Современная теоретическая концепция культуры речи 4 страница

35.Русский язык и советское общество. Социолого-лингвистическое исследование. М., 1968.

36.Солженицын А. И. Русский словарь языкового расширения // Русская речь. 1990. № 3.

37.Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А. И. Молотпкова. М., 1967.

38.Челышев Е. П. Основные направления деятельности Совета по русскому языку при Президенте Российской Федерации. Тезисы доклада. М., 1996.

39.Чуковский К. И. Живой как жизнь. М., 1962.

40.Шмелев Д. Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. М., 1977.

41.Ягич И. В. Em russiesches Werk liber die Richtkeit und Rein-heit der russischen Sprache // Archiv fur slavische Philologie. Bd. 33. Lif. 3—4. Berlin, 1912.

42. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». М., 1975.

Глава I Культура разговорной речи

§ 4. Понятие разговорной речи и ее особенности

Разговорная речь — особая функциональная разновидность литературного языка. Если язык художественной литературы и функциональные стили имеют единую кодифицированную основу, то разговорная речь противопоставляется им как некодифицированная сфера общения. Кодификация — это фиксация в разного рода словарях и грамматике тех норм и правил, которые должны соблюдаться при создании текстов кодифицированных функци­ональных разновидностей.Нормы и правила разговорного обще­ния не фиксируются. Вот небольшой разговорный диалог, который позволяет в этом убедиться:

А. «Арбат» (станция метро) мне как лучше (проехать на мет­ро)? Б. «Арбат» — это же «Библиотека», «Боровицкая» / это же все равно I Вот «Боровицкая» тебе удобней //.

Перевод этого текста на кодифицированный язык мог бы быть таким:

А. Как мне лучше проехать на метро до станции «Арбат­ская»? Б. Станция «Арбатская» соединена переходами со стан­циями «Библиотека имени В. И. Ленина», «Боровицкая», и поэто­му можно ехать до любой из этих станций. Тебе удобней всего доехать до «Боровицкой»[3].

Грамматические кодифицированные нормы запрещают упот­реблять именительный падеж в первом высказывании А. («Арбат») и последнем высказывании Б. («Боровицкая»). Сильная смысловая редукция (сжатие) первого высказывания Б. также исключена в кодифицированных текстах.

Известный русский психолог и лингвист Н. И. Жинкин однаж­ды заметил: «Как это ни парадоксально, я думаю, что лингвисты долгое время изучали человека молчащего». И был совершенно прав. Долгое время считалось, что говорят так же или примерно так же, как и пишут. Только в 60-е гг. нашего столетия, когда появилась возможность фиксировать разговорную речь с помощью магнито­фонов и эта речь попала в полном объеме в поле зрения языковедов, выяснилось, что для лингвистического осмысления разговор­ной речи существующие кодификации не вполне пригодны. Так что же такое разговорная речь?

Разговорная речь как особая функциональная разновидность языка, а соответственно и как особый объект лингвистического ис­следования характеризуется тремя экстралингвистическими, внеш­ними по отношению к языку, признаками. Важнейшим признаком разговорной речи является ее спонтанность, неподго­товленность. Если при создании даже таких простых письменных текстов, как, например, дружеское письмо, не говоря уже о сложных текстах типа научной работы, каждое высказыва­ние обдумывается, многие «трудные» тексты пишутся сначала вчер­не, то спонтанный текст не требует подобного рода операций. Спон­танное создание разговорного текста объясняет, почему ни лин­гвисты, ни тем более просто носители языка не замечали его боль­ших отличий от кодифицированных текстов: языковые разговор­ные особенности не осознаются, не фиксируются сознанием в отли­чие от кодифицированных языковых показателей. Интересен такой факт. Когда носителям языка для нормативной оценки предъявля­ются их же собственные разговорные высказывания типа «Дом обу­ви» как проехать? (кодифицированный вариант Как проехать к «Дому обуви»), то часто эти оценки бывают негативными: «Это ошиб­ка», «Так не говорят», хотя для разговорных диалогов подобное высказывание более чем обычно.

Второй отличительный признак разговорной речи состоит в том, что разговорное общение возможно только при неофи­циальных отношениях между говорящими.

И, наконец, третьим признаком разговорной речи является то, что она может реализоваться только при непосредствен­ном участии говорящих. Такое участие говорящих в коммуникации очевидно при диалогическом общении, но и при об­щении, когда говорит в основном один из собеседников (ср. жанр разговорного рассказа), другой собеседник не остается пассивным; он, так сказать, имеет право, в отличие от условий реализации монологической официальной речи, постоянно «вмешиваться» в коммуникацию, соглашаясь ли не соглашаясь со сказанным в фор­ме реплик Да, Конечно, Хорошо, Нет, Ну это, или же просто де­монстрируя свое участие в коммуникации междометиями типа Угу, реальное звучание которых трудно передать на письме. Примеча­тельно в этом отношении такое наблюдение: если вы долгое время говорите по телефону и не получаете с другого конца каких-то под­тверждений, что вас слушают — хотя бы в форме Угу, — то вы начинаете беспокоиться, а слушают ли вас вообще, прерывая себя репликами типа Ты меня слышишь? Алло! и подобными.

Особую роль в разговорном общении имеет прагматический фактор. Прагматика — это такие условия общения, которые вклю­чают определенные влияющие на языковую структуру комму­никации характеристики адресанта(говорящий, пишущий), адресата(слушающий, читающий) и ситуации.Разговорное неофици­альное общение с непосредственным участием говорящих осущест­вляется обычно между хорошо знающими друг друга людьми в кон­кретной ситуации. Поэтому говорящие имеют определенный общий запас знаний. Эти знания называют фоновыми.Именно фоновые знания позволяют строить в разговорном общении такие редуциро­ванные высказывания, которые вне этих фоновых знаний совер­шенно непонятны. Простейший пример: в вашей семье знают, что вы пошли сдавать экзамен, и волнуются за вас, вернувшись после экзамена домой вы можете сказать одно слово: «Отлично!» — и всем все будет предельно ясно. Столь же глубокое влияние на язы­ковое оформление разговорного высказывания может оказывать ситуация. Проходя мимо старинного особняка, вы можете сказать своему спутнику: «Восемнадцатый век», — и станет ясно, что речь идет о памятнике архитектуры XVIII в.

Как уже сказано, спонтанность разговорной речи, ее большие отличия от кодифицированной речи ведут к тому, что так или ина­че зафиксированные на письме разговорные тексты оставляют у носителей языка впечатление некоторой неупорядоченности, многое в этих текстах воспринимается как речевая небрежность или про­сто как ошибка. Происходит это именно потому, что разговорная речь оценивается с позиций кодифицированных предписаний. На самом же деле она имеет свои нормы, которые не могут и не долж­ны оцениваться как ненормативные. Разговорные особенности регу­лярно, последовательно проявляют себя в речи носителей языка, которые безупречно владеют кодифицированными нормами и всеми кодифицированными функциональными разновидностями литератур­ного языка. Поэтому разговорная речь — это одна из полноправных литературных разновидностей языка, а не какое-то языковое обра­зование, стоящее, как кажется некоторым носителям языка, на обо­чине литературного языка или вообще за его пределами.

Что же такое разговорная норма? Нормой в разговорной речипризнается то, что постоянно употребляется в речи носителей литературного языка и не воспринимается при спонтанном вос­приятии речи как ошибка— «не режет слуха». В разговорной речи часто встречаются такие произношения, как стоко (вместо кодифицированного столько), кода, тада (вместо кодифицирован­ных когда, тогда), — и все это орфоэпическая разговорная норма. В разговорной речи более чем обычна особая морфологическая форма обращения — усеченный именительный падеж личных имен, иног­да с повтором: Кать, Маш, Володъ, Маш-а-Маш, Лёнъ-а-Лёнь — и это морфологическая норма. В разговорной речи последовательно именительный падеж существительного употребляется там, где в кодифицированных текстах возможен только косвенный падеж: Консерватория / как мне ближе пройти? (Как мне ближе пройти к консерватории?), У нас есть сахар большая пачка (У нас есть большая пачка сахара), — и это синтаксическая норма.

Нормы разговорной речи имеют одну важную особенность. Они не являются строго обязательными в том плане, что на месте разго­ворной может быть употреблена общелитературная норма, и это не нарушает разговорный статус текста: нет никаких запретов на то, чтобы в неофициальной обстановке сказать На четырнадцатом троллейбусе тебе лучше ехать Казанский вокзал //и Четырнад­цатый троллейбус тебе лучше Казанский // Существует, однако, и большое количество таких слов, форм, оборотов, которые в разговорной речи нетерпимы. Каждый, надо полагать, без труда почувствует противоестественность для разговорной ситуации та­кого высказывания, как До Казанского вокзала тебе удобней до­ехать, если ты воспользуешься троллейбусом маршрута номер четырнадцать.

Итак, разговорная речь — это спонтанная литературная речь, реализуемая в неофициальных ситуациях при непосредственном участии говорящих с опорой на прагматические условия общения.

Языковые особенности разговорной речи столь существенны, что породили гипотезу, согласно которой в основе разговорной речи лежит особая система, не сводимая к системе кодифицированного языка и не выводимая из нее. Поэтому во многих исследованиях разговорную речь называют разговорным языком. Эту гипотезу можно принимать или не принимать. Во всех случаях верным оста­ется то, что разговорная речь по сравнению с кодифицированным языком имеет свои особенности. Рассмотрим основные из них.

Фонетика. В разговорной речи, особенно при быстром темпе произношения, возможна гораздо более сильная, чем в кодифицированном языке, редукция гласных звуков, вплоть до полного их выпадения. Зафиксировано, например, произношение слова «уни­верситет» в четыре и даже три слога: [ун'ив'ьрс'т'эт], [ун'ирс'т'эт] с полной редукцией первого предударного гласного. Возможна силь­ная редукция даже ударного гласного: значит, так [зъч'так]. Вполне обычна полная редукция гласного в первом заударном слоге: холодно [холдна], сходите [сход'т'ь], видимо [в'ид'мо], блюдечко [бл'уд'ч'к'ъ]. Возможна не только количественная, но и качествен­ная редукция гласных, например, фонема <у> в безударной пози­ции может звучать так: т[и]льпанчики, ощ[и]щение, ч[и]довище, форм[ъ]ла, отп[ъ]ск.

В области согласных главная особенность разговорной речи — упрощение групп согласных: выразительно [выраз'ит'на], следова­тельно [сл'эдъвът'на], пусть [пус1], глупость [глупъс1]; то(ль)ко, сто(ль)ко, ско(ль)ко, поско(ль)ку, ниско(ль)ко, ко(г)да, то(г)да, все(г)да, нико(г)да.

Многие фонетические особенности разговорной речи действу­ют в совокупности, создавая весьма «экзотический» фонетический облик слов и словосочетаний, особенно частотных: с кем-нибудь [ск'мнт1], тысяча девятьсот [тыж'д'ъ в'ицот], скажите, пожалуйста [скыт'епажалста], например [нп'эр], [нм'эр], человек [ч'эк1], [ч'ьк], почему [пч'у], потому что [птушть], [птушъ], [пташъ], все равно [с'ор-но], сегодня [с'он'а], [с'он'], совершенно [шэ на].

Морфология. Основное отличие разговорной морфологии заключается не в том, что в ней есть какие-то особые морфологи­ческие явления (кроме уже упомянутых звательных форм обраще­ния типа Маш, Маш-а-Маш трудно назвать что-либо еще), а в том, что некоторые явления в ней отсутствуют. Так, в разговорной речи крайне редко употребляются такие глагольные формы, как причас­тия и деепричастия в своих прямых функциях, связанных с созда­нием причастных и деепричастных оборотов, которые в работах по синтаксической стилистике справедливо характеризуются как сугубо книжные обороты. В разговорной речи возможны только такие причастия или деепричастия, которые выполняют функции обычных прилагательных или наречий и не являются центром причастных или деепричастных оборотов, ср. знающие люди, -решающее значение, прилегающее платье, дрожащий голос, блестящее стекло; лежала не вставая, не измеряя налила полную чашку, шла не сворачивая, пришли в одно время не сговариваясь, отвечает не задумываясь. Отсутствие деепричастий в разговорной речи имеет для нее одно важное синтаксическое следствие. Те отношения, которые в кодифицированном языке передаются деепричастием и деепричаст­ным оборотом, в разговорной речи оформляются совершенно не терпимой в кодифицированном языке конструкцией с двойными неоднородными глаголами, ср. Я вчера вообще лежала головы под­нять не могла //; Напишите две фразы не поленитесь //; Я тут обложилась словарями сидела //; И потом манера такая / сделала и ничего не уберет уходит // (ср. кодифицированное уходит, ничего не убрав).

Синтаксис. Синтаксис — это та часть грамматики, в которой разговорные особенности проявляют себя наиболее ярко, последовательно и разнообразно. Черты разговорного синтаксиса обнаруживаются прежде всего в области связи слов и частей слож­ного предложения (предикативных конструкций). В кодифициро­ванном языке эти связи обычно выражены специальными синтак­сическими средствами: предложно-падежными формами, союзами и союзными словами. В разговорной речи роль таких синтаксичес­ких средств не столь велика: в ней смысловые отношения между словами и предикативными конструкциями могут устанавливаться на основе лексической семантики соединяемых компонентов, при­мером чего является именительный падеж существительного, кото­рый может употребляться, как видно из многих уже приведенных примеров, на месте многих косвенных падежей. Языки с явно вы­раженными синтаксическими связями называются синтетически­ми, языки, в которых связи между компонентами устанавливаются с опорой на лексико-семантические показатели компонентов, назы­ваются аналитическими. Русский относится к синтетическим язы­кам, однако ему не чужды и некоторые элементы аналитизма. Имен­но тенденция к аналитизму представляет собой одно из важнейших отличий разговорного синтаксиса от кодифицированного. Сви­детельством такой тенденции являются следующие разговорные синтаксические структуры.

1) Высказывания с именительным падежом существительного в тех позициях, которые в кодифицированном языке может занимать только существительное в косвенных падежах. К таким высказываниям относятся:

— высказывания с существительным в именительном падеже при глаголе, это существительное часто выделяется интонационно в отдельную синтагму, но вполне типично и без интонационного выделения: Следующая / нам сходить // (нам сходить на следующей остановке); Майка эта темная / покажите мне // (покажите мне эту темную майку); Ты живешь второй этаж? — Это я раньше второй I теперь пятый // (ты живешь на втором этаже? — это я раньше жил на втором, а теперь — на пятом); У них сын физтех кажется / а дочь университет филфак ромгерм // (у них сын учится в физтехе, а дочь в университете на романо-германском отделении филфака);

— отрицательные эквиваленты бытийных предложений, в ко­торых именительный падеж существительного выступает на месте кодифицированного родительного падежа: Ручка / у вас нет / телефон записать? // (у вас нет ручки?); Редиска есть? — Редиска нет I завтра привезут // (редиски нет);

— высказывания с существительным в именительном падеже в функции определения при другом существительном: Он купил шкаф I карельская береза // (он купил шкаф из карельской березы); Мне подарили чашку / тонкий фтрфор // (чашку из тонкого фарфора); У нее шуба песцовые лапки // (шуба из песцовых лапок);

— высказывания с существительными в именительном падеже в функции именной части сказуемого (в кодифицированных высказываниях в этой позиции употребляются косвенные падежи): Она из Казани? — Нет / она Уфа // (она из Уфы); Ваша собака / какая порода? // (ваша собака какой породы?);

— высказывания с существительным в именительном падеже в функции подлежащего при сказуемых — предикативных наречиях на -о: Слишком крепкий чай / вредно //; Лес / приятно //. Эти высказывания не имеют прямых эквивалентов в кодифицированном языке, их смысл примерно такой: «Вредно пить слишком крепкий чай»; «Приятно гулять в лесу».

2) Высказывания с инфинитивом, обозначающим целевое назначение предмета, названного существительным: Надо купить кеды / бегать // (купить кеды, чтобы бегать в них по утрам); В переднюю нужен коврик I ноги вытирать // (в переднюю нужен коврик, чтобы вытирать ноги).

3) Высказывания с разговорными номинациями. В разговорной речи существуют особые способы обозначения предметов, лиц и т. п., то есть особые способы номинации. Для понимания синтаксиса разговорной речи во внимание должны быть приняты номинации, построенные по таким схемам: а) относительное местоимение + ин­финитив (чем писать, куда ехать, что надеть), б) относительное мес­тоимение + существительное в именительном падеже (где метро, чья машина), в) относительное местоимение + глагол в личной фор­ме (что принесли, кто приехал), г) существительное в косвенном падеже с предлогом, называющее характерный признак обозначае­мого (о человеке: в плаще, в очках, с зонтиком), д) глагол в личной форме с объектным или обстоятельственным распространителем, обозначающим характерное действие лица (двор убирает, газеты разносит). В разговорной речи номинации такого типа без каких-либо специальных синтаксических средств включаются в высказы­вание в роли любого присущего номинации-существительному чле­на предложения:

Дай мне во что завернуть //; Не забудь мыло и чем выте­реться II; У тебя нет / куда яблоки положить //; Где мы в прошлую зиму катались на лыжах / перегородили / там стройка какая-то //; Чья посылка / подойти сюда //; Возьми салфетки / где посуда / /; Позови на день рождения с курса и Мишку //; Мусор убирает / не приходила? Напротив живет / замуж выходит //; С Катей кончала / хочет в кино сниматься //.

В кодифицированном языке такие номинации могут функцио­нировать не на аналитической, а только на синтетической основе, оформляясь специальными синтаксическими средствами, ср.: У тебя нет какого-нибудь пакета, куда яблоки можно положить; То мес­то, где мы в прошлую зиму катались на лыжах, перегородили; Возьми салфетки в шкафу, где посуда стоит, и т. п.

4) Как аналитическую можно рассматривать и такую извест­ную и по грамматикам кодифицированного языка конструкцию, как бессоюзное сложное предложение. В сложном предложении уста­навливаются определенные смысловые отношения между состав­ляющими это предложение частями — предикативными конструк­циями. В союзном сложном предложении эти отношения выража­ются специальными синтаксическими средствами, прежде всего сочинительными или подчинительными союзами или союзными сло­вами, ср.: Я должен сходить в аптеку, потому что мне нужно купить аспирин. В бессоюзном сложном предложении эти отноше­ния устанавливаются на основе лексико-семантического содержания соединяемых предикативных конструкции. Зайду в аптеку / аспи­рин мне нужен, где причиненные отношения «выводятся» из семан­тики слов аптека — место, где продают лекарства, и аспирин — одно из лекарств. Именно разговорная речь является основной сферой употребления бессоюзных сложных предложений. В ней возможны такие предложения, которые в кодифицированных разновидностях языка вообще не встречаются: Быстро до метро добежали / вы­мокли все-таки // (Хотя быстро до метро добежали, но вымокли все-таки); Я завернула за угол / Ирина с мужем идет // (Заверну­ла и увидела, что Ирина с мужем идет); Вот такую мне шубу хочется / женщина прошла // (...шубу, которая на прошедшей мимо женщине); Я устала / еле ноги волочу // (Я так устала, что еле ноги волочу).

Широко представлены в разговорной речи такие бессоюзные сложные предложения, в которых обосновывается правомерность той или иной информации, вопроса и т. п.: Елки уже продают / я проходил // (Я проходил там, где обычно торгуют елками, и поэто­му могут сообщить, что елки уже продают); Елки продают? Ты ведь там был сегодня / / (Ты был там, где обычно продают елки, и поэтому можешь ответить на вопрос, началась ли торговля елками).

Кроме аналитических конструкций «синтаксическое лицо» раз­говорной речи во многом определяет то, что в традиционных грам­матиках называется неполными предложениями. Неполными яв­ляются предложения с незамещенными синтаксическими пози­циями, которые являются сигналом того, что необходимый для коммуникации смысл должен быть извлечен либо из контекста, либо из ситуации, либо из общего для говорящих опыта, общих знаний — фоновых знаний.Неполные предложения столь харак­терны для разговорной речи, что существует даже мнение о том, что в разговорной речи вообще нет полных предложений. Если в этом утверждении и есть преувеличение, то оно явно небольшое. Ср.: (на кухне кипит чайник) Закипел // Выключи //; (в машине некоторое время назад А. объяснял шоферу, где надо сворачивать на другую улицу) А. Ну вот сейчас // (сворачивай); (А. ставит горчичники Б.) Б. Пониже давай // (А., Б., В. и другие лица обычно ходят обедать вместе в два часа, время — без пяти два. А. обраща­ется ко всем) Так как? (собираетесь ли вы идти обедать?); (А. обычно приходит домой с работы в определенное время, на этот раз при­шел позже, Б., открывая дверь) Что? (что случилось, почему за­держался?); (А. только что вернулся из театра) Б. Ну как? (понра­вился ли спектакль?).

Характерной чертой разговорной речи являются высказыва­ния не с одной, а с несколькими незамещенными позициями, смысл которых может устанавливаться как из ситуации, так и из фоно­вых знаний:

(А. и Б. бегут на электричку — ситуация, известно, что в дан­ное время электрички ходят часто — фоновые знания. А. к Б.). Не надо I скоро jl (не надо бежать на эту электричку, потому что скоро пойдет следующая); (А. что-то пишет — ситуация, время обе­да — фоновые знания. Б. и А.) Кончай / иди // (кончай писать и иди обедать).

И, наконец, еще один круг синтаксических особенностей раз­говорной речи — это многочисленные и своеобразные способы вы­деления в предложении наиболее важных для понимания смысла предложения компонентов. Для этих целей используются:

— особый разговорный порядок слов, когда два непосредст­венно связанных слова могут быть разделены другими словами: Красных купи мне/ пожалуйста/ стержней // (красных стерж­ней для ручки);

— разного рода специальные слова — актуализаторы (местоимения, отрицательные или утвердительные частицы): Он что / уже в школу идет? //; Ты завтра / да? уезжаешь? //; Он летом / нет / к нам приедет? //;

— повтор актуальных компонентов: Я по Волге этим летом поеду // По Волге //.

Лексика. В разговорной речи почти нет каких-то особых неизвестных в кодифицированном языке слов. Ее лексические осо­бенности проявляются в другом: для разговорной речи характерна развитая система собственных способов номинации (называния). К числу таких способов относятся:

— семантические стяжения с помощью суффиксов: вечёрка (вечерняя газета), самоволка (самовольная отлучка), маршрутка (маршрутное такси), комиссионка (комиссионный магазин), газировка (газированная вода);

— субстантивированные прилагательные, вычленившиеся из определительных словосочетаний путем опущения существительных: прокатка (прокатный цех), генералка (генеральная репетиция), лабораторка (лабораторная работа), Тургеневка (Тургеневская библиотека);

— семантические стяжения способом устранения определяе­мого: диплом (дипломная работа), мотор (моторная лодка), транзистор (транзисторный приемник), декрет (декретный отпуск);

— семантические стяжения способом устранения определяющего: вода (минеральная вода), Совет (Ученый совет), сад, садик (детский сад), песок (сахарный песок);

— глагольные сочетания — конденсаты (стяжения): окончить (учебное заведение), поступать (в учебное заведение), отметить (праздник), снять (с занимаемой должности);

— метонимии: тонкий Платонов (тонкий том А. Платонова), длинный Корбюзье (здание архитектора Корбюзье), быть на Фальке (на выставке художника Р. Фалька).

Особое место среди лексических разговорных средств занимает имя ситуации. Имя ситуации — это конкретное существительное, которое в определенном микроколлективе может обозначать какую-то актуальную для данного коллектива ситуацию: (в ситуации хло­пот по установке телефона возможно высказывание) Ну как / кон­чился твой телефон? (т. е. хлопоты по установке телефона); В этом году мы яблоки совсем забросили // (заготовку яблок на зиму).

Основной, если не единственной, формой реализации разго­ворной речи является устная форма. К письменной форме разго­ворной речи можно отнести только записки и другие подобные жан­ры. Так, сидя на собрании, можно написать приятелю Уйдем? — и в условиях данной ситуации и соответствующих фоновых знаний (необходимо куда-то успеть) будет ясно, о чем идет речь. Сущест­вует мнение, что все особенности разговорной речи порождаются не условиями ее реализации (спонтанность, неофициальность, пря­мой контакт говорящих), а именно устной формой. Другими словами, считается, что нечитаемые официальные публичные устные текс­ты (доклад, лекция, радиобеседа и т. п.) строятся так же, как и неофициальные спонтанные. Так ли это? Вне всякого сомнения, вся­кий устный публичный текст, не читаемый «по бумажке», имеет свои существенные особенности. Известная исследовательница уст­ных текстов О. А. Лаптева, которой и принадлежит версия об устности как ведущем признаке некодифицированных текстов, спра­ведливо отмечает особый, неизвестный письменным текстам, ха­рактер членения любых устных нечитаемых текстов. Вот ее при­мер фрагмента одной устной лекции:

Э-э /'/ как I после того / как было / в пифагорейской, школе открыто / явление / несоизмеримости / двух отрезков / э-это / в-в математике // возник очень серьезный кризис //' С точки зре­ния I математики / того времени / с одной стороны / все должно было измеряться числами / и таким образом / э / нали­чие I того двух / из двух отрезков / которые нельзя соизмерить / вытекало / несуществование одного из них /ас другой стороны, / было и понятно / что такое ясное / совершенно ясная / и очевид­ная I прежде казавшаяся / абстракция / как скажем квадрат / ну или равнобедренный прямоугольный треугольник / э / совер­шенно I э I ну вот I не выдерживают // ну вот / не выдержи­вают II ну вот оказываются не существующими / / в некотором смысле оказываются несуществующими //.

Однако, несмотря на немалые синтаксические особенности этого текста, вполне правомерным будет предположение о наличии в нем кодифицированной основы. Чтобы перевести этот текст в письмен­ную форму, достаточно осуществить его несложное и очевидное редактирование, ср.:

«После того как в пифагорейской школе было открыто явле­ние несоизмеримости двух отрезков, в математике возник очень серьезный кризис. С точки зрения математики того времени, с одной стороны, все должно было измеряться числами, и, таким образом, из наличия отрезков, которые нельзя было соизмерить, вытекало несуществование одного из них, а с другой стороны, было понятно, что такая прежде казавшаяся совершенно ясной и очевидной абстракция, как, скажем, квадрат или равнобедренный прямоугольный треугольник, в некотором смысле оказывается несуществующей.»

Подлинные разговорные тексты при переводе их на кодифи­цированную письменную основу требуют не редактирования, а имен­но перевода, ср.:

Ты знаешь / вот это производственное обучение II Сашка просто молодец // Он оке на этом / радио какой-то // Транзис­тор у нас испортился // Он все там вынул-вытряхнул II Думаю I ну! А сделш1 II Все // Говорит-играет //

Вот возможный письменный перевод этого текста:

Производственное обучение очень много дает в практичес­ком плане (много дает человеку, очень полезно). Саша занимается радиоделом (специалист по радио, на радиопредприятии). И достиг больших успехов. Вот, например, у нас испортился транзистор. Он его весь разобрал. Я думала, что он и собрать не сможет (что он его сломал). А он все собрал и исправил. И приемник теперь исправно работает.

Легко видеть, что в переведенном тексте сохранен только смысл, грамматическая же и лексическая основа оригинала и перевода совершенно различны.

Итак, с точки зрения языковых особенностей следует разли­чать устные кодифицированные и некодифицированные разговор­ные тексты.

Какое же значение для культуры владения языком имеют из­ложенные сведения о языковых характеристиках разговорной речи? Только одно: в условиях разговорного общения не надо бояться спон­танных проявлений разговорной речи. И, естественно, надо знать, что это за спонтанные проявления, чтобы уметь отличить их от ошибок, которые, конечно же, могут быть и в разговорной речи: неправильные ударения (начать, средства), произношение (про­сторечное наварситет вместо университет), морфологические формы (ихний вместо их) и т. п. Широко распространенное убеж­дение в том, что культурные люди должны говорить во всех случа­ях так же, как и пишут, является в корне ошибочным. Если следо­вать этому убеждению, то легко попасть в положение тех «героев», о которых с большой иронией писал К. И. Чуковский в своей знаме­нитой книге о языке «Живой как жизнь»: