Успешность речевого общения — это осуществление ком­муникативной цели инициатора (инициаторов) общения и до­стижение собеседниками согласия. 4 страница

Исторически в языковой системе сложились способы перифрас­тической номинации всего, что оскорбляет вкус и нарушает куль­турные стереотипы общения. Это перифразы относительно ухода из жизни, половых отношений, физиологических отправлений; на­пример: он покинул нас, скончался, ушел из жизни; название кни­ги Шахетджаняна «1001 вопрос про это» об интимных отношениях.

Смягчающими приемами ведения разговора являются также косвенное информирование, аллюзии, намеки, которые дают по­нять адресату истинные причины подобной формы высказыва­ния. Кроме того, смягчение отказа или выговора может реализоваться приемом «смены адресата», при котором делается намек или проецируется речевая ситуация на третьего участника разговора. В традициях русского речевого этикета запрещается о при­сутствующих говорить в третьем лице (он, она, они), таким обра­зом, все присутствующие оказываются в одном «наблюдаемом» дейк-тическом пространстве речевой ситуации «Я — ТЫ (ВЫ) — ЗДЕСЬ — СЕЙЧАС». Так показывается уважительное отношение ко всем участникам общения.

4. Перебивание. Встречные реплики. Вежливое поведение в речевом общении предписывает выслушивать реплики собеседника до конца. Однако высокая степень эмоциональности участников общения, демонстрация своей солидарности, согласия, введение своих оценок «по ходу» речи партнера — рядовое явление диалогов и полилогов праздноречевых жанров, рассказов и историй-воспоминаний. По наблюдениям исследователей [20], перебивы характерны для мужчин, более корректны в разговоре женщины. Кроме того, перебивание собеседника — это сигнал некооперативной стратегии. Такого рода перебивы встречаются при потере коммуникативной заинтересованности.

Культурные и социальные нормы жизни, тонкости психологи­ческих отношений предписывают говорящему и слушающему ак­тивное создание благожелательной атмосферы речевого общения, которая обеспечивает успешное решение всех вопросов и приводит к согласию.

5. В Ы-о бщение и Т Ы-о б щ е н и е. В русском языке широко распространено ВЫ-общение в неофициальной речи. Поверхностное знакомство в одних случаях и неблизкие длительные отношения старых знакомых в других показываются употреблением вежливого «Вы». Кроме того, ВЫ-общение свидетельствует об уважении участников диалога; так, Вы-общение характерно для давних подруг, питающих друг к другу глубокие чувства уважения и преданности. Чаще Вы-общение при длительном знакомстве или дружеских отношениях наблюдается среди женщин. Мужчины разных социальных слоев чаще склонны к Ты-общению. Среди необразованных и малокультурных мужчин Ты-общение считается единственно приемлемой формой социального взаимодействия. При установившихся отношениях Вы-общения ими предпринимаются попытки намеренного снижения социальной самооценки адресата и навязывания Ты~общения. Это является деструктивным элементом речевого общения, уничтожающим коммуникативный контакт.

Принято считать, что Ты-общение всегда является проявле­нием душевного согласия и духовной близости и что переход на Ты-общение является попыткой интимизаций отношений; ср. пуш­кинские строки: «Пустое Вы сердечным Ты она, обмолвясь, заме­нила...». Однако при Ты-общении часто теряется ощущение уни­кальности личности и феноменальности межличностных отноше­ний. Ср. в «Хрестоматии» переписку Ю. М. Лотмана и Б. Ф. Егорова.

Паритетные отношения как главная составляющая общения не отменяют возможности выбора Вы-общения и Ты-общения в зависи­мости от нюансов социальных ролей и психологических дистанций.

Один и те же участники общения в различных ситуациях мо­гут употреблять местоимения «вы» и «ты» в неофициальной обста­новке. Это может свидетельствовать об отчуждении, о желании ввес­ти в речевую ситуацию элементы ритуального обращения (ср.: А Вам, Виталий Иванович, не положить салатику?).

Контрольные вопросы

1.Какой главный этический принцип речевого общения?

2. Какие функции выполняет обращение?

3. Какие этикетные формулы используются при выражении просьбы?

4. Какую роль играют эвфемизмы?

5. Какие приемы косвенного информирования Вы знаете?

6. Какова специфика ТЫ-общения и ВЫ-общения в русском языке?

7. Как создать культурную атмосферу диалога?

Резюме

Среди функциональных разновидностей языка особое место занимает разговорная речь. Разговорной является такая речь носи­телей литературного языка, которая реализуется спонтанно (без всякого предварительного обдумывания) в неофициальной обста­новке при непосредственном участии партнеров общения. Разго­ворная речь имеет существенные особенности на всех языковых уровнях, и поэтому ее часто рассматривают как особую языковую систему. Поскольку языковые особенности разговорной речи не за­фиксированы в грамматиках и словарях, ее называют некодифи-цированной, противопоставляя тем самым кодифицированным функ­циональным разновидностям языка. Важно подчеркнуть, что разго­ворная речь — это особая функциональная разновидность именно литературного языка (а не какая-то нелитературная форма). Не­верно думать, что языковые особенности разговорной речи — это речевые ошибки, которых следует избегать. Отсюда вытекает важ­ное требование к культуре речи: в условиях проявления разговор­ной речи не следует стремиться говорить по-письменному, хотя надо помнить, что и в разговорной речи могут быть речевые погрешнос­ти, их надо отличать от разговорных особенностей.

Функциональная разновидность языка «разговорная речь» ис­торически сложилась под влиянием правил языкового поведения людей в различных жизненных ситуациях, т. е. под влиянием усло­вий коммуникативного взаимодействия людей. Все нюансы феномена человеческого сознания находят свое выражение в жанрах речи, в способах ее организации. Говорящий человек всегда заяв­ляет о себе как о личности, и только в этом случае возможно уста­новление контакта с другими людьми.

Успешное речевое общение — это осуществление коммуника­тивной цели инициаторов общения и достижение собеседниками согласия. Обязательными условиями успешного общения являются заинтересованность собеседников в общении, настроенность на мир адресата, умение проникнуть в коммуникативный замысел говоря­щего, способность собеседников выполнить жесткие требования си­туативного речевого поведения, разгадать «творческий почерк» го­ворящего при отражении реального положения дел или «картины мира», умение прогнозировать «вектор» диалога или полилога. Поэ­тому центральное понятие успешности речевого общения — поня­тие языковой компетенции, которая предполагает знание правил грамматики и словаря, умение выражать смысл всеми возможны­ми способами, знание социокультурных норм и стереотипов рече­вого поведения, которая позволяет соотнести уместность того или иного языкового факта с замыслом говорящего и, наконец, де­лает возможным выражение собственного осмысления и индивиду­ального представления информации.

Причины коммуникативных неудач коренятся в незнании язы­ковых норм, в различии фоновых знаний говорящего и слушателя, в разнице их социокультурных стереотипов и психологии, а также в наличии «внешних помех» (чуждой среде общения, дистантности собеседников, присутствии посторонних).

Коммуникативные цели собеседников обусловливают речевые стратегии, тактики, модальность и приемы ведения диалога. К со­ставляющим речевого поведения относятся экспрессивность и эмо-тивность высказываний.

• Приемы речевой выразительности являются основой приемов художественной литературы и ораторского искусства; ср. приемы: анафоры, антитезы, гиперболы, литоты; цепочки синонимов, града­ции, повторы, эпитеты, вопросы без ответа, вопросы-самоверифи­кации, метафоры, метонимии, иносказания, намеки, аллюзии, пе­рифразы, переадресацию третьему участнику; такие средства вы­ражения субъективной авторской модальности, как вводные слова и предложения.

Разговорная речь имеет свою эстетическую атмосферу, кото­рая обусловлена глубинными процессами, соединяющими человека с обществом и культурой.

Исторически сложились относительно устойчивые формы ре­чевого общения — жанры. Все жанры подчинены правилам рече­вой этики и языковым канонам. Этика речевого общения предписы­вает говорящему и слушающему создание благожелательной то­нальности разговора, которая приводит к согласию и успешности диалога.

Литература

1. Апресян Ю. Д. Экспериментальное исследование русского глагола. М., 1967."

2. Арутюнова Н. Д. «Полагать» и «видеть» (к проблеме смешанных пропозициональных установок) // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М., 1989. С. 7—30.

3. Арутюнова Н. Д. Диалогическая модальность и явление цитации // Человеческий фактор в языке. Коммуникация. Модальность. Дейксис. М., 1992.

4. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989.

5. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

6. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1982; 2-е изд. М., 1986.

7. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

8. Блакар Р. М. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987.

9. Верещагин Е. М., Ратмайр Р., Ройтер Т. Речевые тактики «призыва к откровенности». Еще одна попытка проникнуть в идиоматику речевого поведения и русско-немецкий контрастивный подход // Вопросы языкознания. 1992. № 6.

10.Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка. Л., 1929.

11.Выготский Л. С. Из неизданных материалов // Психология грамматики. М., 1968.

12.Выготский Л. С. Мышление и речь. М. —Л., 1934.

13.Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., 1988.

14.Гегель Г. Феноменология духа // Собр. соч. М., 1959.

15.Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. М., 1985. С. 217—237.

16.Дейк ван Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

17.Демъянков В. 3. Загадки диалога и культура понимания // Текст в коммуникации. М., 1991. С. 109—146.

18.Джонсон-Лэрд Ф. Процедурная семантика и психология значения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М., 1988. С. 234—257.

19.Дюбуа Ж и др. Общая риторика. М., 1986.

20.Ермакова О. Я., Земская Е. А. К построению типологии коммуникативных неудач (на материале естественного русского диалога) // Русский язык в его функционировании. Коммуникатив­но-прагматический аспект. М., 1993. С. 30—63.

21.Кобозева И. М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М., 1986. С. 7—21.

22.Кобозева И. М. Проблемы описания частиц в исследованиях 80-х годов // Прагматика и семантика. Сб. научно-аналитических обзоров ИНИОН. М., 1991. С. 147—173.

23.Кобозева И. М., Лауфер Н. И. Об одном способе косвенного информирования // Изв. РАН, СЛЯ. Т. 47. 1988. № 5.

24.Кривоносое А. Т Мышление без языка? // Вопросы языкознания. 1992. № 2.

25.Кручинина И. Н. Элементы разговорного синтаксиса в произведениях эпистолярного жанра // Синтаксис и стилистика. М., 1976. С. 24—43.

26.Крысин Л. П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М., 1989.

27.Лазуткина Е. М. Культура речи среди других лингвистических дисциплин // Культура русской речи и эффективность общения. М., 1996.

28.Лазуткина Е. М. Парламентские жанры // Культура парламентской речи. М., 1994.

29.Лакофф Дж. Лингвистические гештальты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. М., 1981. С. 356—368.

30.Мельников Г. П. Системология и языковые аспекты кибернетики. М., 1978.

31.Мигунов А. С, Искусство и наука: о некоторых тенденциях к сближению и взаимодействию // Вопросы философии. 1986. № 7.

32.Николаева Т. М. Лингвистическая демагогия // Прагматика и проблемы интенсиональности. М., 1988. С. 154—165.

33.Ожегов С. И. Словарь русского языка. 23-е изд., испр. М.,1991.

34.Поварнин С. И. Спор: О теории и практике спора. СПб., 1996.

35.Павиленис Р. И. Понимание речи и философия языка // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М., 1986. С. 380—388.

36.Поливанов Е. Д. По поводу звуковых жестов японского языка // Поливанов Е. Д. Статьи по общему языкознанию. М., 1968.

37.Риффатер М. Критерии стилистического анализа // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. IX. М., 1980.

38.Романов А. А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения. Докт. дисс. М., 1990.

39.Русская грамматика. Т. П. М., 1980.

40.Стросон П. Р. Намерение и конвенция в речевых актах // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М., 1986. С. 131—150.

41.Трошина. Н. Н. Прагмастилистический контекст и восприятие текста // Прагматика и семантика. Сб. научно-аналитических обзоров ИНИОН. М., 1991.

42.Формановская Н. И. Речевой этикет и культура общения. М., 1989.

43.Франк Д. Семь грехов прагматики: тезисы о теории речевых актов, анализе речевого общения, лингвистике, риторике // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М., 1986. С. 363—373.

44.Цицерон. Эстетика: Трактаты. Речи. Письма. М., 1994.

45.Ширяев Е. Н. Синтаксис // Земская Е. А., Китайгородская М. В., Ширяев Е. Н. Русская разговорная речь. М., 1981.

46.Ширяев Е. Н. Основные синтаксические характеристики функциональных разновидностей современного русского языка // Русский язык в его функционировании. Уровни языка. М., 1995.

47.Ширяев Е. Н. Когда слова излишни // Русская речь. 1982. № 1.

48.Шмелев Д. Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. М., 1977.

49.Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.

50.Якобсон Р. О. Избранные работы. М., 1985.

51.Якубинский Л. П. Избранные работы. Язык и его функционирование. М., 1986.

52.Ястрежембский В. Р. Методологические аспекты лингвистического анализа диалога // Диалог: Теоретические проблемы и методы исследования. Сб. научно-аналитических обзоров. ИНИОН. М., 1991. С. 82—110.

Глава II Культура ораторской речи

§ 10. Роды и виды ораторской речи

Роды и виды ораторского искусства формировались постепен­но. Так, например, в России XVII—XVIII веков авторы риторик выделяли пять основных типов (родов) красноречия: придворное красноречие, развивающееся в высших кругах дворянства; духов­ное (церковно-богословское); военное красноречие — обращение полководцев к солдатам; дипломатическое; народное красноречие, особенно развивавшееся в периоды обострения борьбы, во время которой вожаки крестьянских восстаний обращались с пламенны­ми речами к народу.

Роды и виды красноречия выделяются в зависимости от сфе­ры коммуникации, соответствующей одной из основных функций речи: общению, сообщению и воздействию. Существует несколько сфер коммуникации: научная, деловая, информа­ционно-пропагандистская и социально-бы­товая. К первой, например, можно отнести вузовскую лекцию или научный доклад, ко второй — дипломатическую речь или вы­ступление на съезде, к третьей — военно-патриотическую речь или речь митинговую, к четвертой — юбилейную (похвальную) речь или застольную речь (тост). Конечно, такое деление не имеет абсо­лютного характера. Например, выступление на социально-эконо­мическую тему может обслуживать научную сферу (научный до­клад), деловую сферу (доклад на съезде), информационно-пропа­гандистскую сферу (выступление пропагандиста в группе слуша­телей). По форме они также будут иметь общие черты.

К социально-политическому красноречию относятся выступ­ления на социально-политические, политико-экономические, соци­ально-культурные, этико-нравственные темы, выступления по во­просам научно-технического прогресса, отчетные доклады на съез­дах, собраниях, конференциях, дипломатические, политические, воен­но-патриотические, митинговые, агитаторские, парламентские речи.

Некоторые жанры красноречия носят черты официально-де­лового и научного стиля, поскольку в основе их лежат официаль­ные документы. В таких речах анализируются положение в стране, события в мире, основная их цель — дать слушателям конкретную информацию. В этих публичных выступлениях содержатся факты политического, экономического характера и т. п., оцениваются те­кущие события, даются рекомендации, делается отчет о проделан­ной работе. Эти речи могут быть посвящены актуальным пробле­мам или могут носить призывный, разъяснительный, программно-теоретический характер. Выбор и использование языковых средств зависит в первую очередь от темы и целевой установки выступле­ния. Некоторому виду политических речей свойственны те стиле­вые черты, которые характеризуют официальный стиль: безлич­ность или слабое проявление личности, книжная окраска, функци­онально окрашенная лексика, политическая лексика, политические, экономические термины. В других политических речах использу­ются самые разнообразные изобразительные и эмоциональные сред­ства для достижения нужного оратору эффекта. Скажем, в митин­говых речах, имеющих призывную направленность, часто исполь­зуется разговорная лексика и синтаксис. V

Приведем в качестве примера отрывок из речи П. А. Столыпи­на «О праве крестьян выходить из общины», произнесенной в Госу­дарственном совете 15 марта 1910 года: «Я так настоятельно воз­вращаюсь к этому вопросу потому, что принципиальная сторона законопроекта является осью нашей внутренней политики, потому что наше экономическое возрождение мы строим на наличии по­купной способности у крепкого достаточного класса на низах, пото­му что на наличии этого элемента зиждутся и наши законопроекты об улучшении, упорядочении местной земской жизни, потому, на­конец, что уравнение прав крестьянства с остальными сословиями России должно быть не словом, а должно стать фактом» [28, 251].

Политическое красноречие в России в целом было развито слабо. Лишь военное ораторское искусство достигло сравнительно высо­кого уровня. Не раз обращался к воинам Петр I. Выдающимся воен­ным оратором был и полководец А. В. Суворов. Его беседы с солда­тами, его речи и приказы, дошедшая до нас «Наука побеждать» на­глядно показывают, как искусно владел он словом. Говоря о воен­ных ораторах, следует упомянуть и русского полководца конца XVIII—начала XIX в. М. И. Голенищева-Кутузова. Он неоднократ­но обращался с речами к солдатам и народу, призывал их к борьбе с врагами Отечества в ходе войны 1812 года. Среди русских дипло­матов-ораторов XVII—XVIII вв. видное место занимает А. О. Ордын-Нащокин. Во второй половине XVIII в. при Екатерине II выдви­нулись талантливые дипломаты-ораторы Г. А. Потемкин и Н. И. Па­нин. Обращались к народу с яркими речами и руководители крес­тьянских восстаний — Петр Болотников, Степан Разин, Емельян Пу­гачев. Это были ораторы из народа. Их речи не дошли до нас, но мы знаем о них по мемуарам, по «прелестным письмам» (воззваниям).

К числу талантливых политических ораторов принадлежали М. А. Бакунин, русский революционер, теоретик анархизма, один из идеологов революционного народничества, П. А. Кропоткин, рус­ский революционер международного масштаба, участник многих событий в Европе, В. И. Засулич, одна из организаторов группы «Освобождение труда».

Среди известных политиков, выступавших в Государственной думе (1906—1917), назовем уже упомянутого П. А. Столыпина, С. Д. Урусова, В. А. Маклакова, Ф. А. Головина, И. Г. Церетели, П. Б. Струве, П. Н. Милюкова, В. М. Пуришкевича, Н. А. Хомякова, В. В. Шульгина, С. Ю. Витте, И. Г. Петровского, А. Е. Бадаева. Выда­ющимся оратором был Г. В. Плеханов, который владел удивительной способностью привлекать к своим словам внимание аудитории.

В начале XIX в. развернулась кипучая деятельность револю­ционных ораторов. Они в основном выступали на митингах. Эти ораторы несли в массы новые идеи о жизни и светлом будущем. К первым годам установления советской власти относятся выступления таких сложившихся еще до революции ораторов, как Н. И. Буха­рин, Г. Е. Зиновьев, С. М. Киров, А. М. Коллонтай, В. И. Ленин, А. В. Луначарский, Л. Д. Троцкий, Г. В. Чичерин и другие.

Стремительно развивается парламентское красноречие и се­годня. В нем отражается столкновение различных точек зрения, проявляется дискуссионная направленность речи.

Академическое красноречие – род речи, помогающий формированию научного мировоззрения, отличающийся научным изложением, глубокой аргументированностью, логической культурой.К этому роду относятся вузовская лекция, научный доклад, научный обзор, научное сообщение, научно-популярная лекция. Конечно, академическое красноречие близко научному стилю речи, но в то же время в нем нередко используются выразительные, изо­бразительные средства. Вот что пишет академик М. В. Нечкина об известном ученом XIX в. В. О. Ключевском: «А. Ф. Кони говорит о «чудесном русском языке» Ключевского, «тайной которого он вла­дел в совершенстве». Словарь Ключевского очень богат. В нем мно­жество слов художественной речи, характерных народных оборо­тов, немало пословиц, поговорок, умело применяются живые ха­рактерные выражения старинных документов.

Ключевский находил простые, свежие слова. У него не встре­тишь штампов. А свежее слово радостно укладывается в голове слушателя и остается жить в памяти» [32, 47—48]. Вот отрывок из лекции В. О. Ключевского «О взгляде художника на обстановку и убор изображаемого им лица», прочитанной им в Училище живо­писи, ваяния и зодчества весной 1897 года: «Говорят, лицо есть зеркало души. Конечно так, если зеркало понимать как окно, в ко­торое смотрит на мир человеческая душа и через которое на нее смотрит мир. Но у нас много и других средств выражать себя. Го­лос, склад речи, манеры, прическа, платье, походка, все, что составляет физиономию и наружность человека, все это окна, чрез которые наблюдатели заглядывают в нас, в нашу душевную жизнь. И внешняя обстановка, в какой живет человек, выразительна не менее его наружности. Его платье, фасад дома, который он себе строит, вещи, которыми он окружает себя в своей комнате, все это говорит про него и прежде всего говорит ему самому, кто он и за­чем существует или желает существовать на свете. Человек любит видеть себя вокруг себя и напоминать другим, что он понимает, что он за человек» [13, 29]. Вы видите, насколько прозрачна мысль уче­ного, как точно она выражена, через какие простые слова, вызы­вающие конкретные ассоциации, яркие образы. Такая лекция всег­да привлекает слушателей, вызывает у них глубокий интерес.

В России академическое красноречие сложилось в первой по­ловине XIX в. с пробуждением общественно-политического созна­ния. Университетские кафедры становятся трибуной для передовой мысли. Ведь в 40—60-е гг. на многие из них пришли работать моло­дые ученые, воспитанные на прогрессивных европейских идеях. Мож­но назвать таких ученых XIX—XX вв., как Т. Н. Грановский, С. М. Со­ловьев, И. М. Сеченов, Д. И. Менделеев, А. Г. Столетов, К. А. Ти­мирязев, В. И. Вернадский, А. Е. Ферсман, Н. И. Вавилов, — пре­красных лекторов, которые завораживали аудиторию.

Судебное красноречии – это род речи, призванный оказывать целенаправленное и эффективное воздействие на суд, способствовать формированию убеждений судей и присутствующих в зале суда граждан.

Русское судео1ное~ тфа«нор^чие~н1а"ч1Ш£Гёт~р"аЪ^ваться~в5 вто­рой половине XIX в. после судебной реформы 1864 г., с введением суда присяжных. Судебный процесс — это разбирательство уго­ловного или гражданского дела, исследование всех материалов, свя­занных с ним, которое происходит в обстановке поисков истины, борь­бы мнений процессуальных оппонентов. Конечная цель данного про­цесса — вынести законный и обоснованный приговор, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказа­нию и ни один невиновный не был привлечен к ответственности и осужден. Достижению этой цели способствуют обвинительная и за­щитительная речи. Судебные речи талантливых русских юристов дореволюционного периода С. А. Андреевского, А. Ф. Кони, В. Д. Спасовича, К. К. Арсеньева, А. И. Урусова, Н. И. Холева, Н. П. Карабчевского, Ф. Н. Плевако с полным правом называют образцами судебно­го красноречия.

Приведем отрывок из речи Н. П. Карабчевского в защиту ка­питана 2-го ранга К. К. Криуна (дело о гибели парохода «Влади­мир»). В ночь на 27 июля 1894 года на Черном море произошло столкновение парохода «Владимир», следовавшего из Севастополя в Одессу, с итальянским пароходом «Колумбия». Последствием столк­новения было потопление парохода «Владимир» и гибель находящихся на нем людей — семидесяти пассажиров, двух матросов и четырех человек пароходной прислуги. Вот начало этой речи: «Гг. судьи! Об­щественное значение и интерес процесса о гибели «Владимира» выходит далеко за тесные пределы этой судебной залы. Картина исследуемого нами события так глубока по своему содержанию и так печальна по последствиям, что да позволено мне будет хотя на минуту забыть о тех практических целях, которые преследует каж­дая из сторон в настоящем процессе. Вам предстоит не легкая и притом не механическая, а чисто творческая работа — воссоздать происшествие в том виде, в каком оно отвечает действительности, а не воображаемым обстоятельствам дела». А далее развернутая ме­тафора: «Здесь немало было употреблено усилий на то, чтобы гру­быми мазками при помощи искусственного освещения представить вам иллюзию истины. Но это была не сама истина. Все время шла какая-то торопливая и грубая работа импрессионистов, не желав­ших считаться ни с натурою, ни с сочетанием красок, ни с истори­ческою и бытовою правдою, которую раскрыло нам судебное след­ствие. Заботились только о грубых эффектах и терзающих нервы впечатлениях, рассчитанных на вашу восприимчивость» [11, 135— 136]. Разумеется, в судебных речах подробно анализируются фак­тический материал, данные судебной экспертизы, все доводы за и против, показания свидетелей и т. д. Выяснить, доказать, убедить — вот три взаимосвязанные цели, определяющие содержание судеб­ного красноречия.

К социально-бытовому красноречиюотносится юбилейная речь, посвященная знаменательной дате или произнесенная в честь отдельной личности, носящая торжественный характер; приветственная речь; застольная речь, произносимая на официальных, например дипломатических, приемах, а также речь бытовая, надгробная речь, посвященная ушедшему из жизни.

Одним из видов социально-бытового красноречия было при­дворное. Для него характерно пристрастие к высокому слогу, пыш­ным, искусственным метафорам и сравнениям. Таковым является «Слово похвальное блаженной памяти Государю Императору Пет­ру Великому, говоренное апреля 26-го дня 1755-го года» М. В. Ло­моносовым. Это светская речь, выдержанная в торжественном сти­ле. Сначала Ломоносов восхваляет Елизавету, вступившую на пре­стол после смерти Петра I: «Священнейшее помазание и венчание на Всероссийское Государство всемилостивейшей Самодержицы на­шей празднуя, слушатели, подобное видим к ней и к общему отече­ству Божие снисхождение...» А затем оратор говорит о Петре I, отме­чая его заслуги, обрисовывая облик императора. И заключение та­ково: «А ты, великая душа, сияющая в вечности и героев блистани­ем помрачающая, красуйся! Дщерь твоя царствует, внук наслед­ник, правнук по желанию нашему родился; мы тобою возвышены, укреплены, просвящены, обогащены, прославлены. Прими в знак благодарности недостойное сие приношение. Твои заслуги больше, нежели все силы наши!» [7, 265]. В таком же стиле М. В. Ломоносов произнес «Слово похвальное Государыне Императрице Елизавете Петровне» 26 ноября 1749 г.

В XIX в. подобная пышность слога утрачивается. Приведем в ка­честве примера начало речи С. А. Андреевского на юбилее В. Д. Спасовича, произнесенной 31 мая 1891 г.: «Владимир Данилович! Я бы мог в вас приветствовать все, что угодно, — только не юбиляра. Простите мне мою ненависть к времени! Вы глава нашей адвокатуры, славный ученый, большой художник, вечно памятный деятель, —лично для меня: дорогой друг и человек, — все, что хотите, — но только не завоеватель двадцатилетней пряжки, не чиновник-юбиляр! Упаси Боже!» [1, 584]. А затем Андреевский прибегает к свободной импро­визации: об итоге жизни (юбилее), отношении Спасовича к искусст­ву, его творчестве («Вы — поэт», «Ваш сильный язык поучал», «Ваши слова западали в чужие сердца...»).

Для речей такого рода, как представляется, характерны не жесткий план изложения и освещение разных сторон личности, причем только положительных сторон. Это панегирик.

Сравните отрывок из юбилейной речи на 50-летии Земского отдела Министерства внутренних дел, произнесенной П. А. Столы­пиным 4 марта 1908 г.: «Ваши превосходительства и милостивые государи! С особым теплым чувством, не только в качестве главы ведомства — министра внутренних дел, но и как деятель крестьян­ских учреждений, как бывший председателем съезда мировых по­средников, знающий и сознающий всю громадную важность работы этих учреждений, приветствую я в сегодняшний день земский отдел.

В жизни народа полвека — мгновение. Сохранить жизненность могут лишь государственные учреждения, сознающие это и доро­жащие связью с прошлым и преданиями, которые придают этим установлениям историческую ценность. В этом отношении земский отдел особенно счастлив.

Отдел зародился в атмосфере великодушных чувств и в мину­ту яркого поднятия народного самосознания. В нем живы воспоми­нания величайшей реформы минувшего столетия, в его рядах слу­жили сподвижники великих деятелей освобождения крестьян. Ка­залось, данный тою эпохой импульс к усиленной работе отразился на всей дальнейшей работе отдела. Действительно, нельзя не при­знать громадный труд отдела по устройству на необъятном простран­стве России быта различных разрядов сельских обывателей, по раз­работке узаконений в развитие и дополнение акта 19 февраля...