Эволюция личных религиозных взглядов и отношение к Русской Православной Церкви императора Александра I. М. М. Сперанский. Конфессиональная политика Александра I.

В начале своего царствования (1801-1824) император мало интересовался церковными делами, хотя и не был атеистом. Ближайшее его окружение составляли католик князь Чарторыжский и безрелигиозные люди. Из его сотрудников один М.М. Сперанский, происходивший из духовного сословия и выпускник Петербургской Семинарии, хорошо знал церковные дела, он занимался составлением плана преобразований правительственных и судебных учреждений империи. Еще до реформ Александр стремился поднять просвещение и вообще сделать что-то для Церкви. Решались вопросы об улучшении быта духовенства (по почину Сперанского), изменениях в системе духовного образования (в частности в Академии), чтобы были воспитаны способные и убежденные проповедники.

Александр I был учеником швейцарца Лагарпа и во многом впитал в себя идеи Просвещения XVIII в. Именно при Александре встает вопрос о том, чтобы провести в государстве демократические реформы, и такого рода идеи носятся в воздухе, а некоторые из них начинают проводиться в жизнь при министре Сперанским. С этими реформами связаны вопросы веротерпимости. В России мы видим в самом государственном аппарате наряду с православными представителей других христианских конфессий (протестанты, католики). Хотя и до Александра I русское общество было достаточно веротерпимым, но при нем этот вопрос встает по-новому, что связано с изменением его личных убеждений. Под влиянием жизненных событий он оказался косвенным виновником гибели своего отца. Эти переживания породили в нем интерес к христианству, хотя поначалу он столкнулся с разными проповедниками в силу того религиозного плюрализма, который существовал в то время в русском обществе. Даже Евангелие он читает по-французски, т.к. оно не переведено на русский язык. В характере его происходит перелом, особенно под влиянием событий 1812 г., когда над Россией нависает смертельная опасность. Все более или менее духовно чуткие люди понимали, что если бы не помощь Божия, то так благополучно для России все вряд ли могло бы повернуться. Душевный перелом пережил и Александр I. Такое настроение разделяли многие люди из окружения Александра. Именно в силу этого зарождается особое направление в жизни русского общества, которое можно сравнить с современным экуменизмом.

Александр I и его окружение, до того имевшие весьма относительное представление о жизни РПЦ (да и то лишь внешней, обрядовой), чувствуют, что и в других исповеданиях есть глубоко благочестивые верующие люди. Возникает мысль о том, что главное – это личное благочестие, личная устремленность ко Христу, а конфессия – дело второстепенное. Внутренняя принадлежность к Церкви зависит только от веры, которая есть у каждого, и никак не определяется тем, кто к какой конфессии принадлежит. Получает распространение фраза о том, что «земные перегородки до неба не доходят», такого рода представления и ложатся в основу тех преобразований, которые стали осуществляться при Александре I.

Император, находясь с армией за границей, встречался со всякого рода религиозными мистиками сектантского толка. В Силезии он беседовал с моравскими братьями, которые умилили его своей кротостью и любовностью. В Лондоне Александр I встретился с квакерами, беседовал с ними о внутренней духовной молитве, сам молился вместе с ними и приглашал их в Россию для устройства ланкастерских школ, тюрем и филантропических учреждений. В Бадене он виделся со знаменитым мистическим писателем Юнгом-Штиллингом, и они оба пришли к выводу, что во всех христианских исповеданиях есть доля истины, но не одно из них не содержит всю полноту истины. Однако существенность конфессиональных различий, ввиду неглубокой религиозности реформаторов была для них закрыта.

В обстановке этой мистической одержимости возрождались и усиливались масонские ложи. Это были люди, недавно обратившиеся к вере и сразу восчувствовавшие себя членами некой единой истинной церкви, которая не знает ни перегородок, ни границ. К масонству с благожелательным интересом относился сам Александр I. Мощным орудием строителей «внутренней церкви» стало основанное в 1813 г. Петербургское библейское общество, переименованное через год в Российское. Оно было основано на конфессиональных началах – туда вошли не только христиане, но и люди других вероисповеданий (на ведущих ролях английские пасторы). Все это начинание было связано с экуменической масонской идеологией. Библейское общество стало центром распространения не только Библии, но и масонской литературы. Во многих экземплярах появились и всяческие издания, в которых умалялась роль конфессиональных различий. На этой почве возникают конфликты между обеспокоенной иерархией и князем Голицыным, до сих пор находившимся с ней в нормальных отношениях. После закрытия РБО, с одной стороны, была ликвидирована угроза экуменизма, которая могла бы привести к ликвидации РПЦ. Но последующие изменения во многом диктовались чиновничьей бюрократической партией, для которой главным была боязнь революции. Поэтому весь стиль преподавания в духовных школах начинает перестраиваться на иной лад, чтобы не дать возможность воспитанникам ознакомиться с какими-то неправильными взглядами. В результате даже воспитанники духовных академий не знали, как со всеми этими заблуждениями бороться. А остановить их проникновение в русское общество не удавалось.

В обще Александр, начав свое царствование человеком к Церкви безразличным, со временем проявлял все больше интереса к церковным делам. Был период, когда он был склонен к внеконфессиональной мистике масонского толка (период двойного министерства), но это пережил и стал глубже понимать истины православной веры, так что умер он человеком глубоко православным. Этот важный эпизод в жизни РПЦ кончается реакцией. Одновременно (в начале 20-х годов) меняется статус ряда вероисповеданий – в частности, запрещается деятельность иезуитов в России, как и франкмасонов.

17. Проблемы духовной жизни русского общества во второй половине XVIII – первой четверти XIX вв. Вольнодумство. Масонство в России.

В Елизаветинскую эпоху главной заботой этого общества было украшение жизни предметами роскоши, наполнение досуга развлечениями, предметами французской культуры, а в Екатерининский период главной заботой было уже украшение ума, усвоение чужих идей. Прежде читали просто так, для развлечения, а теперь читали для того, чтобы узнать интересные вещи, о которых можно потом рассказать в салоне, в обществе дам. Во второй половине столетия верхушка дворянства стала ближе знакомиться с европейской, особенно французской культурой. В Россию идет мощный поток при Екатерине французской просветительской литературы и этому покровительствовала сама Екатерина. При дворе все стали говорить по-французски. Состоятельные помещики отдавали детей на воспитание гувернерам-иностранцам, которые внушали своим подопечным презрение к родному языку, к простому народу, к православной вере, над которой глумились как над достоянием невежественной черни. Для завершения «образования» отпрыски знатных фамилий ехали заграницу, и непременно в Париж, где получали возможность на месте познакомиться с плодами, а часто и с самими деятелями боготворившегося или «просвещения».

Среди «властителей дум» в ту пору особенной славой пользовался Вольтер, перед которым преклонялись как перед кумиром. Увлечение Вольтером и энциклопедистами прививало полуобразованному русскому дворянству скептическое пренебрежение к религии. Кощунственные выходки в этом кругу считались проявлением образованности, а набожность и верность христианскому долгу хулилась как ханжество и суеверие. Состояния проматывались на безумную роскошь, умножились разводы, в семьях царил жестокий эгоизм: сын не считал своим долгом уважать отца, супружеская верность бывала предметом грубых насмешек – проявление отсталости и невежества. Пастырские обличения против затопившего общество разврата по-прежнему встречались обществом в штыки. Проповедников христианской нравственности клеймили как суеверов и мракобесов. Вольтерьянские настроения в дворянском обществе встречало полное сочувствие и одобрение со стороны правительства. По указу Екатерины о веротерпимости 1773 года в печати запрещалась полемика против Вольтерьянства, споры. Обер-прокурор Чебышев запрещал издание апологетических изданий. В печати запрещалась всякая полемика против вольнодумства.

В пику деизму и вольнодумство возникли мистические увлечения и оккультная практика, очагом которой стала московская ложа розенкрейцеров. К концу 70-х годов масонское движение охватывает почти что весь тогдашний культурный слой. Система масонских лож своими побегами насквозь прорастает его. Сначала русские вольтерьянцы (рационалисты) и фармазоны (мистики) не разделялись в Спб. и в первой масонской ложе Елагина собирались вместе и деисты, исповедовавшие разумную мораль. Масонам XIX века присуща декларация нравственного самосовершенствования. Оно требовало не только личного совершенства, но и деятельной любви, масоны были щедрыми филантропами, но этим не исчерпывались. Греческая религия (православие) привлекала обилием символов, но символ – только знак, который поможет восходить к высшему от видимого к невидимому, от исторического христианства к духовному, истинному.

Наряду с этим народ жил по старинке, блюдя посты и праздники, соблюдая обычаи и обряды седой древности. Одной из форм выражения русского благочестия было подаяние милостыни. Однако и среди европейски-образованных дворян встречались люди, в которых «естественная мораль» «просвещенного» века вызывала тошноту. В последние десятилетия ХVIII столетия общество стало ощущать религиозный голод. Но люди, воспитанные иноземными гувернерами, получившие образование из французских книг, настолько безнадежно оторвались от родного народа и от отеческой веры, что в поисках духовности обращались не к святым отцам, а к западным богословским и религиозно-философским книгам в надежде обрести истину либо в католической церкви, либо в расплодившихся в России в конце 70-х годов масонских ложах.

Грозные события во Франции встревожили двор Екатерины. Императрица испугалась, что поощрение безрелигиозного вольнодумства может обернуться для нее эшафотом. Срочно стали приниматься крутые меры против распространения либеральных идей, а заодно и против масонских лож. Правительство усилило цензуру, запретило бесконтрольный ввоз в страну французских книг, распорядилось закрыть вольные типографии. Но после смерти Екатерины масонство, пользуясь расположением императора Павла, быстро подняло голову, ибо запреты лож не уничтожили их, а лишь заставили притаиться. Александр I оказал широкую поддержку масонству, мощным орудием которого было Библейское Общество. Иезуиты были изгнаны за прозелитизм – они были врагами масонов. Кто не принадлежал БО (масонам), тому не было хода ни по службе, ни при дворе. Масонское правительство покровительствовало сектантам и особенно духоборам, молоканам и даже скопцам. Это вызывало тревогу православных – не готовится ли сверхконфессиональный переворот. В 1824 г. усилиями иерархов, гл. обр. архим. Фотия (Спасского) и митр. Серафима (Глаголевского), удалось добиться отставки обер-прокурора Голицына и закрытия РБО. Под влиянием времени и других обстоятельств масонство эволюционировало от мистики до революционализма, карбонарства. Если в царствование Екатерины главным было просвещение, то во время Александра I выдвигаются социально-политические цели, и оно превратилось в организацию политического характера, куда входят декабристы. В 1822 году вышел указ императора о незаконности масонских лож, но этот закон не действовал. При Николае была введена строгая цензура. Николай по завершении следствия над декабристами снова потребовал подписку от госслужащих с указанием где в каких ложах ранее состоял.