Становление структуры традиционной Индийско-Южноазиатской макроцивилизационной системы

Теперь обратимся к вопросу о формировании региональной макроцивили­зационной системы в пределах Индостана и прилегающих к нему территорий, население которых в последние века до н. э. и первые века н. э. оказалось охваченным буддийско-индуистским влиянием.

Формирование региональной Индийской макроцивилизации начинается еще в середине III тыс. до н. э., когда вокруг цивилизационного центра опережаю­щего развития долины р. Инд, благодаря тесным экономическим и культурным контактам с ним, начинают образовываться отдельные очаги раннегородского развития. Наиболее значительными из них во второй половине III — первой половине II тыс. до н. э. были те, что возникали в зоне перекрещивающегося и взаимоналагающегося воздействия Хараппской и Месопотамско-Эламской ци­вилизаций: на побережье Персидского залива в Восточной Аравии (Маган в Омане и Дильмун на о. Бахрейн), в предгорьях Белуджистана, Афганистана и Иранского плато (культура Кули, Тепе-Яхья, Шахри-Сохте, Мундигак и пр.), в южной зоне среднеазиатских республик (Намазга и Алтын-Депе в Прикопет-дагской Туркмении, Саразм на севере Таджикистана, Джаркутан на юге Узбе­кистана и пр.). По крайней мере в пределах Белуджистана и Афганистана мы с уверенностью можем говорить о доминировании в то время индийских циви-лизационных импульсов.

Менее ясной выглядит картина с цивилизационной интеграцией доарийс-кого Индостана. Восточнее бассейна р. Инд цивилизации эпохи энеолита и бронзового века не обнаружены, однако как лингвистические, так и археоло­гические данные дают основания для вывода, что, по крайней мере, с рубежа III—II тыс. до н. э. в обход пустыни Тар, через Пенджаб в сторону бассейна Ганга и морским побережьем к Камбейскому заливу и предгорьям Виндхья и далее к Декану и Малабарскому побережью начинается движение дравидоя-зычных земледельцев-колонистов, в этнокультурно-языковом отношении не­посредственно связанных с творцами цивилизации Хараппы и Мохенджо-Даро. Особенно эти процессы интенсифицировались к середине — второй половине II тыс. до н. э. в результате краха Хараппской цивилизации и последующего освоения территорий Северо-Западной Индии индо-арийскими племенами. С этого времени, как о том свидетельствует множество прямых и косвенных дан­ных, связанное с хараппскими традициями население осваивает побережья и острова Индийского океана до Мальдивского архипелага и Цейлона.

Утверждение воинственных скотоводческих индо-арийских племен в севе­ро-западных областях Индостана, начиная с Пенджаба, в третьей четверти II тыс. до н. э. стало началом многовекового процесса арийско-дравидийского синте­за. В него, по мере колонизации болотистых джунглей долины Ганга, постепен­но втягивались и заселявшие их племена мунда, представлявшие в Индии общ­ность носителей тибето-бирманских языков. Утверждая свое господство над деморализованными гибелью своей цивилизации темнокожими дравидоязыч-ными аборигенами, отступавшими в гористо-лесистые районы Южной Индии, арии к концу первой трети I тыс. до н. э. прочно овладевают индийским Севе­ром до гор Виндхья. В этой части субконтинента и складывается основа соб­ственно традиционной Индийской цивилизации, основные принципы и струк-378____________________Первые цивилизациии. Цивилизационные системы второй генерации

туры которой, по единодушному мнению исследователей, мало изменились со времен Будды до начала колониального периода.

Как в этой связи пишет К. Паниккар, Арьяварта, т. е. арийскоязычная Се­верная Индия, всегда была центром индийской жизни, и постепенное распро­странение ее влияния на весь полуостров являлось главным фактором в исто­рии страны. В этом заключалось действительное становление Индийской циви­лизации. Прекращение ко второй четверти I тыс. до н. э. прямой военной экс­пансии на юг ариев, не решавшихся углубляться в горные леса по склонам Виндхья и пришедших к образованию собственных раннегосударственных струк­тур, компенсировалось усилением культурного воздействия северян на драви- k доязычные группы южной части субконтинента. Начало этого процесса леген- ' ды связывают с миссионерской деятельностью святого подвижника Агасьи, до \ сегодняшнего дня считающегося покровителем Дакшинапатхи — Южной Ин- \ дии. Приблизительно к VI в. до н. э. завершается становление основ традици­онного "общеиндийского мира", который без особых изменений сохранял свою , самоидентичность на, протяжении полутора тысяч лет. Это, к примеру, явственно I проявилось в оформлении, начиная приблизительно с этого времени, основ ведущих школ индийской философии.

Постепенно складывается представление о единой в духовно-культурном } отношении Индии (Бхаратварте) как состоящей из весьма отличных друг от друга арийской Северной Индии — Арьяварте, в целом игравшей ведущую роль, и дравидоязычной Южной Индии — Дакшинапатхе. Если первая тради­ционно была сугубо континентальной, поддерживала связи с внешним миром преимущественно сухопутными маршрутами, издревле связывавшими ее с областями Средней Азии и Иранского плато, а через них — с Ближним Вос­током и несколько позднее с Тибетом и Китаем, то вторая отличалась тяготе­нием к морю, была связана через Малабарское побережье с Аравией, страна­ми Персидского залива и с эллинистического времени Египтом, а через пор­ты Коромандельского берега — со странами Юго-Восточной Азии. И если в западном направлении импульсы, шедшие с Индостана в целом перекрыва­лись влияниями, а то и прямой экспансией из зоны Восточносредиземномор-ско-Переднеазиатского региона, то в восточном индийское, буддийско-инду-истское влияние расходилось чрезвычайно далеко, вплоть до Японии и Вос­точной Индонезии, пересекаясь с волнами цивилизационного воздействия, S исходившими из Китая. \

Силовое поле Индийской цивилизации в тысячелетие между серединами I тыс. до н. э. — I тыс. н. э. периодически распространялось на области Афгани­стана, юг республик Средней Азии и восточные области Ирана, приблизитель­но в тех же рамках, в каких очерчивается средневосточная периферия Харап- ' пской цивилизации. До Кабула и Кандагара встречаются наскальные эдикты '-< императора Ашоки середины III в. до н. э., а с рубежа эр мы фиксируем появ­ление многочисленных буддийских комплексов и святилищ в сочетании с рас­пространением своеобразного гандхарского искусства Северо-Западной Ин­дии в пределах Кушанского царства, охватывавшего Бактрию, Согдиану, об­ширные области современного Афганистана и названную часть Индии. Одна­ко в процессе экспансии на восток Сасанидского Ирана гуннских нашествий и особенно арабского завоевания к началу VIII в. позиции буддийско-индуист-ской культуры в этих областях были окончательно подорваны.Традиционные цивилизации южной и восточной азии 379

Параллельно с этим, с середины I тыс. влияние Индийской цивилизации все шире распространяется в Синцзяне и Тибете, вступая здесь в непосред­ственный и особенно плодотворный в последнем случае синтез как с местными элементами, так и с традициями, привнесенными из Китая. И уже из Тибета переоформленные индийско-китайские традиции в виде ламаистского комп­лекса проникают к монгольским племенам Центральной Азии.

Гораздо более глубоким и плодотворным оказалось распространение осново­полагающих принципов Индийской цивилизации на Юг, в уже упоминавшиеся южно-индийские государства и на о. Цейлон, и на Восток — в пределы Индоки­тая и островной Юго-Восточной Азии, о чем явственно свидетельствуют мону­ментальные храмы Ангкора (Кампучия — Камбоджа) и Боробудура (Индонезия, о. Бали), равно как и иные памятники архитектуры, изобразительного искусства и литературы этого региона, основанные на традициях индийской культуры.

Как писал Дж. Неру, начиная с первого столетия христианской эры и далее, индийские колонисты последовательными волнами эмигрировали на восток и юго-восток, достигая Цейлона, Бирмы, Малайзии, Явы, Суматры, Борнео, Сиа­ма (Таиланда) и Камбоджи (Кампучии), а некоторые добирались даже до Фи­липпин. Широко разбросанные колонии возникали на важнейших торговых путях, становясь центрами распространения индийской культуры в ее буддий­ской и индуистской формах.

Под прямым воздействием такого рода колонизационных волн, продолжав­шихся приблизительно до 900 г., в прибрежной зоне Юго-Восточной Азии фор­мируется ряд раннегосударственных образований. Большинство из них носило характер небольших городов-государств, ориентированных на заморскую тор­говлю, но некоторые, такие как Фунань в дельте Меконга, как и охватывающая бассейн этой реки империя Ангкора последующих столетий, занимали обшир­ные пространства. Еще более впечатляющими выглядят пределы морской им­перии Шриваджей раннего средневековья, контролировавшей воды и побере­жья всего Малайско-Индонезийского ареала.

Эти государства носили отчетливо выраженный отпечаток индийского сис­темообразующего культурного воздействия, преобладавшего здесь (за исклю­чением Вьетнама, где китайские импульсы имели большее значение) до по­зднего средневековья, когда "стратегическую инициативу" здесь захватили мусульмане, а после них — христиане. '

Степень индийского воздействия была чрезвычайно сильной во всех сфе­рах социокультурной жизни, но более всего проявлялась в общественно-поли­тической, языково-литературно-художественной и религиозной сферах. Пра­вители принимали индийскую титулатуру, подчиняли дворцовые ритуалы ин­дийским нормам и даже, хотя бы формально, вводили варновое деление обще­ства. По индийскому стандарту возводились города и престижные постройки, в первую очередь храмы, монастырские комплексы и дворцы правителей. Офи­циальным языком письменности становится санскрит в его южно-индийской литературной форме, а когда с середины I тыс. начинают появляться надписи и на местных языках, они изобилуют санскритизмами. Официальными религия­ми становятся (сильно видоизмененные на бытовом уровне местными влияни­ями) буддизм и индуизм в его шиваистской форме. Буддизм преобладал (и господствует поныне) в Бирме и в пределах империи Шриваджей, тогда как шиваизм — в прочих частях Юго-Восточной Азии, однако между этими учени-380____________________Первые цивилизациии Цивилизационные системы второй генерации

ями не было четкой границы и обычно доминировали синкретические шиваи-стско-буддийские культы тантрического характера.

Индийское влияние в буддийской форме в эпоху раннего средневековья широко охватило и огромные пространства Восточной Азии — Китай, Корею и Японию, однако по сравнению с Юго-Восточной Азией здесь оно имело иное значение. В Китае и отчасти Корее пришедший из Индии буддизм не только не стал системообразующей основой местной культуры, но сам был интерпретирован в духе традиций Древнекитайской цивилизации, весьма органично в таком трансформированном виде дополнив конфуцианско-даос-ские основы ее мировоззрения. В Японию же буддизм проникает уже в силь­но китаизированной форме как неотьемлемый компонент воспринимаемого островными жителями VI—VII вв, весьма целостного цивилизационно-куль-турного комплекса, как нечто уже органически связанное с конфуцианством и даосизмом, с высокими стандартами изобразительного искусства, архитек­туры, поэзии, философии и пр.

Как видим, в разное время зона прямого или опосредованного воздействия Индийской цивилизации охватывала огромные пространства от Шри-Ланки до Средней Азии, Монголии, Японии, Филиппин и Восточной Индонезии. Однако в различных местах характер этого влияния имел качественно различный харак­тер. В одних случаях оно было временным и не оставило существенного следа (в Афганско-Среднеазиатском регионе), в других же имело принципиальный ха­рактер, но вписывалось в уже сложившуюся цивилизационную систему (Китай, Корея) или воспринималось в уже адаптированном виде "из вторых рук" (Япо­ния — из Китая и Кореи, Монголия — из Тибета). Такого рода общества вписы­вать в Индийскую макроцивилизационную систему оснований нет.

Иное дело, когда речь идет о тех областях и народах, которые непосред­ственно восприняли основы цивилизации от собственно Индии (Цейлон, пре­имущественно Тибет и Юго-Восточная Азия, особенно Бирма, за исключением в определенном смысле Вьетнама), пусть даже и дополненные потом самым суще­ственным образом иными цивилизационными воздействиями (главным образом, со стороны Китая). В этом случае мы можем непосредственно "вписывать" соот­ветствующие миры в Индийско-Южноазиатскую цивилизационную ойкумену, не забывая, что рамки последней в разные века существенно не совпадали.

Сказанное позволяет в общих чертах представить структуру Индийского мак-роцивилизационного мира в века его наибольшего распространения, где-то во второй половине I тыс. Основу его составляла собственно Индия (Бхаратаварта), состоящая из двух неравнозначных частей: доминирующей северной (Арьявар-ты), преимущественно арийскоязычной, и дравидоязычной южной (Дакшина-патхи). В обеих в рассматриваемое время индуизм возобладал над буддизмом, частично абсорбируя, частично вытесняя его.

Кроме этой основы, Индийско-Южноазиатский цивилизационный мир в пору своего наибольшего распространения включал такие сохранявшие и тра­диционно сохраняющие приверженность буддизму территории, как Цейлон, Непал, Бирма и Тибет, хотя в последнем случае по наростающей действовали и китайские влияния. Последнее еще более характерно для Юго-Восточной Азии в целом, в которой в рассматриваемое время везде, кроме Вьетнама, цивилиза-ционнообразующим началом выступали именно индийские принципы, повсю­ду так или иначе взаимодействовавшие с китайскими.Традиционные цивилизации южной и восточной азии__________________________________381

Таким образом, в начале мусульманской экспансии Индийская макроциви­лизация состояла из собственно ядра в пределах Индостана и более или менее примыкающих к нему, воспринявших основы его культуры регионов, в кото­рых (за исключением разве что Шри-Ланки) принципы индийской и китайской цивилизаций так или иначе сочетались, взаимодополняя друг друга. Далее шла обширная зона несистемного, а часто и непрямого влияния индийской духов­ной культуры (в буддийской форме), в целом относящаяся уже к иной — Ки­тайско-Дальневосточной — макроцивилизационной зоне.

Иными словами, в основной, центральной части рассматриваемой макроциви­лизации мы можем выделить два субцивилизационных региона — Северо-Индий­ский и Южно-Индийский, к югу, востоку и северо-востоку от которых простира­ется периферия собственно Индийской цивилизации, включаемая в Индийско-Южноазиатскую макроцивилизацию. Компоненты этой периферии весьма не­однородны, и если Цейлон, Непал и с небольшими оговорками Бирма вполне вписываются в последнюю, то Тибет и большая часть Юго-Восточной Азии, так же в целом принадлежа к ней, оказываются в зоне перекрестного воздействия и Индийской, и Китайской цивилизаций, в определенном смысле образуя уже в последней четверти I тыс. соответствующие трансцивилизационные регионы.

В последующие столетия, до середины II тыс., роль китайско-дальневосточ­ных импульсов все более повышалась, а индийских медленно и неуклонно сни­жалась, так что со времени приблизительно монгольских завоеваний Тибет с примыкающими в культурно-религиозном отношении к нему областями Цент­ральной и Юго-Восточной Азии в целом представляют собою уже в собствен­ном смысле слова два трансцивилизационных региона: Тибетско-Монгольский и Индокитайско-Индонезийский, со временем начинающие ощущать все более выразительные мусульманские и восточнохристианские (от России) импульсы в первом случае и мусульманские же и западнохристианские (сперва от порту­гальцев, испанцев и голландцев, а затем и от англичан и французов, в XX в. — североамериканцев) — во втором.

Исторические судьбы и социокультурные особенности отдельных народов (в динамике их формирования, развития, стагнации или дезинтеграции) целе­сообразно рассматривать уже в пределах соответствующей макроцивилизаци­онной ойкумены, с учетом их места в постоянно видоизменяющихся цивилиза-ционно-субцивилизационно-трансцивилизационных региональных системах.