Обострение конфликта с западом.

Оно типично изображается в неподлинной полемической переписке императора Льва с папой Григорием II. Но в основе ее лежат какие-то и подлинные письма, и, главное, ходячие в ту пору мысли и доводы.

Император Лев будто бы пишет: “Иконы — это идолы, запрещенные второй заповедью. Народ суеверно чтит материю и святых считает за богов. Израильский царь Езекия, после 800-летнего почитания Моисеева медного змея из-за суеверия народного, убрал его из храма, так и я теперь, по истечении 700 лет по Христе, вынужден сокрушить накопившееся суеверие христианского народа. Да, я имею на то и право и это мой долг, ибо я царь и иерей.”

Это изречение часто цитируется при характеристике византийского кесаро-папизма. Ho пo букве оно не подходит к светской идеологии императоров-иконоборцев. Однако в пылу полемики люди не всегда бывают последовательны. И в глазах Запада именно в таких идеях были повинны все византийские василевсы. Обвинение — типическое.

Папа Григорий II осуждает этот царский произвол и возражает Льву, между прочим, будто бы и следующими грубоватыми аргументами: “Если ты не научился от разумных, то научись от глупых. Пойди в школу, и дети тебя научат. Если ты там скажешь непочтительно ο Христе и Божией Матери, то дети закидают тебя учебными досками.”

Сопротивление папы еретичеству императора не могло не поднять всех паров недовольства византийским режимом, скоплявшихся в Италии. Усиленные налоги Льва возбуждали острое недовольство. A нажимавшие с севера лангобарды пользовались такими моментами, чтобы захватить всю Италию — и греческую Равенну, и папский Рим.

При этих данных безумие новой ереси отрывало и церковно и политически Италию от Византии. Прежние ереси оторвали Восток, a новая ересь помогла оторваться и Западу. Еретичество византийских императоров, таким образом, было пагубным и в политическом смысле и глубоко виновато в подготовке разделения церквей. Вассальная зависимость папы от Византии переходила в вассальную зависимость от новых покровителей. Ломбардские короли, ставшие христианами, и сделали вскоре римских пап светскими владетелями.

Еще прежде, чем первое распоряжение Льва III от 726 г. дошло до Рима, лангобарды уже взяли Равенну и другие города. A византийские наместники обложили усиленными налогами Южную Италию, и на церкви в частности. Папа встал на защиту обремененных. Но византийские чиновники, считая его при данных обстоятельствах государственным преступником, позволили образоваться заговору для убийства папы. На поддержку заговорщикам из Византии прибыл новый экзарх Павел с инструкциями от императора убрать (?) Григория II и на его место провести другого. Но римляне соединились с лангобардами, окружили Рим и не позволили тронуть папу. Венецианская армия, население Пентаполя и все итальянцы заявили, что они отложатся от Византии, если экзарх посягнет на папу. И папе Григорию II самому пришлось утишать восстание и удалось возвратиться на линию лояльности. Но усердие в пользу Константинополя не прекращалось. На жизнь папы хотел посягнуть византийский губернатор Неаполя. Его римляне убили. Убила папская партия и самого экзарха Павла в Равенне. И со стороны византийцев последовал еще ряд посягательств на папу. Тем временем лангобарды занимали город за городом. И опять-таки папа убеждал римлян не увлекаться враждой, ne dеsistеrent ab amore vel fide Romani imperii.

Из этого видно, насколько “пораженчество” римлян, т.е. соединение с варварами-лангобардами против Византии, противоречило их патриотическому римскому чувству и насколько оно было вызвано безумным еретичеством императоров.

Когда дошло до Григория II, συγγραφη, послание патриарха Анастасия, папа отверг эпитет “брата и сослужителя,” который прилагал к нему Анастасий, обличил Анастасия в ереси и написал, что отлучит его, если он не вернется к православию. Григорий II умер в 731 г. Преемник его, Григорий III, взял ту же твердую линию. На соборе в Риме из 93 епископов папа постановил: “Впредь кто изымет, уничтожит или обесчестит и поругает иконы Спасителя, Его Пречистой Матери, Честнейшей и Непорочной Девы, или св. апостолов и прочих святых, да лишится Тела и Крови Господа и да будет отлучен от церкви.” Но все послания папы об этом к императору и патриарху были арестованы в пути и не допущены до адресатов. Арестованы подобные письма, отправленные и по разным городам Италии. Император решил покончить с сопротивлением Рима. Β 732 г. в Италию направлен был флот, но он погиб от бури в Адриатике. Озлобленный император наложил большую контрибуцию на Сицилию и Калабрию, в том числе и на “наследие апостолов,” т.е. на владение римской кафедры.

Но кроме этой междоусобной войны с римским Западом, государственной и материальной, иконоборческое безумие заложило на века прочный камень и для войны церковной, для раздора, борьбы и распада церквей, римской и греческой. Подсознательно тут проявилась и разделяющая роль в церкви национального начала. До сих пор древняя “Великая Греция,” т.е. юг Италии (Апулия, Калабрия, Сицилия), где жили греки и говорили в эту эпоху на своем греческом языке, a также почти весь Балканский полуостров (Ахаия, Эпир, Фессалия, Иллирия, Македония, Дакия, Мэзия, Дардания) соответственно старому имперскому делению считались провинциями Западной Римской империи и потому церковно принадлежали к Римскому патриархату. В них, однако, церковная жизнь по богослужебному языку, обрядам и обычаям текла не по латинскому, a пo греческому руслу. Латинская каноника и латинский обряд только еще начинали поглощать обряд греческий на крайнем Западе, на юге Италии. Чем далее на Восток (в Ахаии, Македонии), тем незначительнее было влияние римского обряда. Но при греческом языке и греческом богослужебном чине греки этих областей считали себя церковно лояльными чадами римского патриарха — папы. Сейчас этому полагается конец. Император Лев в гневе на пап, без собора, своей властью производит передел границ патриархатов Римского и Константинопольского. Он отнимает силой церковную юрисдикцию y пап над этой обширной территорией с сотнями епархий и епископов и подчиняет ее церковной, патриаршей власти Константинопольского архиепископа. Константинопольские патриархи и все византийцы не могли не увлечься выгодами этой их национальной “победы.” A римская церковь (папы) не могла не отнестись к этому как к неканоническому насилию, грабежу “наследия — патримонии” апостола Петра. Именно этот раздор из-за власти при патриархе Фотии (IX в.) и повел к печальному разделению церквей.

A римские папы этим актом императора Льва как бы выбрасывались из пределов окончательно отреченной империи, отрывались от ее духа и интересов и толкались в объятия новых западных “варваров.” Иконоборческое безумие углубляло разделение Востока и Запада.

Император Лев умер 18 июня 741 г. после славного со светской точки зрения царствования и укрепления мощи своей империи. A церковь в неделю православия анафематствовала Льва так: “Первому злейшему иконоборцу, паче же христоборцу, зверю зловредному, прельщенному от двух псов евреев, демонскому слуге, богопротивному ратнику Божия Церкве, мучителю, a не царю, Льву Исавренину и его лжепатриарху Анастасию, гонителю Христова стада, a не пастырю, и с таинники их — анафема!”