В XIV—НАЧАЛЕ XVII в. 1 страница

Факторы и особенности культурного развития.Развитие культуры Руси во второй половине XIII—XV в. проходило под мощным воздействием внешнего фактора — Золотой Орды. Губительным оказалось монгольское нашествие на Русь, негативное воздействие сохранялось и в годы политической и экономической зависимости, которую принято обозначать термином «монголо-татарское иго» («ордынское иго»). Не только уничтожались памятники культуры, ее носители — творчески одаренные люди, но в общем ухудшении социально-экономического положения резко замедлились темпы культурного развития.

На развитии культуры сказывалось и соперничество земель и княжеств за доминирование, как и последующая политическая консолидация восточнославянских земель под верховенством Москвы: объединение северо-восточных земель Руси способствовало новому подъему культуры. Москва становилась не только экономическим и политическим центром, но и центром развития просвещения, искусства, литературы формирующегося Российского государства. Уже в 1382 г. во время нашествия орд Тохтамыша, по свидетельству Воскресенской летописи, множество книг были снесены «с всего града и з сел, в соборных церквах многое множество наметано, сохранениа ради спроваждено». Очагами культуры становились крупнейшие московские монастыри: Симонов, Андроников и др. Внушительной библиотекой располагал Троице-Сергиев монастырь — один из книжных центров XV—XVI вв.

Значительный регион восточнославянского расселения, оказавшийся в составе Великого княжества Литовского, Польского и частично Венгерского королевств, стал развиваться по иным направлениям, что предопределило его этно-культурное своеобразие. В составе разных государственных образований происходило становление новых этносов — русского (великорусского), украинского и белорусского. Однако память о недалеком прошлом Руси часто использовалась государственной властью для обоснования претензий на соседние территории. В рамках новых этносов формировалось собственное самосознание, новые культурные нормы и ценности, но осваивались они в рамках православного христианства, остававшегося важнейшим этноопределяющим фактором.

Выделяют три периода в историко-культурном процессе на северо-восточных и северо-западных землях Руси. Первый охватывал вторую половину XIII — середину XIV в. и характеризовался упадком во всех областях культуры и крайним ограничением этнокультурного взаимодействия с другими христианскими народами. Второй (вторая половина XIV — конец XV в.) отмечен подъемом этнического самосознания и возрождением культуры. Одной из характерных черт развития культуры во втором периоде был ее расцвет в отдельных центрах (помимо Москвы) Северо-Восточной Руси. Так, в XIV в. славой одного из основных центров культуры и просвещения пользовался Нижний Новгород, где трудились «книжники» и «философы» во главе с известным церковным деятелем того времени Дионисием. Третий (конец XV — начало XVII в.) период — дальнейшее развитие культуры в рамках единого Российского государства, завершение этнической консолидации в рамках великорусской народности и унификация всех культурных явлений.

Одной из характерных черт культурного процесса в Московской Руси было возвышение православной Церкви как хранительницы культурных и политических традиций. Важнейшей чертой культуры восточнославянского населения Московской Руси был ее традиционализм, что находило выражение в представлении о происходящем в мире как отображении божественного «первообраза». Впоследствии якобы происходило только «искажение» истины. В то время как Западная Европа в XV—XVI вв. переживала эпоху Возрождения, Московская Русь замыкалась в своей традиционной культуре. Связано это было с затянувшейся колонизацией и зависимостью от Орды, повернувшей северо-восток Руси лицом на Восток и отстранившей от западноевропейской цивилизации. Но и в таких условиях в молодое Российское государство проникало культурное влияние Европы — все больше появлялось иностранцев, привозивших новые идеи и обычаи. Хотя российский царь Иван Грозный с тревогой писал, что «обычаи в прежние времена после отца моего… и до настоящего времени поизшаталися». Поэтому неоднократно предпринимались попытки возродить традиции идеальной древности (например, на Стоглавом соборе 1551 г.). Но движение вспять не могло остановить естественное развитие культуры: даже в условиях традиционных православных ценностей она впитывала новое, современное.

Несомненные достижения во всех областях культуры свидетельствовали о постепенном преодолении застоя и самоизоляции. Возрождение культуры в масштабах уже Российского государства было связано с использованием лучших традиций древнерусской и южнославянской письменности, достижений владимиро-суздальского, новгородского и византийского искусства, итальянского зодчества. В то же время был создан новый тип культуры, являвшийся признаком нового — российского этноса («великорусской» народности).

Литература и общественная мысль.Развитие литературы Северо-Восточной Руси, а затем России, появление новых произведений, становление новых и трансформация старых жанров и стилей было следствием внутренних процессов и изменений, происходивших в восточнославянском обществе, а также внешнего воздействия на него. Но была очевидной и историческая преемственность. После монгольского нашествия сохранился основной жанр древнерусской литературы — жития святых. Если прежде в качестве главных действующих лиц «житий» выступали основатели монастырей, монахи-отшельники, то теперь сформировался особый стиль — прославление князей, погибших в Орде. В подобной манере изложены события в повести об убийстве ордынцами ростовского князя Василька Константиновича, житие князя Михаила Всеволодовича Черниговского, повести об убиении тверских князей Михаила Ярославича и Александра Михайловича. В них реальные биографические данные соседствуют со стилизованными и приукрашенными образами князей, возвеличиванием их как защитников родной земли.

Уже в литературе начала XIV в. проявился мотив о неиссякаемой воле к сопротивлению: «лутче нам смертию живота кпити, нежели в поганой воли быти». Хотя еще недавно, например, в «словах» владимирского епископа Серапиона (конец XIII в.) рисовался только трагизм положения Русской земли. Тема противостояния Орде стала ведущей в литературе с конца XIV в. В этом отношении выделяются произведения, посвященные победе Дмитрия Донского над Мамаем на Куликовом поле. Так, поэтическое произведение «Задонщина» по своим литературным достоинствам близко «Слову о полку Игореве», послужившему образцом и источником для заимствования поэтических образов. Автором «Задонщины» считается брянский боярин, позднее священник в Рязани Софоний. Созданное, возможно, в первой половине XV в. «Сказание о Мамаевом побоище» вобрало в себя множество легендарных, не всегда достоверных подробностей и пользовалось большой популярность.

В XV в. расширились политические, экономические и культурные связи княжеств Северо-Восточной Руси с другими странами, что оказало прямое воздействие на развитие литературы. Так, новое рождение пережил жанр «хождений», среди которых наиболее показательно «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина, в своих путешествиях добравшегося до Индии. Произведение написано простым, безыскусным языком, без характерного для средневековой риторики «плетения словес». Автор проявил себя тонким наблюдателем над различными сторонами жизни диковинных для Руси стран.

В начале XVI в. появились литературные произведения, призванные способствовать возвеличению московской правящей династии и обоснованию претензий на верховенство Москвы в православном мире. Так, в «Сказании о князьях Владимирских» (предполагают, что авторство принадлежало Пахомию Сербу) были помещены легенды о происхождении московских великих князей от брата римского императора Августа, о получении царских регалий от византийского императора Константина Мономаха. К 1523—1524 гг. относятся два послания старца псковского Елеазарова монастыря Филофея (первое – дьяку Михаилу Мисюрю-Мунехину, второе — великому князю Василию III), в которых была сформулирована идея о переходе центра истинной веры в Москву: «вся христианская царьства снидошася въ твое едино, яко два Рима падоша, а третей стоитъ, а четвертому не быти».

В условия нового культурного подъема первой половине XVI в. новгородским архиепископом Макарием (с 1542 г. — митрополит) были созданы Великие Четьи Минеи, которые представляли собой свод произведений церковно-повествовательного и духовно-учительного характера: житий и поучений, византийских сборников законов и памятников церковного права, повестей и сказаний. В отличие от богослужебных книг эта компиляция была предназначена для чтения в рекомендуемые дни.

Новым явлением в развитии литературы России XVI в. стали произведения, которые отражали дискуссии по наиболее волновавшим тогдашних образованных людей проблемам. Так зарождалась русская общественная мысль. Одним из наиболее оригинальных мыслителей первой половины XVI в. был Федор Иванович Карпов — дипломат, государственный деятель. В своих сочинениях (наиболее известны его послания к митрополиту Даниилу и Максиму Греку) он проявил себя гуманистом и рационалистом («Изнемогаю умом, в глубину впад сомнения»). Считается, что Ф. Карпов выражал интересы дворянства, выступая за законность и в то же время за сильную монархическую власть. В середине XVI в. писал талантливый публицист Иван Пересветов — «королевский дворянин» Великого Княжества Литовского (но, возможно, его придумал царь Иван Грозный). Пересветов в конце 1549 г. передал «две книжки», написанные от имени «Петра, молдавского воеводы», царю. В этих сочинениях автор выступилт обличителем бояр, «ленивых богатин», которые «люто против недруга смертною игрою не играют». Пересветов ратовал за сильную власть монарха, опирающегося на «воинников», но был против деспотизма и не принимал ограничение свободы человека.

Спор о характере отношений между монархом и подданными, предназначении монархической власти ярко проявился в переписке царя Ивана Грозного и князя Андрея Курбского, бежавшего в 1564 г. в Великое Княжество Литовское. Известны три письма Курбского царю и два ответных послания царя. Кроме того, князь был автором политического памфлета против царя («История о великом князе Московском») и ряда других произведений. Курбский считал, что государством царь должен управлять при содействии советников, составляющих постоянно действующий совещательный орган (образцом служила Избранная рада, в которую в свое время входил и сам князь-перебежчик). Идеалом же политического строя Ивана Грозного был деспотизм, когда священным долгом подданных является верная служба государю. Основной принцип деспотизма Иван IV сформулировал предельно лаконично: «А жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити вольны же».

В зарождавшейся в России общественной мысли проявлялось освобождение от канонов церковного мировоззрения, то есть начался процесс секуляризации, или обмирщения культуры, что в особенности проявится в XVII в. Тенденция к обмирщению характерна даже для произведений XVI в., созданных ортодоксальными церковными авторами. Наиболее ярким примером является составленный духовником Ивана Грозного Сильвестром в качестве назидания молодому царю сборник правил, советов и наставлений по всем направлениям жизни человека, названный «Домостроем». Написанный живым языком, с частым использованием пословиц и поговорок, «Домострой» давал практичные советы для повседневной жизни и тем самым получил совершенно светский характер.

Расцвет и упадок летописания.В развитии летописания после монгольского нашествия на Русь нашли отражение политические реалии, свойственные Северо-Восточной Руси, а затем в Российскому государству. Инициатором создания летописных произведений выступала либо светская, либо церковная власть, и сами летописи должны были служить идеологическим обоснованием притязаний на определенную территорию, важнейшим инструментом легитимизации тех или иных акций правителя и т. п. Они являлись способом выражения официальной позиции на происходящие события, методом отбора тех социальных и политических фактов, которые должны были составить представление (благоприятное или негативное) об исторических персонажах настоящего и прошлого, быть хранителями исторической памяти восточного славянства.

В начале XIV в. центр великокняжеского летописания на некоторое время переместился в Тверь. Созданный в Твери около 1305 г. свод стал основным источником Лаврентьевской летописи (ее переписчиком в 1377 г. был монах Лаврентий). В Твери были созданы также летописные своды 1318 и 1327 гг. Все они стали источниками для московского летописания. В первой половине XV в. вновь наблюдалась активизация летописания в Твери. В 1412 г. или в 30-х гг. XV в. здесь был переработан московский свод 1408 г., что нашло отражение в Рогожском летописце, Никоновской и Симеоновской летописях.

С 1328 г., когда ярлык на великое княжение получил московский князь Иван Калита, традиция общерусского летописания перешла в Москву. Предполагается, что только с 1317 г. при московском княжеском дворе велась какая-то семейная хроника, а с 1327 г. летописание началось при митрополичьей кафедре. Около 1389 г. в Москве был создан летописный свод, который принято называть «Летописец великий русский». Кругозор его составителей был крайне узким: их интересовали события, связанные с деятельностью «своих» князей. Следующим этапом в московском летописании стало составление общерусского митрополичьего свода — Троицкой летописи 1408 г. Предполагают, что она была создана в Троицком монастыре Епифанием Премудрым — автором «Жития Сергия Радонежского». Характерной чертой митрополичьего свода было отсутствие централизаторских и антиордынских тем.

К 1448 г. относится составление нового свода в Москве. Он представлял собой радикальную переработку, с привлечением тверских, суздальских, новгородских и других летописных источников, свода 1408 г. В нем проявилась идея необходимости объединения Северо-Восточной Руси для совместной борьбы с «погаными». В последующем летописном своде, созданном предположительно около 1472 г., была закреплена московская традиция освещения исторических событий. Московские великокняжеские своды составлялись в 1477 и 1479 гг., в конце XV в. С конца XV в. летописание было под строгим контролем государственной власти и отрабатывалась уже единая общерусская летописная традиция, связанная с великокняжеской канцелярией. Летописи сделались послушными проводниками официальной идеологии.

В XVI в. изменился не только характер летописей, но и их форма. Для этого времени характерно создание монументальных по объему сводов, содержащих наряду с большим числом летописных источников множество делопроизводственной документации, литературных произведений и др. Важным событием стало создание в конце 1520-х гг. при дворе митрополита Даниила Рязанца Никоновской летописи. Свое название она получила из-за того, что один из ее списков позднее принадлежал патриарху Никону. Текст ее, скомпилированный из множества летописных источников и литературных произведений, представляет собой наиболее полный свод сведений по средневековой истории Руси. Между 1542 и 1544 гг. был создан фундаментальный летописный свод — Воскресенская летопись (назван по Воскресенскому Новоиерусалимскому монастырю). Она была создана при великокняжеском дворе, в ее основу был положен Московский летописный свод 1508 г., «Сказание о князьях владимирских», предание о великокняжеских регалиях и др.

В период правления Ивана IV летописание необычайно активизировалось. В конце 50-х гг. XVI в. появился Летописец начала царств, составленный, предположительно, при непосредственном участии Алексея Адашева — руководителя Избранной рады. В начале 60-х гг. XVI в. новый список Никоновской летописи (Патриарший) был использован для создания Степенной книги царского родословия. Свое название это оригинальное произведение получило в связи с тем, что ее текст был разбит на 17 «степеней» (ступеней), по которым как бы двигалась история Русской земли. Самым крупным летописно-хронографическим произведением стал Лицевой свод, украшенный более чем 16 тыс. миниатюр — своеобразная историческая энциклопедия XVI в. в 10 томах. Он создавался на протяжении 1568—1576 гг. в царской книгописной мастерской при соборном храме Покрова Богородицы в Александровской слободе. Сам Иван Грозный внес в него ряд исправлений и дополнений. После этого традиция создания общерусских сводов прекратилась.

В XV—XVI вв. и позднее продолжилось ведение местных летописей. Так, рубеже веков при дворе пермского епископа Филофея был создан Вологодско-Пермский свод. К концу XV в. относится создание первой летописи при Успенской церкви Устюга Великого, а в середине XVI в. появилась Холмогорская летопись. До наших дней дошла Устюжская летопись первой четверти XVI в. Считается, что она была создана для того, чтобы обосновать неподвластность Устюга ростовским князьям и его близость с Москвой (но встречаются замечания в адрес не только великокняжеских воевод, но и самого государя).

Постепенно на смену летописям в России приходили исторические произведения иного характера — хронографы, в которых поэтапно излагалась всемирная история от сотворения мира. В целом хронографы — компиляции из Священного писания, греческих хроник, древнерусских летописей. Это были своего рода средневековые энциклопедии. Первоначально они представляли собой просто переводы греческих хроник. Широкое распространение получил хронограф 1512 г.: найдено более 130 списков. Кроме сведений из всемирной истории в него вошло множество известий по истории Руси. Расцвет хронографического жанра относится к XVII в., когда хронографы полностью вытеснили летописи.

Начало книгопечатания в России.В развитии книгопечатания Россия несколько отставала от Западной Европы и даже ближайшего своего соседа — Великого Княжества Литовского, в столице которого Вильно уже в 1521 г. полочанин Франциск Скорина основал типографию. При этом Скорина уже имел опыт издания книг в организованной им же типографии в Праге (1517—1519). На территории Великого Княжества Литовского в XVI в. типографии действовали в нескольких городах: Берестье, Заблудове, Несвиже, Львове, Остроге, Супрасле и др. Показателен тот факт, что когда Франциск Скорина в 1534 г. предпринял поездку в Москву, он был изгнан, а книги его сожжены. Вынуждены были бежать из Московии и первые ее книгопечатники Иван Федоров и Петр Мстиславец (в их происхождении историки отмечают «белорусские корни»). Нововведения с опаской принимались в московском обществе: важнейшей ценностью было следование традиционным устоям.

Между тем становилась очевидной необходимость увеличения числа книг (прежде всего, религиозного содержания, предназначенных для отправления богослужений). Если в Европе (в том числе и в Великом Княжестве Литовском) необходимо было привлекать частные средства для начала книгопечатания и искать в этом деле коммерческую выгоду, то в России только государство обладало необходимым финансовым и административно-санкционирующим ресурсом для этого. Древнейшей напечатанной в России книгой долгое время было принято считать «Апостол», изданный в 1564 г. Однако в послесловии к нему говорится, что типография в Москве была основана еще в 1553 г. И. Федоров и П. Мстиславец, издавшие «Апостол», являлись учениками датчанина Ганса Миссенгейма, посланного датским королем к московскому правителю, чтобы «впредь святые книги изложилися праведне». На основании изучения бумаги, шрифтов, гравированных украшений и датированных записей был сделан вывод, что четыре из семи известных анонимных изданий были напечатаны лет на 10 раньше «Апостола» Федорова. Достоверных сведений о типографии (или печатни), из которой вышли анонимные издания, не сохранилось. Предполагают, что она начала работу около 1553 г. и просуществовала до 1567 г. Считается, что основателем Анонимной московской типографии был священник Сильвестр, входивший в Избранную раду Ивана IV. У Сильвестра была и своя рукописная мастерская. Возможно, к числу мастеров-первопечатников этой типографии принадлежал Маруша Нефедьев, упомянутый в одном из писем царя как «мастер печатных книг», а также и Иван Федоров, который приступил к самостоятельному изданию книг, имея определенный опыт.

Как бы то ни было, именно «Апостол» Ивана Федорова стал образцом для последующих печатных книг. Эта была первая книга, вышедшая в Москве с полными выходными данными. Качество напечатанных Федоровым и Мстиславцем книг позволяет сделать вывод о хорошем устройстве типографии и значительных средствах, выделенных для организации ее работы. Для типографии было специально построено здание рядом с Никольским греческим монастырем, где позднее находился Московский печатный двор. В распоряжении первопечатников, являвшихся одновременно и специалистами по технике печатания, и мастерами по гравированию, и редакторами изданий, было значительное число славянских списков разных редакций священных книг, что позволяло выверять выводимый на печать текст, вносить в него правки. Высоки художественные достоинства издания, содержащего множество узорных заставок, инициалов, рамок и строк. В 1565 г. типография Федорова и Мстиславца осуществила еще два издания «Часовника» — небольшой книги, использовавшейся при богослужении и при обучении грамоте. После этого первопечатники вынуждены были покинуть Москву, как потом писал Федоров, «из-за озлобления, случившегося… от многих начальников и церковных начальников и учителей, которые из зависти обвинили нас во многих ересях». Оставшиеся в московской типографии ученики Ивана Федорова напечатали только «Псалтирь» в 1568 г.

В период опричнины небольшая типография была налажена в Александровской слободе, где мастер Андроник Невежа напечатал в 1577 г. «Псалтирь». В Москве книгопечатание возобновилось только в 1589 г. после учреждения патриаршества, и до 1602 г. московской «печатней» руководил тот же Невежа, издавший 14 различных книг. После смерти печатника его дело продолжил сын Иван Андроников Невежин.

Книгопечатание в России, достигшее довольно высокого уровня, сыграло определенную роль в развитии просвещения, хотя выходившие в московских типографиях книги носили исключительно богословский характер. Не могло быть и речи об издании каких-либо неканонических сочинений. Негативно сказывалась на развитии просвещения и общественной мысли государственная монополия на книгопечатание.

Зодчество и градостроительство.Монгольское разорение на многие годы прервало в Северо-Восточной Руси строительство новых архитектурных памятников, так как нужно было восстанавливать разрушенное. Многие мастера были уничтожены или уведены в Орду. Надолго прекратилось каменное строительство. Только в Новгороде в XIV в. строились небольшие посадские храмы: наиболее известны церкви Спаса на Ильине улице и Федора Стратилата на Федоровом ручье.

Вместе с возрождением земель Руси постепенно возобновлялось и строительство церквей, монастырей, новыми стенами обносились города. Возрастание могущества Московского княжества в области архитектуры нашло отражение в возрождении каменного строительства. К числу древнейших памятников московского зодчества относятся Успенский собор в Звенигороде (начало XV в.), Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря (1422), собор Спасо-Андроникова монастыря (1427). Но наиболее бурное строительство разворачивалось в самой Москве. В 1366—1367 гг. вместо деревянных укреплений Ивана Калиты был построен каменный Кремль — белый «город камен» великого князя Дмитрия Ивановича. Еще более интенсивным стало строительство в Москве в правление Ивана III. В 70—80-е гг. XV в. началась перестройка городского центра: соборов, великокняжеского дворца, кремлевских башен и стен. Великий князь хотел подчеркнуть через архитектуру изменившийся статус столицы: перенимая былое величие древних столиц Руси Киева и Владимира, Москва должна была синтезировать в себе все богатство местных культурных традиций и на этой основе стать новым общерусским образцом для подражания. Реконструкция Москвы преследовала цель выразить претензию на роль нового, «Третьего» Рима — оплота православия.

В 1472 г. московские мастера Кривцов и Мышкин приступили к возведению главного городского Успенского собора на месте обветшавшего храма времен Ивана Калиты. Но в 1474 г. в результате землетрясения или из-за ошибки зодчих этот собор, уже выведенный под своды, рухнул. По совету жены (Софьи Палеолог) Иван III стал привлекать «фряжских» мастеров. В результате в Москву в 1475 г. прибыл Аристотель Фьораванти (уроженец Болоньи), позднее — Антон Фрязин, Марк Фрязин, Пьетро Антонио Солари, Алевиз, а в начале XVI в. — Бон Фрязин, Алевиз Новый и другие архитекторы, инженеры и ремесленники. Под руководством Аристотеля Фьораванти в 1475—1479 гг. был возведен новый Успенский собор. Образцом для него послужил владимирский собор, но итальянский зодчий отказался от традиционной крестово-купольной конструкции. Интерьер храма приобрел зальный характер. Внушительный и цельный «яко един камень» Успенский собор занял господствующее положение в панораме столице.

Предполагают, что Фьораванти составил проект новых кремлевских стен, но возводились они под руководством Антона Фрязина, а Марку Фрязину было поручено строительство нового каменного великокняжеского дворца. Им была возведена Большая палата (впоследствии названа Грановитой) «на великого князя дворе, где терем стоял». С 1490 г. строительные работы в Москве возглавил Пьетро Антонио Солари, завершивший строительство Грановитой палаты (1491). Итальянский зодчий Алевиз Новый в 1505—1509 гг. воздвиг Архангельский собор Московского Кремля, ставший позднее усыпальницей российских царей. Одновременно мастер Бон Фрязин построил церковь «под колоколы» Иоанна Лествичника (впоследствии получит название Ивана Великого).

Строительство укреплений Московского Кремля было продолжено под началом Алевиза (Алоизио да Карезано) и завершено к 1516 г. В итоге Кремль получил форму неправильного треугольника, гармонично вписавшегося в естественный ландшафт и в историческую застройку города. Строительство укреплений продолжалось на протяжении всего XVI в. При Елене Глинской к Кремлю пристроили полукольцо укреплений Китай-города, а в конце столетия «городовых дел мастер» Федор Конь возвел кольцо укреплений «Белого города». Под руководством Ф. Коня был возведен кремль в Смоленске, ему приписывают и строительство стен московского Симонова и боровского Пафнутьева монастырей.

Особенно ярко проявилось своеобразие самобытных черт древнерусской архитектуры в возведенном в 1554—1561 гг. архитекторами Постником Яковлевым и Бармой Покровском соборе. Его по одному из приделов называют храмом Василия Блаженного, а также собором Покрова на рву — построен возле Фроловских ворот Кремля, «на рву» — на бровке Боровицкого холма. Посвящен он был взятию Казани московскими войсками в 1552 г. на следующий день после праздника Покрова Пресвятой Богородицы (1 октября). Храмами-символами стали церковь Воскресения (в честь рождения Ивана IV) и Иоанна Предтечи (в честь воцарения Ивана IV) в подмосковных селах Коломенское и Дьяково.

Таким образом, архитектура Московской Руси, наиболее яркие образцы которой оказались сосредоточенными в Московском Кремле, приобрела к XVI в. самобытный архитектурно-художественный строй, впитавший в себя все характерные черты традиционного древнерусского зодчества, соединенные с западноевропейскими (итальянскими) архитектурно-декоративными формами.

Расцвет иконописи.В конце XIV—XV в. в Северо-Восточной Руси наблюдался расцвет искусства живописи. В это время творили самые выдающиеся иконописцы и мастера фресковой росписи восточнославянского Средневековья — Феофан Грек и Андрей Рублев.

Феофан Грек был родом из Византии. В 1378 г., уже в зрелом возрасте (родился в 30-х гг. XIV в.), иконописец приехал в Новгород. Здесь в 1378 г. он расписал фресками церковь Преображения на Торговой стороне. Работа византийского мастера понравилась новгородцам. В 90-е гг. XIV в. художник был приглашен в Москву, где в конце XIV – начале XV в. расписал фресками несколько соборов, в том числе Архангельский и Благовещенский. Писатель XV в. Епифаний Премудрый называл Феофана Грека «преславным мудрецом», «философом зело хитрым», «изографом нарочитым и живописцем изящным во иконописцах». Иконописца отличала особая манера изображения святых и библейских сцен — они выполнены в темных, мрачных тонах. На фресках греческого мастера образы святых наполнены драматизма, их лики суровые и грозные.

Вместе с Феофаном Греком в 1405 г. в росписи Благовещенского собора в Москве принимал участие Андрей Рублев. Известно, что он был монахом Троицкого монастыря, а затем перешел в московский Спасо-Андроников монастырь. Есть предположение, что в начале своей творческой деятельности он жил и учился в Византии или Болгарии. В 1408 г. Рублев вместе с монахом того же Спасо-Андроникова монастыря Даниилом Черным создал фрески Успенского собора во Владимире. Затем они украсили фресками и иконами Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря. В конце своей жизни художник расписывал собор Спасо-Андроникова монастыря, где и был похоронен около 1430 г.

Андрей Рублев достиг непревзойденного мастерства в живописи. Для его работ характерна спокойная, умиротворенная манера. В своих творениях мастер предпочитал особые нежные цвета, именно им впервые использованные в церковной живописи. Крупнейшим творением Андрея Рублева является иконостас Троицкого собора в Троице-Сергиеве монастыре. Гениальным произведением в нем признается всемирно известная икона «Троица» (находится в Государственной Третьяковской галерее). Это одно из немногих творений великого мастера, сохранившееся до нашего времени. Икона символизировала триединство Бога: по учению христианской церкви, Бог един, но выступает в трех лицах — Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа. В «Троице» живописцу удалось передать необходимость объединения земель Руси (она имеет и другое название — «Отечество»). В ней Андрей Рублев нарушил иконописные каноны, но уже в XVI в. на церковном соборе она была объявлена образцом. Все иконописцы должны были впредь писать образы так, как это делал Андрей Рублев. В 1988 г. — в год тысячелетия крещения Руси — Андрей Рублев был причислен к лику святых.