ВВЕДЕНИЕ, ИЛИ ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ РАССУЖДЕНИЯ О ТОМ, ЧТО ТАКОЕ ФИЛОСОФИЯ 42 страница

 

Обращаясь к этической традиции античности, мыслители эпохи Ренессанса делают попытку возродить эпикуреизм, считавший высшим благом наслаждение. Так, мыслитель позднего Возрождения Эразм Роттердамский в своих этических построениях исходит из требования не нарушать ни в чем меру, ибо соблюдение меры обеспечивает стабильность человеческой жизни. Этика Возрождения декларировала идею принципиального равенства людей независимо от их положения в обществе и происхождения.

 

Попытка построения безрелигиозной этики была предпринята Б. Спинозой, что явилось поводом для обвинений его в атеизме. Опираясь одновременно на эпикурейцев и стоиков, Спиноза строит собственное

 

 

представление о совершенном человеке - мудреце, устраивающем свою жизнь, руководствуясь разумом и интуиций, в условиях общества, юридические законы которого обеспечивают соблюдение моральных норм. Таким образом, источниками моральных ценностей, согласно Спинозе, являются, с одной стороны, сам человек, интуитивно постигающий нравственные ориентиры, и, с другой стороны, государство, обеспечивающее юридическое закрепление моральных норм.

 

Традиционные этические категории добра и зла Спиноза анализирует в соотношении с понятиями "удовольствие" и "неудовольствие": так, добро, поскольку оно является благом и приносит пользу, воспринимается положительно (удовольствие), тогда как зло, поскольку оно наносит ущерб и не приносит пользы, оценивается отрицательно (неудовольствие). Интересно также определение Спинозой человеческой свободы. Исходя из представления, что "свободной называется такая вещь, которая существует по одной только необходимости собственной природы и определяется к действию только самой собой", Спиноза, называет свободным человека, который руководствуется собственным разумом и идет своим путем.

 

Автор "Трактата о человеческой природе", Д. Юм видел свою задачу в построении этики как описательной науки, которая истолковывает факты (отношения, поведение) с точки зрения психологической. Моральное сознание, по мнению Юма, иррационально, его содержание формируется за счет чувственных и интуитивных источников; оно нестабильно, ибо моральное отношение и оценка субъективны, зависят подчас от внутреннего душевного состояния субъекта, не отражая действительной значимости отношения или действия.

 

Психическое состояние человека, аффекты, ассоциации, эмоциональный фон влияют на механизм нравственной регуляции больше, нежели рациональное осмысление. "Мы скорее чувствуем нравственность, чем судим о ней... Наши решения относительно того, что правильно и что порочно с нравственной точки зрения, очевидно, являются перцепциями..." [1] Исходя из этой общей посылки, Юм истолковывает и категории добра и зла, говоря, что добродетель различается вследствие того удовольствия, а порок - вследствие того страдания, которое возбуждают в нас любой поступок, любое чувство или характер.

 

Эпоха Просвещения началась с ниспровержения ранее существовавших этических концепций. Просветителей равно не удовлетворяли и христианская этика, и атеизм. Отрицание всех нравственных традиций возвращало к исходным элементам этической теории - категориям. Опять был поставлен "вечный" вопрос об источниках добра и зла. Интерпретация этих категорий переадресовывалась в сферу социальную. Зло ассоциировалось с несправедливостью, социальным неравенством, несовершенством государственного устройства. Цивилизация, принесшая неравенство, расслоение, отчуждение, тоже объявляется злом для человечества. Стремление человека к благополучию

 

 

(которое понимается как материальное благосостояние) разъединяет людей, индивидуализирует их деятельность, часто заставляет поступать вопреки своим нравственным представлениям. В условиях цивилизованного общества человек утрачивает мораль и свободу. Собственность, которой он обладает и от которой не в состоянии отказаться, делает его зависимым. Истинная свобода состоит не в обладании, а в отказе от собственности, что возможно лишь в обществе, возвращенном в "естественное состояние" (Ж.Ж. Руссо).

 

Мыслители Просвещения запоминаются не только как ниспровергатели и утописты, но и как остроумные авторы блестящих афоризмов, полных мудрости и изящества: "Когда мы уже более не в состоянии вкушать наслаждения, мы начинаем их порочить" (Ламетри), "Со счастьем дело обстоит как с часами: чем проще механизм, тем реже он портится" (Шамфор).

 

В основу этики И. Канта положен категорический императив, внутренний нравственный закон личности. "Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением... - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне", - писал Кант. В "Метафизике нравов" он излагает развернутую и аргументированную этическую концепцию. Моральное чувство, понимаемое Кантом как восприимчивость к удовольствию или неудовольствию, соотносится с законом долга; оно присуще каждому, без него человек был бы "нравственно мертвым", ничем не отличающимся от животного. Моральное чувство - врожденное качество. К этой же категории Кант относит и совесть - "практический разум, напоминающий человеку в каждом случае применения закона о его долге оправдать или осудить". Нельзя совершенно отрицать наличие совести у кого-то, можно говорить лишь о том, что человек "имеет склонность не обращать внимания на суждения ее".

 

Категория долга занимает чрезвычайно важное место в этической системе Канта. Долг по отношению у другим - делать добро, долг по отношению к себе - сохранять свою жизнь и прожить ее достойно. "Максима благоволения (практическое человеколюбие) - долг всех людей друг перед другом (все равно, считают их достойными любви или нет) согласно этическому закону совершенства: люби ближнего своего как самого себя" [2]. Человек должен "благотворить, т.е. по мере возможности помогать людям и содействовать их счастью, не надеясь получить за это какое-либо вознаграждение" [3]. Его долг "перед самим собой состоит.... в запрещении лишать себя преимущества морального существа, состоящего в том, чтобы поступать согласно принципам... Пороки, противостоящие этому долгу: ложь, скупость, ложное смирение (раболепие)" [4].

 

Долг перед самим собой предполагает такие обязанности, как самосохранение, развитие своих естественных сил (духовных, душевных и телесных), "увеличение своего морального совершенства". Началом всякой человеческой мудрости Кант называет моральное са-

 

 

мопознание, которое формирует "беспристрастность в суждениях о самом себе при сравнении с законом и искренность в признании себе своего морального достоинства или недостойности" [5].

 

Младший современник Канта, Г.-В.-Ф. Гегель, назвавший нравственность разумом воли, утверждал, что "человек не станет господином природы, пока он не стал господином самого себя". Гегель рассматривает мораль в соотношении с правом: "То, что можно требовать от человека на основании права, представляет собой некоторую обязанность. Долгом же нечто является постольку, поскольку оно должно быть исполнено из моральных соображений... Правовые обязанности характеризуются внешней необходимостью, моральные же основываются на субъективной воле" [6]. Человек нравственный стремится сопоставить свои внутренние побуждения с общепринятыми внешними установлениями. Соблюдение этой меры соответствия гарантирует индивиду самосохранение.

 

Моральный долг, по Гегелю, предполагает обязанности: "Право оставляет умонастроению полную свободу. Моральность же преимущественно касается умонастроения и требует, чтобы поступок совершался из уважения к долгу. Следовательно, и соответствующий праву образ действий морален, если побудительной причиной последнего является уважение к праву" [7].

 

Этические представления Гегеля созвучны кантовским, в особенности его рассуждения о долге "всеобщего человеколюбия" и обязанностях. Они проникнуты духом гуманизма, характерном для немецкой классической философии в целом.

 

Для этики А. Шопенгауэра характерны черты нигилизма и пессимизма. Центральное понятие его системы - "мировая воля" - понимается как единый принцип, являющийся причиной возникновения всех вещей и процессов, в том числе и зла. В человеке мировая воля реализуется в виде низменных инстинктов и аффектов. Подавляя в себе волю к жизни, человек ограничивает эту силу, творящую зло. Нравственный, с точки зрения Шопенгауэра, человек должен понимать, что общепринятое суждение о том, что мы живем для счастья, ошибочно, а естественным атрибутом жизни является страдание, которое надо принимать как должное, не пытаясь уйти от него ("чем больше человек страдает, тем скорее достигает он истинной цели в жизни"). Человек должен предельно ограничить свои претензии и желания: чем меньше их будет, тем легче достичь удовлетворения ("каждое ограничение способствует счастью"). В отношении к другим должно проявлять альтруизм, вплоть до самоотречения, сострадать любому, кто в этом нуждается. Таким образом личность избавляется от собственного эгоизма.

 

Вывод, к которому подходит Шопенгауэр, исключительно пессимистичен: "...цель нашего бытия вовсе не счастье. Напротив, если ближе беспристрастно присмотреться к жизни, то она покажется нам как бы нарочно приноровленной к тому, чтобы мы не могли себя

 

 

чувствовать в ней счастливыми... по своему характеру жизнь представляет собою нечто такое, к чему мы не должны чувствовать склонности, к чему у нас должна быть отбита охота и от чего мы должны отрешиться..." [8].

 

Философ прожил семьдесят два года - одиноко, безрадостно, находясь под постоянным влиянием страха, недоверия, крайней мнительности, в состоянии вражды с целым миром, и прежде всего со своим великим современником - Гегелем.

 

Другой "великий ниспровергатель" - Ф. Ницше. Многое в его сочинениях вызывает удивление и недоумение. "Злая мудрость" - точнее не назовешь его афоризмы и изречения, в которых среди прочего раскрывается и этическая позиция автора. "Мораль нынче, - пишет Ницше, - увертка для лишних и случайных людей, для нищего духом и силою отребья, которому не следовало бы жить, - мораль, поскольку милосердие; ибо она говорит каждому: "ты все-таки представляешь собою нечто весьма важное", что, разумеется, есть ложь... Должно быть, некий дьявол изобрел мораль, чтобы замучить людей гордостью, а другой дьявол лишит их однажды ее, чтобы замучить самопрезрением" [9].

 

Совершенный человек, по Ницше, не нуждается в несовершенной морали - он выше всех нравственных установлений. "Создать из себя цельную личность и во всем, что делаешь, иметь в виду ее высшее благо - это дает больше, чем сострадательные побуждения и действия ради других" [10]. Человек, идущий к своей цели осознанно и целеустремленно, рассматривает других людей как средство достижения цели или как препятствие на своем пути.

 

Жизнь как реализация свободы воли и самоубийство как сильное "утешительное средство", крайний эгоцентризм и альтруизм ("все, что делается из любви, совершается всегда по ту сторону добра и зла") - совершенно несовместимые, противоречивые и парадоксальные положения сводятся воедино в философии Ницше, одного из самых труднопостижимых мыслителей, завершающего XIX в.

 

§ 2. СОВРЕМЕННЫЕ ЭТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ

 

2.1. Этика ненасилия

 

Жизнь человека постоянно связана с насилием. Способ решения государственных, межличностных, национальных проблем с позиции силы, можно сказать, стал традиционным. Привычно звучат слова: "прав тот, кто сильнее", "у сильного всегда бессильный виноват", "победителя не судят". Сильная воля, сильная власть, сильная рука - сила всегда имеет в нашем сознании позитивную окраску: сильный - значит достойный уважения. Итак, сила - это хорошее качество, это добро, это благо. Иное дело насилие. Насиловать, принуждать, нево-

 

 

лить - "действие обидное, незаконное, своевольное" (В. Даль), т.е. действие, понуждающее поступать кого-то вопреки своей воле, желанию, потребности. Но ведь насилие - это только применение силы. А сила обнаруживает себя исключительно в процессе приложения. Провести границу между "ненасильственным" применением силы и собственно насилием не представляется возможным.

 

Существование насилия как средства приобретения и сохранения прав и привилегий, экономического и политического господства - это общеизвестный факт. В зависимости оттого, как квалифицируется насилие, задачи этических и философских концепций сводятся либо к апологии последнего (в случае признания за ним права на существование и положительной его оценки), либо к его критике.

 

Обратимся к апологии насилия - здесь нет недостатка в материале: философия XIX в. дает нам такие примеры, как Ф. Ницше, Е. Дюринг, К. Маркс. Хотя формально марксизм отвергал теории, отводящие насилию решающую роль в истории (вспомним знаменитую полемику Энгельса с Дюрингом), на деле именно марксизм превратил насилие из теории в практику, сделал средством уничтожения человека. "Насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым. Само насилие есть экономическая потенция" [11]. Диктатура пролетариата - это насилие, возведенное в принцип, в ранг закона революции.

 

Этика ненасилия возникает именно тогда, когда само насилие уже правит миром, творит беззаконие. Из истории этики нам известно, что всякое новое течение возникает в противовес существующей и господствующей тенденции (вспомним раннехристианскую этику или этику эпохи Возрождения). При этом возникающее этическое течение всегда ищет и находит опору в традиции, в идеалах предшествующих эпох. Таким идеалом для этики ненасилия стал принцип человеколюбия - универсальный, основополагающий моральный закон.

 

Этика ненасилия - это обоснование таких принципов и методов решения проблем и конфликтов, которые исключают применение насилия над личностью (морального и физического). Этика ненасилия - это образ жизни, в соответствии с которым человек строит свои отношения с людьми, относится ко всему живому, к природе.

 

Принято считать, что идеал ненасилия сформулирован в Нагорной проповеди (Новый Завет). Заповеди непротивления злу насилием с большим трудом входили в сознание человека и поначалу казались просто невыполнимыми: они противоречили общепринятым нормам морали, принципам, природным инстинктам, традициям. Читаем: "Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую" (Мф. 5, 39), и сразу в сознании возникает вопрос: почему? Почему стерпеть, почему не ответить обидчику, почему дать возможность унизить себя еще раз? Трудно, очень трудно принять это сердцем и умом и еще труднее выполнить. В Нагорной проповеди непротивле-

 

 

ние злу рассматривалось как проявление морального совершенства, индивидуального нравственного превосходства над чужим грехом. Неумножение зла расценивалось как проявление добра.

 

Значительная роль в разработке принципов этики ненасилия принадлежит Л. Толстому. Он писал, что признание необходимости противления злу насилием есть не что иное, как оправдание людьми своих привычных излюбленных пороков: мести, корысти, зависти, властолюбия, трусости, злости. "Большинство людей христианского мира чувствуют... бедственность своего положения и употребляют для избавления себя то средство, которое по своему миросозерцанию считает действительным. Средство это - насилие одних людей над другими. Одни люди, считающие для себя выгодным существующий государственный порядок, насилием государственной деятельности стараются удержать этот порядок, другие тем же насилием революционной деятельности стараются разрушить существующее устройство и установить на место его другое, лучшее" [13]. По мнению Толстого, главное заблуждение авторов политических учений, приведшее к бедственному положению, в том, что они считают возможным посредством насилия соединить людей так, чтобы они все, не противясь, подчинились одному и тому же устройству жизни. "Всякое насилие состоит в том, что одни люди под угрозой страданий или смерти заставляют других людей делать то, чего не хотят насилуемые" [13].

 

Итак, насилие не есть средство разрешения конфликтов и противоречий: оно ничего не создает, а только разрушает. Тот, кто отвечает злом на зло, умножает страдания, усиливает бедствия, но не избавляет от них ни себя, ни других. Толстой подводит нас к выводу: насилие бессильно, бесплодно, разрушительно, антигуманно. Конечно, нам трудно безоговорочно принять эту позицию. Но не труднее ли жить в мире, где ежечасно умножается зло? Идеи Л. Толстого находят все больше приверженцев и продолжателей.

 

Имя М.Л. Кинга, отдавшего жизнь в борьбе за справедливость, известно каждому. Его именем назван "Институт ненасилия" в г. Нью-Йорке. Работы Кинга переведены на русский язык, и теперь есть возможность познакомиться с его этическими воззрениями. Интересна его работа "Любите врагов ваших" - здесь содержатся не только обоснование принципов универсальной любви к человечеству, но и рекомендации по реализации этих принципов. Кинг не только моралист, но и психолог: он отдает себе отчет в том, насколько трудно принять принципы ненасилия и человеколюбия, до какой степени глубоки психологические проблемы несовместимости привычных для людей принципов и проповедуемых им идей.

 

Заповедь "любите врагов ваших" всегда была, пожалуй, самой трудной... Некоторые люди искренне верили, что в реальной жизни она невыполнима. Легко любить тех, кто любит тебя, но как любить тех, кто тайно или явно старается возобладать над тобой... Заповедь "любите врагов ваших" - это не благочестивое пожелание мечтате-454

 

ля-утописта, а абсолютное условие нашего выживания. Любовь даже к врагам - вот ключ к решению всех существующих в нашем мире проблем... Давайте будем реалистами и спросим: как нам любить наших врагов? Во-первых, мы должны развить в себе умение прощать. Лишенный силы прощения лишен и силы любви.

 

Еще раз мы сталкиваемся с парадоксом или с кажущейся несообразностью: прощать должен пострадавший, причем прощать охотно и добровольно и не в ответ на покаяние, а до всякого покаяния. Механизм "обижен - прости" должен срабатывать почти автоматически. Чтобы облегчить нам труд прощения, Кинг разъясняет его целительную силу: "Когда мы прощаем, мы забываем в том смысле, что зло более уже не является психологической преградой на пути установления новых взаимоотношений... Прощение означает примирение, воссоединение вновь... Мы должны понять, что зло, творимое ближним нашим - врагом, причина наших страданий, никогда не отражает всей сущности этого человека. Элементы добра можно найти в характере наизлейших наших врагов" [14].

 

Не менее известное, чем М.Л. Кинг, имя - М. Ганди. Еще одна судьба, ставшая примером воплощения в жизнь проповедуемых принципов. Страстный борец за независимость Индии мечтал обрести свободу мирными средствами. Основным для Ганди стал принцип ненасилия, который предполагает две формы борьбы: несотрудничество и гражданское неповиновение. Эти взгляды нашли отражение в его работе "Моя вера в ненасилие".

 

"Я обнаружил, - пишет Ганди, - что жизнь существует среди разрушения и, следовательно, должен существовать закон более высокий, чем закон разрушения. Только при таком законе общество будет построено верно и разумно и жизнь будет стоить того, чтобы ее прожить... Где бы ни возникала ссора, где бы вам ни противостоял оппонент, покоряйте его любовью... этот закон любви действует так, как никогда не действовал закон разрушения" [15]. По мнению Ганди, необходима достаточно напряженная подготовка, чтобы ненасилие стало составной частью менталитета. Только встав на путь самоограничения и дисциплины, можно достичь желаемого результата. "Пока нет искренней поддержки со стороны разума, одно лишь внешнее соблюдение будет только маской, вредной как для самого человека, так и для других. Совершенство состояния достигается, только когда разум, тело и речь находятся в согласии... Ненасилие - оружие сильных. Страх и любовь - противоречащие понятия. Любовь безрассудно отдает, не задумываясь о том, что получит взамен. Любовь борется со всем миром как с собой и в конечном итоге властвует над всеми другими чувствами... Закон любви действует, как действует закон гравитации, независимо оттого, принимаем мы это или нет. Так же как ученый творит чудеса, по-разному применяя закон природы, так и человек, применяющий закон любви с аккуратностью ученого, может творить еще большие чудеса" [16].

 

 

Случилось так, что именно XX в., который никак не назовешь веком гуманизма и милосердия, породил идеи, находящиеся в прямом противоречии с господствующей практикой решения всех проблем и конфликтов с позиции силы. К жизни оказалось вызванным тихое, но стойкое сопротивление - несогласие, неповиновение, невоздаяние злом за зло. Человек, поставленный в безвыходное положение, униженный и бесправный, находит ненасильственное средство борьбы и освобождения (прежде всего внутреннее). Он как бы принимает на себя ответственность за зло, творимое другими, берет на себя чужой грех и искупает его своей неотдачей зла. Он ставит заслон злу, своим добром, своей любовью закрывая мир от разрушительного влияния ненависти. "Даже в наихудших из нас есть частица добра, и в лучших из нас есть частица зла", - писал Кинг. Но как часто мы забываем эту простую истину. Она открывается нам при ненасильственной тактике преодоления противоречий и конфликтов. Тот, кто следует этой тактике, стремится открыть причину противоречия, противостояния, противоборства и воздействовать на нее, снять ее остроту, а сам конфликт разрешить с наименьшими потерями для конфликтующих сторон. Сила подавляет, душит, загоняет вглубь и, значит, еще более обостряет противоречия. Ненасилие развязывает узел неразрешимых проблем.

 

2.2. Этика благоговения перед жизнью

 

Жизнь человека, рассматриваемая как биологическое, социальное, личностное существование, является возможностью (в известной степени - случайностью), предоставляемой каждому фактом рождения, возможностью пройти свой путь, реализовать человеческий потенциал, исполнить долг, оставить след в области своей профессиональной деятельности или просто в памяти людей, живущих рядом. Каждый имеет возможность прожить свой срок так, чтобы память о нем жила после него и была бы доброй и светлой.

 

Этика благоговения перед жизнью - направление, которое возникло в XX в. и связано с именем величайшего гуманиста современности - Альберта Швейцера (1875-1965). Жизнь Швейцера настолько интересна и необычна, что уместно будет напомнить некоторые подробности его биографии.

 

"Однажды солнечным летним утром, когда - а это было в 1896 году - я проснулся в Гюнсбахе во время каникул на Троицын день, мне в голову пришла мысль, что я не смею рассматривать это счастье как нечто само собой разумеющееся, а должен за него чем-то отплатить. Раздумывая над этим... я пришел к выводу, что было бы оправданным до тридцати лет жить ради наук и искусств, чтобы затем посвятить себя непосредственному служению человеку" [17]. Написавшему эти строки в ту пору было двадцать три года. Спустя восемь лет он приступил к исполнении принятого решения. Швейцер был удачлив и талантлив, к тридцати годам он

 

 

был авторитетным теологом, известным органистом, и его еще ждало большое будущее. Но неожиданно для всех профессор Страсбургского университета становится студентом и следующие шесть лет своей жизни изучает медицину - глубоко и серьезно, ибо по-другому не умеет. Трудно сказать, что вызвало среди друзей и коллег большее негодование и непонимание: решение переменить профессию или намерение, закончив обучение, покинуть Европу и уехать работать врачом в Африку. Его отговаривали, увещевали, даже пытались объявить сумасшедшим, но Швейцер был тверд. Здесь важно подчеркнуть, что он действовал не под влиянием минутного настроения и это не было бегством от себя, а был путь к себе. Система взглядов и система жизни формировались одновременно. Швейцер непосредственно воплощал в реальность собственную этическую теорию.

 

Так началась жизнь-подвиг, жизнь-легенда подвижника и гуманиста, человека религиозного, но трезво мыслящего, явного рационалиста, скорее прагматика, чем романтика, который почувствовал в себе силу пойти своим путем. Швейцера обвиняли в индивидуализме, в нежелании считаться с существующими традициями во взаимоотношениях между людьми разных рас. Уравнивая людей, утверждая равноценность всех человеческих жизней, он навлекал на себя гнев соотечественников-европейцев. Мало кто оказался способным понять тогда истинное значение подвижнической деятельности Швейцера.

 

Обратимся теперь к основным идеям оригинальной этической концепции Швейцера. Ее основополагающий принцип - благоговение перед жизнью в любой форме, сохранение жизни, облегчение страданий живущих. Духовная жизнь, по мнению Швейцера, идет нам навстречу в природном бытии. Благоговение перед жизнью относится и к природным, и к духовным явлениям, преклонение перед естественной жизнью необходимо влечет за собой преклонение перед жизнью духовной.

 

Швейцер трезво оценивает парадоксальность своей этики: "Особенно странным находят в этике благоговения перед жизнью то, что она не подчеркивает различия между высшей и низшей, более ценной и менее ценной жизнью. У нее есть свои основания поступать таким образом... Для истинно нравственного человека всякая жизнь священна, даже та, которая с нашей человеческой точки зрения кажется нижестоящей" [18].

 

Таким образом, объектом нравственного отношения для Швейцера становится любая жизнь - человека, природы, животного мира, микроорганизмов. Он уравнивает нравственную ценность всех существующих форм жизни. Следует ли из этого, что жизнь человека и жизнь животного имеют одинаковое значение, а жизнь существ, стоящих на низшей ступени эволюционного развития, приравнивается к жизни тех, что находятся на высшей ступени развития? Швейцер

 

 

не только не приводит нас к этому абсурдному заключению, но и уводит от него. Он трезво и рационалистично описывает ситуацию морального выбора, так хорошо известную каждому. "Находясь вместе со всеми живыми существами под действием закона самораздвоения воли к жизни, человек все чаще оказывается в положении, когда он может сохранить свою жизнь, как и жизнь вообще, только за счет другой жизни, если он руководствуется этикой благоговения перед жизнью, то он наносит вред жизни и уничтожает ее лишь под давлением необходимости и никогда не делает это бездумно. Но там, где он свободен выбирать, человек ищет положение, в котором он мог бы помочь жизни и отвести от нее угрозу страдания и уничтожения" [19].

 

Швейцер подчеркивает религиозный характер своего мировоззрения, усматривая явно положительные результаты взаимодействия и взаимопроникновения христианской нравственности и рационалистического способа осмысления мира. Религиозно ориентированная деятельная этика любви и духовная самоуглубленность, по мнению Швейцера, делают мировоззрение благоговения перед жизнью родственным христианскому мировоззрению. Тем самым для христианства и рационального мышления создается возможность вступить друг с другом в более продуктивные отношения, чем это было до сих пор.

 

Примечательно, что Швейцер не идеализирует христианство, не переоценивает его возможности, он даже упрекает христианство в некоторой двойственности и непоследовательности. С одной стороны, говорит он, христианство веками проповедовало заповеди любви и милосердия, с другой стороны, оно не восставало ни против рабства, ни против пыток, ни против костров, на которых сжигали ведьм и еретиков. Современное христианство, по мнению Швейцера, бессильно в борьбе со злом, в частности с деятельностью государственных структур, унижающих человеческое достоинство и посягающих на саму человеческую жизнь. Христианство пытается приспособиться к духу времени, укрепляет свои организационные структуры, но с достижением внешнего могущества утрачивает свою духовную силу. Напомним, Швейцер был глубоко верующим человеком, и ему, вероятно, нелегко было открыть для себя и возвестить миру эту горькую истину.

 

Развивая свою идею альтруизма, Швейцер выступает как строгий рационалист, с одной стороны, и как тонкий психолог - с другой. Он отдает себе отчет, насколько трудна судьба того, кто вступил на путь реализации его теории, и старается помочь своим единомышленникам, разъясняя ее основные идеи и принципы терпеливо, подробно и убедительно. Одной из основополагающих является здесь мысль о самоотречении как средстве активной добро-творческой деятельности (именно средстве, а не цели). Самоотречение в понимании Швейцера не обесценивает человека как личность, не обкрадывает его духовно, но позволяет ему освободиться от эго-








Дата добавления: 2016-09-20; просмотров: 712;


Поиск по сайту:

При помощи поиска вы сможете найти нужную вам информацию.

Поделитесь с друзьями:

Если вам перенёс пользу информационный материал, или помог в учебе – поделитесь этим сайтом с друзьями и знакомыми.
helpiks.org - Хелпикс.Орг - 2014-2024 год. Материал сайта представляется для ознакомительного и учебного использования. | Поддержка
Генерация страницы за: 0.031 сек.