Установочное действие внешних признаков экспериментатора.

В период автоматизации пищевого поведения, как указалось выше, движение собаки к той или другой кормушке определяется присутствием соответствующего экспериментатора. Этим определяется также ориентировочная поза собаки на лежанке. Следовательно, присутствие экспериментатора, его вид, голос и запах создают у собаки установку на побежку к определенной кормушке и на ориентировочное движение головы в сторону этой кормушки. Мы детально изучили это установочное действие экспериментатора. Мы выяснили, что побежка собаки к определенной кормушке в данном автоматизированном поведении определяется видом, голосом и запахом присутствующего экспериментатора, а не пищевым сигналом. Если, например, экспериментатор накроет себя простыней и так подойдет к экспериментальному столу, собака на пищевой сигнал (звонок) не пойдет к кормушке. Недостаточно, чтобы экспериментатор позвал собаку или подошел близко, чтобы она почувствовала его запах, как после этого на тот же пищевой сигнал собака побежит к соответствующей кормушке. Это происходит оттого, что вид, голос и запах данного экспериментатора всегда сочетается с движением собаьп к одной и той же определенной кормушке, в то время как пищевой сигнал сочетается с едой как из одной, так и из другой кормушки. Очевидно, установились временные связи между видом, голосом и запахом одного экспериментатора и двигательными комплексами, производящими движение к определенной кормушке, а те же внешние признаки второго экспериментатора — с двигательными комплексами, ведущими п другой кормушке. Пищевой же сигнал (звонок) был связан как с одними, так и с другими двигательными комплексами. Однако, если при действии пищевого сигнала собака бежала к определенной кормушке, то это обусловливалось установкой, создаваемой предварительно присутствием одного из экспериментаторов т. е. повышением возбудимости имен-

но в тех объединяющих и двигательных элементах коры, от которых зависит движение к соответствующей кормушке.

После значительной автоматизации пищевого поведения, если место экспериментатора занимал посторонний человек, собака на пищевой сигнал идет к кормушке только при первых пробах, причем в этих случаях она не подкармливается. Поэтому впоследствии, как при повторном появлении того же постороннего человека, так и при появлении других лиц за экспериментальным столом, собаки вообще не идут к кормушкам. При этом характерно, что пребывание этих же посторонних лиц вместе с экспериментатором абсолютно не влияет на обычное поведение собаки; на пищевой сигнал собака бежит сейчас же к той кормушке, которая соответствует присутствующему экспериментатору. Однако экспериментатор должен находиться за экспериментальным столом. Если он находится в другом месте, например около собаки, а кто-либо другой дает обычный сигнал (звонок), собака не побежит к кормушке. Из всего этого следует, что после автоматизации поведенческих актов, когда присутствие экспериментаторов за экспериментальным столом является главным фактором, обусловливающим установку на побежку к определенной кормушке, вся остальная обстановка как в обычном своем виде, так и в более или менее измененном, не имеет существенного значения для пищевого поведения при действии условного сигнала. Очевидно, то обстоятельство, что в отсутствие экспериментатора за столом собака не получала подкрепления, обусловило дифференциацию всех остальных условий опыта. Эта дифференциация должна была произойти вследствие того, что в отсутствие экспериментатора за столом не воспроизводился образ открытой кормушки с пищей, а временные связи цепного рефлекса не приходили в действие из-за отсутствия установочного действия по этой же причине.

Вообще говоря, после автоматизации поведения оно может протекать от начала до конца по принципу цепного рефлекса в неизменной обстановке и при соблюдении всех обычных условий опыта. Если же эта обстановка и условия опыта меняются, то при пищевом сигнале появляется только первое звено цепного рефлекса, наступающее непосредственно в ответ на сигнал. В дальнейшем оно протекает всецело согласно репродуцируемому при этом образу местонахождения пищи.

Установочное действие внешних признаков экспериментатора легко нарушается при всяком изменении условий опыта, например, при сокращении интервала между опытами Д. и К. После того как утвердилось установочное действие экспериментаторов при интервалах между опытами в 4—5 час., уменьшение интервала до 5 и даже до 30 мин. нарушало это установочное действие: при смене экспериментаторов собака шла на пищевой сигнал к той же кормушке, как при предыдущем экспериментаторе. Нужно было поставить при этом уменьшенном интервале некоторое количество опытов с подкармливанием из соответствующих кормушек, чтобы вновь определилось установочное действие экспериментаторов. Далее мы обнаружили, что это нарушение установочного действия зависит от влияния самого акта еды. Вскоре после кормления из правой кормушки при экспериментаторе К. собака бежала к этой кормушке и при экспериментаторе Д. Но это отрицательное действие еды на установку в первое время после автоматизации условного поведения длится значительно дольше, чем впоследствии. В последний период работы, после нескольких сотен сочетаний пищевого сигнала с едой, продолжительность этого отрицательного действия уменьшилась до одной минуты. Если же пищевой сигнал давался без сочетания с едой, установочное действие экспериментаторов не нарушалось в связи со сменой их, даже если она происходила через 6—16 сек., собака шла на пищевой сигнал к той кормушке, которая соответствовала присутствующему экспериментатору (Беритов, 53).

Эти данные свидетельствуют, что такое нарушение установки происходит вследствие взаимодействия условнорефлекторной деятельности, протекающей по принципу цепного рефлекса, и нервнопсихического процесса

образа пищи в другой кормушке, из которой она ела при предыдущем экспериментаторе. Пищевой сигнал вызывает эту рефлекторную деятельность и одновременно воспроизводит означенный образ. Поведение собаки определяется интенсивностью того и другого коркового процесса. Чем больше укреплены временные связи цепного рефлекса, тем слабее должно быть отрицательное влияние образа пищи в другой кормушке на этот рефлекс. С другой стороны, чем свежее нервнопсихический процесс, тем сильнее его отрицательное действие на данную рефлекторную деятельность (Беритов, 51).