Это был мой день рождения. Я никогда не говорила тебе, потому что была уверена, что стану светлой. И не хотела чтобы ты беспокоился, но в полночь…" Сарафина не могла закончить. Он знал, что она собиралась сказать, он видел это в ее глазах — Это наверняка ошибка, — она обращалась как к Джону так и к себе, — я все еще тот же человек. Говорят, что будешь чувствовать себя по другому, когда тебя выберет Тьма: ты забудешь о людях, которые тебе дороги, но я не забыла, и никогда не забуду — Я думаю, что это происходит постепенно …., — голос Джона затих. — Я могу бороться с этим! Я не хочу быть темной, клянусь. Это было слишком много: ее мать отвернулась от нее, ее сестра зовущая ее, потерять Джона. Сарафина не могла вынести больше горя. Она сломалась, осела всем телом на пол. Джон опустился на колени рядом с ней, заключая ее в свои объятия. "Ты не Темная. Мне все равно, какого цвета твои глаза". — Никто не верит в это. Моя мать даже не пустила меня в дом, — Сарафина задохнулась Джон поднял ее. "Тогда мы уедем сегодня вечером." Он схватил рюкзак и начал запихивать в нее одежду. — Куда мы поедем? “Я не знаю. Мы найдем куда. ” Джон застегнул сумку и взял ее лицо в свои руки, смотря в золотые глаза. “Это не имеет значения. Пока мы вместе.” ~~*~~***~~*~~ Мы снова оказались в моей спальне, в яркий полдень. Видение исчезло, унося девушку, у которой не было ничего общего с Сарафиной. Книга упала на пол Лицо Лены было в слезах, и на секунду, она выглядела в точности как девушка в видении. — Джон Ид, был моим отцом — Ты уверена? Она кивнула, вытирая лицо руками. — Я никогда не видела его фотографию, но бабушка сказал мне его имя. Он казался таким реальным, будто был еще жив. И они действительно выглядели влюбленными. Она протянула руку, чтобы поднять книгу, где она упала, открытая обложкой кверху, заломы на ее корешке доказывали как много раз она была прочитана. — Не трогай ее, Ли Лена подняла ее, "Итан, я читала ее, и так не случалось ни разу. Я думаю, что сейчас это произошло потому, что мы дотронулись до нее одновременно." Она открыла книгу снова и я мог видеть темные линии, где кто-то подчеркнул предложения и обвел фразы. Лена заметила, как я пытался читать через плечо. — Вся книга так, размечена как карта. Хотела бы я знать куда она приведет — Ты знаешь куда она ведет. — мы оба знали — к Абрахаму и темному огню, к Великому Рубежу тьме и к смерти Лена не отрывала глаз от книги. — Эта строчка — моя любимая: " Я изогнута и сломана, надеюсь, в лучшую форму. Мы оба были изогнуты и сломаны Сарафиной. Стала ли результатом этого лучшая форма? Стал ли я лучше после всего этого? Стала ли Лена? Я думал о тете Пру, лежащей на больничной койке, о Мэриэн, перебирающей коробки сожженных книг, обугленные документы и размытые фотографии. Работа ее жизни разрушена. Что если людей, которых мы любим, будут сгибать, пока не сломают и не оставят без формы вообще? Я должен найти Джона Брида, прежде чем все будут настолько сломлены чтобы их можно было собрать обратно. Двадцать шестое сентября. Приемные часы