Мой пограничный сын - история Димы

(Ребенок восстановлен)

Автор Надежда Чакова

Наша история не типична, ибо я начинала биокоррекцию с ребенком, когда его проблемы были абсолютно незаметны другим людям и состояние моего сына Димы было таким, до которого многие мамы аутят мечтают дойти. Иногда, читая на сайте сообщения других мам, я понимаю, как нам повезло, хотя повезло ли? Но я все-таки решила написать, так как думаю, что мой рассказ сможет подтолкнуть тех, у которых детки без диагноза, но некоторые симптомы заставляют родителей задумываться о каких-то мелочах и их страшит путь диеты и биокоррекции. Такие родители спрашивают себя: «А наше ли это? Ведь ребенок смотрит в глаза, тянется к людям, но вот характер, наследственность, аллергии — все это другого плана». Почитайте и подумайте, ведь и мой сын тянулся к людям и в глаза смотрел, но ....

В 25 лет я наконец забеременела — ждала этого момента два года. Но недолгим было наше счастье — очень скоро у нас начались проблемы. У меня появилась такая сильная сонливость и усталость, что пришлось уволиться с работы. Несмотря на постоянную угрозу прерывания беременности, меня сильно беспокоил тот факт, что малыш двигался постоянно; иногда его движения были похожи на судорожные. Но родился мой сынок всего на 10 дней раньше срока, с нормальным весом и ростом, только очень возбужденным. Принесли мне его только через сутки. Чтобы снять эту возбужденность, в роддоме Диме сделали укол фенобарбитала, который не помог и со словами «вы будете «дружить» с неврологами», сделав все положенные прививки, нас выписали домой.

Вот тогда и начался самый настоящий кошмар: ребенок орал четыре месяца подряд - днем и ночью, начались судороги ручек и ножек, тремор подбородка. Мы сменили пять педиатров и когда начали выполнять назначения последнего — пробиотики, ферменты, валерьянку — Дима чуточку успокоился. Невропатологи с нами «дружить» не захотели, а в два месяца по совету педиатра я перестала кормить его грудью, потому что очень ему было плохо от моего молока. Знать бы мне тогда о БезГлютеновой и БезКазеиновой диете—не писала бы я это все сейчас.

С первых дней прикорма начались аллергии. Принимали Диазолин, Линекс, Креон, Бифиформ и что-то еще (уже и не помню), сидели на исключающей аллергены диете. До года он мог есть белый рис, гречку, сыр, компот из кураги, кабачки, лук, свеклу, капусту, картошку и печенье «Мария». Физически сынок развивался хорошо, но его усиленный аппетит меня беспокоил. К тому же спал он плохо и отставал немножко в интеллектуальном развитии, как-то слишком много хохотал, но к людям тянулся. Слово «мама» начал говорить с восьми месяцев, а «папа» сказал в десять месяцев, но спустя месяц это слово пропало. Очень сильно боялся щекотки - такое впечатление, что куда не дотронься - ему щекотно. Через несколько часов после езды в машине начинал орать и тогда орал без остановки два-три часа. С этим справится нам помогала ношпа.

Когда Диме исполнился годик, мы переехали в США. За три месяца до нашего переезда педиатр, которая говорила, что Димке нельзя делать прививки, сказала, что в США без них она нас не отпустит и влепила ему три АКДС и три полно (по одной в месяц). После каждой прививки у сына на подбородке открывалась сильная рана, которая только начинала проходить — тут же становилась еще больше после последующей прививки. Так мы и повезли Диму с этой ужасной раной, из которой сочилась сукровица. Через три Дня нашего пребывания в Штатах у сына прошли все признаки аллергии и зажила рана на подбородке, но на четвертый день все вернулось, т.к. я начала готовить ему еду из обычных продуктов. Когда же я сменила продукты на органические, выращенные без удобрений и химикатов, ситуация более или менее стабилизировалась.

В 14 месяцев Дима подхватил кишечную инфекцию, и на приеме у педиатра ему влепили все недостающие прививки, в том числе и ММR.

В полтора года он становится раздражительным, не любит взрослых, за исключением близких друзей, а к детям, наоборот, пристает, обнимается, как-то неестественно себя ведет, но это все списывается на недостаток общения с другими. Также начинает крутить колеса, с игрушками играет лежа на полу; ему нравится наблюдать за паровозиком, катать машинки, но зацикленности ни на чем нет, очень легко удается его отвлечь от какого-либо занятия. Просыпается в плохом настроении, речь о-о-очень бедная, точнее, ее почти нет, и это все опять же списывается на то, что мальчики развиваются медленнее, чем девочки, и говорить начинают позже — ждем!

Я знала много случаев, когда дети не разговаривали до трех лет, а потом были отличниками в школе. Но я не знала, что мой сынок не только не разговаривает, а не совсем понимает обращенную речь, он не имитирует и до него не доходит то, что приходит к другим деткам само собой, без каких-либо объяснений.

С двух до трех лет жизнь Димки полна стрессов: моя беременность, поездка на Украину, рождение сестренки, приезд бабушки и самое главное — прививка от гриппа. Ребенок превращается в отчаянного забияку, иногда становится агрессивным, неуклюж, нет чувства края вещей, с детками играет как-то жестко, частые перепады настроения. Также меня настораживает тот факт, что сынок может наблюдать за чем-то (работа бульдозера) очень долго, стоя на одном месте и почти не проявляя никаких эмоций.

В два с половиной года у Димы, наконец, появилась хоть какая-то речь. Смогли ввести много продуктов: молоко, огурец, цветную капусту, брокколи, арбуз, банан, киви. Самыми сильными аллергенами оставались морковь и яблоки, но молоко он пил литрами.

Несмотря на все вышеперечисленные проблемы, сын смотрелся как нормальный ребенок, но с характером. Вот борьбу с этим характером мы и начинаем, свято веря, что правильное воспитание все исправит. Мы начинаем ходить с ним в разные кружки, на разные программы и читаем массу педагогической литературы. Надо сказать, что мы его старались воспитывать разными методами еще примерно года три, но он почему-то не поддавался воспитанию.

Я была на седьмом месяце беременности и неважно себя чувствовала, поэтому мы с мужем решили отдать Диму в садик.

Первая моя ошибка была в том, что послушав «добрых» людей, а не свою интуицию, я оставила Диму первый раз в садике на целый день. Он сразу, увидев деток, побежал к ним играть, а я за это время ушла. Сейчас я могу себе представить, что почувствовал мой ребенок, когда увидел, что мама оставила его в совершенно незнакомом месте с незнакомыми людьми, но тогда педагоги, моя беременность и усталость сыграли свою роль. В этот день я забрала Диму всего грязного от слез и с обделаными штанишками, хотя без памперсов он уже обходился целый год.

К садику Дима так и не привык. С каждым днем все становилось хуже и хуже: сначала он перестал играть с детками, крутился только возле воспитательницы и все время просился на руки, потом перестал есть, а потом перестал ходить в туалет, держал все целый день. Дома я заметила, что он начал боятся закрытого пространства, особенно нервничал в ванной. Уже намного позже я узнала, что в садике детей наказывали по американской манере, закрывая их ненадолго в офисе или в туалете. Да и воспитательницы там менялись каждый день. В это время и появился у сына «друг-невидимка». Он водил его за ручку, иногда разговаривал с ним, и каждый раз, когда мы куда-то ехали, кричал, что мы забыли взять Кевина и он плачет в доме. Несколько раз мы возвращались домой забрать Кевина, но потом мой муж сказал, что Кевин умеет быстро бегать и, если мы его забыли, он будет бежать за машиной. Тогда Дима успокоился.

Через два месяца мы забрали ребенка из садика, но стресс от пребывания там у него оставался долго.

Я до сих пор не понимаю, как я могла так поступить со своим ребенком, почему поддалась на уговоры других, ведь чувствовала же, что это неправильно, почему не испугалась этого несуществующего друга. Но с другой стороны, детская психологическая литература в изобилии дает такие примеры, вспомним Малыша и Карлсона, который живет на крыше. Психологи утверждают, что такие примеры указывают на нехватку внимания со стороны взрослых.

Я начала уделять Диме больше внимания. Я играла и занималась с ним, но я не могла избавиться от чувства то, что я не могу ответить на простой вопрос: «Знает ли мой ребенок цвета и фигуры, которые мы учим постоянно?» Дело в том, что в один день он не может ничего повторить, на другой день назовет два-три цвета или фигуры правильно, потом опять забудет, а через неделю расскажет даже то, чему я его не учила. Создавалось ощущение, что он просто не хочет порой отвечать. Еще отмечается какая-то странная цикличность в поведении—два-три месяца плохого поведения, а потом две-три недели у Димки апатия, на замечания реагирует спокойно, даже слишком спокойно, как будто ему все равно.

В четыре года мы отдаем сына в подготовительную школу, но в группу трехлеток из-за слабого английского. Чувствует он себя там комфортно, речь чуточку улучшается, так же как и поведение, но уже четко видны следующие симптомы (мы, конечно же, тогда не понимали этого):

— очень тяжело с Димой играть — все время надо угадывать его ход мыслей, иначе он сильно раздражается. Такое чувство, что ему нужно только наше присутствие, а не контакт. Если проигрывает, то очень сильно расстраивается;

— часто плохое настроение, иногда хохот без причины и кривляние;

— начинаются депрессии;

— после дневного сна орет 15-20 минут и не может объяснить, почему, а успокоить его невозможно;

— проблемы сенсорики: повышенная чувствительность к боли, к температуре окружающей среды и т. д.;

— очень часто болеет, но самое странное, что болеет бронхитом каждые три месяца, как по графику.

Из-за того, что ребенку уже 4.5 года, его странности и плохое поведение трудно объяснить. Если раньше мы могли сказать (и часто сами в это верили), что ребеночек, мол, не выспался, голодный, зубки режутся и тому подобное, то сейчас что скажешь? А он на больного не похож, а похож только на плохо воспитанного, непослушного и избалованного ребенка.

После рождения дочери (Диме было 3 года) до нас с мужем дошло, что с ним что-то не то и наконец-то мы имели возможность сравнить и понять, что дело далеко не в том, что все дети разные. У нас появилось ощущение, что Диме нужна помощь. Естественно, мы сразу же обратились с нашими опасениями к врачу, на что он ответил, что каждый развивается по-своему, а Димку мы просто неправильно воспитываем, два иммигранта просто не понимают принципов свободного воспитания. То, что ребенок болеет часто, его вообще не заинтересовало, ведь другие дети еще чаще болеют. Дальше мы к врачам не приставали, так как знакомые нас напугали, что если поставят какой-то диагноз, то обязательно посадят на медикаменты. Мы с мужем решили, что медикаменты давать не будем и оставили все как есть.

Не знаю, где бы мы сейчас были и с каким диагнозом сидели, так как Димке становилось все хуже: «выход в люди» с сыном становился стрессом для нас — никогда не знали, чем все обернется. Перед тем, как куда-то идти, мы очень тщательно обдумывали: «А стоит ли?» Жизнь с Димой была как на мине — никогда не знаешь, когда она взорвется.

Справедливости ради надо отметить, что были и положительные моменты:

—хоть от сверстников он отставал и в речи, и в развитии, но речь все-таки улучшалась;

— удалось ввести очень много продуктов, даже тех, на которые раньше была сильная реакция: яблоки, морковь, некоторые неорганические продукты — сбывалась моя мечта жить как все;

— к детям сын очень тянулся, были у него даже друзья, но при этом кроме пряток и уличных игр, он ни во что играть с ребятами не умел;

— он всегда обожал свою сестренку, несмотря на все ее проделки, и очень любил маленьких детей и умел с ними играть. Оставить Диму с годовалым малышом на некоторое время без присмотра не было проблем;

— часто можно было с ним договориться.

Но в августе 2007 года с нашим сыном происходит что-то страшное — у него начинаются провалы в памяти. Сегодня он не может вспомнить, что такое квадрат, а завтра что-то еще, послезавтра что-то новое. Мы с мужем не на шутку перепугались, так как хорошо понимали, что сын не врет, не играет с нами, а всеми силами пытается вспомнить то, что забыл. Это даже не было похоже на обычное забывание, потому что когда мы ему напоминали, он тут же забывал опять и не мог вспомнить, иногда дело доходило до слез.

Тогда мы наконец сделали то, что надо было сделать уже давно — мы пошли к альтернативному врачу и он очень доступно нам объяснил связь между аллергиями, непереносимостями, проблемами пищеварения и поведением, сенсорикой и всем остальным.

В это же время я случайно познакомилась с мамой аутенка, который уже почти год был на биокоррекции и диете. От нее я узнаю о симптомах аутизма, а точнее о том, как проявляет себя спектр аутизма, и до меня начинает доходить, что мой ребенок непослушный не потому, что он плохой или у него неправильное воспитание, а потому, что он зачастую не понимает, чего от него хотят. Я тогда начинаю ему объяснять и «показывать на пальцах» элементарные вещи и он начинает слушаться. У меня шок от того, что я не чувствовала собственного ребенка.

От этой же мамы я узнаю о сайтах, посвященных аутичным проблемам, и тону в потоке информации. Мучает один вопрос: «Но ведь мой ребенок не аутист, в глаза-то смотрит, к людям тянется. Наше ли это?»

Косвенный ответ на этот вопрос мне дал наш новый педиатр, рассказав о взаимосвязи кишечника и психологии и сказав, что нам нужна специальная диета, а какая именно — он скажет после сдачи анализов. О том, какая Диме нужна диета и как ее вводить, я уже знала, никакие анализы меня уже не волновали. Решение было принято: садимся на диету.

Раньше я ведь не знала о вреде запретных продуктов, а теперь, зная, не могла их больше давать. Но как посадить на такую жесткую диету пятилетнего соображающего ребенка? Хоть он почти всю жизнь был на какой-то диете, но на данный-то момент он уже все ел. В общем, не долго думая, я все-таки решила попытаться с ним поговорить и на следующее утро я сказала сыну: «С сегодняшнего дня ты садишься на диету и очень многое тебе нельзя будет кушать», — на что он, к моему большому удивлению, ответил: «Это чтоб я себя лучше чувствовал?»

Только тогда я по настоящему поняла, как моему ребенку плохо. Он в свои пять лет чувствовал, что ему нехорошо, и был готов отказаться от своих любимых яблок, макарон, молока и многого другого. Чтобы сыну было морально легче с этим справиться, я начинаю БГБК диету вместе с ним.

На диету садимся за один день, потому что, во-первых, возраст сына не позволял мне ошибаться, а во-вторых, меня начало преследовать чувство, что я уже собственными руками отравляю свое же сокровище.

Первую неделю мы оба испытывали сильную «ломку», но это мне говорило только о том, что диета введена правильно и она нам нужна.

Я сначала многого не понимала и думала, что за год я вылечу сына, поскольку, в основном, собиралась его лечить от аллергий, но чем больше я вникала в биокоррекцию, тем больше я понимала, насколько все запущено. А узнавая в поведении сына симптомы аспергера, не раз впадала в депрессию.

Во время ввода диеты и биокоррекции мне очень во многом помогла та мама аутенка. Она мне показала, где и какие покупать продукты, какие заказать первые добавки и отвечала на все мои «вопросы новичков». Я этой женщине буду всю жизнь признательна за то, что она для нас сделала. К сожалению, наши пути потом разошлись.

Сразу после введения диеты у Димы улучшился сон, и он стал просыпаться в хорошем настроении. Стал менее раздражительным, ушла проблема запоров и перестал болеть бронхитами.

В это же время я показываю сына разным врачам, с надеждой получить диагноз. Но дальше, чем «иной ребенок», дело не пошло. У Димы многие симптомы совпадают с СДВ (синдром дефицита внимания), но врачи говорят, что они недостаточно сильны для постановки диагноза. Логопеда нам тоже не дали, так как оказалось, что Диму понять можно, а то, что отстает речь (как и интеллектуальное развитие) на пару лет, это не так уж страшно. Единственную услугу, которую удалось получить — это обучение родителей как общаться с особыми детьми. На этом обучении я научилась делать сенсорную диету, и сыну она очень помогает справиться с болевой чувствительностью. А насчет диагноза я успокоилась — ведь сама вижу проблемы, так не диагноз же мне лечить.

Итак, будучи полгода на диете и введя базовый протокол, я поняла, что дальше двигаться сама не могу. Дело в том, что на то время я не владела достаточной информацией, а ребенку, несмотря на положительные изменения, было плохо — он все время худел, пропал аппетит и выглядел неважно, а о кандиде, отводе токсинов и о многом другом я не имела ни малейшего представления. Единственное, что я понимала, это то, что к хелированию или антивирусной борьбе мой сын не готов. Поэтому мы с мужем решили попытаться работать с врачом. Мне как-то сразу не хотелось иметь дело с любым ДАН!ом, только с профессионалом.

Мы обратились к тому, кому, родители на англоязычных форумах давали хорошие оценки, и, к большому нашему удивлению и счастью, он нам не отказал. Но имея за спиной пятилетний опыт работы с врачами, я понимала, что работая с ним — это не означает, что можно расслабиться и сидеть сложа руки, тем более, что он сам все время подчеркивал, что мамы — это не статисты, а актеры в пьесе про аутизм.

Мы платим кучу денег и сдаем кучу анализов и ДАН! меняет наш протокол и назначает антикандидную терапию.

Диме на антипротоколе становится намного лучше, но он совершенно не растет, все еще теряет вес. Протокол меняется, а потом дополняется еще два раза (на основании анализов, конечно).

Весь первый год мы работали над тем, чтобы Дима стабилизировался, иначе, по мнению врача, нельзя проводить никакие серьезные терапии. Мы всеми силами стараемся, чтобы Дима перестал худеть и начал расти. Мы бьемся, чтобы у него был хороший аппетит, а также «усиленно» ведем борьбу с патогенами. Я специально взяла слово «усиленно» в кавычки, потому, что мы сдавали очень много анализов и очень часто высеивали разную гадость, вплоть до синегнойной палочки, но всегда все патогены были чувствительны к Каприцидину и толокнянке, а медикаменты ДАН! не хотел нам назначать из-за токсичности. Вот и старались мы побороть эту гадость натуральными средствами. Только первый антипротокол был сделан с Дифлюканом. На Каприцидине я видела сразу результат, а вот толокнянка не работала вообще, но я продолжала ее давать, потому что так показывали анализы и такую рекомендацию дает врач. Авторитет моего ДАН! был для меня в это время решающим.

Сразу хочу сказать, что все мной написанное относится только к моему опыту, поэтому не является рекламой или антирекламой ДАН! докторов. Многие не могут работать сами особенно в начале, это сейчас есть сайт «Аутизм. Помощь родителям», где могут дать совет и структурированную информацию.

В общем, за год мы все-таки достигли цели — состояние Димы стабилизировалось, он набрал вес, начал расти и чувствовал себя намного лучше.

За этот год мы потратили такую сумму денег на лечение, за какую наши друзья купили кабриолет. Проблема была в том, что никакие анализы, и тем более оплата ДАН!, которая стоила меньше, чем добавки с анализами, нашей страховкой не покрывалась.

В начале 2008 года я попадаю на форум «Аутизм. Помощь родителям» и читаю его с «квадратными» глазами. Не буду врать, у меня ушло несколько месяцев, пока я «въехала», о чем тут говорят, потому что информация здесь очень отличалась от той стереотипной, которая встречалась мне раньше.

Под конец первого года мы начинаем АLА (альфа-липоивая кислота). Даю сначала, как рекомендует ДАН! — два раза в день. Сразу появляется всплеск энергии и уходит потребность в дневном сне, но потом как-то этот результат начинает потихоньку уходить. Я пробую давать АLА по протоколу Катлера и снова получаю хороший результат, который уже никуда не девается.

Вот тут я начинаю сомневаться в абсолютных знаниях ДАН! докторов.

Месяца через три после этого с великим трудом вводим ЛДН (налтрексон) — в виде крема, разработанного врачом МакКандлесс, и получаем сильный прогресс. И я, и наш ДАН! рады. Но тут от одной мамы я получаю информацию о чудодейственном средстве. Проявив верх недальновидности, я по собственной инициативе добавляю озонированные масла, и все летит коту под хвост. От достигнутого прогресса остаются одни только воспоминания.

Так начинается наш второй год совместной работы с ДАН!.

Я уже многому научилась, а главное поняла, как распознавать признаки разрастания кандиды, вплоть до «первых звоночков». Также я научилась подбирать средства, которые на нее действуют — без анализов, по симптоматике. Все это без конца рассказывают на сайте, где я теперь бываю каждый день.

Но мне не дает покоя ртуть, которую я подозреваю как главную причину наших несчастий. По моей настоятельной просьбе ДАН! выписывает направление на анализ порфиринов во Францию, хотя я могла послать этот анализ сама, но стереотипность мышления мне мешала и я хотела, чтобы ДАН! принимал решение по анализу. Пришел анализ, который также, как и анализ волос, показал среднюю загрузку ртутью.

После этого анализа наш ДАН! рекомендовал попробовать OSR (один из хелат-агентов), говоря, что у Димы как раз тот случай, когда его надо применять. Я не стала давать ребенку этот препарат просто ввиду его новизны и малоизученности. Под моим напором врач выписывает хелат-агенты в виде свечей ДМСА и ДМПС поочередно, чтобы посмотреть, какой препарат лучше пойдет.

На хелировании я вижу хорошие результаты. Таких результатов не было достигнуто ничем и мне это говорило о том, что мы на правильном пути. Но через несколько месяцев эту терапию нам пришлось отложить из-за сыпи.

У меня появляется стойкое состояние краха, ничего не помогает, и я понимаю, что надо думать и делать все самой. Я активнее включаюсь в работу сайта «Аутизм. Помощь родителям» и многое для меня открывается с другой стороны.

Вначале 2010 года я принимаю решение прекратить работать с ДАН!. Это решение далось мне нелегко, но, проанализировав нашу работу, я пришла к выводу, что каждый раз, когда Диме было плохо, мы только сдавали анализы стула, делали другие дорогущие тесты и по результатам добавляли необходимые добавки. Причиной каждого отката было разрастание патогенов, но в основном кандиды. Когда я научилась сама распознавать их разрастание и подбирать добавки, я смогла справляться с этим сама и видела симптомы много раньше. Самый последний анализ стула мы сдавали при вводе ЛДН, и он не показал никаких проблем, а Диме было реально плохо. Его состояние я описала врачу, но он сказал, ссылаясь на результаты анализа, что проблем нет, все хорошо. Плюнула я тогда на все и ввела свой антикандидозный протокол, после которого сыночку стало намного легче. Так что больше на доктора в таких вопросах я не полагалась.

Рекомендованные врачом дозы препаратов были всегда огромными. Хорошо, что я уже была осведомлена о том, что вводить надо по одному препарату и максимум одну добавку в три дня, да и безопасные дозы хелаторов уже были известны. Мальчика одной моей знакомой (они тоже были пациенты того же врача) так «колбасило» после хелирования, что я начала с очень малых доз. Даже на таких маленьких дозах у Димы со временем появилась сыпь, и я предполагала, что проблема не в самом хелировании как таковом, а в методике, дозировке. На что наш ДАН! посоветовал сделать анализы мочи и посмотреть, что он покажет.

Результаты были странными - оказывается, Дима выводил больше металлов сам, чем с хелатором, и на этом основании ДАН! настоятельно потребовал прекратить хелирование и начинать OSR. Будто бы тот поднимет низкий уровень глютатиона и организм будет выводить металлы сам. Но я видела, что ребенок прогрессирует, несмотря на увеличивающуюся сыпь, и хотела, чтобы регулировались только дозы хелат-агентов, как у Катлера, чтобы закрепить эффект и убрать сыпь. Но, как известно, авторитет врача всегда довлеет, я начинала сдаваться и даже купила у этот злосчастный OSR. Но что-то мешало мне начать давать его ребенку, и я засыпала врача множественными вопросами о препарате. В общем, мы сошлись на том, что сделаем сначала анализ на уровень глютатиона, как и рекомендует другой ДАН! доктор Халей.

У Димы глютатион оказался в норме, но наш доктор хотел видеть цифры побольше и сказал, чтобы мы продолжали еще какое-то время давать OSR. Меня это немного смутило. Я не поняла, почему он решил, что я даю OSR, если я все время писала, что боюсь его ввести. Скажу, что проблема OSR была последней каплей. Мало того, что я перестала доверять анализам, мне было неприятно, что врач, который ведет моего ребенка по переписке, не помнит, о чем я ему писала, и как-то даже халатно ко всему относится. Получается, что, если бы я сама сразу согласилась на OSR, то никогда бы и не узнала, что Диме он не нужен, потому что глютатион у него в норме.

А главное, ДАН! никогда раньше не говорил о том, что надо убрать все препараты, поднимающие уровень глютатиона, если таковой в норме. Иными словами, врач не давал мне исчерпывающей информации для того, чтобы я могла самостоятельно сделать выбор из всех его рекомендаций. Конечно, пациентов у врача — тысячи, и, может быть, один случай врачебной ошибки на тысячу пациентов не сможет сильно навредить репутации, но этот случай мог оказаться моим сыном, а он у меня — один.

В общем, я не считаю нашего ДАН! доктора некомпетентным, но оставаться его пациентом я больше не видела смысла. С форумом «Аутизм. Помощь родителям» я переросла те проблемы, что держали меня возле ДАН!. И несмотря на то, что я была ему за многое благодарна и никогда бы не справилась сама в первый год, продолжать не имело смысла.

Кстати, моя знакомая сделала то же самое, но об этом я узнала недавно.

И поскольку мы остались без врача, я решила проанализировать всю ситуацию сама. Все крема и хелаторы, кроме АLА, я убрала. Спасибо администрации форума за помощь в распознании врага, который был виновником нашей сыпи. И как ни смешно, но начала я с основы — диеты. Пересмотрела весь Димин скудный рацион и убрала кое-какие продукты, особенно полегчало ему после отмены амаранта. Следующим шагом было введение раздельного питания. Мне показалось это очень логичным шагом, учитывая все еще большие проблемы с кишечником даже после двух лет биокоррекции.

Я продолжила хелирование с АLА, и мой сын стал почти таким же, как был до моих экспериментов с озоновым маслом. Но Дима все еще совершенно не хотел контактировать с детьми.

В это же время я ввела антивирусный протокол с Вирастопом. Какое-то время мой мальчик чувствует себя неважно, а потом, как будто свет возник в окошке, он начал приходить в себя. Раздражительность немного поутихла или стала контролируемой, исчезло хождение на носочках, продолжилось интеллектуальное развитие.

Именно на антивирусной терапии мой сын начал перевоплощаться.

Дима наконец-то начал рассказывать о своих чувствах, что очень облегчило нам обоим жизнь. Пошел такой прогресс интеллектуального развития, что многие начали говорить о том, что мой сын развит не по годам.

Самое главное — мне удалось снять некоторые добавки, и Дима мог совершенно спокойно обойтись без них какое-то время, если посылка с препаратами не приходила своевременно.

Дима стал не только много читать, но и рассказывать о прочитанном — раньше с этим была большая проблема. Он стал рисовать и писать истории, и вообще мне стало интересно с ним разговаривать. Мне иногда кажется, что это просто сон.

Мой сын не только говорит хорошо по-английски, но и стал говорить дома на украинском, нашем языке общения дома.

Самое главное, что меня волнует сейчас, и из-за чего я не могу сказать, что мой сын полностью восстановлен — это состояние Диминого кишечника. По определению Даны, которая восстановила сама своих четверых детей, мой сын восстановлен по развитию, но мы еще далеки от биокоррекционного восстановления, и потому я буду продолжать держать Диму на такой жесткой диете. Но я не прекращаю работать и с уверенностью смотрю в будущее.

История Мити

(Ребенок уверенно идет вперед)

Автор Татьяна Хлыбова

Митя родился 12 октября 2004 года. Все окружающие им любовались: ладно скроен, улыбчивый, подвижный, смышленый и общительный бутуз. Абсолютно никаких физиологических и поведенческих отклонений, отзывчивый, веселый. Прививки по графику. В шесть месяцев сел, в девять начал вставать с опорой, в десять первые шажки, гуление и лепет — все, как по часам. Как по часам и прививки. В десять месяцев Митя перенес ОРВИ: температура сорок, герпесное обсыпание по горлу и госпитализация в инфекционную больницу.

Через две недели после выписки сделали прививку АКДС по графику. Я даже не подумала, что ребенок ослаблен после болезни, а врачи меня не предупреждали. Никакой реакции на прививку. Только небольшие изменения в пищеварении — стул оставался ежедневным, но приобрел консистенцию каши. Слова все были по возрасту: «мама», «папа», «баба», «дядя». Ходил больше, чем ползал.

Из дневника детей, что я веду постоянно с момента рождения старшей дочери:

Осень 2005года.

Мите один год. Новые слова «открой», «крутится», «включи», др.; как коровка говорит — «му», как кошечка говорит — «мяу»; все еще подвижный.

Зима 2005-2006год.

Такая юла! Все ему и везде надо! Если не по его — крик и натуральные слезы. Если все хорошо, то улыбка его смягчает даже сердитую маму. Полдня может ковыряться с новыми машинами и старым велосипедом. Интересно, что у него в голове творится?.. Сшибает углы в квартире: ничего не видит, если думает о чем-то. Зато долго теперь общается с книжками: тычет пальчиком, водит по картинкам, гулит что-то. Говорить упорно не хочет.

Весна 2006года.

Мите полтора года, но он совсем не похож на Катю (сестренка на год старше Мити): она хоть слушает и делает что-то, а он вообще ноль внимания — не дозовешься. Не говорит практически ничего. Он как будто живет в своем мире, в котором иногда появляется дискомфорт: голод, холод, в штаны «надул», мультик кончился, ударился — тогда он зовет: «Мама» или: «Клюти» («включи»).

Лето 2006года.

Всей семьей переезжаем в другой город. Мите 1 год и 8 месяцев. Любимое занятие — крутить колеса у перевернутого самосвала. Речи нет. Часто и подолгу крутится на месте. В глаза не смотрит. Блуждающая улыбка. Не отзывается на имя.

Осень 2006года.

Мите два года. Ребенок «чужой». Метания по врачам и детским центрам описывать не буду—не удивят тех, кто знаком с ситуацией. Частный психолог увидел аутизм. Я стала собирать информацию по этому недугу в России. До трех лет диагноза не ставят, а следовательно, и лечения у нас нет. Прошло еще некоторое время метаний и напрасных финансовых трат...

Трудно понять, что творится с нашим мальчиком: перестал отзываться на имя, почти не играет, мнет свой писюн. Мы надеемся, что это просто переходный период — так называемое взросление.

Зима 2006-2007года.

Мите 2 года 5 месяцев. Развития нет. Гиперактивность. Стереотипия в высшей степени. Дневного сна нет. Нарушен ночной сон. Из бытового самообслуживания - только ест и пьет сам. Все это время ходим на занятия у психологов в различных детских центрах.

Трудно назвать занятиями эти крики и сползания под стол, убегания и плачи.

Весна 2007года.

На занятия больше не ходим — последние три занятия через силу прошли с криками и плачем, поэтому решили пока не ходить.

Осень 2007года.

Мите три года. Проходим обследование в психдиспансере с применением лекарств (ноотропы, психотропы, прочее). Эффект — появилась легкая заторможенность, а проблемы как были, так и остались.

Весна 2008года.

Мите 3 года и 3 месяца. Убираю все лекарства. Едем на дельфинотерапию. Эффект от десяти сеансов — счет от 1 до 10 по часовому циферблату. Все остальное осталось как было, но это моя оценка происходящего сейчас, а тогда считала, что это именно то, то нам дало и речь, и подвижку, и собиралась ехать еще.

Апрель 2008год.

Я зарегистрировалась на сайте «Аутизм. Помощь родителям», попробовала ввести диету, но в диету я не верила сама и не держала диету жестко, поэтому все бросила. Но как-то что-то там меня зацепило, и в октябре 2008 года я вернулась на сайт и уже ввела диету по-настоящему.

Самое важное и стоящее начинается как раз с этого времени и я пишу на форуме в октябре 2008: «Хочу поделиться новшеством. Диман стал с интересом на лица смотреть. Поет Катя песню, а Митя на ее на губы, глаза — на все лицо с интересом смотрит! Закончила петь - требует «продолжения банкета»...

Прогресса действительно хочется быстрого и немедленного... Каждый месяц - что-то маленькое, неуловимое в поведении, в общении, в интеллекте — если не запишешь, забудешь и кажется, что все стоит на месте. Я периодически записи поднимаю, видео смотрю: да, есть прогресс! Смотрю, чтобы не упасть духом и не махнуть рукой на все (так тянет периодически руки сложить и крест поставить).

Живу этим форумом потому, что больше неоткуда поддержку и информацию черпать. Пока неоткуда. Надеюсь, что это только ПОКА. Да, а вы стали моим вторым домом».

Итак, Мите четыре года. Мы на БКБГ диете, вводим натуропатические добавки (базовый список - не весь), вводим поддержку печени. Эффект начала диеты: регулярный стул, иногда оформленный (со временем он нормализовался, так что не буду больше про него упоминать). Появляются слова, но безотносительно к ситуации. Появляется обратная связь, реакция на собственное имя. Никакие занятия результата не дают в этот период. Единственное, что у Мити идет «на ура» — занятия в бассейне. Он может кое-что повторить за тренером во время гимнастики, но и то — только с помощью мамы, которая стоит за его спиной и машет его ногами и руками. В воде Митя ныряет как рыба и выходить из бассейна без крика он научился только спустя год посещений бассейна.

Февраль 2009 год.

Я уже четко понимаю, что каждый прокол в диете дает регресс в поведении. Бдение ежеминутное! Что радует — слушаться стал как шелковый. Правда, появились кратковременные истерики с воплями и валянием по полу или земле — долго не истерит, т.к. не ругаю и не уговариваю в это время. Чистой воды манипулирование.

Пару-тройку недель назад появилась вредная привычка - грызть ногти, но она идет на убыль — слушается, убирает пальцы изо рта по моему требованию.

И стал сам одеваться: сам берет носки — надевает, потом футболку, штанишки...

Не могу объяснить себе, с чем связать его маниакальную ко мне привязанность в последнее время. Как только он видит, что я надеваю уличную одежду или просто переставляю боты у входной двери — начинает тревожно бормотать по-своему, хватает свою уличную одежду, напяливает куртку... - короче, «готов к труду и обороне!» В общественном транспорте без меня не садится - должна сидеть рядом или вообще держать его на коленях... Как няне, так и папе когда они приходят в дом начинает махать: «Пока-пока!» и держать меня за руку — вдруг уйду. Сегодня няня начала переодеваться, чтобы уходить — Митя побежал и услужливо принес ее шапку...

Еще из интересного: стал больше играть с сестрой, драться... Вчера разглядывал ее куклу: трогал глазки, заглядывал в ротик... Сегодня взял этого огромного пупса и считает пальчики: ади, два, три..!

Да, научились, наконец-то, сжимать кулаки! Игра с мячом стала осмысленной — бросает в руки. В бассейне у него вообще прет соображаловка: на гимнастике уже три упражнения повторяет за тренером без моей подсказки, в воде СЛУШАЕТ указания и похвалу; четыре занятия назад сняли нарукавники — сам держится на воде и НЫРЯЕТ с головой и открытыми глазами под воду; в туалет просится из воды.

Вот столько всего за месяц.

Ну вот, а в субботу везем мы нашего мальчика к бабушке с дедушкой на целых три недели — будет проходить магнитно-резонансное лечение.

В апреле мы съездили на еще один такой курс. Я искренне верила, что это даст нам лучшие результаты, чем просто биокоррекция.

С момента начала диеты и биокоррекции (ноябрь 2008 года) и до момента, когда стало ясно, что Митя уже готов к восприятию занятий (август 2009 года), мы провели несколько курсов натуропатам, направленных на решение митохондриевых нарушений, вирусной загруженности; ввели на постоянную основу поддержку печени, провели девять сеансов барокамеры, начали хелирование (по тесту волос у Мити большой дисбаланс металлов и минералов, очень повышены уровни свинца, алюминия, серебра, проч.).

Быстро время идет, вот Мите пять лет. Месяц как проводим раунды хелирования DMSA по протоколу Э. Катлера. Очень явные изменения в поведении, общении, обратной связи — такое ощущение, что ребенок просыпается от тяжелого сна. Появилась речь в виде эхолалии.

На сайте наш администратор Тамара Кимельман начала дистанционный курс АВА и я решила попробовать.

Два месяца, как я веду занятия с Диманом по системе АВА. Большая ответственность и концентрация требуется и от меня, и от него, но и отдача тоже большая. Вот мой отчет за первые два месяца: