Карта 14. Расселение древних индоевропейцев и ранние цивилизации Старого Света в III тыс. до н. э.

Первобытные основания цивилизации

Обширные территории Ближнего Востока в рассматриваемое время были заняты преимущественно племенами семитской языковой группы, также отно­симой к афразийской общности. Древние семиты компактно заселяли про­странства Синая, Палестины, Ливана, Сирии с прилегающими областями Вер­хней и частично Средней Месопотамии, а также большую часть Аравийского полуострова, возможно, без его восточных, обращенных к Персидскому зали­ву и Аравийскому морю областей. В соответствии с различными природными условиями, древнесемитское население подразделялось на жителей достаточно увлажненных естественными осадками районов (главным образом на Сирий­ско-Финикийском побережье) и плодородных оазисов, с одной стороны, и па­стушеские племена сухих степей и полупустынь внутренних областей (Трансиор-дания, Синай, Аравия и пр.) — с другой.

В пригодных для земледелия местах уже в IV—II тыс. до н. э. наблюдаем переростание племен-вождеств в так называемые номовые города-государства древневосточного типа. К началу III тыс. до н. э. они появляются уже в занятой аккадцами (северная ветвь древних семитов, языковые предки вавилонян и ассирийцев) и Средней Месопотамии (Киш, Мари). Вскоре в большом количе­стве мы видим появление таких городов-государств в областях Приевфратской Сирии (Эбла, Халеб, Алалах и пр.) и у ханаанеев (Угарит, Библ, Сихем, Иери­хон и пр.), языки которых вместе с диалектами ряда пастушеских народов (амореи, арамеи, халдеи, древние евреи и арабы и пр.) относятся к центрально-семитской группе. Обособленную, южную ветвь древних семитов составляли жители Йемена, создавшие в предгорьях и оазисах Южной Аравии раннециви-лизационное образование к концу II тыс. до н. э.

Северными соседями древних семитов были носители древнеанатолийско-северокавказских языков, представленные, главным образом, двумя ветвями — западной, хаттской, в Малой Азии (с ответвлениями на Северном Кавказе в виде языковых предков абхазо-адыгейских народов), и восточной, хурритской, на Армянском нагорье и в прилегающих областях Северной Месопотамии, За­падного Ирана и Закавказья (с ответвлениями на Северном Кавказе в виде предков нахско-дагестанских народов). До индоевропейской экспансии, как уже отмечалось, представители этой общности преобладали в Эгеиде и Балка-но-Дунайско-Карпатском регионе. В их окружении в IV тыс. до н. э. оказались пракартвелы Закавказья.

Восточнее древних семитов, в Нижней Месопотамии, компактно жили шу­меры, создавшие, параллельно древним египтянам, одну из двух древнейших цивилизаций. Очевидно, родственные им в этноязыковом отношении группы обитали по берегам всего Персидского залива, создав в Восточной Аравии в течение III тыс. до н. э. ряд небольших цивилизационных центров (на о. Бах­рейн, который идентифицируется с древним Дильмуном, в Омане).

Восточнее же Месопотамии и Персидского залива, тесно контактируя с шуме­рами и аккадцами на периферии Двуречья, обитали эламиты, занимавшие как территорию собственно Элама (в бассейнах впадавших в заболоченную Тигрско-Евфратскую дельту рек Каруна и Керхе), так и обширные пространства Иранско­го плато до предгорий Гиндукуша и Сияхана. В их среде, не без влияния со сторо­ны соседних шумеров, основы цивилизации закладываются к началу III тыс.до н.э.

В течение III — начала II тыс. до н. э. раннецивилизационные центры появ­ляются в оазисах Ирана, Афганистана, а также южных районов Туркмениста-Этноязыковые общности и социокультурные особенности древних земледельцев и скотоводов 245

на (Сиалк, Шахри-Сохте, Мундигак, Алтын-Депе, Намазга), а во второй поло­вине II тыс. до н. э. и на территории Южного Узбекистана (Джаркутан). В Средней Азии в творцах раннецивилизационных очагов бронзового века труд­но усматривать собственно эламитов, однако, скорее всего, ими были люди, причастные к эламо-дравидийскому этноязыковому массиву, вероятно, пред­ставлявшие его северные ответвления.

Восточнее Гиндукуша, в западных и ближайших к ним областях Индостана, в IV—III тыс. до н. э. быстрыми темпами развивался родственный эламитскому дравидийский этноязыковый массив, в рамках которого в долине р. Инд в III тыс. до н. э. появляется цивилизация Хараппы и Мохенджо-Даро, третяя древней­шая цивилизация после Египетской и Шумеро-Аккадской.

Менее отчетливо просматриваются контуры этноязыковых общностей IV— III тыс. до н. э. во внутренних областях Центральной и на пространствах Вос­точной Азии. Недавние раскопки в Синьцзян-Уйгурии дали материалы, весьма близкие в стадиальном и культурно-типологическом отношении к саппалите-пинской культуре Южного Узбекистана, в частности к комплексу Джаркутана.

При этом в бассейне Хуанхэ в IV—III тыс. до н. э. хорошо известны древне-земледельческие (типа трипольской) культуры с расписной керамикой (Яншао). В их создателях трудно предполагать кого-либо, кроме предков древнекитай­ской этнической общности, называвшихся "хуася" ("все ся"). Вместе с обжи­вавшими в то время предгорья Тибета и Гималаев и спускавшимися на юго-восток вдоль течения Брахмапутры тибето-бирманцами они образовывали сино-тибетско-бирманскую этноязыковую общность.

Гораздо более стабильной и консервативной во всех отношениях являлась зона лесных охотничье-рыболовческих обществ VI—III тыс. до н. э. северных регионов Евразии, также неоднородная в этноязыковом отношении. Обычно весь лесной присваивающий неолит Европы относят к области уральских ди-алекгов, однако это не представляется столь самоочевидным, если учесть, что ареалом формирования уралоязычного этнического массива была обширная область вокруг Арала: между Каспием и Южным Уралом, с одной стороны (западнее которых начиналась зона древнейших индоевропейцев), и Балха­шем, а, возможно, и предгорьями Алтая и Тянь-Шаня — с другой (около кото­рых формировались этносы алтайской общности, языковые предки будущих носителей тюркских, монгольских, тунгусо-маньчжурских и корейско-япон­ских диалектов).

Обживание уралоязычными группами (предками носителей финно-угорских и самодийских языков) лесной зоны началось, очевидно, только после освое­ния ими челночно-сетьевого рыболовства в условиях усиливавшейся аридиза-ции пространств нынешнего Казахстана. Это позволяет полагать, что "урализа-ция" лесных массивов по обе стороны от Урала, между Волгой и Обью или даже Енисеем, относится к раннему неолиту, а появление финно-угров ураль­ского языкового массива в Верхнем Поднепровье и Прибалтике где-то к V— IVтыс. до н. э. Археологически данный процесс фиксируется по распростране­нию в это время по всей лесной зоне Восточной Европы, со стороны Среднего Поволжья, культур ямочно-гребенчатой керамики. Поэтому едва ли уместно относить к уральскому языковому массиву те этнические группы лесного нео­лита южнее и восточнее Балтийского моря, которые непосредственно выраста­ют на основе местного мезолита в VI тыс. до н.э.

246________________________________________Первобытные основания цивилизации

Первичной зоной формирования уралоязычного массива были обширные про­странства Казахстана и отчасти севера Узбекистана и Туркменистана, откуда в эпоху мезолита и раннего неолита по мере иссушения этих территорий соответ­ствующие этнические группы распространяются в лесную зону Уральского реги­она, постепенно осваивая бассейны Оби и Волги. Здесь появляются культуры ямоч-но-гребенчатой керамики, органическая связь которых с рыболовческим неоли­том Приаралья и сопредельных областей, представленных памятниками кельтеми-нарской культурной общности V—III тыс. до н. э, вполне очевидна.

На Среднерусской равнине ямочно-гребенчатые комплексы перекрывают слои с накольчато-гребенчатой керамикой в IV тыс. до н. э., в результате чего на обширных лесных и отчасти лесостепных пространствах Восточной Европы складывается несколько взаимосвязанных культурных групп общности ямоч-но-гребенчатой керамики, как то: волго-окская, наиболее ранняя среди них, верхнедонская, северско-донецкая и деснинско-сожская, а также многочис­ленные группы к серверу от Волги до Белого моря.

Общая идентификация носителей культур ямочно-гребенчатой керамики с уральским этноязыковым массивом представляется вполне очевидной. Однако сам этот массив в древнейшие времена, безусловно ранее III (а значит, в IV или даже V) тыс. до н. э., разделился на две большие ветви: финнно-угорскую и самодийскую. Формирование финно-угорских этносов надежно связывается с волго-камской культурной общностью неолита, на основе которой в III тыс. до н. э. складывается заведомо финно-угорская волосовско-турбинская общность лесной полосы Восточной Европы эпохи раннего металла. Поэтому носителей культур общности ямочно-гребенчатой керамики логично было бы связывать с представителями протосамодийского ареала.

В настоящее время языки самодийской (самоедской) группы распростра­нены в тундровой зоне от Белого моря до Таймыра (ненцы, энцы, нганасаны) и в тайге по Нижнему и Среднему Енисею, а также на Средней Оби (сельку­пы), при том что до XIX в. носители самодийских говоров занимали также область Саян и Верхнего Енисея. Однако приблизительно до рубежа эр, как предполагают лингвисты, прасамодийцы были сугубо лесными обитателями и в тундре не расселялись.

Рассматривая культуры ямочно-гребенчатой керамики, В.Ф. Генинг конста­тировал, что они проникают на Среднерусскую равнину с востока, о чем сви­детельствует система орнаментации, типичная для керамики сибирского неолита. В дальнейшем система ямочной орнаментации устойчиво сохраняется в бассейне Иртыша и среди заведомо древнесамодийских этносов Приобья. Прослеживая же судьбу носителей ямочно-гребенчатой керамики в Восточной Европе, этот исследователь отмечал, что часть их потомков со временем вытес­няется к северу, удерживаясь в Карелии и бассейнах Северной Двины и Вы­чегды. Оттуда, судя по всему, предки нынешних ненцев и энцев, теснимые более развитыми финно-уграми, и начали освоение тундры.

Учитывая такие соображения, можно предположить, что носители праса-модийских диалектов были первой волной уралоязычного населения, распрос­транившегося речными бассейнами по лесным и частично лесостепным про­странствам Евразии огромной, но прерывчастой дугой от Саян и Енисея через бассейн Оби, Урал, бассейны Западной Двины и Волги до Верхнего Дона и Подесенья. При этом в Волжско-Камско-Приуральском регионе начинает фор-

Этноязыковые общности и социокультурные особенности древних земледельцев и скотоводов

мироваться достаточно компактная (как для охотничье-рыболовческих общин) этнокультурная группа ранних финно-угров III тыс. до н. э., развившаяся в волосовско-турбинскую культурно-историческую общность Волго-Окского меж­дуречья, Волго-Камского региона и Урала III—II тыс. до н. э.

Существеннейшую роль в подъеме ранних финно-угров Волжско-Ураль-ского региона сыграло начало развития здесь цветной металлургии на базе богатых местных месторождений меди. Продвигаясь реками лесной зоны в западном и восточном направлениях, они осваивают огромные пространства от Финского и Ботнического заливов Балтии до Средней Оби, ассимилируя или вытесняя на северную и восточную периферии уральского языкового ареала носителей самодийских языков.

В это время в Приаралье еще сохранялись уралоязычные рыболовческие группы кельтеминарской традиции, однако, оказавшись в окружении более раз­витых и многочисленных индоевропейских-прототохарских, а затем и арийских племен, освоивших степные просторы внутренних областей Евразии в течение бронзового века, они постепенно ассимилировались последними, перенимая у них навыки скотоводства и земледелия.

К этому следует добавить, что предгорья Алтая с районами у Саян и Забай­кальем в неолите занимали носители алтайских диалектов, западные группы которых в течение эпохи бронзы развились в племена ранних тюрок, цент­ральные, в пределах Северной Монголии, — в общность ранних монгол, а вос­точные, бассейном Амура и предгорьями Хингана распространяясь все дальше на восток, образовали тунгусско-маньчжурскую и отделившуюся от нее где-то во II тыс. до н. э. пракорейско-японскую группы.

Две первые уже с III тыс. до н э. в казахстанских и монгольских степях вступили в интенсивные контакты с пастушескими племенами индоевропейцев, тогда как две другие (собственно языковые предки маньчжуров, корейцев и японцев, еще до переселения последних на острова) в пределах Дальнего Восто­ка с раннежелезного века все более оказывались в поле воздействия Китайской цивилизации. При этом тунгусы, отталкиваясь от северных предгорий Алтая и Саян, осваивали необозримые пространства Центральной Сибири, не вовлека­ясь в цивилизационный процесс до начала Нового времени.

Представив панораму этноязыковых общностей Старого Света VI—III тыс. до н. э., можно показать распространение носителей индоевропейских языков в эпоху бронзы по обширным территориям Евразии. Оно сыграло огромную роль в историческом развитии прелдивилизационного и раннецивилизацион-ного времени. В результате массовых миграций отдельных групп племен — носителей индоевропейских языков — этноязыковая картина в мире принци­пиально изменилась. Индоевропейские языки распространились от Британии до Индии и Центральной Азии. Это существеннейшим образом повлияло на ход социокультурного развития человечества.