ПОНЯТИЕ ТЕХНОЛОГИЗАЦИИ

Мировой опыт показывает, что в условиях динамичных экономических и социальных изменений в практике управления все в большей степени утверждается инновационный метод освоения социального пространства - его технологизация. В ходе развертывания научно-технической и информационной революций значительно усилилось внимание к социальным компонентам технологий и появилась возможность распространить технологический подход на все стороны общественной жизни: экономику, социальное управление, образование, воспитание, политику и др. Причем в каждой из них технологизация основывается не просто на обобщении эмпирического опыта, а на новейших достижениях современной науки и техники.

Технологизация — это необходимое продолжение производственной, «технической» технологии, определяющей требования к материалу, процессу, операции и человеку с точки зрения социально-профессиональных, социально-демографических, психофизиологических характеристик и социокультурных потребностей и возможностей их удовлетворения.

Низкий уровень управленческой культуры приводят к необходимости технологизации общества, т.е. к поиску современной методологии и методики управления социальными процессами.

Основой технологизации является социальная технология. Технологизация познавательных процедур и практических действий, направленных на изменение социальных объектов в соответствии с заданными целями и оптимизацией человеческих ресурсов в достижении конкретного результата позволяет создавать и оформлять социальные технологии. С помощью социальных технологий изучается и корректируется социальное пространство: диагностика современного состояния и организационно-управленческие этапы.

Одной из ведущих тенденций современной теории социального управления является концептуализация идеи технологизации управленческого процесса, социального пространства в целом. Это связывается с логикой развития цивилизаций и выводами об эффективности применения социальных технологий. Цивилизационные достижения связаны как с технологическим освоением природы, так и с совершенствованием средств регуляции социальных отношений, к которым можно отнести и управление как социальный институт.
В современной техногенной цивилизации решающую роль играет постоянный поиск и применение новых технологий, причем не только производственных технологий, обеспечивающих экономический рост, но и технологий социального управления и социальных коммуникаций.
Ценности техногенной цивилизации легли и в основу теории и практики социальных технологий как специфических процедур преобразования социальной реальности. Технологизация лежит в основе социальных технологий - процедур:

- целесообразность, сознательность действий, выражающаяся в четкой формулировке целей, способности выстроить их иерархию, опираясь на представление о наиболее актуальных социальных проблемах;

- упорядоченность и планомерность деятельности, которые возможны на основе отмеченной выше целесообразности, с одной стороны; с другой, - являются логическим следствием наличия концепции управления;

- расчлененность и дифференцированность действий. Социальные технологии имеют место лишь в тех случаях, когда осуществляется разделение социального действия на отдельные процедуры;

- рациональность, научный подход. Социальные технологии могут опираться только на рациональное отношение к действительности и на научное знание;

- рефлексивность, условием которой является постоянная критическая самооценка субъекта социального действия, применяемых им методов познания и преобразования социальной действительности.
То есть социальные технологии выступают как рационально организованные, основанные на научных знаниях процедуры преобразования социальных отношений, в основе которых лежат ценностно-целевые установки субъектов социального действия. Последние, в свою очередь, рассматриваются как рационально мыслящие и действующие субъекты, способные осмысленно ставить цели, прогнозировать последствия действий, калькулировать риск, вероятные потери и выгоды, рефлексировать по отношению к себе и собственным познавательным способностям, обладающие технологическим мышлением и целерациональным поведением.
Ученые, занимающиеся разработкой социальных технологий убеждены, что они могут рассматриваться как продолжение и практическое применение к обществу (социуму) в целом производственных технологий, имеют универсальный характер, способны эффективно разрешать общественные проблемы, поставить заслон на пути администрирования, которое основывается на применении волевых, субъективных методов управления и в конечном счете оказывается неэффективным. Л.Я.Дятченко подчеркивает: «Социальные технологии не имеют принципиальных отличий от технологий в сфере материального производства, поскольку возможность технологизировать любой социальный процесс заложена в структуре человеческой деятельности и в самой природе человека».

Практика применения социальных технологий у нас в стране показывает, что они действительно способствуют более или менее эффективному разрешению общественных проблем, но вместе с тем их реализация встречается со многими трудностями, барьерами наиболее существенными из которых авторы выделяют социокультурный. Он связан с особенностями отечественной культурно-исторической традиции, национальным характером.

Преобладающими типами действий в рамках отечественной культурноисторической традиции были аффективный и традиционный, что предопределило чаще всего иррациональный подход к определению наиболее привычных форм поведения большинством населения, который не просто был легитимирован русской культурой, но стал одним из формирующих ее факторов, превратившись в своеобразный гипотетический императив. Раскрывая его содержание, В.Н. Брюшинкин пишет: «Русские доверяют бытию. Недоверие к рациональности и культуре в то же время означает, что мы верим в независимое от нас сверхрациональное бытие, которое в целом благоприятствует человеку и которое больше и умнее человека и человечества. Доверие к бытию сказывается в знаменитом русском «авось». «Кривая вывезет» говорят у нас, противопоставляя бытийную иррациональную «кривую» рациональной прямой, которая, несмотря на весь свой прямолинейный «ясный и отчетливый характер», редко выводит в проектируемый конечный пункт».

И.Г. Яковенко, исследовавший историю российской государственности с позиции социокультурного анализа, считает, что представление (образ) о нерасчлененной целостности окружающего мира, генетически восходит еще к родовому состоянию. «Загадочность» русской души, ее исконный эсхатологизм, неприятие реального, немифологизированного государства, не сводимого к образу «народного царя», тяга к личным контактам, неприятие формализованных процедур, бунт, смирение, бегство от власти, конфликт установок сердечной привязанности и рационализма, ведет к неупорядоченности культурного пространства, его хаотизации. В самом общем виде такие феномены можно охарактеризовать как парадоксальное «сочетание несочетаемого» (Ж.Т. Тощенко).

Отечественные ученые выделяют комплекс черт, присущих российским управленцам, в частности чиновничеству, которые не вполне отвечают идее социальных технологий как рациональной организации деятельности. Среди них отмечают импульсивность которая:

- с одной стороны, настраивает индивида на нерегламентированные и спонтанные действия, с проявлением при этом находчивости (инициативы);

- с другой стороны, предполагает нерациональную мотивацию (человек выбирает ценности и осознанно не рассчитывает средства); недостаточная целесообразность действий, дефицит стратегического мышления, ориентация в большинстве случает на ситуацию, а не на перспективу.

Налицо противоречие между требованиями рациональной организации социального управления, идеей технологизации социальных процессов и социокультурной традицией, следствием которого, может стать вывод о «минимальных предпосылках для принятия идеи необходимости освоения и использования социальных технологий».

Расширение образа рациональности происходит за счет включения в него экзистенциально-духовного, культурно-исторического и даже обыденного знания. Представление о том, что жизнедеятельность выступает в роли социоприродного единства и является выражением субъективного опыта личности (западная традиция), и включает идею Абсолюта и его неразрывного единства с человеком (русская традиция), может стать источником более глубокого и полного понимания проблемы рационального, расширить горизонты рациональности в поисках оснований неклассического понимания рациональности.

Творческое видоизменение традиции – реконструкция, представляет собой усвоение традицией новых образов, идей и способностей, в частности, комплексов рациональности и личности. Рациональное мировоззрение сегодня в значительной степени, хоть и с определенными издержками утверждается и в России.

Западная, прежде всего американская традиция в трактовке управления как менеджмента не может быть исчерпывающей. В США прагматизм выступает как национальная черта характера. Это не только социально одобряемый стандарт успешного поведения, но и философско-мировоззренческий принцип, развитый трудами Пирса, Джемса, Дьюи и Мида.

В иных культурах, и в частности в России, проблематика управления связана с другими моральными ценностями, с представлением о взаимопомощи в процессе коллективного труда и социальной справедливости. В российской философии (В.С. Соловьёв, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк) и в науке (А.А. Богданов, Н.Д. Кондратьев, В.И. Вернадский) всегда были сильны поиски ответов на вопросы более счастливого жизнеустройства народа, общества, а не достижение успеха лишь его отдельными представителями. Даже этимологически слова «manage» и «управление» различаются в английском и русском словарях. Если в английском это - действие, направленное на достижение цели и означает умение обращаться, владеть, усмирять, ухитряться, заведовать, стоять во главе, то в русском - у В.И. Даля, оно идет от слов «управа», «управляемое место» и от слов «справляться», «правильно вести дело», «править», «давать ход», «направлять», «преодолевать преграды», «приводить в порядок». Это два различающихся «культурных кода». Если в первом доминирует целевое воздействие как движение к успеху, то во втором это больше напоминает воздействие, правильно направляемое и упорядочивающее. В этой связи неслучайным стало разделение понятий «менеджмент» и «управление» в отечественной социологии.

Наличие «культурного кода» позволяет говорить о социокультурных особенностях социальных технологий и социально-технологической культуры, соответственно о существовании западного типа социально-технологической культуры, восточного, российского и других.
В основу определения российских социокультурных особенностей социальнотехнологической культуры положены поведенческие регуляторы деятельности российских руководителей, в частности государственных служащих.

Среди основных отличительных особенностей социально-технологической культуры отметим следующие:

1. Сочетание аттрактивной (аттрактивность - от латинск. attrahere - «привлекать» и однокоренное слово с «аттракцион» - от франц. аttraction - притяжение) и рациональной мотивации поведения, основанной на стремлении следовать нормам и ценностям.

2. Коллективизм как способ взаимоотношений российских индивидов.

3. Вертикальная иерархия подчинения. Россию, по выражению В.А. Ядова, умом можно понять, если серьезно рассмотреть вертикальные социальные связи между поколениями. «Институциональные матрицы России формируют по преимуществу вертикальные, а не горизонтальные социальные взаимодействия».

4. Этическая модель поведения определяется принципом «следуй образцу поведения лидера».

5. Импульсивность в поведении и принятии решений.

Выделение характерно российских социокультурных особенностей социальнотехнологической культуры позволяет существенно дополнить требования к проектированию социальных технологий, технологизации социальных процессов.

Во-первых, учет аттрактивной и усиление рациональной мотивации поведения основанной на стремлении следовать нормам и ценностям, ориентация на достижение общественных целей, для общего блага, «во имя...» и четкое нормирование (в том числе правовое) технологии деятельности, «что можно, а что нельзя», цельная документальная система регуляции поведения. Организационно это может быть оформлено в виде ритуала, так как он дает выход чувству социальной принадлежности, и вместе с тем, требует подчинения себе без раздумий и обеспечивает ощущение порядка, формы, поддерживает определенность поведения в неопределенных обстоятельствах, способствует формированию технологической дисциплины.

Во-вторых, поскольку влияние принципа коллективизма прослеживается как в социально адекватных, так и в аномийных чертах поведения, необходимы групповые формы организации деятельности и ответственности, при этом четкое обозначение зоны личной ответственности. Аномийные формы возникают тогда, когда действия индивида оказываются под влиянием индивидуалистической регуляции личной ответственности, личного риска, личного достижения по принципу "что не запрещено, то разрешено"(массовое пренебрежение, невыполнение требований законов).

В-третьих, иерархичная система статусов, чинов, разрядов, основанная на преимущественно вертикальных социальных взаимодействиях, должна быть организационно дополнена горизонтальными связями. Должна быть возможность:

- принимать самостоятельные решения в пределах компетенций по средствам и срокам достижения цели в конкретных проектах;

- осуществлять отбор сотрудников по принципу профессиональной компетенции и порядочности, а не личной преданности;

- объективной оценки кадров;

- разработки системы стимулов управляющих карьерой, работающих как длительный механизм стимуляции.

Это позволит, с одной стороны, «выплеснуть» присущую русскому человеку импульсивность, проявить смекалку, инициативу, энтузиазм, с другой стороны, не даст этим качествам принять аномийную форму. И, последнее, но, вероятно, самое главное: так называемое «правило первого лица» в России всегда играло ключевую роль, поэтому особые требования должны предъявляться к этическим, ценностным основаниям модели поведения руководителя.

Выполнение представленных условий позволит обеспечить возможность социокультурного «принятия» идеи технологизации российского социального пространства, способствовать формированию социально-технологической культуры российского руководителя и общества в целом.

На основе изучения работ в области праксеологии может был предложена модель технологизации социального пространства по очень важному основанию, которое сегодня выдвигается на первый план - качество жизни.

Многоуровневая модель технологизации социального пространства по основанию - качество жизни:

1 - реальное состояние;

2 - нормативная модель;

3 - идеальная модель;

4 - показатели.

А. Уровни технологизации:

а) семья;

б) поселок, населенный пункт;

в) город, сельский район;

г) область, край, республика;

д) государство в целом.

Б. Показатели качества жизни:

а) продолжительность жизни;

б) обеспеченность жильем;

в) доход на члена семьи;

г) стоимость потребительской корзины;

д) наличие в семье товаров длительного пользования;

е) количество и качество коммунально-бытовых услуг;

ж) возможность приобрести экологически чистые продукты отечественного производства, получить современное образование и своевременно и качественно подлечиться;

з) состояние окружающей среды.

Набор технологий, соответствующих разным компонентам модели, весьма велик, требует постоянной коррекции на основе социальных инноваций и достаточно скрупулезной, адекватной привязки к данным структурным элементам.

Многоуровневая модель технологизации может быть построена в зависимости от того, как, по каким принципам функционирует система социальных отношений. Возможны следующие варианты:

- "матрешки": социальные отношения имеют многоукладный характер и воспроизводятся таким образом, что всякая предыдущая система включается в последующую на уровне видоизмененной подсистемы;

- "водоворота": развитие напоминает турбулентный процесс - новые формы обладают большей степенью организованности и менее подобны старым формам, чем те в соответствующий момент развития;

- "ступени": смена парадигм воспроизводства на качественно новом уровне восприятия социальной жизни. Технологический разрыв при этом знаменует новый этап в воспроизводстве социальной системы;

- "цепи": формирование связей и отношений в каждой подсистеме с необходимостью достижения компромисса с каждым из действующих факторов, причем изменения характера связи одного из "звеньев" ведет к изменению ее во всей "цепи". Дальнейший процесс объективизации превращает эти связи и отношения в нормы морали и принципы поведения, т.е. стереотипы деятельности.

Прикладные социологические исследования направлены на изучение социальных явлений и процессов с определенными целями, которые и предопределяют особенности их методологического и организационно-технологического обеспечения:

- изучение состояния конкретной жизненной проблемы, с решением которой связана определенная практическая деятельность;

- производственная, педагогическая, культурно - просветительская, правоохранительная, управленческая цели и т.п.;

- выявление конкретных социальных тенденций и закономерностей, учет которых может усилить или нейтрализовать влияние тех или иных факторов и условий для успешного решения конкретной задачи или принятия конкретной программы действий;

- изучение характера влияния определенных условий и факторов на обследуемый объект, явление или процесс, определение взаимосвязи этих факторов, выявление возможности регулирования, управления ими;

- обобщение получаемой в ходе исследования информации и формулирование конкретных выводов, практических рекомендаций, проектов конкретных и адресных решений.