Влияние на длительный стресс дополнительных кратких стрессоров 28 страница

Но может возникнуть момент, когда чрезмерная самоуверен­ность оттолкнет от них сотрудников, а пренебрежение к ранее взятым обязательствам дезорганизует процесс работы. Для таких людей крайне опасно оказаться перед всесторонним, многократ­ным крахом всех их начинаний, тогда они внезапно прозревают и видят свою суетливую ничтожность. Это как бы лишает их центра кристаллизации всей их уверенности в себе. Распадается вся система их самоосознавания и рушатся не только психические (душевные) устои их личности, но и телесное (соматическое) здоровье. Бывали случаи, когда на наших глазах ни медикам, ни психологам не удавалось сохранить жизнь этим людям при внезапном инфаркте миокарда или инсульте мозга в момент по­стижения ими своего ничтожества.

Тип В-2 (Туре С-2). Есть тип людей, склонных, как и отно­симые к типу А, к завышенной оценке своих возможностей при выполнении задания. Вместе с тем от типа А они отличаются тем, что с самого начала деятельности испытывают радость, будто за­дание успешно выполнено. Невыполнение задания не вызывает у них огорчения. Вместо этого они сердятся на «причину» их неуспе­ха, которую они видят в чем угодно, только не в себе. Люди этого типа мало подвержены дистрессу. Они быстро теряют контакт с окружающими людьми, не находят общего языка с подчиненными, часто создают в коллективе неприятное эмоциональное напря­жение. Они лучше справляются с работой, выполняя задание самостоятельно или узкой группой своих приверженцев.

Эти люди мало подвержены дистрессу и болезням стресса.

Тип В-3 (Туре С-3). Встречаются люди, которые работают спустя рукава, или попросту ничего не делают до тех пор, пока срок окончания работы не приблизился. Когда же времени для выполнения задания остается предельно мало, они в спешке, в авральном порядке пытаются наверстать упущенное. Похоже, они по началу «напряженно не спешат» как тип Б, а потом всякий раз опаздывают как тип А. Если они и заканчивают работу в срок, то выполняют ее намного хуже, чем могли бы, работая все время, предусмотренное планом. Таким людям, чтобы «принудить» себя к работе, нужна стрессовая ситуация и эмоциональное возбуж­дение, иными словами — «погонялка», например, связанная с опасностью наказания за срыв сроков выполнения задания. Если такая черта характера присуща руководителю, то его подчиненные работают неритмично, в режиме штурмовщины.

Тип В-4 (Туре С-4). Неспособность справиться со своими профессиональными обязанностями может вызывать у работника стрессовую пассивность, он кажется равнодушным к своей работе, к ее выполнению в срок. Внутреннюю напряженность из-за пере­живания своей несостоятельности такой человек (как тип Б) может маскировать от окружающих (да и от самого себя) шутливостью, беспечностью или показной поспешностью в делах (как у типа А). Люди типа В-4 подвержены болезням стресса, так же как стресс-коронарного типа А.

Обследование, проведенное американскими психологами, показало, что среди работающих жителей больших городов пре­обладает число людей с поведением типа А — их 50 %; типа Б — 40%; смешанных типов — 10 %.

Тип Г (Type D). В развитии типологизации поведения людей при стрессе М. Фридманом и Р. Розерманом предложено выделять и Тип Г (Type D). Люди этого типа в состоянии стресса (и тем более при дистрессе) замыкаются в себе, не хотят и не могут обращаться за помощью к окружающим людям; и конечно, становятся не способ­ны помогать кому-либо. Ими овладевает депрессия, ее они тяжело переживают. Поэтому эти люди нередко становятся жертвами со­матических болезней стресса, реактивных психозов с депрессивным развитием, суицидальных намерений. Выводить их из депрессивного состояния трудно, потому что не удается «достучаться» до их сознания, чтобы пробудить волю к выздоровлению. Потому следует использовать медикаментозные антидепрессанты. Предполагают, что есть пока еще неизвестные психофизиологические механизмы, общие при воз­никновении депрессии и инсульта мозга либо инфаркта миокарда у людей такого типа. Риск смерти от этих расстройств у них в семь раз выше, чем у людей других типов [ Wassertheil-Smoller S., Applegat W.B., Berge К, ChangC. J., Davis B.R., Grimm R. et al., 1996]. Помимо приве­денных выше существуют и многие другие особенности личности, которые влияют на то, каким будет эмоциональное состояние у человека при стрессе и как он сможет влиять на друзей и сотруд­ников, на подчиненных и начальство в критических ситуациях. Очевидно, что разные подходы к описанию многообразия черт личности, освещая ее с разных сторон, в некоторых фрагментах повторяют друг друга.

Без знания психологических различий людей невозможно успешное руководство ими. Учет того, при каких условиях каждый конкретный человек оптимально проявит свои профессиональные и человеческие возможности, позволит руководителю наилучшим образом распределить производственные обязанности между под­чиненными, вовремя прийти на помощь отстающему, опереться на успешных в трудных ситуациях. Индивидуальный подход важен в работе с подчиненными, особенно с «трудными» людьми. Следует помнить, что психологические различия человека определяют лишь общие черты его поведения. Хорошо или плохо будет он жить, зависит от морали человека, от его зрелости, воспитан­ности и культуры.

4.7.3. Искатели «игр со Смертью»

А. Участники «игр» со своей Смертью. Есть люди, нуждающиеся в переживаниях смертельного риска. У одних это проявление «комплексов неполноценности», сексуальной или иной неудовлетворенности либо контрфобические действия. У других, напротив, потребность «играть» со своей Смертью бывает от избытка жизненных сил, как реализация еще большего самоудовлетворения, как поиск новых «территорий Жизни», рискуя собой. Итак, могут быть два источника потребности в «играх со Смертью»: недостаточность или избыток своих жизненных сил.

Среди наших мужчин «призывного возраста» (18-20 лет) таких «рискованных парней» около 12%. Средидетей 10-12 лет их до 50%. Эти цифры должны быть уточнены применительно к разным регионам, национальностям и др. Чем старше люди, тем меньше среди них тех, кому надо испытывать триумф победы над смертью. При подборе американских космонавтов («астронав­тов») обнаружено, что только у тридцатипятилетних и старше в подавляющем большинстве исчезает склонность к смертельному риску. Именно такие «нерискованные» астронавты были нуж­ны, чтобы, всеми силами спасая себя в полете, они сохраняли космические корабли. В зрелом возрасте (после 35 лет) лишь у отдельных мужчин сохранена потребность преодолевать смер­тельные опасности. Удовлетворению этого свойства способствует профессиональная деятельность, сопряженная с риском жизнью. Развал советской, а потом российской армии в конце XX в. вы­нудил многих молодых мужчин с врожденной потребностью в смертельном риске «перебазироваться» в криминальный мир с его убийственным риском.

Во все века «рискованные парни» шли на военную службу, в наиболее доблестные отряды, сражались за Родину, за своего сюзерена (властителя) или отстаивали свою родовую честь. Таким «рискованным бойцам» нужны новые схватки с противником, т.е. регулярные войны. Их уродливой подменой бывала мода на дуэли, часто с наглядным смертельным «проигрышем» одного из дуэлянтов.

Сейчас нет моды на дуэли. Хорошо ли, плохо ли, но «борьба за мир во всем мире» сделала для многих недоступным участие в войнах. Как же «рискованным парням» удовлетворять потреб­ность в «играх со Смертью», если не нашлось для них места среди летчиков-испытателей, пожарников, космонавтов, спасателей, бойцов спецназа, шпионов и террористов? «Лихие мужчины» на­ходят спасение от напряженно-монотонного стресса обыденной жизни в экстремальном «отдыхе». Достижения цивилизации разнообразят экстремальные восстановления творческих спо­собностей (рекреацию). Это не только альпинизм, парашютизм, планеризм, мода на них распространялась в XX в. Теперь экстре­мальная рекреация — уже и спортивные плавания через океаны, прыжки с парашютом с TV-вышек и отвесных скал (бейджинг), глубоководные погружения среди акул (дайлинг), плавания по горным, порожистым рекам (рафтинг), стремительные спуски на лыжах по горной целине со скалистых склонов (фрирайд), даже «космический туризм».

Психологические особенности людей с разными группами крови

«Кирилл Миновалов, президент банка "Авангард" и страст­ный любитель фрирайда, так описывает свои выходные: "Каждую пятницу я сажусь вторым пилотом в свой реактивный самолет и через 2,5 часа приземляюсь на горном аэродроме где-нибудь в Швейцарских Альпах. Рано утром меня (бывает, что я езжу с друзьями, но часто — один) уже ждет вертолет с гидом и со спе­циальной горной экипировкой. Вертолет сбрасывает меня на вер­шину на высоте до 4500 м, и дальше я уже сам без трасс по карте спускаюсь в нужный населенный пункт, где меня и подбирает вертолет. Так проходят суббота и воскресенье. В воскресенье вечером опять сажусь за штурвал, прилетаю в Москву, и в по­недельник утром уже на работу. Чтобы в выходные я остался в Москве, должно случиться что-то из ряда вон выходящее. Когда много и интенсивно работаешь, инерция не дает возможности перейти в состояние покоя. Отдых для меня заключается в смене интеллектуальной нагрузки физической: в будни по 12 часов в день я работаю, в выходные дни по 8-Ю часов катаюсь на лыжах. Тем самым я поддерживаю ритм, а голова отдыхает"» [Гришина Е., 2003, с. 48].

Что же такое потребность в смертельном риске, зачем она? И почему пропадает с возрастом? Елена Гришина подводит итог дискуссии, организованной на журнальных страницах: «объ­яснять стремление к риску потребностью в отдыхе — значит очень упростить проблему. Дело не в отдыхе, а в коррекции, в необходимости уравновесить социальный риск физическим. Как они связаны между собой? Китаев-Смык, который долгие годы за­нимался подготовкой космонавтов, а в последние 10 лет проводил психологические исследования в зоне боевых действий в Чечне, о поведении человека в экстремальных ситуациях знает больше других. Стремление к риску он объясняет проявлением "ужаса смерти". Этот ужас бывает двух типов:

"Первый тип — это страх своей личной смерти, он проявля­ется как боязнь боли, операций, ранений, ушибов и в конечном итоге как боязнь погибнуть, исчезнуть из этого бытия. Второй тип в нашей цивилизации не принято рассматривать как ужас собственно смерти. Это страх потери лица. Почему же я его на­зываю ужасом смерти? Потому что человек — это общественное животное. А общественное животное, изгнанное из стаи (стада, прайда), погибает. Совершенно необязательно быть полностью изгнанным из человеческого общества (как случилось с моряком Селькирком, послужившим прообразом Робинзона Крузо). Это может быть изоляция от себе подобных, изгнание из привычного круга общения или даже просто клуба. Человек в этой ситуации переживает крайне неприятные эмоции, в основе которых лежит ужас животного, изгоняемого из стада. Люди, которые постоянно сталкиваются с рискованными ситуациями и хотя бы время от времени испытывают этот, условно говоря, ужас смерти, часто компенсируют его ужасом смерти своей личной", — рассказы­вает он.

Бизнес вообще, а в России особенно связан с риском социаль­ным. Неудивительно, что многие бизнесмены уравновешивают этот социальный риск физическим. Это не значит, что, рискуя своей жизнью, они испытывают страх, считает Леонид Китаев-Смык. Скорее всего, это страх в перевернутом, инвертированном виде, в виде апофеоза радости от преодоления угрозы личной смерти. Интересно, что многочисленные эксперименты, которые проводили независимо друг от друга психолог Вернер Эрхард и основатель гуманистической психологии Карл Роджерс, показали, что для определенной категории людей после напряжения и риска интеллектуального или экономического необходимо устроить себе риск физический, телесный. Сказать, что эти люди отдыхают, когда ходят по краю пропасти, — это не сказать ничего. "Здесь совсем другое. Это, так сказать, замещение нехватки или баланси­ровка. Может быть и наоборот: для людей, склонных к военному риску, риску жизнью, лучший способ отдыха — интеллектуаль­ная деятельность. Во время поездок в Чечню мне приходилось в блиндаже, в бэтээре, перед боем вести с офицерами содержатель­ные беседы на философские и исторические темы. Для них это было интеллектуальной балансировкой риска", — рассказывает Китаев-Смык. Это подтверждается и экспериментами, которые известный физиолог Иван Сеченов проводил еще в XIX веке. Если тянуть веревочку или пружинку, через некоторое время мышцам потребуется отдых. А если во время отдыха тянуть эту пружинку другой рукой, то первая рука отдохнет в два раза быстрее.

Получается, что бизнесмен, вполне удовлетворяющий потреб­ность в риске своим престижем, сталкивается с потребностью риска своим телом, своей кровью. "Какой же это отдых — удовлет­ворять свою потребность ужаса личной смерти?!" — заключает Леонид Китаев-Смык.

Исполнительный директор фирмы "Экопси Консалтинг" психолог Марк Розин дает другое объяснение. Он считает, что стремление к экстриму у бизнесменов возникает тогда, когда бизнес не дает достаточно рискованных переживаний: "Конечно, в бизнес идут люди с высоким стремлением к риску. Однако в период максимального риска в бизнесе бизнесмен вряд ли пойдет в горы.

Но вот он добился успехов, реализовал свою бизнес-идею. Напряжение спало. И тут перед ним выбор. Первый — оставить дело менеджерам, а самому заняться новым бизнесом. Многие так и делают, тогда как разумнее было бы развивать существующий бизнес, который уже не так опасен. Но даже если ничего не менять, натура все равно требует риска. Эту тягу приходится реализовывать в других сферах, в каком-то рискованном виде спорта". Марк Розин считает, что это правильный путь, потому что риск остается подкон-тролем: "Ты выделил для этого сферу жизни и сам ее регулируешь, вместо того чтобы продолжать рискованные эксперименты в своей деятельности и ставить свой бизнес под угрозу". "Оправданный риск здорово промывает мозги и переводит на другой — наверное, более адекватный — уровень восприятия окружающей действи­тельности", — соглашается Юрий Зазерский.

Похоже, что такой отрыв от повседневности особенно нужен горо­жанину. В жизни жителя мегаполиса окружающие люди — безликое суперэго, неодушевленная среда, перед которой он не столь ответ­ственен, как, к примеру, сельский житель, она не очень давит на него. "Он более раскрепощен, более радостен, энергичен и более свободен в своих проявлениях", — говорит Китаев-Смык. «В городе вы живете в плоском мире, а в экспедиции, пусть и рискуя жизнью, вы получаете возможность увидеть мир в полном объеме. Не говоря уже о ни с чем не сравнимых интеллектуальных удовольствиях, — объясняет Валерий Лощиц.—Это особое ощущение—жить в масштабе истории. Когда мы путешествовали по Земле Франца-Иосифа, я особенно остро чувство­вал: это те самые айсберги, которые видел Нансен. За 100 лет ничего не произошло. Такой же лед, такое же небо, такое же сияние".

Неудивительно, что удовлетворение такой потребности не­которые психологи (и в их числе Марк Розин) связывают с фено­меном "гедонистического риска". Это такой риск, удовлетворение потребности в котором приносит человеку удовольствие, какое он обычно испытывает при удовлетворении других своих жизненных потребностей. Причем один находит свое удовольствие в горах, другой — в океане, третий — в небе» [там же, с. 50—51].

Профессор В.Д. Магазанник среди причин современной моды на «экстрим» выделяет сочетание у определенных групп людей наличия «легких денег» и вместе с тем утрату отчетливого пред­ставления о своем будущем и веры в благополучие. Такие люди прожигают жизнь и деньги, но, опять же, одни в сладкой неге развлечений, другие — рискуя за игорными столами и только третьи — рискуя своими жизнями на горных склонах, в глубинах океанов и т. п. [Магазанник В.Д., 2007].

Есть еще один подход к феномену «игр со своей Смертью». Этологами замеченно, что когда хищник преследует стадо, из него могут, как бы намеренно, отделяться отдельные особи и, не способные ему противостоять, все же «жертвуя» собой, бросаются на хищника. Он насыщается «смельчаками» и оставляет стадо в покое. Такие поведенческие стрессовые реакции губительны для отдельных, как бы «героических» особей, но их гибель защищает стадо, т. е. «социальное сообщество». Это указывает на зооло­гическое происхождение социально-полезной в животном мире «жертвенности» (квазижертвенности) (см. 2.2).

При стрессе войны с большими, кровавыми потерями «живой силы» (это было на Северном Кавказе в апреле 1995 г.) мной были изучены уникальные виды смертельно опасного поведения солдат, невольного и неадекватного обстановке боя (см. подробнее 2.1.11-2.1.14 [Китаев-Смык Л.А., 1995 а, 1995 6; 1996:2001].

Эти поведенческие стрессовые реакции:

- дурашливость под огнем противника (гебофренные состояния);

- чрезмерная, манифестированная озлобленность в бою (бру­тальные состояния);

- неконтролируемая, совершенно неуместная расслабленность (атонические состояния) и др.

Такие формы стрессового невольного поведения, из-за кото­рых солдаты гибли под огнем противника, были отчасти сходны с «жертвенным» поведением животных, отмеченным выше. Иными словами, невольные «самоубийственные» состояния солдат мож­но расценивать как проявление атавистических, сохраненных в антропогенезе (т. е. зооантропологических) реакций при стрессе смертельно опасного преследования. Однако если в зоологиче­ском варианте они были индивидуально-губительны, но все же социально (для всего стада) полезны, то на человеческом уровне (в боях с применением современного оружия) это квазижертвенное поведение вело только к негативным последствиям; абсолютно никакой пользы и быть не могло.

Так вот, можно предположить, что экстремальные способы рекреации, т. е. игра с заведомой («обещанной», предугаданной) победой над смертью, предотвращают описанные выше квази­жертвенные состояния. Игра с победой над своей смертью мно­гим нужна, чтобы стресс жизни не столкнул их в яму невольных квазижертвенных состояний.

В давней и новой истории и ныне реализуется еще одно про­явление рискованных игр с Жизнью и Смертью. Это преступные «игры» с законопослушным обществом и его правоохранитель­ными службами. Преступное поведение, жизнь в преступном мире — это тоже форма рекреационных, рискованных «игр» с опасностями; не сразу со Смертью, но рано или поздно Смерть вступает в свои права на жизнь преступников. Или смертный приговор, либо смерть от рук подельников, или гибель в тюрем­ной камере от нечеловеческих условий в местах заключения (см. также 5.1.3-5.1.15).

Утрата с возрастом у большинства «рискованных парней» склонности к смертельному риску угасает. И это обеспечивает сохранность жизни немолодых людей, ценных для своих сопле менников накопленным жизненным опытом.

Б. Зрители чужой смерти. Таинство смерти, чужой смерти привлекает многих. Уличное «происшествие», тем более с жертвами, останавливает прохожих. Мной подробно описаны типы людей, которых привлекала или, напротив, отторгала смертельная опасность (см. 5.5.1 [Китаев-Смык Л.А., 1997]).

«Толпы зевак на месте происшествия» — все же феномен из прошлого. «Зевак», т. е. праздношатающихся, в больших городах почти нет. Но все же ни одна трагедия не бывает без замерших в изумлении наблюдателей на улице либо у экрана телевизора. Ин­туитивная потребность — не быть безразличным к чужой трагедии, к смерти — врожденное защитное свойство. За ним — готовность оградить себя от такой же участи.

Нынешние средства массовой информации, используя это свойство, привлекают внимание множеством сообщений о ка­тастрофах, несчастиях, где бы они ни случались, к трагедиям, которые никакого значения не имеют для зрителей, слушателей, читателей данного региона, города, страны. Зачем? Внимание к ужасному используется для «поднятия рейтинга», чтобы дороже продавать рекламное время.

Неудержимый интерес к чужой смерти (к чужому бедствию) пробуждается страхом перед своей смертью и стремлением от­торгнуть ее: «Нет! Не я погиб (пострадал) здесь и сейчас. Я жив и все мое существо ужасается, но торжествует. Насыщая взор видом гибели другого, мое Я сильнее и ярче ощущает счастье жизни, не тронутой болью».

Бывает более глубокая и по-своему жуткая потребность «на­сыщаться» видом смерти и страдания. Такой потребностью были наделены иные великие завоеватели и властители. «Рассечь грудь врага, вырвать его сердце, чувствовать, как оно еще бьется в руке. Может ли быть более сладостное чувство!» Эти слова приписывают Чингис-Хану. Адольф Гитлер много раз смотрел документальный кинофильм, запечатлевший удушение адмирала Канариса струной от фортепиано. Душить предателя Гитлер при­казал постепенно.

Зрителей рыцарских поединков, тем более боев гладиаторов в Древнем Риме, воодушевляло не только желание победы «своему». Переживание грандиозности близкой смерти создавало катарсис, «очищение» психики от неприятностей обыденной жизни, делало их ничтожными по сравнению со смертью на арене. И сейчас в нашем «цивилизованном» мире входят в моду «бои без правил» и тайные, в закрытых клубах, сражения «до смерти» одного из современных гладиаторов.

4.7.4. Личности, предрасположенные к психическим болезням стресса

Здесь мы рассмотрим лишь некоторые личностные особен­ности, которые при стрессе становятся нетерпимыми для окру­жающих и даже социально-опасными.

А. Болезненное стремление уйти от стрессогенной реальности, изменив свое психическое состояние. Уход от реальности, изменяя свое психическое состояние, называют аддиктивным поведением. Оно создает личные и социальные проблемы в связи с «эпидемией» развития химической зависимости: алкоголизма и наркомании, опосредованно ведущей к росту заболеваемости СПИДом. Болезненная психическая зависимость (аддикция) может быть и иного рода: игромания (карточные игры, рулетка, игральные автоматы, компьютерные игры и т. п.), зависимость от Интернета, сексуальная аддикция, болезненное влечение к смертельному риску (см. 4.7.4) и др. Неэффективность «простых» способов избавления от стремления изменять свое психическое состояние (запреты, наказания, пропаганда) указывает на непонимание сущности и функциональных механизмов аддиктивного поведения.

Аддикция, с одной стороны, — потребность ухода от «стресса жизни», от ее напряженной монотонии. С другой стороны, такому уходу, казалось бы, помогает: (а) алкогольное и наркотическое временное отключение («ампутация») сознания либо (б) создание кратковременных стрессогенных «ударов» по психике, разрушаю­щих долгую мучительную стрессовую монотонию.

Аддикция становится патологической, когда стремление ухо­дить от реальности подчиняет себе мысли, поведение, взаимоот­ношения людей, разрушая их жизнь. Формы аддикции зависят от особенностей социально-экономического состояния общества и от индивидуальных особенностей [Боброва Э.С., Китаев-Смык Л.А., 1984. У правление и самоуправление эмоциональным состоянием в критических ситуациях в системе взаимоотношений руководи­тель — производственный, сельскохозяйственный коллектив. М.: ТСХА; Korolenko СР., Dikovsky А.А., 1972. The clinical classification of alcoholism/ / Anali Zavoda za Mentalno Zdravlje. — Beograd. Vol. 1, p. 5-10 и др.]. Алкогольной и наркотической зависимости посвящена обширная научная и публицистическая литература.

Причинами болезненной психологической зависимости могут быть травмы в детском возрасте, но главным образом с нараста­нием изменений социально-политических и/или экономических условий жизни, когда люди не успевают или неспособны к ним своевременно адаптироваться. Аддиктивное поведение бывает не только активным, но и пассивным. «Пассивность аддикта проявляется прежде всего в семье, в которой он эмоционально изолирует себя. Внешне человек остается таким же, но "внутри" него живет уже другая аддиктивная личность со своей аддиктив-ной логикой, аддиктивными эмоциями, аддиктивной системой ценностей, аддиктивной психологической защитой. В тонкости психологических механизмов аддикт не посвящает не только других, но и сам старается не думать и не анализировать их. Такой человек в своих высказываниях ограничивается общими положениями типа: "Я делаю, как все. Такова жизнь. Когда-нибудь все будет по-другому"» [Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В., 2000, с. 296—297]. Один из основателей современной аддиктологии профессор Короленко Ц.П. описывает специфику сексуальных аддикций и аддиктивное избегание [там же, с. 302—326]. Он указывает на трудности устранения страстной приверженности к изменениям своего психического состояния.

Б. Фанатизм как психопатологическое стрессовое состояние. «Фанатизм определяется как состояние, связанное с личностной структурой и характеризующееся убежденностью в необходимости фиксации на каком-то суженном содержании или суженных системах ценностей» [Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В., 2000, с. 351] (лат. phanaticus — «храмово-исступленный»). В последние десятилетия проблемы, связанные с религиозным, идеологическим и индивидуальным фанатизмом, становятся важными в связи с агрессивностью международного терроризма, манипулирующего фанатиками. Однако все еще мало актуальных психологических исследований фанатизма; есть лишь единичные психиатрические оценки этого стрессово-измененного состояния сознания [там же, с. 351-400]. Дж. Рудин предложил классификацию фанатиков. 1. Люди, фанатично преданные лидеру и рьяно, безоговорочно выполняющие его приказы. Такие фанатики не нуждаются в осмыслении моральных последствий своих фанатических поступков.

2. фанатики, истово приверженные какому-либо виду деятель­ности (искусству, науке, спорту, войне, воровству, писанию доносов).

3. фанатики сверхценной идеи: революционной борьбы, всеобщей справедливости и т.п. Такие люди при уме и организационном таланте могут стать вождями националь­ных движений, творцами религиозных и государственных реформ [Rudin J. 1975. Fanatismus. Du Magic der Gevalt // Olten. Freiburg: 2 Aufl. Walter Verlag].

Различают «жесткий фанатизм», когда человек полностью захвачен идеей, которой подчинены все его мысли, действия, его общение. Воодушевление, радость, гордость придают силы такому фанатику. «Мягкий фанатизм» проявляется лишь при каком-то определенном виде деятельности. Вне ее человек ведет себя без ажитации и настойчивости.

Проблемы возникают в обществе и у правоохранительных органов, когда фанатизм пробуждает преступную, античеловече­скую активность у отдельного человека или у группы психологиче­ски индуцированных, увлеченных им людей. Важным становится то, что логика, характер творчества фанатиков отличаются от обычных норм поведения. Чтобы предвидеть или предотвращать действия преступных фанатиков, нужны специальные знания квалифицированных психологов и психиатров [Ахмедова Х.Б. Изменение личности при посттравматическом стрессовом рас­стройстве (по данным обследования мирного населения, пере­жившего военные действия). Автореф. дисс. докт. психол. наук. М., 2004].

Фанатиков, воодушевленных благими целями и не престу­пающих закон, надо поддерживать и поощрять. Однако в экстре­мальных условиях жизни, пробуждающих фанатизм, как правило, возникают взаимоисключающие моральные и правовые основания для конфронтирующих фанатичных действий: героических или преступных?

В. Антисоциальные личностные расстройства.

Антисоциальные личностные расстройства имеют двоякое значение. С одной стороны, экстремальные жизненные обстоятельства подталкивают, побуждают людей, склонных к ним, к антисоциальным Действиям, которые могут стать и преступными. В исторические периоды, когда возрастают социальная, политическая, экологическая напряженность и опасность для жизни, значимо возрастает антисоциальная активность таких людей. С другой стороны, стресс, который переживают такие люди, действуя антисоциально, не безразличен для их психического и телесного здоровья. Ввиду значимости этого феномена позволим обширное цитирование из книги Ц.П. Короленко и Н.В. Дмитриевой, исследовавших психопатологию антисоциальности. «Для людей с такого рода расстройствами характерна хорошая вербализация, логика, умение правильно оценить обстановку. Основные отрицательные качества у лиц с антисоциальными расстройствами начинают проявляться уже в раннем возрасте. К ним относятся, согласно DSM-IV, следующие: