Народы, языки, письменности

Начнем с письменности на литовском языке. Прежде все- го, это культурная программа Абрахама Кульвеца (Абраомас Кульветис) и Мартинаса Мажвидаса, давшая нам первую литовскую книгу и поло- жившая начало традиции литовской письменности, которая, однако, создавалась в эмиграции – в Пруссии – и осталась невостребованной литовской элитой.

В 1595 г. Микалоюс Даукша подготовил первую в ВКЛ литовскую книгу – «Катехизис», а в 1599 г. выпустил и второе литовское изда- ние – «Постиллу». В предисловии к этой книге он обратился ко все- му литовскому обществу, призывая его творить на литовском языке:

«Где же, говорю я, есть на свете такой народ, столь жалкий и презрен- ный, чтобы не имел этих трех своих словно бы и врожденных вещей: земли, обычаев и языка предков?» Ведь «на этом языке обычно все пишут законы, на нем издают старые и новые истории своего и чужих народов, на нем обсуждают все государственные дела, его изыскан- но и с достоинством используют по разным случаям в Церкви, на службе, дома». М. Даукша поднял вопрос не о повседневном исполь- зовании литовского языка, а о необходимости создания официаль- ной культурной модели на этом языке. Его уникальная деятельность осталась гласом вопиющего в пустыне, поскольку продолжатели его дела уже не ставили перед собой таких целей. Хотя спорадическое из- дание литовских книг не прекращалось на протяжении всей эпохи барокко, их было гораздо меньше, чем изданий на польском или ла- тинском языке. Положение литовского языка хорошо отражает труд Константинаса Сирвидаса с красноречивым названием «Словарь трех языков» (1620). Этот словарь предназначался для учащейся мо- лодежи, и в нем польские слова пояснялись по-латински и лишь за- тем – по-литовски.

Литовские проповеди К. Сирвидаса, изданные позднее песенни-ки («Песни» Соломона Славочинского, 1646 г.) или грамматики (Грам- матика литовского языка, 1737 г.) предполагали функционирование литовского языка только на повседневном – церковном и школьном – уровне. Поэтому программа М. Даукши по внедрению литовского язы- ка не была осуществлена. Жизнь требовала все больше литовских слов, но вместо их создания в язык привносились польские слова. Таким образом, литовский язык, который не успевал создавать новообразо- ваний в соответствии с требованиями жизни, сначала остался позади русинского, а потом и позади польского языка, ставшего языком инте-

Фрагмент карты с первыми строками молитвы «Отче наш»

на всех европейских языках, в том числе и на литовском языке (обведено красной линией). Нюрнберг, 1741 г.

грации литовского дворянства и средством распространения западной культуры на русинских землях в составе ВКЛ.

Хотя Литва не оставляла попыток использовать в письменном творчестве латинский и даже литовский язык, процесс полониза- ции постепенно охватил всю ее политическую и культурную элиту. Роль польского языка в литовской культуре хорошо обобщил один из Радзивиллов в своем письме 1615 г.: «Хотя литовцем я родился и литовцем мне доведется умереть, но в своем отечестве должно нам использовать польский язык». Польский язык постепенно приоб- ретал статус общегосударственного языка – на Сейме 1697 г. он был

Польско-литовское войско сокрушает турок в Хотинской битве 1673 г. Илл. к изданной в Вильне поэме Я. Беннета

«Мощь десницы Господней», 1674

признан официальным канцелярским языком вместо использовав- шегося ранее русинского письменного языка. Таким образом, поль- ский язык был узаконен по требованию самого литовского дворян- ства, т. е. это было выбором литовского общества, а не полонизацией. Формирование литовской письменности естественным образом при- остановилось.

В XVII–XVIII вв. сформировалось и общее польское самосознание Речи Посполитой Обоих Народов, но с четким выделением внутри этой Польши «другой Польши». и, тем не менее, даже в эти поздние века литовская нация и «политическая национальность» ВКЛ все еще продолжали существовать. Это подтверждается и сложными двусо- ставными формулами национальной идентификации: например, «gente polonus, natione lituanus», «Лiцвiны грэцкага закону людзi», «Лiцвiны руськага рода». Общая внутриполитическая жизнь, совместные сеймы и сеймики, правовые нормы ВКЛ, сформированные тремя Статутами (1529, 1566, 1588) – все это взращивало представление, что литовец (литвин) – не тот, кто говорит по-литовски, а тот, кто защищает свобо- ду и руководствуется Литовскими статутами. Предпосылки рождения

Литовско-польское войско под предводительством Константина Острожского 8 сентября 1514 г. сокрушает русское войско под Оршей. Картина неизвестного художника, современника битвы

политической национальности ВКЛ были созданы военными победа- ми Литвы в битвах под Грюнвальдом (Жальгирисом), Клецком, Оршей, Киргхольмом (ныне Саласпилс, Латвия), Хотином, где литовцы сража- лись плечом к плечу с русинами.

Чисто литовским происхождением среди самых знатных родов XVI в. могут похвастать разве что Гаштольды (Гоштаутасы) и Рад- зивиллы (Радвилы), а все остальные – Ходкевичи, Сапеги, Воловичи, Тышкевичи, Огинские и др. – русины, считавшие себя гражданами ВКЛ. иногда русинские роды даже создавали легенды о своих литовских кор- нях (например, Ходкевичи или Сапеги). Таким образом, истоки фор- мирования политической нации можно искать уже в XVI в. или даже в XV в., когда литовское дворянство повсеместно начало вести свой род от римлян. Созданная литовскими летописями легенда о бегстве в Литву римского патриция Палемона и его потомков дала не только литовскому, но и русинскому дворянству основание выводить свой род от Палемона или связывать себя с реальной династией Гедиминовичей. Так разнообразная по своему этническому составу знать формировала дворянский слой с общим литовским национальным самосознанием. По происхождению они (чаще всего) были русинами, по вероисповеда- нию – грекокатоликами, по политическому самосознанию – литовцами, а говорили по-польски.