Теория естественного права

Особой чертой политико-правовой мысли конца ХІХ–ХХ вв. является то, что в ней единого генерального направления, а существует плюрализм взглядов и теорий. Проблема разграничения естественного права и закона продолжает оставаться в правоведении и в ХІХ–ХХ вв. Естественно-правовые концепции наряду с позитивным правом идеального порядка пытаются изучить отношения между людьми. Этот высший нормативный порядок и называют естественным правом. Согласно таким взглядам закон государства является действительным и легитимным, если он соответствует идеальному праву.

Современное понимание естественного права существенно отличается от трактовки эпохи антифеодальных революций, взглядов на человека как носителя естественных прав. В противоположность доктринам прошлого, правоведение ХХ века рассматривает человека не как обособленного индивида, а как участника многообразных общественных связей. В перечень естественных прав включаются не только неотъемлемые права личности, призванные гарантировать ее независимость от государственной власти, но и политические, социально-экономические и культурные права человека, права сообществ (права народа, нации, национальных меньшинств).

Жак Маритен(1882-1973) – французский религиоз­ный философ, представитель неотомистской теории права. Основные работы:«Права человека и естественный закон» (1942 г.); «Христианство и демократия» (1943 г.); «Человек и государство» (1951 г.); «Философия морали» (1960 г.).

Маритен по­ставил перед собой цель вписать вопрос о естественном праве в современную для него философскую мысль XX в., опираясь на правовое учение католического философа XIII в. Фомы Аквинского. Маритен дистанцируется от понимания естественного права школами: юридического позитивизма, рационалистического естественного права. Маритен рассматривает естественное право с онтологи­ческой и гносеологической точек зрения. С онтологическойточки зрения естественное право – это правила человеческого поведения, которые обусловле­ны одинаковой человеческой природой и совместимы с ней. Раскрывая понятие человеческой природы, Маритен утверждал: «Человек есть существо, наделенное разумом»; он «имеет цели, которые с необходимостью соответствуют его сущностной конституции и которые одинаковы для всех». Естественное право обеспечивает нормальное функцио­нирование человеческого рода. Все многообразие правил естественного права соответствует всем моральным зако­нам (не только исходным и основополагающим, но и мало­значительным, не только осознаваемым сейчас, но и тем, которые люди осознают в отдаленном будущем).

Естественное право с гносеологическойточки зрения представляется Маритену познаваемым, хотя оно не явля­ется правом писаным. Неписаная форма естественного закона существенно ус­ложняет его познание. Маритен считает невозможным ап­риорно и во всех аспектах определить «нормы человеческого поведения посредством декретов, которые, как счита­лось предписаны Природой и Разумом, но в действитель­ности сформулированы произвольно и искусственно». Та­кой подход, связанный с искусственной систематизацией и рационалистической переработкой естественного права, восходит к Гуго Гроцию, ко времени пришествия «матема­тического мышления».

Все эти виды сознания позволяют Маритену сформули­ровать динамические схемыестественногоправа:

· люди должны жить вместе, подчиняясь ряду правил и запрещений;

· лишить жизни человека – гораздо более серьезно, чем убить какое-либо животное;

· «семейная группа должна подчиняться неким установ­ленным образцам поведения»;

· сексуальные отношения должны быть подчинены оп­ределенным ограничениям;

· «мы обязаны видеть Невидимое».

Эти динамические схемы естественного права истори­чески проявились и продолжают проявляться в разнооб­разных и относительных правилах поведения, «в которых разум всех народов земли выразил свое знание важнейших аспектов естественного права».

Маритен указывает на факт развития как самого есте­ственного права, так и нашего знания о нем в различные эпохи: «Так, например, в эпоху древности и Средневековья в естественном праве в большей мере уделялось внимание обязанностям человека, нежели его правам. Определенное достижение (великое достижение, разумеется) XVIII сто­летия состояло в освещении того, что естественное право требует также прав человека».

В XX в., по мнению Маритена, «истинная и всеобъем­лющая теория должна обращать внимание, как на права, так и на обязанности человека, которые заключает в себе естественное право».

Итак, естественное право с точки зрения:

· Онтологической – это то, что требуется для нормально­го человеческого существования;

· Гносеологической – это не концептуально познанное естественное право, а лишь его динамические схемы, кото­рые постигаются через ощущение сущностных склонностей бытия человека.

Маритен решает проблему прав человека также с опорой на теорию естественного права. Права человека вытекают из естественного права: «благо­даря естественному закону человеческая личность имеет право быть уважаемой, быть субъектом права и обладать правами». По мнению Маритена, школа юридического позитивиз­ма «бессильна обосновать существование прав, которыми естественным образом обладает человек, прав, первичных и высших по отношению к писаному законодательству и к соглашениям между правительствами, прав, которые граж­данское общество должно не даровать человеку, но приз­навать и утверждать в качестве универсально ценных и ко­торые никакая общественная необходимость не может заставить нас отменить или игнорировать хотя бы на мгно­вение».

«Старые» права со­противляются появлению «новых»: «В человеческой исто­рии ни одно «новое право» (я имею в виду – ни одно право, которое общее самосознание вновь осознавало) реально не было признано без борьбы и без преодоления жесткого противостояния некоторых «старых прав». Так было с пра­вом на справедливую заработную плату, которое возникло в процессе борьбы с уже существующими правами: правом на свободу договоров и правом частной собственности».

Маритен участвовал в разработке Всеобщей декларации прав человека 1948 г. и считал, что она оставляет место, как для «старых», так и для «новых» (социальных, экономи­ческих, культурных) прав.

Маритен предложил классификацию прав человека, разделив их на три группы: права индивида; права гражда­нина; права трудящегося.

Права индивида – это такие права человека, которые, безусловно, соответствуют естественному закону, они абсо­лютно неотчуждаемы.

Права гражданина – это такие права человека, которые вытекают из позитивного права: право объединения в политические партии;избирательное право.

Права трудящегося – это такие права человека, которые санкционированы позитивным правом при полном соот­ветствии их рекомендациям естественного закона, облада­ние этими правами естественно присуще людям: право на труд;право на объединение в профсоюзы;право на справедливую заработную плату.

Джон Ролз (1921-2002 гг.) – американский философ, основоположник либерально-государственной концепции внутреннего и международного права, в значительной степени лежащей в основе современной политики США.Основные сочинения: «Теория справедливости» (1970 г.), «Политический либерализм»(1993 г.).

Возродив традиции исследований в сфере политической философии, Ролз утверждал, что для данной общественной дисциплины понятие «справедливость» должно обрести категориальный статус, сопоставимый с положением терминов «истина» для гносеологии и логики и «красота» для эстетики. Акцентируя свое внимание на политическом (а не метафизическом) измерении «справедливости», Ролз, тем не менее, ясно простроил границы для всех соответствующих концепций рационалистического типа. По своему характеру теория «справедливости» Ролза явно противопоставлена моделям утилитаризма. По убеждению Ролза, утилитаристское стремление к наибольшему благосостоянию для наибольшего числа людей необходимо ведет ко всевозрастающей зависимости индивида от общества. А такое положение дел, когда один человек является заложником другого или социального большинства, с точки зрения Ролза, недопустимо.

Одним из опорных пунктов построения теории справедливости у Ролза выступает идея «изначальной позиции» индивидов при выработке социальных договоренностей, предполагающая исходное равенство людей. Как отмечает Ролз, «мы должны каким-то образом смягчить негативное действие тех обстоятельств, которые толкают людей использовать природные блага и социальные обстоятельства в собственных интересах. Стороны не знают, какие есть альтернативы и как они влияют в каждом особом случае, поэтому члены общества обязаны оценивать принципы, исходя из общих рассуждений... Стороны не интересуются особыми фактами: никто, более того, не знает собственного места в обществе, то есть социального статуса, как и собственной силы или ума. Ни собственной концепции блага, ни рационально обоснованного жизненного плана, ни даже знания собственных психологических характеристик, как например, склонность к риску, пессимизму или оптимизму, у нас часто нет. Из этого я заключаю, что стороны не знают особых обстоятельств социальной жизни». В рамках данной позиции, согласно Ролзу, всех-уравнивающее и все-усередняющее невежество приемлемо для каждого: никто не ведает собственного интереса, все рациональны и обоюдно бескорыстны. По версии Ролза, «завеса невежества лишает человека всего того, что толкает его к выбору гетерономных начал. Стороны обретают социальное единство только как свободные, равные и разумные существа, ибо только им известны обстоятельства, делающие насущными принципы справедливости».

Важное место в подходе Ролза занимает также «индивидуализм», который, по Ролзу, центрируется на признании того, что индивиды принципиально различны во всем мыслимом спектре своих характеристик (для утилитаристов же индивид являет собой цельный фокус локализации блага и полезности). Главное же отличие между людьми, согласно мысли Ролза, состоит в том, что именно каждый индивид рассматривает в качестве личного блага и блага как такового. Ролз выносит за рамки собственной схемы тип социума, в котором людям навязаны жестко универсальные нравственные идеалы, – предметом его анализа призваны выступать плюралистические общества.

Основной целью «теории справедливости» Ролз полагал адекватную реконструкцию процедур распределения справедливости и благ в обществе. Для Ролза значима не столько максимизация полной или средней общественной полезности, сколько параметр «честности» в этих процессах. Ролз утверждал, что:

а) «каждый имеет равное право на свободу, совместимую фундаментальным образом с такой же свободой других» (принцип «равной свободы»);
б) всякая ценность должна быть доступной для любого индивида (принцип «равной доступности»); в) «экономическое и социальное неравенство, как например, богатство и власть, справедливы только тогда, когда несут общую пользу и компенсируют потери наиболее незащищенных членов общества» (принцип «различия»).

Несущая конструкция теории Ролза – категория «справедливости» – предполагает, что она должна сопрягаться с базовыми структурами общества, эффективно конституирующими социальный порядок в целом. «В демократических государствах, – отмечает Ролз, – некоторые политические группы, оказавшись у власти, стремятся подавить конституционные свободы; есть также и среди тех, кто преподает в университетах, противники индивидуальной свободы... Справедливость не должна требовать жертвы самоотречения, но когда действует конституция, нет никакого основания отказывать нетерпимым в свободе».

Рассматривая проблему реальности и стабильности общества «социальной справедливости», Ролз утверждает, что такой тип социума возможен («реален») потому, что: 1) рационально мыслящие и честные люди способны придерживаться принципов справедливости; 2) «сильные индивиды», осуществляющие свой перспективный выбор в ситуации «завесы невежества» (отсутствия реального представления о собственном статусе в будущем), аналогично примут соответствующие «правила игры».

Достижимость же «стабильности», становящейся не более чем одной из вероятностей в случае разрушения «завесы невежества», Ролз обосновывает посредством использования современных теорий рационального выбора. По его мнению, «рациональные» (rational) люди, осуществившие верный политический (не метафизический и не моральный) выбор в пользу принципа справедливости, выступают уже «разумными» (reasonable) индивидами. Последние руководствуются уже не утилитаристским принципом максимизации общей или усредненной социальной полезности, но ориентируются на максимизацию блага для наименее привилегированных членов общества. В политическом измерении, как полагал Ролз, это обеспечивает обществу «перекрывающий консенсус», сопряженный с разумным плюрализмом. Отвечая на критику Хабермаса (материалы дискуссии с которым были опубликованы в 1995), полагавшего, что полное воплощение в жизнь принципов справедливости как честности означает конец конституционному развитию как таковому, Ролз заявил, что это вполне приемлемое состояние общественного организма. Тем не менее, по убеждению Белла, модель Ролза являет собой не что иное, как «грандиозную попытку» оправдать этику социализма.