Судебное разбирательство перед малым жюри. Английская адвокатура

Утверждённое большим жюри обвинение зачитывалось подсудимому. При этом он спрашивался о том, признает ли себя виновным. Если подсудимый признавал себя виновным, то и делу конец, судья сразу же выносил обвинительный приговор о наказании «на основании собственного признания», без судебного следствия.

Это положение исходило из предпосылки, что судебное разбирательство есть решение спора между сторонами - обвинителем и обвиняемым. Если же обвиняемый признаёт свою виновность, нет спора между сторонами, следовательно, нет оснований для судебного разбирательства.

При отрицании виновности дело передавалось на рассмотрение малого или судебного жюри из 12 присяжных заседателей. По закону 1836 г. обвиняемый получил право иметь защитника на стадии предварительного следствия, с первого момента своего появления у судьи. Прежде это право было предоставлено в 1696 г. только обвиняемому в совершении государственного преступления, другие могли пользоваться им только с разрешения суда.

В случае имущественной несостоятельности, бедности обвиняемого суд мог просить какого-нибудь адвоката, чтобы тот принял на себя труд по бесплатной защите. При этом суд не мог назначить защитника. В результате только зажиточные люди были в состоянии иметь хорошего адвоката, а бедные должны были отказаться от такого права. Бесплатная защита бедных была не в обычае английской адвокатуры. Никакого содействия в предоставлении обвиняемому защитника до 1903 г. государство не оказывало. Закон 1903 г. предоставил судье право назначать защитника по более сложным делам для имущественно необеспеченных обвиняемых с вознаграждением защитника из средств государственной казны.

Английская адвокатура развилась с XIII-XIV вв. при Вестминстерских судах. С XVI в. английские адвокаты делилась на две группы юристов - бáрристеров и солúситоров. Бáрристеры - это юридические советники обвинителя или обвиняемого, выступающие в высших судах, допрашивая свидетелей и произнося речь. Они должны были принадлежать к одной из четырёх судебных коллегий, корпораций, судебных иннов, которые помещались в Лондоне в громадных зданиях и имели свои библиотеки, аудитории, капеллы (молельни) и квартиры для преподавателей и учащихся. Так как университеты не давали практического образования и так как правительство запретило частные юридические школы, то судебные коллегии стали единственными учреждениями, которые подготовляли адвокатов и судей. В течение целых столетий судебные коллегии являлись самоуправляющимися корпорациями, снабжавшими страну юристами-практиками: судьями и адвокатами. В каждой из судебных корпораций различались бенчеры, барристеры и студенты - кандидаты в адвокатуру. Во главе коллегий стояли выборные старшины, бенчеры, которых избирали действующие бенчеры путём кооптации, самопополнения. Они образовывали совет и управляли как имуществом корпорации, так и дисциплиной его членов, вплоть до исключения адвоката из своей среды, что влекло для него потерю права выступать на суде. От них же зависел и приём в корпорацию новых барристеров.

Молодые люди, желающие посвятить себя занятиям адвокатурой, обычно получали университетскую подготовку в Оксфордском или Кембриджском университетах, но эта слабая и кратковременная подготовка не была обязательна для поступления в корпорацию, и не освобождала от обязанности сдать вступительный экзамен по общеобразовательным предметам: латинский и английский язык, литература и история Англии. Кроме того, поступающий должен был представить рекомендацию двух барристеров о своей «добропорядочности», что он по характеру своему - джентльмен и достоин принятия в корпорацию. Поступивший в корпорацию проходил там курсы и конференции (диспуты; практические занятия по судебным вопросам под руководством наиболее опытных и сведущих адвокатов) по юридическим наукам: римскому и международному праву, конституционному праву Англии и колоний, гражданскому и уголовному праву с судопроизводством. По всем предметам проходимого курса, который длился 3-4 года (до XIX в. даже 12-8 лет), он должен был сдать устные и письменные испытания. Независимо от выполнения чисто учебных обязанностей, студент должен был не менее 12 раз в продолжение курса посетить общие адвокатские трапезы. Этот обычай имел свои основания: молодому человеку хотели дать образец того, как следует себя держать, а с другой стороны - хотели поближе познакомиться с его собственным характером.

Адвокатура с давних пор была достоянием состоятельных классов населения и была недоступна для бедных лиц. Начиная с XV в., она стала единственным путём к достижению высших судебных должностей. Высшие судьи назначались исключительно из числа адвокатов. По закону 1875 г. членами высших судов могли быть только барристеры, практиковавшие не менее 10 лет. Чины прокурорского надзора (Дирекции публичного преследования), созданного в 1879 г., также избирались из числа адвокатов. Адвокаты вместе с судьями входили в одну корпорацию, имеющие общие органы самоуправления. Этим объяснялась тесная солидарность между ними. и отсутствие столкновений при исполнении своих обязанностей. Каждый судья - бывший адвокат. Каждый выдающийся адвокат - будущий судья. Они воспитанники одних и тех же судебных коллегий, члены одних и тех же корпораций, подчиненные одной дисциплинарной власти. Принадлежа к зажиточному классу населения и не нуждаясь в насущном заработке, барристер мог терпеливо ожидать клиентов и быть строгим в выборе дел. С другой стороны, сословие адвокатов и судей, к которому он принадлежал и которое пользовалось большим уважением в стране, не стало бы терпеть в своей среде недостойного члена.

Вторую группу английских адвокатов составляли солúситоры - юристы-практики, принимающие на себя предварительную, в особенности канцелярскую, подготовку дела. Солиситором мог быть каждый английский гражданин, сдавший общеобразовательный экзамен и прошедший обучение в области права и практический стаж у практикующегося солиситора в течение 3-5 лет. Солиситор вёл деловые переговоры с клиентом, договаривался с ним о гонораре, выбирал и приглашал барристера, подыскивал и собирал необходимые для дела доказательства. Клиент передавал ведение дела солиситору, который делал все предварительные приготовления и передавал адвокату уже готовый материал для устной защиты на суде. Выступая в деле, барристер получал от солиситора толстую пачку листов (brief-бриф) с содержанием, написанным только с правой стороны, - левая оставалась свободной для отметок во время заседания. Листы эти содержали детальное изложение дела, пунктов, на которые предположительно будет обращено внимание противной стороной, список свидетелей и содержание того, что каждый из них должен показать, а для уголовных дел - также данные, установленные на предварительном следствии. С этими документами, после предварительной беседы с солиситором, адвокат выступал в суде.

В судебном разбирательстве запрещалось допрашивать подсудимого по существу дела из опасения, что при перекрёстном допросе он не ухудшил свои шансы на благоприятный исход дела. Это соответствовало началу уголовного процесса: «Никто не обязан говорить против самого себя».

Закон об уголовных доказательствах 1898 г. отменил это правило. Подсудимым впервые было разрешено давать добровольные показания под присягой, если они пожелают: «Всякий обвиняемый может, а также его супруг или супруга могут в любой стадии процесса быть компетентными свидетелями в интересах защиты». Это значит, что обвиняемого нельзя допрашивать как обвиняемого, но, по его желанию он может быть допрошен в качестве свидетеля по всем правилам допроса свидетелей: приводится к присяге как свидетель и как свидетель несёт ответственность за дачу ложных показаний, хотя бы по основному обвинению, по которому давал своё свидетельское показание, он и будет оправдан, может подвергаться перекрёстному допросу. Такой допрос обвиняемого в качестве свидетеля возможен только в случае, если обвиняемый заявляет об этом просьбу. Обвинителю не разрешалось делать неблагоприятные для подсудимого выводы из того факта, что последний отказывается от дачи показаний.

Однако такого ограничения в отношении судьи не существует, да и сами присяжные не преминут, как правило, обратить внимание на то, что обвиняемый уклоняется от дачи показаний потому, что боится выдать себя неосторожным словом и что, следовательно, он виновен в совершении преступления. Если есть достаточные доказательства против обвиняемого, которые он в состоянии опровергнуть, если он невиновен, а он молчит, видимо по причине невозможности предоставить оправдывающие его доказательства, из опасения изобличить самого себя, а может быть из-за угрызений совести. Другое дело, если человек привлечён к уголовной ответственности в качестве обвиняемого без всяких улик. Ему надо сказать, что он не признаёт себя виновным, и потребовать, чтобы обвинитель доказал обвинение.

Судебное разбирательство перед малым жюри присяжных происходило следующим образом. Обвинитель устно излагал существо и основания обвинения, после чего допрашивал выставленных в подтверждение обвинения свидетелей, и демонстрировал другие обвинительные доказательства. Эта первая часть судебного разбирательства проводилась обвинителем, который её строил по своему усмотрению. Защитнику здесь принадлежало лишь право перекрёстного допроса свидетелей, выставленных обвинителем. Перекрёстным допросом называется допрос свидетеля противной стороной, после того, как вызвавшая этого свидетеля сторона закончила главный допрос. Нередко истинной целью перекрёстного допроса является стремление подорвать доверие к показаниям свидетеля, полученным от него в ходе главного допроса. Перекрёстный допрос позволял заинтересованной стороне задавать свидетелям внезапные и непредвиденные вопросы, чтобы обеспечить полноту и правдивость показаний свидетеля. При успешном его проведении свидетель, намеревавшийся обмануть или скрыть истину, атакуемый неожиданными вопросами, на которые он должен отвечать немедленно под страхом изобличить своё намерение своим молчанием, равно как и своими противоречиями, застигнутый врасплох, приводится к самоизобличению и к невольным почти признаниям.

После того как обвинитель исчерпал, таким образом, свои доказательства, начиналась вторая часть судебного разбирательства, которая находилась в распоряжении защитника. Эта часть начиналась с речи защитника, оспаривающего утверждения обвинителя. После этого защитник допрашивал свидетелей со стороны защиты и демонстрировал другие доказательства в пользу подсудимого. Во время этой части судебного разбирательства обвинителю принадлежало право перекрёстного допроса свидетелей защиты. Обвинитель не имел никаких преимуществ перед обвиняемым. По исчерпании доказательств защиты повторное слово для реплики мог взять обвинитель, который должен был с достаточной основательностью доказать вину обвиняемого. Здесь судебное следствие переплеталось с прениями, то есть заключительными выступлениями сторон с тем, чтобы убедить присяжных решить дело в пользу своей стороны. Вслед за этим следовало резюме судьи присяжным, в котором он давал указания им относительно правил оценки доказательств. Резюме могло быть и кратким. Так, один судья сказал следующее резюме: «Господа присяжные, подсудимый обвиняется в краже лошади. В своём преступлении он сознался, но почтенный защитник его убеждён в том, что это недоразумение. Вы, следовательно, должны решить вопрос, кто из них заслуживает доверия. Если у вас будут какие-либо сомнения на этот счёт, то помните, что подсудимый находился на месте совершения преступления, а почтенного защитника там не было».

В ходе судебного разбирательства активная роль принадлежала сторонам. Стороны через своих адвокатов решали, кого из свидетелей вызвать в суд, проводить экспертизу по делу или нет. Адвокат как обвинения, так и защиты допрашивал свидетелей, экспертов (эксперт - профессионал, который отвечает на те вопросы суда, ответ на которые требует специальных профессиональных знаний), анализировал доказательства практически без вмешательства суда. Судья осуществлял контроль за ведением дела, соблюдением процедуры. Он не был обязан по своей инициативе вызывать свидетелей, назначать экспертизу. Судья выносил решение на основе представленных сторонами материалов. Пассивность суда направлена не на установление истины. Важнее разрешить спор между сторонами. Спор будет разрешаться исходя из того, какая сторона сумела убедить суд в справедливости своей позиции по делу.

В состязательном процессе выигрывает тот, у кого хватило средств нанять лучшего адвоката. «Английская система превосходна, пока дело не в деньгах, которые должна платить каждая сторона», ³⁷- писал в середине XIX в. выдающийся знаток английского права Джемс Ф. Стифен. Бедняк, будучи предан ассизному суду, должен продать всё свое имущество, чтобы внести залог, иначе ему придется сидеть в тюрьме, а его семья будет голодать. Уплата гонорара адвокату, розыск и содержание свидетелей разоряют окончательно бедного человека. Джемс Стифен писал:«Бедняк может быть поставлен в ужасающую необходимость продать всё, что имеет, для доказания своей невиновности, так что из суда он может выйти свободным, но нищим».

Суд присяжных

Для исполнения обязанностей присяжных, как считалось, не требуется особенных юридических знаний, а один только здравый смысл, зрелое, спокойное суждение и определённая материальная или общественная независимость. К достижению такой независимости от давления и были направлены цензы - ограничения для присяжных.Согласно закону о присяжных 1825 г. присяжными могли быть граждане - мужчины в возрасте от 21 до 60 лет (для присяжных требуется зрелость, жизненный опыт, который приобретается с годами), имеющие избирательное право (осуждённые за преступления могли лишаться избирательного права на срок или навсегда), неопороченные по суду (кто хоть раз был уличён в преступлении не мог быть присяжным, так как доказал свою негодность, лишился доверия), грамотные, обладающие необходимыми физическими качествами (отсутствие слепоты, глухоты, тупоумия, помешательства и т.п.), а также обладающие высоким имущественным цензом - собственники или арендаторы недвижимости.

Присяжными могли быть лишь собственники недвижимости, приносящей доход не менее 10 фунтов стерлингов в год, долгосрочные арендаторы недвижимости с доходом в 20 фунтов стерлингов в год и наниматели квартир стоимостью не менее 20 фунтов стерлингов в год. По акту 1870 г. избирательный ценз был повышен, от присяжных требовался ежегодный доход от 30 до 50 фунтов стерлингов.

Разумеется имущественный ценз не обозначал людей, обладающих умственными и нравственными качествами, необходимыми для присяжного. Имущественный ценз считался доказательством имущественной самостоятельности лица, которая рассматривалась как основание для предположения, что избиратель будет самостоятельно делать свой выбор, что он не будет находиться в экономической зависимости. Обладание недвижимым имуществом само по себе не делает человека лучше, но даёт потенциальную независимость от подкупа (собственников и арендаторов недвижимости труднее подкупить, чем лиц, не обладающих недвижимой собственностью и материальным достатком), досуг, свободное от забот о пропитании семьи время, необходимое для выполнения обязанностей присяжных (ведь рассмотрение дела в суде занимает немало времени и труд присяжных не оплачивается; приглашение в присяжные беднейших жителей отрывало от занятий, что являлось для них большим отягощением), возможность получить образование, лучшее воспитание.

Англичанин считал исполнение обязанности присяжного большой тягостью, гражданским долгом, подобным обязанности платить налоги. Англичанину не приходило в голову приобрести имущество, требуемое цензом, например, купить какую-нибудь недвижимость, только для того, чтобы сделаться присяжным. Англичанин по старинной поговорке: time is money (время деньги), высоко ценил каждую четверть часа, которую он должен оторвать от своих занятий. Этим объяснялось, от чего при каждом заседании суда представлялось столько отговорок со стороны приглашённых присяжных, которые оправдывали своё отсутствие делами, не терпящими отлагательства.

Отстранение женщин от возможности быть присяжным заседателем объяснялось следующими соображениями: 1) Естественное разделение труда между мужчиной и женщиной, согласно которому женщина предназначена природой к семейной, а не общественной жизни; привлечение женщины в присяжные отвлекло бы её от настоящего призвания. Женщина как многодетная мать воспитывала детей и не имела возможности быть присяжным заседателем, да и не стремилась к этому, кроме небольшого количества знатных и богатых городских дам; 2) Женщина подчиняется больше чувству, чем разуму, она более эмоциональна и впечатлительна, нежели мужчина, а для присяжных нужна беспристрастность (см. с……).

По определению судьи Девлина, английские присяжные «имели тенденцию быть преимущественно мужчинами, среднего возраста, среднего ума и среднего класса».

Всех лиц, удовлетворяющих этим условиям, заносили в списки местные власти. Право выбирать из нескольких тысяч присяжных для каждого дела принадлежало шерифу, который назначался королём сроком на один год по представлению председательствующих судей. Должность эта была почетная, не оплачиваемая, поэтому принимать подобную должность могли только люди с большими средствами. По истечении года они опять возвращались в частную сферу и им не предстояло никакое повышение по государственной службе.

Стороны имели широкое право отвода присяжных, как мотивированного, так и немотивированного. Отвод мог быть с объяснением причин: пристрастие - предполагаемая заинтересованность присяжного ввиду каких-либо отношений с одной из сторон (родство с истцом, ответчиком, обвинителем, подкуп, тяжба с одной из сторон, служебные отношения). Без объяснения причин дозволялось отводить обвиняемому в фелонии 20, а в государственных преступлениях - тризн 35 человек. Англичане говорят, что в случаях, когда юридически не может быть доказана неспособность присяжного, а подсудимый питает к нему подозрение, единственное средство для устранения его есть немотивированный отвод. Однако такой немотивированный отвод присяжных может вести и к устранению лучших людей из состава присяжных.

Малое жюри присяжных в особой совещательной комнате должно единогласно обвинить или оправдать подсудимого, вынести вердикт (от лат. vere dictum - вэ’рэ дúктум), то есть ответ «виновен» («guilty») или «не виновен» («not guilty»)на поставленный им судом вопрос о виновности подсудимого. По мнению англичан только единогласное решение может устранить всякое сомнение в справедливости судебного приговора и создаёт доверие к вердикту присяжных. Если присяжные не могли прийти к единогласному решению - обвинительному или оправдательному, - судья распускал присяжных и назначал новое слушание дела присяжными в другом составе.

С XIV в. для достижения единогласного вердикта присяжные не имели права выходить из совещательной комнаты, а также получать пищу, питье, освещение и отопления. Таким путём в ту пору стремились сломить наиболее упрямых присяжных. С конца XVIII в. вердикт присяжных считался окончательно решением вопроса о виновности подсудимого и не мог быть обжалован. Если присяжные неправильно оправдывали подсудимого под влиянием впечатляющих слов: «Помните, что ваш вердикт - окончательный», королевская власть не имела никакой возможности исправить ошибку. Если присяжные неправильно осуждали подсудимого, он мог только обратиться к министру внутренних дел с просьбой о помиловании - прощении, то есть невиновный должен был признать свою виновность. Этот способ исправления ошибки был унизительным для невиновного.

В 1907 г. было предоставлено право осуждённому приносить апелляцию (жалобу) против обвинительного вердикта присяжных, но только с разрешения суда, чтобы предотвратить подачу необоснованных апелляций. Апелляционный суд мог отменить вердикт присяжных как несправедливый и необоснованный доказательствами. Поэтому апелляция в целом расценивалась как дополнительная процессуальная гарантия для подсудимого. Апелляционный суд мог отменить вердикт присяжных или приговор суда и сам постановлял новый приговор.

Юридическим руководителем малого жюри присяжных являлся правительственный судья - мировой судья в четвертных сессиях или член лондонского Высшего суда, отделения королевской скамьи, в ассизах, который разъяснял присяжным сущность и правила системы доказательств, равно как резюмировал данные, полученные судебным разбирательством, и подробно определял их юридическое значение. Этот же судья постановлял, к какому наказанию должен быть приговорён подсудимый, признанный присяжными виновным.

Английский судья, внушающий к себе полное доверие, мог назначить наказание почти неограниченно. Он мог даже уничтожить обвинительный вердикт присяжных, если он ему покажется несправедливым. Например, судья за воровство имеет право назначить ссылку, тюремное заключение или только денежный штраф. Хотя обвиняемый в краже и был признан виновным, но по совести его нельзя наказать, то судья приговорил его к штрафу в один шиллинг (30 коп.). Здесь обвиняемый был приговорён к наказанию, но оно так ничтожно, что равняется освобождению от наказания.

Присяжные пользовались большим уважением английского общества и бывало решали дело по совести. Так, отец, обвиняемый в убийстве обольстителя своей дочери, не только сознался в преступлении, но вместо всякой защиты сказал, что он сожалеет только о том, что мог убить его только один раз, и присяжные оправдали его.