Краткие сведения из теории 27 страница

и представьте себе, что вам рассказали бы о том, что совсем

скоро женщины начнут массово делать пластические опера-

ции, чтобы изменить свои грудь и бедра.

Развитие медицинских технологий приведет к тому,

что ценность женского тела в глазах общества будет неуклонно

снижаться. Уже сейчас разрабатываются методы предопреде-

ления пола будущего ребенка с вероятностью 70-80%, а когда

такие технологии станут доступны, можно ожидать, основы-

ваясь на гендерных предпочтениях, отмечаемых повсеместно,

что в соотношении мужчин и женщин произойдет резкий пере-

лом — последних будет становиться все меньше. Некоторые

ученые предостерегают, что в ближайшем будущем «женщин

Миф о красоте

начнут выводить ради таких специфических качеств, как пас-

сивность и красота». Имплантаты груди, размер которых можно

регулировать, уже стали реальностью — они позволяют жен-

щине адаптироваться к предпочтениям каждого нового парт-

нера. А японцы уже создали человекоподобного робота-гейшу

с искусственной кожей.

Но предвестники будущего массового производства жен-

ских тел пока все-таки встречаются нечасто, тогда как массовая

обработка женского сознания происходит повсеместно. Жен-

щины — пол, который подвергается зомбированию: с 1957

по 1967 г. потребление психотропных лекарств (седативных

препаратов, транквилизаторов, антидепрессантов, регулято-

ров аппетита) выросло на 80%, и 75% потребителей составили

женщины. К1979 г. было выписано 160 млн рецептов на транк-

вилизаторы, из которых свыше 60 млн — только на «Валиум».

От 60 до 80% этих рецептов предназначались женщинам, а зло-

употребление «Валиумом», по данным медицинских служб экс-

тренной помощи, наиболее часто приводит к лекарственной

передозировке. Сегодня в США и Великобритании женщины

принимают в два раза больше транквилизаторов, чем муж-

чины. В Канаде произошел скандал из-за того, что женщинам

выписывали слишком много рецептов на такие лекарства.

Во этих трех странах женщины составляют большинство па-

циентов, проходящих лечение электрошоковой терапией, пси-

хохирургией и психотропными препаратами.

Все это положило начало новой эре «фармацевтической

косметики», среди которой есть, например, антидепрессант

«Флуоксетин» производства Lilly Industries, который ожидает

одобрения со стороны Управления по санитарному надзору

за качеством пищевых продуктов и медикаментов и будет по-

зиционироваться как препарат для потери веса. Газета The

Guardian сообщает и о других подобных препаратах: в частно-

сти, эфедрине, ускоряющем обмен веществ, и еще одном препа-

рате для похудения DRL26830A, который в период его приема

Насилие

вызывает «кратковременные судорога». Конечно, «у предста-

вителей фармацевтической промышленности есть опасения,

что эти препараты могут создать серьезные этические про-

блемы», но они собираются «подготовить почву для производ-

ства этих препаратов в качестве средств скорее косметического,

чем медикаментозного назначения». Как сообщается в этой

статье со ссылкой на одно медицинское агентство, женщины

принимают лекарства, «чтобы их воспринимали как женщин.

“Женственная” женщина... стройна, пассивна, почтительна

по отношению к мужчинам и не проявляет таких эмоций,

как злость или отчаяние, и таких качеств, как настойчивость

или упорство».

Итак, новая волна препаратов косметической направлен-

ности для улучшения настроения может решить проблемы жен-

щин раз и навсегда: приняв такое лекарство, мы погрузимся

в состояние перманентной жизнерадостности, пассивности,

почтительности и хронически спокойной стройности.

Словом, что бы ни ждало нас в будущем, мы можем быть

уверены лишь в одном: женщин в их «необработанном»,

или «естественном» виде будут продолжать перемещать из ка-

тегории «женщина» в категорию «уродина», заставляя их сты-

диться своих тел и стремиться к внешнему единообразию,

будто они сошли с одного конвейера. А поскольку любой чело-

век реагирует на оказываемое на него давление, то оно будет

только расти, и обязательно наступит момент, когда ни одна

уважающая себя женщина не рискнет выйти из дома с лицом,

не измененным скальпелем пластического хирурга. Свободный

рынок будет конкурировать, предлагая перекраивать женские

тела дешевле, хотя и менее качественно, примитивно и без из-

лишеств в дешевых клиниках, расположенных в подвальных

помещениях. В такой атмосфере будет лишь вопросом времени,

когда начнут менять расположение клитора, зашивать вагину,

чтобы она лучше подходила для члена сексуального партнера,

ослаблять глотательные мышцы, чтобы уничтожить рвотный

Миф о красоте

рефлекс. В Лос-Анджелесе хирурги уже создали и вживили про-

зрачную кожу, через которую можно видеть внутренние ор-

ганы. Это, по словам одного из очевидцев, «последняя степень

вуайеризма».

Эта дьявольская машина уже ждетудверей. Неужели же она

станет нашим будущим?

Жизнь без мифа

о красоте

Можем ли мы создать другое будущее, в котором миф о красоте

умрет, а мы будем счастливо жить дальше?

Этот миф противостоит новообретенной женской свободе:

благодаря ему те ограничения, которые раньше общество на-

лагало на жизнь женщин, теперь наложены на их лица и тела.

В ответ на это мы должны задаться вопросом о том, каково

наше место в наших собственных телах, подобно тому, как жен-

щины прошлого поколения задавались вопросом о своем месте

в обществе.

Что такое женщина? Является ли она тем, кем ее представ-

ляют? Имеют ли ценность женская жизнь и женский жизнен-

ный опыт? И если да, то должна ли женщина стыдиться де-

монстрировать их? Что такого замечательного в том, чтобы

выглядеть вечно молодой?

Идея о том, что у женского тела есть определенные гра-

ницы, которые нельзя нарушать, появилась относительно не-

давно. Совершенно очевидно, что мы ее еще недостаточно

осмыслили. Можем ли мы выйти за границы этого представле-

ния? Или мы по своей природе настолько податливы, что из нас

можно лепить все что угодно, как из пластилина, придавая нам

нужные формы и нарушая нашу физическую целостность?

Миф о красоте

Разве женское тело не заслуживает такой же целостности

и неприкосновенности, как мужское? Есть ли разница между

модой на одежду и модой на женские тела? Если предположить,

что когда-нибудь формы женского тела можно будет видоизме-

нять недорого, безболезненно и без риска для жизни и здоро-

вья, должны ли мы хотеть для себя именно этого? Должна ли

исчезнуть выразительность зрелости и старости? И если она

исчезнет, будет ли это для нас потерей?

Имеет ли значение женская индивидуальность? Нужно ли

заставлять нас стремиться быть похожими на кого-то другого?

Есть ли что-то изначально неприемлемое в текстуре женской

плоти? В наше время идея о несовершенстве женского тела

пришла на смену прежним представлениям о несовершенстве

женского ума. Женщины доказали, что в умственном отноше-

нии они нисколько не уступают мужчинам. Но являются ли

наши тела менее совершенными, чем мужские?

Можно ли поставить знак равенства между красотой и сек-

сом? Зависит ли сексуальность женщины от ее внешности?

Имеет ли она право на сексуальное удовольствие и самоува-

жение просто потому, что она личность, или она должна за-

служить это право своей красотой, как в свое время она могла

заслужить его, только выйдя замуж? Что представляет собой

женская сексуальность, как она выглядит? Имеет ли она ка-

кое-либо отношение к тому, как ее представляют в коммерче-

ских целях? Является ли она тем, что женщины должны поку-

пать как продукт? И что именно действительно притягивает

мужчин и женщин друг к другу?

Красивы женщины или нет?

Конечно же, мы красивы. Но мы никогда по-настоящему

не поверим в это, по крайней мере не поверим так, как должны бы

верить, до тех пор, пока не сделаем первый шаг за рамки мифа

о красоте.

Означает ли это, что мы не можем красить губы помадой,

не терзаясь при этом чувством вины?

Жизнь без мифа о красоте

Как раз наоборот. Это означает, что мы должны отделить

от мифа все то, что он взял в заложники: женскую сексуаль-

ность, чувство сопричастности и единения между женщи-

нами, получение удовольствия от зрительного восприятия

форм и цветов, чувственного удовольствия от осязания тка-

ней — женские удовольствия, как «чистые», так и «грязные».

Мы можем уничтожить миф, не только сохранив при этом не-

тронутыми секс, любовь, привлекательность и стиль, но и по-

зволив им расцвести еще ярче. Я не нападаю ни на что, что по-

зволяет женщинам чувствовать себя хорошо, — только на то,

что делает нас несчастными. Нам всем нравится быть краси-

выми и желанными. Но вот уже больше полутора веков за-

падные образованные женщины среднего класса находятся

под гнетом идеала женского совершенства, который перио-

дически изменяется. С помощью этого старого испытанного

приема у нас отнимают все лучшее, что есть в женской куль-

туре, и навязывают нам требования общества, в котором гос-

подствуют мужчины. В 1920-х эти требования предъявлялись

к женскому оргазму, в 1950-х — к поддержанию домашнего

очага, в 1980-х — к нашей внешности. И каждое поколение

женщин попусту теряет время, обсуждая симптомы болезни

гораздо активнее, чем саму болезнь.

Это навязывание идеала в корыстных целях наглядно опи-

сано Барбарой Эренрайх и Дирдри Инглиш. На протяжении

всей нашей новейшей истории мы наблюдаем действие этого

стереотипа. Но чтобы разделаться с ним раз и навсегда, мы

должны соотнести его с мифом о красоте. Если же мы не сде-

лаем этого, то стоит нам развенчать миф о красоте, как его ме-

сто тут же займет какая-нибудь новая идеология. По своей сути

миф о красоте связан с внешностью, диетами, эстетической

хирургией или косметикой не больше, чем «тайна женствен-

ности» была связана с работой по дому. Тем, кто в разные эпохи

придумывал мифы о женственности, было глубоко наплевать

на симптомы.

Миф о красоте

Создатели «тайны женственности», конечно, на самом деле

не думали, что натертый до блеска пол, в который можно смо-

треться как в зеркало, являет собой главную женскую доброде-

тель. И точно так же никто никогда не верил в то, что менстру-

альный цикл как таковой делает женщин недееспособными,

хотя я застала то время, когда в стремлении дать отпор жен-

скому движению предпринимались неуклюжие попытки воз-

родить идею о женском психическом нездоровье. Наконец,

мифу о красоте совершенно безразлично, сколько женщины

весят, какие у них волосы и достаточно ли у них гладкая кожа.

И все мы интуитивно понимаем, что стоит нам завтра дружно

бросить работу и вернуться в свои дома, заявив, что мы мо-

жем обойтись без карьеры, независимости, оргазмов и денег,

как миф о красоте сразу же ослабит свое давление и станет куда

менее требовательным и более комфортным.

Осознавая это, мы можем проанализировать, какие про-

блемы в действительности кроются за внешними симптомами.

Итак, мифу о красоте совершенно безразлично, как на самом

деле выглядят женщины, при условии, что они чувствуют

себя некрасивыми. Но мы должны понимать, что совершенно

не важно, как в действительности выглядит женщина, если она

ощущает себя красавицей.

Подлинная проблема не имеет ничего общего с тем, поль-

зуется ли женщина косметикой или нет, набирает ли она вес

или худеет, идет на пластическую операцию или отказывается

от нее, одевается броско и вызывающе или скромно, превра-

щает ли свое лицо и тело в произведение искусства или вообще

не пользуется никакими украшениями и косметикой. Настоя-

щая проблема заключается в том, что у нас нет выбора.

В эпоху «тайны женственности» почти все женщины

среднего класса были вынуждены сидеть дома, независимо

от их личных предпочтений и устремлений. Сегодня, когда эта

идея в целом потеряла свою актуальность, женщины, склонные

быть домохозяйками и заниматься домом, так и поступают,

Жизнь без мифа о красоте

а женщины, которых подобный образ жизни не привлекает,-

могут выбрать иной путь. Мы отодвинули в сторону свои до-

машние обязанности, и мир от этого не рухнул. А когда мы

развенчаем миф о красоте, то же самое неизбежно произойдет

и с нашим отношением к культуре красоты.

Проблема с косметикой существует только тогда, когда

без нее женщины чувствуют себя неприметными и не отве-

чающими ожиданиям общества. Проблема с физическими

упражнениями возникает только в том случае, если женщины

ненавидят себя за то, что не занимаются ими. Если женщина

вынуждена краситься и наряжаться, чтобы попасть на собесе-

дование с работодателем, если она обязана ухаживать за собой

и следить за своей внешностью, чтобы защитить свою инди-

видуальность, если она голодает, чтобы не потерять работу,

и если она должна быть привлекательной для своего сексуаль-

ного партнера, чтобы прокормить своих детей, то тогда кра-

сота приносит боль и страдания. Ведь миф о красоте причи-

няет женщинам боль не тем, что требует от них украшать себя,

или подчеркивать свою сексуальность, или уделять время уходу

за собой, или стремиться найти себе возлюбленного. Многие

млекопитающие ухаживают за собой, и в каждой культуре ис-

пользуются разного рода украшения. Речь идет не о том, что яв-

ляется «естественным» или «неестественным». Настоящий

конфликт возникает между болью и удовольствием, свободой

и принуждением.

Когда личность женщины свободна, красивая одежда и вся-

кого рода «женские штучки» могут доставлять ей массу удо-

вольствия. И мы с радостью станем носить наряды, подчер-

кивающие нашу сексуальность, если эта сексуальность будет

под нашим контролем, если она будет признана нашим закон-

ным правом, чем-то внутренне нам присущим, если мы сможем

направлять ее на объект наших желаний без осуждения со сто-

роны общества. Тогда и одежда, и поведение, подчеркивающие

нашу сексуальность, не смогут быть использованы для того,

Миф о красоте

чтобы вызвать в нас чувство стыда, осудить нас или надавить

на нас с помощью мифа о красоте.

Этот миф предлагает женщинам ложный выбор: какой

быть—умной или сексуально привлекательной? Но мы должны

отказаться от этой навязанной нам дилеммы. Считается,

что мужчину ум делает привлекательнее: быть одновременно

умным и сексуальным—значит быть человеком в полной мере.

Так давайте оттолкнем тех, кто предлагает нам эту дьявольскую

сделку, и откажемся верить в то, что, выбирая один аспект на-

шей личности, мы должны непременно пожертвовать другим.

Только имея настоящую свободу выбора, женщины смогут вы-

бирать все, что касается их внешности, не придавая этому чрез-

мерного значения.

Женщины смогут смело наряжаться в красивые вещи, когда

никто не будет воспринимать их самих как вещи. Женщины

будут свободны от влияния мифа о красоте, когда у них будет

возможность использовать свое лицо и тело просто как одну

из возможностей самовыражения среди массы других. Мы мо-

жем красиво одеваться ради своего собственного удовольствия,

но мы также должны отстаивать свои права.

Многие авторы пытались решить эту проблему, изгоняя

из женской утопии удовольствия и гламур. Но сам по себе

гламур не является чем-то разрушительным. Пусть он присут-

ствует в нашей жизни — но только в переосмысленном виде.

Невозможно уничтожить эксплуататорскую религию красоты,

проповедуя аскетизм, точно так же, как невозможно извести

плохую поэзию, отказавшись от стихов вовсе. Мы можем бо-

роться с удовольствием, которое причиняет нам боль и стра-

дания, только при помощи чистого удовольствия.

Однако не будем наивны. Мы пытаемся дать красоте но-

вое определение в мире, который не желает, чтобы мы в этом

преуспели. И чтобы выглядеть так, как мы хотим, чтобы быть

услышанными, как мы того заслуживаем, мы должны оказаться

на гребне третьей волны феминизма.

Жизнь без мифа о красоте

Обсуждение

Любые попытки публичной дискуссии на тему мифа о красоте

разбиваются о стандартную реакцию: миф наказывает любую

женщину, поднявшую этот вопрос, тем, что подвергает деталь-

ному разбору ее собственную внешность. Удивительно, что мы

отлично знаем: такое наказание неизбежно. И знаем, как это

работает: независимо от внешних данных женщины они будут

использоваться для того, чтобы нивелировать значение того,

что она говорит, и перевести разговор на личность выступа-

ющей — представить любую критику мифа о красоте как ее

личную проблему.

К сожалению, обсуждение женской внешности средствами

массовой информации в подобном ключе является обычной

практикой, и потому женщины, читающие прессу или смотря-

щие телевизор, не испытывают ни малейшего желания иден-

тифицировать себя с этими особами, находящимися под прице-

лом общественного мнения. Именно это и надо мифу о красоте.

Всякий раз, когда мы дистанцируемся от женщины, выступаю-

щей по телевидению или в печати, или не слышим ее, потому

что наше внимание отвлекается на ее фигуру, на то, как она

накрашена, на ее одежду или прическу, миф о красоте работает

максимально эффективно.

Для женщины появиться на публике означает, что ее будет

пристально разглядывать широкая аудитория, а как мы уже по-

няли, выдержать это испытание не по силам ни одной из нас.

Если женщина заговаривает о мифе о красоте или о женских

проблемах в целом, это означает, что она не может выглядеть

так, как надо. К ее внешности обязательно придерутся. В по-

добной ситуации у женщины не остается возможности остаться

незапятнанной и сохранить «нейтралитет»: она оказывается

либо слишком «страшной», либо слишком «красивой», но в лю-

бом случае ее словам нельзя верить. Этот рефлекс срабатывает

очень хорошо. Когда женщины говорят о причинах, по которым

Миф о красоте

они не участвуют в женском движении, они часто акцентиру-

ются не столько на несогласии с поднимаемыми проблемами,

сколько на эстетическом аспекте. И если мы хотим противосто-

ять мифу, нам нужно помнить об этой ловушке. Если мы пере-

станем думать, что внешность женщины и есть то, что она

говорит, если мы начнем слышать друг друга вне рамок мифа

о красоте, это само по себе уже будет большим шагом вперед.

Осуждение

Осуждение — это именно то, что питает миф о красоте, и что-

бы развенчать его, нам надо перестать осуждать самих себя

и других женщин за то, за что он осуждает нас. И если когда-

нибудь в будущем кто-то попытается использовать миф о кра-

соте против нас, мы больше не будем смотреться в зеркало,

чтобы понять, что мы сделали не так. Чтобы бороться с дис-

криминацией по признаку внешности при приеме на работу,

нам нужно научиться не реагировать на подобные попытки:

«Ну почему ты надела такой облегающий свитер?» или «По-

чему бы тебе не сделать что-нибудь со своей внешностью?».

Мы должны выработать в себе глубокое внутреннее убеждение

в том, что в мифе нет ничего объективного: когда о женщинах

говорят, что они слишком уродливы или слишком красивы,

чтобы делать то, что они хотят, это на самом деле не имеет ни-

какого отношения к их внешности. Женщины могут набраться

смелости и заговорить о мифе открыто, если они будут пом-

нить о том, что публичные атаки на их внешность или откры-

тая лесть по поводу того, как хорошо они выглядят, тут вообще

ни при чем. Ничего личного, только политика.

Реакции, отработанные на уровне рефлекса и призванные

заставить нас замолчать, хорошо известны: «Вам легко го-

ворить», «Вы слишком красивы, чтобы быть феминисткой»,

«Неудивительно, что она феминистка, вы только посмотрите

Жизнь без мифа о красоте

на нее», «А чего она хочет, если она так одевается?», «Вот

к чему приводит тщеславие», «А почему вы думаете, что сви-

стели именно вам?», «Во что она была одета?», «И не мечтайте»,

«Не обольщайтесь», «У женщин больше нет оправдания, чтобы

не выглядеть моложе своих лет», «Красотка», «Безмозглая»,

«Она использует это по максимуму» и т.д. Но понимая истин-

ную природу подобных замечаний, проще переносить и навяз-

чивую лесть, и оскорбления или и то и другое вместе.

Конечно, нам придется нелегко. Разговоры о мифе о красоте

затрагивают в большинстве из нас «больные» струны души. Нам

нужно будет с состраданием отнестись к самим себе и к дру-

гим женщинам, у которых «красота» вызывает столь сильные

чувства. Если миф о красоте — это религия, то лишь потому,

что у женщин до сих пор нет своих собственных ритуалов. Если

за ним стоит экономика, то потому, что наш труд до сих пор

оплачивается несправедливо. Если он подчинил себе сексуаль-

ность, то это потому, что женская сексуальность все еще плохо

изучена и представляет собой белое пятно на карте. Если это

борьба, то потому, что женщинам не дают возможности быть

в их собственных глазах героинями, смельчаками, стоиками

и бунтовщиками. Если же это женская культура, то только по-

тому, что мужская культура все еще не принимает нас. Когда

мы признаем, что могущество мифа основано на том, что он

завладел сознанием лучших из нас, мы сможем отвернуться

от него и внимательно, незамутненным взглядом посмотреть

на все то, что он пытается собой заменить.

Третья волна феминизма

Вот так обстоят дела. И что же нам делать?

В первую очередь — избавиться от ПКК (профессиональной

квалификации красоты), добиться объединения в профсоюзы

женских профессий и того, чтобы требования к внешности, дис-

Миф о красоте

криминацию по возрастному признаку, небезопасные условия

труда, например навязывание пластической операции, можно

было обсуждать с работодателями при заключении трудового

соглашения. Для этого женщины, работающие на телевидении

и в других профессиях, где мы подвергаемся дискриминации,

должны поднимать одну волну судебных процессов за другой.

Нам нужно настоять на официальном закреплении равных

прав относительно дресс-кода, а затем сделать глубокий вдох

и рассказать свои истории.

Многие говорят, что мы должны добиться того, чтобы ре-

клама и модная индустрия представляли образы реальных жен-

щин. Но эти предложения строятся на опасном в своем неоправ-

данном оптимизме непонимании того, как функционирует ры-

нок. Реклама, рассчитанная на женщин, работает за счет за-

нижения нашей самооценки. Если же она будет льстить нам,

то перестанет быть эффективной. Давайте оставим надежду

на то, что официально признанный канон красоты будет соот-

ветствовать тому, что мы действительно собой представляем.

Этого не произойдет, иначе он перестанет выполнять свою

функцию. Пока определение «красоты» навязывается женщи-

нам извне, оно будет манипулировать нами и дальше.

Мы добились для себя свободы стареть, оставаясь сексуаль-

ными, но это вылилось в жесткое условие: стареть, оставаясь

молодой. Мы начали носить удобную одежду, но это обернулось

против наших тел. «Естественная» красота 1970-х так и оста-

лась в том десятилетии. «Здоровая» красота 1980-х привела

к эпидемии новых болезней, а лозунг «Красота — это сила»

сделал женщин рабынями фитнеса. И нечто подобное будет

происходить и дальше при каждой попытке женщин изменить

канон красоты до тех пор, пока мы не изменим свое отношение

к нему.

Существующий рынок не готов заниматься изменением со-

знания, поэтому нападать на создаваемые им образы—значит

тратить силы впустую.

Жизнь без мифа о красоте

Но пусть мы не можем повлиять на сами образы, зато мы.

можем лишить их силы. Мы можем отвернуться от них, начать

смотреть друг на друга и находить альтернативные образы

красоты в женской субкультуре. Находить спектакли, музыку

и фильмы, которые показывают женщину во всех трех изме-

рениях. Находить биографии женщин, свидетельства женской

истории, героинь каждого поколения, которых от нас наме-

ренно скрывали, и заполнять пустоты и пробелы. Мы можем

освободить себя и других женщин от гнета мифа, но только

в том случае, если мы действительно готовы искать, поддер-

живать и рассматривать альтернативные решения. Раз наше

образное мышление и воображение подводят нас, когда мы пы-

таемся мыслить вне рамок мифа, значит, нам нужно обратиться

за поддержкой к культуре. На протяжении большей части на-

шей истории представление женщин, нашей сексуальности

и нашей истинной красоты находилось не в наших руках. После

20 лет прорыва, когда женщины стремились сами определить

для себя эти понятия, рынок, являющийся более могуществен-

ной силой, чем любой отдельно взятый художник, украл у нас

и взял на себя формулирование наших желаний. Стоит ли нам

позволять, чтобы женоненавистнические образы заменили

нашу сексуальность ради извлечения прибыли? Мы должны на-

стаивать на создании своей собственной культуры, основанной

на наших желаниях: писать картины, сочинять романы, пьесы,

снимать фильмы, которые помогут сразить «железную деву».

Конечно, нам нужно будет помнить о том, что реклама

красоты подвергает нашу массовую культуру жесткой цен-

зуре. До тех пор, пока телевидение и ведущие женские изда-

ния спонсируются индустрией красоты, миф будет диктовать

свои правила. Истории, в которых с восхищением описыва-

ется «необработанная» женщина, будут появляться на экране

и на страницах журналов крайне редко. Если бы мы могли ви-

деть в качестве диктора 60-летнюю женщину, которая выглядит

на свой возраст, миф о красоте дал бы трещину. Но пока мы мо-

Миф о красоте

жем четко уяснить для себя, что миф управляет эфиром только

потому, что реклама его продуктов оплачивает эфирное время.

И, наконец, мы можем всегда быть начеку и четко анализи-

ровать ситуацию, не забывая о том, что формы «железной девы»

могут влиять на то, как мы видим, впитываем в себя и реаги-

руем на ее образы. При таком подходе они моментально будут

выглядеть в наших глазах такими, какими они на самом деле

и являются, —двухмерными. Они станут в буквальном смысле

слова плоскими и начнут казаться нам скучными, и тогда им

придется трансформироваться, чтобы адаптироваться к рез-

кой смене нашего настроения и вернуть аудиторию. В ответ

на явное отсутствие интереса со стороны женщин деятели

культуры будут вынуждены начать представлять трехмерные

женские образы, чтобы вновь заинтересовать нас. Так, демон-

стрируя отсутствие интереса к «железной деве», женщины бу-

дут способствовать созданию новой массовой культуры, отно-

сящейся к нам по-человечески.

Особую роль в преобразовании культурного простран-

ства предстоит сыграть женщинам, работающим в ведущих

средствах массовой информации. Я знаю, что многие из них

недовольны невозможностью поднимать вопросы, связанные

с мифом о красоте, и жалуются на отсутствие понимания, когда

речь заходит о снятии подобных ограничений. Возможно, воз-

обновление дебатов об обсуждении мифа о красоте в прессе

могло бы стать важной поддержкой для журналисток, готовых

вступить в борьбу с ним.

Когда мы создаем свою альтернативную культуру значимых

образов красоты, «железная дева» быстро теряет свою привле-

кательность, и становится видна вся ее жестокость. И сразу же