Подсказки бровей

У взрослых положение бровей может заключать в себе сразу несколько вестей, в зависимости от того, как ведут себя глаза. Существует четыре ба­зовых положения, в которых участвуют брови и глаза: брови в состоянии покоя и глаза в состоя­нии покоя — это выражение лица в состоянии отдыха; брови в состоянии покоя, глаза широко открыты — это угрожающее выражение лица оз­начает гнев, иногда сопровождается нахмуриванием бровей; брови приподняты, глаза широко открыты — такое выражение лица ассоциируется с прототипической реакцией испуга; и брови подняты, глаза в состоянии покоя — подобное выражение лица означает подчиненность.

Древние римляне использовали термин super-cilium — буквально: «поднятые брови» — для опи­сания такового выражения лица, при котором брови подняты, а глаза слегка прикрыты. Это вы­ражение, разумеется, ни в коей мере не является проявлением подчиненности. Как раз наоборот: это -- выражение надменности, высокомерия или, если заимствовать термин из той же латыни, supercilious.

Главное здесь заключается в том, что гримаса надменности и выражение лица, передающее под­чиненность, отличаются тем, остаются ли глаза в позе покоя или оказываются слегка прикрыты­ми, что вообще демонстрирует, насколько слож­ными могут быть те или иные гримасы. И хотя различия между этими двумя гримасами-выраже­ниями лица составляют всего несколько милли­метров, вряд ли найдется человек, который спо­собен спутать выражение надменности с грима­сой подчинённости.

Когда люди хотят показать, что они не наме­рены никому угрожать, они часто приподнимают брови. Это придает их взгляду большую вырази­тельность и привлекательность. Когда брови сдви­нуты к центру над переносицей, это создает выра­жение озабоченности. Разумеется, брови могут быть как приподняты и сдвинуты к центру, так и просто подняты. Но когда они подняты и сдвинуты, в результате возникает некая смешенная гримаса, выражающая подчиненность и озабоченность.

Многие кинозвезды — просто мастера тон­чайшей игры светотени, фиксирующей переливы мимики и сложнейшие гримасы. Иногда их брови движутся сразу по двум направлениям. Если «бы можно было вручать «Оскар» в особой номи­нации — за выразительность бровей, — то побе­дителем, конечно, оказался бы Вуди Аллен. На­пример, в фильме «Анни Холл» его брови, кажет­ся, живут самостоятельной жизнью. Иногда они акцентируют внимание зрителей на чувстве заме­шательства, которое испытывает его герой, а порой взлетают вверх, чтобы разрядить атмосфе­ру враждебности. Но уж чья мимика и впрямь бьет не в бровь, а в глаз» так это Граучо Маркс в фильме «Зал славы». Если уж не его бровям, то чему и кому еще быть королем экрана! Все мы помним Граучо благодаря огромным наклеен­ным усам, а также сигаре и выпученным глазам. Но ведущей темой его актерского мастерства яв­ляется подсказка-автограф — «порхание бровей» Граучо Маркса. Перевалив через кульминацион­ный момент, Граучо начинает помахивать бровя­ми — вверх и вниз, чтобы стало совершенно оче­видно, что рассказ окончен. Его брови играют роль двух точек, или нет — двух восклицательных знаков, которые позволяют Граучо добиться три­умфа, а зрителям предоставляют удобный случай заявить о себе как о тонких ценителях искусства. В Великобритании также есть актеры, спо­собные добиться эффекта благодаря искусному владению бровями. Амплуа Бэзила Рэтбоуна, ак­тера предвоенной поры, лучше всего можно вы­разить словом «надменность»: именно о ней красноречивее всего говорили его брови. Под­сказка-автограф Роджера Мура — поднятая бровь. Действительно, его левая, тугая, как лук, бровь использовалась всякий раз, когда мишенью слу­жили насмешливость, ирония или всезнайство. Именно эти черты характера так метко подмече­ны и воплощены в образах Сента и Джеймса Бонда. Когда бы ни возникла необходимость по­ложить в нравственном смысле негодяя на лопат­ки или поразить воображение миловидной леди, брови Роджера Мура всегда были готовы ринуть­ся в бой. Иногда кажется, что брови своей блис­тательной игрой затмевают самого актера.