Профессионально-жаргонные слова

Сниженность профессионально-жаргонных слов нередко выводит их за пределы литературного языка. Примеры: зелёнка –профессиональный семантический жаргонизм из речи военных со знач. «местность, покрытая густой растительностью, способной укрыть, замаскировать противника». Сравните: зачистка имеет собственно профессиональное значение «прочесывание, тщательная проверка местности, селения и т.п. с целью обнаружения и уничтожения противника»; схрон – профессионализм со знач. «замаскированный тайник, в котором хранится оружие, одежда и провизия».

Вчитайтесь в следующие характерные примеры из «засекреченного» профессионального жаргона военных радиоразведчиков и, сопоставив с литературным переводом, оцените, насколько они искрометны и пронизаны специфическим армейским юмором.

–Где бревно?

–Черт его знает, говорят, на спутнике макаку чешет.

Перевод:

–Где капитан Деревянко?

–Не знаю, говорят, что работает по закрытому каналу связи и отслеживает американские испытания прототипа торпеды МК-48 (Mark-48).

Серега, проверь, Димка передал, что канадчик в твоем тазу носки полоскает.

Перевод:

Сергей, Дмитрий доложил, что в вашем секторе канадский противолодочный вертолет ведет акустическое зондирование.

Юго-западнее вашего пятого плоскозадый кашу портит, экран в снегу.

Перевод:

Военно-транспортный самолет сбрасывает легкие акустические буйки в районе возможного расположения подлодки серии К, на экране радара много мелких объектов.

Главный буржуин сидит под погодой, молчит.

Перевод:

Американский авианосец маскируется в штормовом районе, соблюдая радиомолчание.

Звездочет видит пузырь, уже с соплями.

Перевод:

Станция оптического наблюдения докладывает, что американский самолет-заправщик выпустил топливный шланг.

К профессионально-жаргонным относятся слова и выражения из сленга компьютерщиков, элементы которого имеют явную разговорно-просторечную окраску и активно пополняют молодёжный жаргон:

апгрейд (от англ. upgrade – улучшить; усовершенствование компьютера посредством замены некоторых его узлов на более мощные и современные);

блин (один диск из пакета дисков);

бродилка (компьютерная игра, в которой необходимо постоянно перемещаться);

бросить (отправить сообщение по электронной почте);

вжикалка (матричный принтер, издающий при работе характерные звуки);

винды (операционная система Windows);

винт (винчестер, жесткий диск, на котором хранится информация о компьютере;

виснуть (глагол, описывающий состояние, когда компьютер не работает, реагируя только на перезагрузку клавишей Reset);

выход тремя пальцами (перезагрузка компьютера одновременным нажатием трех клавиш Gtrl-Alt-Del);

глюк(от слова галлюцинация; ошибка в программе);

дрова (драйверы);

железо (электронная техника);

специалист по железу (электронщик);

клава (клавиатура);

кило (килобайт);

кликнуть (от англ. click; щелкнуть клавишей мыши);

мама (материнская плата);

пентюх (процессор Pentium);

печаталка (принтер);

стрелялка (компьютерная игра, главным содержанием которой является стрельба по многочисленным врагам);

тонна (мегабайт);

форточки (операционная система MS Windows);

хакер (высококвалифицированный программист-самоучка, использующий свои таланты, как правило, в неправедных целях);

юзер (от англ. user; пользователь; чаще всего уничижительно);

яга (монитор EGA).

Профессионально-жаргонными являются и такие слова и фразеологизмы из речи типографских наборщиков, как шпик (выгодная работа), муха (неразборчивое место в рукописи), бык или козёл (большой пропуск в наборе), покойник (дважды набранное по ошибке место), чтение шапкой, правка огурцом, загиб селедки и т.п.

Есть свои жаргонные слова

у моряков: полундра!, драить палубу, травить кошку, ходить (а не плавать) на корабле;

у летчиков: самоварить – допустить перегрев радиатора; побегушка – деталь магнето, часто отказывающая в работе из-за замасливания; божья коровка – учебный самолет; бабовоз – лётчик пассажирской линии; козёл – непроизвольный скачок самолета при посадке; петух – волна, бьющая при взлете гидросамолета под второй выступ днища; штопор, мертвая петля, бочка, колокол, змейка – фигуры высшего пилотажа;

у охотников: готов! – крик, извещающий о том, что зверь взят; злоба мертвая – свойство собаки, замирающей в мертвой хватке по зверю; ковыряться – искать кропотливо, подолгу разбирая следы птицы или зверя. Точны и образны названия хвостов, которые бывают у разных зверей и у охотничьих собак разных пород: полено – хвост волка; труба – хвост лисицы; цветок – хвост зайца, репей – куцый хвост медведя, оленя, лося, серны, косули; бублик – хвост лайки, круто свернутый в кольцо; гон – хвост гончей собаки; перо – хвост сеттера; правило – хвост борзой.

Немало подобных слов и у актеров, шоферов, геологов, строителей, железнодорожников и представителей многих других профессий.

Формирование профессиональных жаргонов происходит и в наши дни. В частности, можно наблюдать, как складывается жаргон водителей маршрутных такси. Например, гвоздями маршрутчики называют «невыгодных» пассажиров, которые садятся на первой остановке и выходят только на конечной, препятствуя тем самым получению максимальной прибыли для водителя или хозяина такси.

Профессионализмы

Профессионализмы – не строго узаконенные (в отличие от терминов) наименования производственно-технических, сельскохозяйственных и др. профессиональных понятий. Это также слова ограниченной сферы распространения; они употребляются преимущественно в разговорной речи представителей данной профессии. Например, в речи метеорологов (синоптиков) существуют различные названия видов снежинок: звёздочка, игла, ёж, пластинка, пушинка, столбик (семантические профессионализмы); у охотников для разных видов зайца помимо общеизвестных названий беляк и русак (и разговорно-просторечных синонимов косой, лопоухий, куцый) есть профессиональные наименования: пестряк, тумак, яровик, настовик, летняк, травник, листопадник; для точного наименования различных колен одного соловьиного пения любители певчих птиц употребляют слова и сочетания: гусачок, дробь, клыканье, кукушкин перелет, лешева дудка, отточка, пленканье, почин, пульканье, раскат, свист, стукотня, трель, юлиная стукотня.

И профессиональные, и профессионально-жаргонные слова являются стилистически значимыми разрядами, поскольку в художественной речи нередко становятся выразительным средством речевой характеристики персонажа с учетом сферы его деятельности или рода занятий.

Задание. Определите стилистические функции профессиональных и профессионально-жаргонных слов и выражений в отрывке из рассказа И.А. Бунина «Ловчий»:

– Так ведь ты как-то говорил, что Победим уже старый был?

– Что ж что старый! Прямо герой был даже в ту пору! Он раз в одно поле…

– Это значит сразу?

– Никак нет. За один день, лучше сказать, за одно полевание. Он за этот день взял целых пятерых лобанов! Был из себя приземистый, брудастый, иначе сказать, усатый, и мастью муругий, – вроде как черный, только с красниной, – лапы стойкие, в локотках с кривизной немножко, а уж про грудь и говорить нечего: Еруслан! И весь в цапинах и хватках – волки не раз пятнали. Мы его на Бушуя у князя выменяли, молодым еще, он тогда еще не опсовел как следует, а уж видно было, что из него будет. А Бушуй, хоть и знаменит был, да уж стал на балалайке поигрывать…

– Как это на балалайке?

– Паршиветь с годами стал. Сядет – и ну лапой бить по бокам, по ушам!

– А что значит «не опсовел»?

– А это всегда так говорится про молодого кобеля, значит, еще не стал настоящим псом. Да и про суку тоже: молода, мол, еще не опсовела. Это как про зверя. Говорят про волка: прибылой, значит, молодой, если старый, то это в просторечии лобан, матерый. Если же взять, к примеру, зайца, так он бывает, во-первых, февральский, настовик…

– Почему «настовик»?

– По той причине, что о ту пору снег уж крепко занастел, коркой, настом покрылся, а он любит по этому насту жировать, иначе сказать, играть, петли делать. Вон лисица, та любит мышковать, мышей по полю промышлять, вроде как дворовая сучка по полю за ними мышкует, сычует, – ведь сычи и совы тоже за ними охотятся, – а заяц, он только с жиру играет, жирует. И это настовик называется, а старый русак, он голубой: он уж, значит, выцвел, серую шерстку спустил.

Следует помнить, что неудачные профессиональные новообразования, а также неуместное употребление общеизвестных слов в особом профессиональном значении приводит к ассоциативному столкновению общеизвестного и профессионального значений и часто становится источником острого комизма. Примеры:

· Суконной фабрике срочно требуются трепачи, мужчины и женщины.

· Прошу выделить двух техничек грабить территорию детского сада.

· В тире будет проводиться отстрел школьников по скользящему графику.

Термины

Термины общенаучные (гипотеза, дифференциация, синтез и т.п.) и узкоспециальные (фонема, катет, астероид и др.), в том числе техницизмы(официальные наименования инструментов, механизмов, технических приспособлений – напр., названия различных видов рубанка в речи столяров: фуганок, горбач, галтель, калёвка, медведка, дорожка, шлихтик, шерхебель, шпунтубель, зензубель) используются прежде всего в своей основной (номинативной) функции в тех сферах употребления, за которыми они закреплены – научной и производственной. Однако многие термины органично вошли в современный русский литературный язык и стали общеупотребительными словами: трактор, электричество, радио, телефон, атом и др.

В последние десятилетия в связи с двумя парадоксальными социальными процессами – заметным снижением статуса духовно-нравственных ценностей и в то же время постепенным ростом среднего образовательного уровня населения – в литературном языке наблюдается тенденция к детерминологизации: термины всё чаще проникают в нашу повседневную речь (в том числе разговорно-бытовую), выходя из сферы ограниченного употребления.

Использование терминологической лексики должно быть уместным и точным. Например, считается ошибкой в научном стиле замена терминов словами с близким значением или описательными выражениями: Гидрантная муфта с управлением, приводимым в действие воздухом при помощи грузоупорной рукоятки оператора…(вместо: гидрантная муфта с пневматической системой управления). Нередко встречается искажение термина, например: Движения водителя ограничены привязным ремнем. В данном случае нужно было употребить термин ремень безопасности, поскольку понятие привязной ремень есть только в авиации. Если перегруженность текста терминами становится препятствием для его восприятия, то это также является ошибкой, поскольку в подобных случаях терминологическая лексика не выполняет информативной функции. Пример из газетной статьи: Профицит бюджета позволит увеличить ассигнования в виде субвенций и трансфертов дотируемым территориям. Нарушением единства стиля считается употребление в пределах одного текста терминов из разных терминологических систем, например: ренессанс (сфера культуры и искусства) технологии гидромеханизации (сфера производства), эскалация радости и т.п.

В художественной литературе профессионально-жаргонная и терминологическая лексика может быть средством речевой характеристики героев или реалистического изображения жизни определенной социальной сферы (когда описываются какие-либо ситуации, связанные с научной или производственной деятельностью персонажа, его занятием или увлечением). Особенно активно стали проникать эти слова в русскую советскую литературу начиная с 30-х годов XX века («Цемент» Ф. Гладкова, «Время, вперед!» В. Катаева, «Битва в пути» Г. Николаевой, «Искатели», «Иду на грозу» Д. Гранина и др.). Профессионально направленное повествование наблюдается в произведениях современных писателей, литературоведов, деятелей искусства (см. «Белые одежды» М. Дудинцева, «Младший советник юстиции» Л. Карелина и др.).

Иногда употребление терминов и профессионализмов вызвано стремлением обновить обычный тон повествования. При этом внимание читателя акцентируется на свежем, ярком словоупотреблении, обусловленном новизной тематики и аспектов отражения окружающего мира. Эта стилистическая особенность проявляется уже в названиях некоторых поэтических произведений: «Мир электронов» В. Брюсова, «Высокое напряжение» П. Антокольского, «Параболическая баллада», «Антимиры», «Летное поле» А. Вознесенского, «Братская ГЭС» Е. Евтушенко и др. Вместе с тем подлинный художник слова постоянно помнит о том, что чрезмерное насыщение произведения научно-технической терминологией и профессионализмами заметно снижает силу эмоционального воздействия, так как осложняет восприятие текста.

Канцеляризмы

Канцеляризмы, как и предыдущие лексические разряды, входят в лексику ограниченного употребления (используются преимущественно в официально-деловом стиле) и поэтому совершенно неуместны, например, в живой разговорной речи, потому что омертвляют, обесцвечивают ее, делают шаблонной и скучной. Многие канцелярские слова и словосочетания давно потеряли выразительность своего первоначального смысла и стали штампами.

Задание. Выберите одно из определений штампа:

1. Штамп – свидетельство скудности мысли и бедности языка, лишающее высказывание простоты, яркости и самобытности.

2. (К вопросу об использовании иноязычных слов):

Штамп – атрибут дефектного интеллекта и дефицита лексикона, аннулирующий экспрессивность и индивидуальность фразы.

3. Штамп – утратившее характер необходимости, ясности и индивидуальности стиля изложения выражение, обнаруживающее отсутствие наличия активности по линии мыслительных процессов вследствие негативных показателей в вопросах освоения явлений лексического богатства языка и в деле укрепления эрудиции личности говорящего.

Примечательно, что в первом учебнике «Практическая стилистика современного русского языка» В.А. Мамонова и Д.Э. Розенталя, изданном в 1957 году, канцеляризмы определяются как «Слова и обороты, характерные для языка и стиля дореволюционных казенных учреждений» (с.32) – явно тенденциозная оценка языкового факта с идеологических позиций. Как бы опровергая это заблуждение, Б. Тимофеев замечает, что «подобный нежизненный, а порой и откровенно архаический язык проник в наше делопроизводство с первых лет революции», и вспоминает, как в те годы писали в удостоверениях и мандатах: «Дано сие такому-то в том, что он действительно является лицом, которым себя именует, что подписом и приложением печати удостоверяется» (см. 80, с.160).

К сожалению, это уродство нашей речи здравствует и даже прогрессирует и сегодня, так как борьбе с ним не уделяется достаточного внимания в школе и вузе.

Л.И. Скворцов выделяет 4 типа штампов:

1. Устойчивые словосочетания типа «включиться в борьбу (за что-нибудь)», «принять необходимые меры», «проявить инициативу», «достижения и успехи», «играть роль» и «иметь значение», «в этих условиях», «держать в поле зрения», «иметь место», «трудно переоценить», «нельзя не отметить», «в центре внимания», «на сегодняшний день» и т. п.

2. Постоянные определения, так называемые «слова-спутники», а еще лучше сказать, слова-паразиты. Мероприятия всегда бывают «практические», задачи – «конкретные», недостатки – «имеющиеся» (а могут ли быть «не имеющиеся» недостатки?), внимание – «постоянное» или «неослабное», забота – «настойчивая», размах – «широкий», поддержка – «активная», отклик – «горячий», сроки – «сжатые», критика – «резкая», массы – «широчайшие», почин – «ценный», вклад – «неоценимый» и т.п.

3. Так называемые «новые» предлоги, обороты типа «в деле», «в направлении», «по вопросу», «в связи» (с чем-нибудь) или «в этой связи», «в области», «в силу», «в целях», «по части», «по линии», «в свете», «в разрезе».

4. Нарочитое, чаще всего неуместное употребление таких книжных слов, как «труженик» и «труженица», «довелось», «иметься», «являться», «завоевания», «эпицентр», «форум», «увязать» и «согласовать», «инцидент», «данный», «осуществлять» и «осуществление» и многое другое (см. 76, с.29 – 30).

Штампы существуют как на уровне языковых единиц, так и на уровне текста. Подобный штампованный текст сатирически изобразили в романе «Двенадцать стульев» И. Ильф и Е. Петров при описании торжественного митинга в Старгороде по случаю открытия трамвайной линии:

Председатель Старкомхоза товарищ Гаврилин начал свою речь хорошо и просто.

– Трамвай построить, – сказал он, – это не ешака купить.

В толпе внезапно послышался громкий смех Остапа Бендера. Он оценил эту фразу. Одобренный приемом, Гаврилин, сам не понимая почему, вдруг заговорил о международном положении. Он несколько раз пытался пустить свой доклад по трамвайным рельсам, но с ужасом замечал, что не может этого сделать. Слова сами по себе, против воли оратора, получались какие-то международные. После Чемберлена, которому Гаврилин уделил полчаса, на международную арену вышел американский сенатор Бора. Толпа обмякла... Распалившийся Гаврилин нехорошо отозвался о румынских боярах и перешел на Муссолини. И только к концу речи он поборол свою вторую международную натуру и заговорил хорошими деловыми словами:

– И я так думаю, товарищи, что этот трамвай, который сейчас выйдет из депа, благодаря кого он выпущен? Конечно, товарищи, благодаря вот вам, благодаря всех рабочих, которые действительно поработали не за страх, а, товарищи, за совесть. А еще, товарищи, благодаря честного советского специалиста, главного инженера Треухова. Ему тоже спасибо!..

Стали искать Треухова, но не нашли. Представитель Маслоцентра, которого давно уже жгло, протиснулся к перилам трибуны, взмахнул рукой и громко заговорил... о международном положении!

Наконец, уже к вечеру, нашли и вывели на трибуну Треухова:

– Слово предоставляется главному инженеру товарищу Треухову! – радостно возвестил Гаврилин. – Ну, говори, а то я совсем не то говорил, – добавил он шепотом.

Треухов хотел сказать многое. И про субботники, и про тяжелую работу, обо всем, что сделано и что можно еще сделать. А сделать можно многое: можно освободить город от заразного привозного рынка, построить крытые стеклянные корпуса, можно построить постоянный мост вместо временного, ежегодно сносимого ледоходом, можно, наконец, осуществить проект постройки огромной мясохладобойни.

Треухов открыл рот и, запинаясь, заговорил:

– Товарищи! Международное положение нашего государства...

И дальше замямлил такие прописные истины, что толпа, слушавшая уже шестую международную речь, похолодела. Только окончив, Треухов понял, что и он ни слова не сказал о трамвае.

Еще А.Ф. Писемский, А.И. Герцен, А.П. Чехов, а затем К.И. Чуковский резко критиковали злоупотребление канцелярско-бюрократическими оборотами. Например, А.Ф. Писемский высмеивает бюрократическое пристрастие к отглагольным существительным и творительному падежу субъекта действия в пародийной фразе Влетение и разбитие стекол вороною. Ему вторит А.И. Герцен, воспроизводя название «важной» казенной бумаги: «Дело о потере неизвестно куда дома волостного правления и об изгрызении плана оного мышами». Но в то же время сами писатели не исключали подобных языковых средств из литературных произведений – в том случае, если эти элементы выполняют известную нам функцию отрицательной речевой характеристики персонажа. Например, передавая в рассказе «Анна на шее» речь чиновника-бюрократа, А.П. Чехов делает такое авторское замечание: «И потянулись длинные периоды: по мере того, исходя из того положения, ввиду только что сказанного». К. Паустовский продолжил эту сатирическую традицию в рассказе «Колотый сахар» («Говорил он косноязыко, как бесталанный хозяйственник: «лимитировать расходы на дорогу», «сделать засъемку», «организовать закуску», «перекрыть нормы по линии лесосплава») и в статье «Живое и мертвое»:

В одном из среднерусских сел, где мне пришлось жить, председателем сельсовета был некий Петин – маленький, милый, всегда чем-то взволнованный человек. Разговор Петина в обыденной жизни был полон метких слов, сравнений, прибауток, юмора. Но стоило ему подняться на трибуну для очередного доклада и выпить при этом – по примеру больших ораторов – стакан желтоватой кипяченой воды, как он преображался и, держась за несвойственный ему галстук, как за якорь спасения, начинал речь примерно так:

– Что мы имеем на сегодняшний день в смысле дальнейшего развития товарной линии производства молочной продукции и ликвидации ее отставания по плану надоев молока?

И вот умный и веселый человек, вытянувшись и держа руки по швам, нес два часа убийственную околесицу на неизвестном варварском языке, потому что назвать этот язык русским мог бы только жесточайший наш враг.

В статье Паустовского частично затронуты психологические причины возникновения штампа, которых, по мнению Л.И. Скворцова, немало. «Это – и боязнь аудитории, и опасность сказать что-то «не так», неправильно, и внутренняя неуверенность от недостаточной подготовленности, и своеобразное стремление к «плавности» речи во что бы то ни стало» (76, с.28). Однако есть и собственно лингвистические причины шаблонности и клишированности речи. И главная из них в том, что невозможно постоянно говорить о новом и выражаться оригинально. Такая речь выглядела бы манерной, ее трудно было бы слушать и понимать. В нормальной ситуации общения мы всегда подготавливаем незнакомое через обращение к уже известному. В речи опытного и искусного оратора «известное» и «новое» для слушателя должны быть сбалансированы

К.И. Чуковский, выступая на Втором Всесоюзном съезде писателей, очень едко и категорично отозвался о власти трафаретов и шаблонов в литературоведческих трудах:

В силу какого-то печального заблуждения многие авторы литературоведческих книг и статей полагают, что чем чаще они будут употреблять … казенные фразы, тем наукообразнее будут их книги, диссертации, статьи… Если ты … написал «отражают», нужно прибавить «ярко»… Если «протест», то «резкий», если сатира, то «злая и острая». Десятка полтора таких готовеньких формул зачастую навязываются учащимся ещё на школьной скамье… Я, например, знаю учебник по литературе для 9-го класса, где говорилось, что такой-то писатель создаёт такие-то «яркие» образы, а такой-то «ярко» отражает такую-то психику, а у такого-то «ярко» сказались такие-то качества, а у такого-то «ярко» обрисован такой-то характер, а такой-то сам по себе есть «яркий» выразитель чего-то. Мудрено ли, что уже на пятой странице эта «яркость» начинает ощущаться как «тусклость», а на шестой окончательно гаснет, и мы остаёмся во тьме, ибо кто же не почувствует, что за этим механически повторяющимся и потому омертвелым эпитетом скрывается равнодушие ленивых умов, даже не пытающихся сказать о замечательных русских писателях своё собственное, свежее, от сердца идущее слово…

Писатель, всегда остававшийся истинным патриотом и знатоком языка, бьет в набат, призывая всех гонителей заимствований, жаргонизмов и варваризмов, всех явных и мнимых борцов за чистоту родной речи переключить внимание на более опасный недуг, которым давно и тяжело болен русский язык, и диагностирует эту патологию так:

Гораздо серьезнее тот тяжкий недуг, от которого, по наблюдению многих, еще до сих пор не избавилась наша разговорная и литературная речь. Недуг этот в тысячу раз зловреднее всяких жаргонов, так как он может привести – и приводит! – нашу современную речь к худосочию, склерозу и хилости.

Имя недуга – канцелярит (я даю этой болезни такое название по образцу колита, дифтерита, менингита).

На борьбу с этим затяжным, изнурительным и трудноизлечимым недугом мы должны подняться сплоченными силами – мы все, кому дорого величайшее достояние русской народной культуры, наш мудрый, выразительный, гениально живописный язык (97, с.152).

Автор книги «Живой как жизнь» приводит множество примеров неуместного употребления канцеляризмов, в том числе заштампованные фразы типа «Какие мероприятия предпринимаете вы для активизации клёва?» (в обращении рыбака к соседу), «Не засоряйте тротуаров общественного пользования отходами курительного процесса», «Позор срывщикам кампании за борьбу по выполнению плана организации кампании борьбы за подметание улиц!»; псевдонаучные формулировки «Погребение принадлежало субъекту, ориентированному черепом на восток» (так в погоне за мнимой научностью изложил эту мысль археолог, вместо того чтобы написать: «В раскопанном мною кургане лежал покойник головой к востоку») или «По поводу характера изменения батиса эрозии и геоморфологической структуры района возможной Хорско-Анюйской бифуркации» (вместо простого и ясного заголовка научной статьи «Форма поверхности верховьев реки Анюй»); затертые трафареты «Желаем вам новых достижений в труде», «Желаем вам творческих удач и успехов…», «Смерть вырвала из наших рядов…», шаблонных названий, в которых конкретное понятие часто подменяется общим или сложносоставным: «Палочные изделия» (вместо палки), «Чулочно-носочные изделия», «Сувенирные изделия», «Мыломоющие средства», «зеленый массив» (вместо лес).

Чуковский уместно цитирует В.Г. Костомарова, который изобличает плеонастичность некоторых затасканных эпитетов:

У нас часто поздравляют с достигнутыми успехами, исправляют имеющиеся ошибки, рассматривают полученные предложения, овладевают настоящим мастерством, обсуждают результаты проведенных выборов, горячо аплодируют приглашенным гостям и т.д., хотя никому не пришло бы в голову поздравить с успехами, которых не достигли, исправлять ошибки, которых нет, рассматривать неполученные предложения, овладевать ненастоящим мастерством, обсуждать результаты несостоявшихся выборов или аплодировать гостям, которых забыли пригласить.

Справедливое негодование К.И. Чуковского вызывают штампы и грубые речевые ошибки, возникающие в результате канцеляризации языкового сознания и нередко встречающиеся в литературоведческих работах: «Обстановку, в которой протекало детство поэта, нельзя не признать весьма неблагоприятной», «Полоса застоя и упадка отнюдь не шла по линии отсутствия талантливых исполнителей», «Необходимо ликвидировать отставание на фронте недопонимания сатиры», «Вслед за этим пунктом следовал пункт следующего содержания, впоследствии изъятый» (очевидная многократная тавтология), «Мы убедились, что знания динамики образа Андрея Болконского учащихся экспериментального класса оказались…» (нагромождение существительных в Р.п.; ср.: дом племянника жены кучера брата доктора) и п.

Как бы дополняя наблюдения Чуковского, Б. Тимофеев иронизирует по поводу заштампованности речи некоторых ораторов:

…он скажет не «сегодня», а «на сегодняшний день», не «надо», а «надлежит», не «также», а «равно», не «в отношении», а «по линии», не «спросить», а «заострить вопрос» или «поставить вопрос со всей остротой».

Этот бюрократический язык любит громоздкие, составные, искусственные слова, такие, как «грузонаполняемость», «крысонепроницаемость», «недоразукрупнение», слова «обеспечить», «за счет», «согласовать», … «уложиться», «настоящие» и т.д. И уж истинные его любимцы – глагольные формы «имеется» и «является» и выражение «спустить директиву» (80, с.160).

В современном языке можно выделить некоторые слова, семантические поля которых провоцируют появление штампов, например: «вопрос – по вопросу…» (часто там, где нет никакого вопроса); «линия – по линии…» отсюда «линия» школьная, учебная, физкультурная, использования, обслуживания» и т.д.; ср. «дело» (в самых разных значениях), «момент» или «фронт» (по отношению к длительному процессу). Нужно быть предельно осторожными при употреблении в своей речи подобных штампоопасных слов и стараться избегать шаблонности при конструировании высказывания, хотя это порой очень трудно, так как все мы мыслим и говорим преимущественно готовыми формами. Следовательно, речь может идти только о том, чтобы эта форма не оценивалась вами и окружающими, как избитая и бесцветная (т.е. как штамп).