Миниатюры Евангелия Раввулы

Кодекс написан в 586 г. для Раввулы – епископа Эдессы (Флоренция, библиотека Лауренциана). Вставные миниатюры были исполнены отдельно в сирийском монастыре Бет Загба. Они предлагают примеры полностраничной иллюстрации, изолированной от текста. Изображения здесь самодостаточны. Имея обрамление и фон, композиции по трактовке близки станковым произведениям. Выполненные в свободной экспрессивной манере, миниатюры отличаются необыкновенной яркостью колорита, жестким рваным контуром обводки. Обилие черного цвета делает изображение в большей степени рисунком, чем полихромной графикой. Кажется, что цвет, несмотря на свою интенсивность, играет здесь второстепенную роль.

Особенной силой отличается миниатюра, представляющая Распятие Христа и Гроб Господень. Напряженное звучание темных линий, лепящих почти «выпуклый» контур фигур, напоминает энергичные двустишия Ефрема Сирина.

«Сегодня пригвождены руки Иисусовы,

и разрешены узы мертвецов.

Сегодня дерзнули на христоубийство,

и извратили путь мертвых.

Сегодня кровавый поток излиялся в гробы,

и орошенный ад процвел.

Ныне весь день туда и сюда влачим был Иисус,

каждый час дня благословивший Своими страданиями …

Три часа терпев мучения от прободения гвоздями,

прекращает страдание Свое смертию;

После сего прежде часа двенадцатого,

снимается с древа, уподобившись уснувшему льву». (Преп. Ефрем Сирин, «Слово на Святой Пяток о Кресте и разбойнике»).

Соединение в поле одной миниатюры композиций «Распятие» и «Св. жены у Гроба Господня» не случайно. В византийском искусстве изображения Голгофы делаются частью цикла изображений, который условно можно назвать «сюжеты св. реликвий». Распятие Спасителя почти всегда выступает в паре с сюжетом о женах мироносицах у Гроба Господня. Это сочетание чаще всего украшает либо святыни, привозимые паломниками из Иерусалима, либо ковчеги, дарохранительницы и другие драгоценные предметы, предназначенные для хранения мощей, частиц Животворящего Креста и т. д. Это же сочетание сделалось традиционным для окладов Евангелий и для костяных диптихов – особых резных икон с двумя створками, вручаемых проконсулам.

Сюжеты св. реликвий предполагают не только парные сочетания. Названные композиции могли дополняться «Рождеством», «Вознесением», «Сошествием Св. Духа». Выбор священных сюжетов, вероятно, был обусловлен наименованиями наиболее древних паломнических центров, почитаемых уже в эпоху Константина.

В манускрипте используется один из древнейших иконографических типов изображения Распятия Спасителя – образ «Христос Царь Славы». Спаситель мог быть представлен на Кресте с открытыми глазами, одетым в пурпурный хитон с золотыми клавами. Клавы – особые вертикальные полосы, украшающие одежду. В священническом (епископском) облачении вертикальные полосы имеют особое значение. Они называются «струи», или «источники», являясь атрибутом проповедника Воскресения Христова. Лицо Христа было либо радостным, либо спокойным, так как изображался Победитель смерти. Такие образы встречаются как в миниатюре VI в., так и в монументальной живописи (алтарные росписи церкви Санта Мария Антиква VII в.). Своим названием данная иконография обязана строкам 23 Псалма «Возьмите, врата, князи (то есть навершия) ваша, и возьмитеся врата вечная: и внидет Царь Славы. Кто есть сей Царь Славы; Господь Сил, Той есть Царь Славы» (Пс. 23: 9–10). Согласно Типикону Великой Церкви Х века, эти слова предшествовали Великому входу на Литургии. Смысл псалма может раскрываться в контексте разрушения Спасителем ада в момент сошествия в него. Христос сравнивается с победителем, грядущим через триумфальные врата, однако врата преисподней не вмещают Господа: «возьмите, врата, князи ваша», то есть «поднимите, врата, выше свои своды». Таким образом, Распятие «Христос Царь Славы» как бы изображает Господа Великой субботы в окровавленной царской багрянице, готового попрать ад и освободить его узников.