Военно-политическая обстановка весной 1943 г. 9 страница

В японской экономике командное положение занимали крупнейшие монополии и связанные с ними компании. Виднейшие их представители занимали руководящие посты в государственном аппарате.

В сентябре 1943 г. были ликвидированы министерства торговли и промышленности, плановое бюро и создано министерство вооружений, которое возглавил премьер-министр Тодзио. Министерство являлось, по существу, штабом военно-промышленных концернов по эксплуатации материальных и людских ресурсов страны. Оно осуществляло контроль над 675 крупнейшими компаниями как в самой Японии, так и в ее колониях{257}.

Монополии получали крупные субсидии из государственного бюджета. Прибыли всех компаний Японии росли с необыкновенной быстротой и в 1943 г. достигли 6,3 млрд. иен{258}. В интересах крупных монополий осуществлялась принудительная концентрация производственных мощностей, так называемое «упорядочение» мелких и средних предприятий. В 1943 г. было объединено 570 предприятий с общим капиталом 7,8 млрд. иен{259}.

В целях повышения эффективности производства и ослабления уязвимости промышленных объектов от налетов авиации противника с 1 июля в стране начала проводиться административная реформа. Территория Японии была разделена на девять административных округов. Каждый округ получил определенную автономию в экономическом отношении. Он был обязан обеспечивать за счет внутренних ресурсов расположенные на его территории военные предприятия рабочей силой, сырьем, электроэнергией и продовольствием{260}.

Отрасли экономики, непосредственно обслуживавшие войну, пользовались особыми привилегиями. К ним относились в первую очередь авиационная, судостроительная и алюминиевая промышленность, производство легких сплавов, многие станкостроительные и химические предприятия и т. д. С 1943 г., когда стало невозможным их полное обеспечение сырьем, топливом, рабочей силой и транспортными средствами, пришлось ввести систему сверхприоритетных отраслей. В эту группу были включены судостроение, авиационная и алюминиевая промышленность.

По переписи 22 февраля 1944 г., данные которой отражают положение в конце 1943 г., общая численность населения Японии составляла 77 млн. человек, из них 23,4 млн. работоспособных мужчин и 14 млн. женщин. Из этого количества почти 4 млн. мужчин находились в вооруженных [89] силах{261}. Только жесточайшая эксплуатация трудящихся позволяла японским монополиям обеспечивать потребности в рабочей силе. С целью максимального ее привлечения и полного использования в интересах военного производства были проведены мероприятия, означавшие фактическое закрепощение трудящихся монополиями. Японские историки дали следующую оценку мер, проводившихся правительством Японии: «...в военные годы труд носил характер рабского труда, осуществляемого по принуждению властей; он означал ограбление рабочих, которые не могли даже рассчитывать на минимум зарплаты»{262}. Трудящиеся Японии испытывали тяжкие лишения. По карточкам, кроме риса, ничего не выдавалось. Норма выдачи риса составляла 330 г в день на одного работавшего. Полуголодное существование приводило к увеличению смертности. Если в 1938 г. в Токио на 1 тыс. человек населения умерло 13 человек, то в 1943 г. — 22,6, а в городе Осака смертность возросла с 13,4 до 25,7 человека на каждую тысячу{263}.

83-я чрезвычайная сессия японского парламента (26 — 29 октября 1943 г.) утвердила 14 законопроектов о тотальной мобилизации людских и материальных ресурсов на ведение войны и приняла проникнутую демагогией резолюцию «О всеобщем подъеме на борьбу миллиардного населения Восточной Азии».

Чтобы усилить политическое влияние на трудящиеся массы и еще интенсивнее эксплуатировать рабочую силу, под руководством ассоциации помощи трону на предприятиях Японии создавались специальные организации — «общества промышленного служения отечеству». Созданные повсюду местные ассоциации помощи трону развертывали националистическую пропаганду, с тем чтобы внушить чувство ответственности за судьбу страны всему народу, призвать к бережливости, подписке на военные займы, к выходу на работу по трудовой повинности. Широко пропагандировался лозунг «Бороться и победить во второй год войны». Население должно было отдать все силы «священной борьбе», идти на новые лишения и самопожертвования во имя императора и будущей победы{264}.

Одновременно усиливались репрессии против антивоенных демократических сил, производились многочисленные аресты «неблагонадежных» по всей стране. Репрессии обрушивались прежде всего на японских коммунистов и сочувствующих им.

Хотя правительство затратило немало усилий на то, чтобы сплотить население для «священной борьбы», обострение противоречий между трудом и капиталом не только не ослабевало, но и усиливалось. Об этом свидетельствовал рост стачечного движения.

Широко проводя тотальную мобилизацию, государственно-монополистические круги добились интенсификации использования материальных и людских ресурсов, сохранения высокого уровня производства. Показатели работы промышленности приведены в таблице 12.

Данные таблицы показывают, что энергетическая база японской промышленности была довольно развита. Однако экономика и вооруженные силы испытывали большие трудности в обеспечении их топливом. Хотя в Японии и оккупированных ею странах производство нефти и синтетического горючего по сравнению с 1942 г. увеличилось более чем в два раза, однако по-прежнему ощущался недостаток в этом виде топлива. Добыча угля увеличилась незначительно. Японский уголь был низкого качества и фактически не годился для производства кокса. Коксующийся [90]

Таблица 12. Производство основных видов промышленной продукции в Японии в 1942 — 1943 гг.{265}

{*1} Включая оккупированные территории района Южных морей.

уголь импортировался. Его ввоз сократился с 4 млн. тонн в 1942 бюджетном году до 2,9 млн. тонн в 1943 г.

Япония располагала ограниченными источниками железной руды и имела сравнительно слабо развитую черную металлургию, что серьезно лимитировало военное производство. Несмотря на форсирование добычи железной руды в Японии, потребности удовлетворялись лишь частично. Железная руда ввозилась главным образом из Кореи, Маньчжурии, Малайи и Филиппин. Однако из-за трудностей транспортировки по морским коммуникациям ввоз руды в 1943 г. стал сокращаться. Япония сильно отставала от главных капиталистических стран и по производству цветных и легированных металлов. В 1943 г. производство меди составило 125 тыс. тонн, свинца — 34 тыс., цинка — 62 тыс.{266}. Во много раз ниже не только американского, но и германского был объем продукции японского машиностроения.

Легкая промышленность Японии во время войны из года в год сокращала объем производства. Индекс выпуска текстильной продукции (выпуск 1930 — 1939 гг. принят за 100) с 54 в 1942 г. упал до 35 в 1943 г.{267}.

Сельское хозяйство Японии в 1943 г. дало 9,4 млн. тонн риса и 1,1 млн. тонн пшеницы{268}. Продовольствие, производимое в метрополии, удовлетворяло потребности населения далеко не полностью, а импорт из оккупированных стран неуклонно уменьшался. Ввоз риса в 1943 г. составил 0,7 млн. тонн против 1,1 млн. в 1942 г.{269}. Поголовье крупного рогатого скота насчитывало в 1943 г. 2 389 тыс. голов{270}. Это было в 35 раз меньше, чем в США, и в 8 раз меньше, чем в Германии.

Островное положение страны, необходимость перевозок большого количества грузов по растянутым морским коммуникациям обусловили первостепенное значение строительства торгового флота. В 1943 г. были спущены на воду торговые суда водоизмещением 1 124 тыс. брт, в 1942 г. — 424 тыс. брт{271}. Несмотря на столь большой рост, японское судостроение [91] не справлялось с восполнением потерь. Главное, что сдерживало строительство судов, заключалось в недостатке металла. Американский экономист Дж. Коен писал: «Создался порочный круг, вращавшийся все быстрее и быстрее. Невозможность ввозить сырье из-за расстройства судоходства вызвала резкое сокращение производства стали. Это обстоятельство в свою очередь ограничивало строительство судов, и Япония не в состоянии была привести свое судостроение хотя бы в приблизительное соответствие с имевшими место потерями судов»{272}.

Производство боевой техники (кроме танков) и вооружения, которому подчинялась вся экономика Японии, в 1943 г. продолжало увеличиваться. В 1943 г. было произведено оружия на 10,8 млрд. иен (в ценах 1945 г.), в 1942 г. — на 6,7 млрд. иен{273}. Данные об объеме продукции военной промышленности приводятся в таблице 13.

Таблица 13. Производство основных видов боевой техники и вооружения в Японии в 1942 — 1943 гг.{274}

Поскольку морской театр военных действий для Японии являлся основным, военное производство прежде всего обеспечивало выпуск боевых кораблей, транспортных и вспомогательных судов, а также боевых самолетов. Сильно увеличился выпуск подводных лодок. Японские подводные лодки не отличались высокими тактико-техническими данными. Большие по размерам, трудноуправляемые под водой, оснащенные несовершенным гидролокационным и радиолокационным оборудованием, они были легко уязвимы. На надводных кораблях, как правило, радиолокационного оборудования не было.

К сверхприоритетным отраслям военного производства относилась авиационная промышленность. В 1943 г. выпуск самолетов по сравнению с 1942 г. увеличился почти в два раза.

Доля годового производства военных материалов для военно-воздушных сил возросла в 1943 г. до 46,8 процента (39 процентов в 1942 г.). Этот рост происходил главным образом за счет сокращения доли производства военных материалов для сухопутных войск, которая упала с 20,5 процента в 1942 г. до 12,4 процента в 1943 г.

Более быстрыми темпами развивалось производство боевых самолетов, особенно истребителей. Выпуск бомбардировщиков оставался значительным. В последнем квартале 1943 г. наметилась тенденция к расширению производства одномоторных самолетов. Это явилось следствием сокращения [92] выпуска авиационных моторов, вызванного недостатком ферросплавов.

Производству бронетанковой техники в Японии придавалось второстепенное значение. Широкое развертывание танковой промышленности требовало больших усилий и расхода дефицитного высококачественного металла. Поэтому и без того сравнительно низкий уровень выпуска танков еще более снизился. Тактико-технические характеристики японской бронетанковой техники оставались низкими.

Производство артиллерийского и стрелкового вооружения прежде всего подчинялось интересам оснащения морских судов и самолетов.

В целом в производстве боевой техники и вооружения Япония в 1943 г. как по количеству, так и по качеству значительно уступала другим крупным воюющим государствам. Следует учитывать также и то обстоятельство, что, ведя войну на заморских театрах, Япония направляла многие технические средства борьбы на значительные расстояния от метрополии и не имела возможности обеспечить надежное прикрытие конвоев. Если в 1942 г. потери военных грузов при транспортировке составили 160 тыс. тонн (3 процента отправленных), то в 1943 г. они возросли до 1 390 тыс. тонн (17 процентов){275}.

В результате тотальной мобилизации людских и материальных ресурсов, беспощадной эксплуатации колоний и захваченных стран японским империалистам удалось в 1943 г. увеличить выпуск военной продукции. Военная экономика Японии была еще в состоянии обеспечивать основные потребности войны, хотя общее соотношение сил на Тихоокеанском театре уже изменялось в пользу антигитлеровской коалиции.

* * *

1943 год характеризовался значительным ростом военной экономики обеих воюющих коалиций. Выпуск военной продукции резко увеличился. Это предопределяло дальнейшее нарастание масштабов и напряженности борьбы, еще большее насыщение полей сражений боевой техникой и вооружением новых образцов.

Превосходство антигитлеровской коалиции в уровне развития военной экономики и производстве боевой техники и вооружения в 1943 г. еще больше возросло, а по ряду важнейших показателей стало подавляющим. Эти крупные успехи обеспечивались высокими темпами развития военной экономики Советского Союза, США и Англии. В фашистском блоке рост военно-экономического потенциала произошел главным образом в результате тотальной мобилизации, беспощадного ограбления материальных и людских ресурсов порабощенных стран.

В СССР, США и Англии в 1943 г. было выработано электроэнергии в 3,5 раза больше, выплавлено чугуна и стали в 2,3, добыто нефти в 17 раз больше, чем в Германии, Японии и Италии. Государства антигитлеровской коалиции произвели в 3,4 раза больше самолетов, в 5,9 раза — танков и самоходно-артиллерийских установок, чем страны фашистского блока. Однако рост военно-экономического потенциала стран антигитлеровской коалиции, который существенно превосходил потенциал фашистского блока, не давал того эффекта в общей борьбе с врагом, который можно было бы ожидать. Если Советский Союз максимально использовал свои ресурсы в интересах ведения вооруженной борьбы на решающем, советско-германском фронте, то правительственные круги США и Англии, не будучи заинтересованы в ускорении сроков окончания войны, значительную массу произведенной боевой техники и вооружения не использовали в боевых [93] операциях. Так, при производстве в США и Англии в 1943 г. около 46 тыс. танков и самоходно-артиллерийских установок к концу года на итальянском фронте находилось не более 1500 машин, а на Тихоокеанском театре военных действий и того меньше. Восполнение потерь, которые были относительно невелики, требовало сравнительно небольшого количества новой техники. Из произведенных западными союзниками в 1943 г. более 75 тыс. боевых самолетов в войне против фашистского блока участвовала лишь незначительная часть. Основная масса средств борьбы оставалась в США и на Британских островах.

В 1943 г. СССР произвел до 35 тыс. самолетов, или почти на 10 тыс. больше, чем Германия, в два с лишним раза больше танков и самоходно-артиллерийских установок и артиллерийских орудий и минометов. При выплавке в Советском Союзе 8,5 млн. тонн стали было выпущено 24,1 тыс. танков и самоходно-артиллерийских установок, а в Германии (включая оккупированные страны) при выплавке 34,6 млн. тонн стали — лишь 10,7 тыс. танков и штурмовых орудий. И это при условии, когда фашистское руководство объявило производство танков первоочередной, важнейшей задачей и на их выпуск были направлены большие усилия. Такое предельно рациональное использование металла для производства боевой техники стало возможным благодаря плановой социалистической экономике.

Французский историк Ж. Видаленк справедливо отмечал, что в 1943 г. «русские действительно совершили индустриальное чудо, позволившее им экипировать людские массы, которыми располагали все советские республики»{276}.

Германская военная экономика в 1943 г. явно уступала военной экономике Советского Союза. Как ни быстро рос выпуск военной продукции в Германии, он все же отставал от роста военного производства в СССР. Громадные потери боевой техники и вооружения, большой расход боеприпасов на советско-германском фронте крайне осложняли решение задачи количественного и качественного наращивания оснащенности вермахта, армий союзных Германии стран и восполнения понесенного урона. Такое положение сложилось несмотря на то, что Германия достигла к этому времени наиболее высокого с начала войны уровня военного производства. Весьма сложной задачей являлось восполнение потерь бронетанковой и авиационной техники. В комментариях к дневнику немецкого верховного главнокомандования отмечается: «Что касается военно-воздушных сил, то противник обогнал нас в технической области и производственной мощности. Наверстать упущенное было слишком поздно. Начальник генерального штаба ВВС и штаба оперативного руководства авиацией генерал-полковник Г. Ешоннек не видел больше никакой возможности предотвратить гибель и скорую ликвидацию этого вида вооруженных сил. 19 августа 1943 г. он покончил жизнь самоубийством»{277}.

Советская военная экономика в достаточном количестве обеспечивала Вооруженные Силы новейшими образцами боевой техники, которые по многим тактико-техническим показателям превосходили боевую технику противника. Примечательны в этом отношении суждения военного деятеля фашистской Германии генерал-фельдмаршала Э. Манштейна. Уже после войны он писал: «Как бы удивительна ни была энергия, с которой Гитлер организовывал повышение выпуска военной продукции, все же это не могло сравняться с масштабами роста продукции у противника. Если мы во второй половине 1943 г. могли ежемесячно выпускать около 500 танков, [94] то советская промышленность выпускала в несколько раз больше...»{278}.

В свете приведенных фактов становится очевидной несостоятельность широко распространенного в буржуазной литературе утверждения, будто экономическая мощь США оказала решающее воздействие на ход второй мировой войны. В 1943 г., когда завершился коренной перелом в войне, не только вооруженные силы США, но и их экономика не оказывали такого влияния на ход войны, которое соответствовало их возможностям. Истина состоит в том, что решающие победы на главном фронте второй мировой войны Советская Армия завоевала не американским, а своим собственным первоклассным советским оружием. «Великий подвиг совершили рабочий класс, колхозное крестьянство, советская интеллигенция, которые своим самоотверженным трудом вместе с воинами Вооруженных Сил ковали победу над врагом, на протяжении всей войны фронт и тыл представляли собой единый боевой лагерь»{279}.

Результаты развития военной экономики воюющих государств в 1943 г. со всей очевидностью показывали: страны антигитлеровской коалиции получали все большие преимущества, их военно-экономический потенциал укреплялся, а положение фашистского блока в военно-экономическом отношении становилось все более трудным.

Вследствие того что США и Англия вели войну в удаленных от Германии районах, непосредственно не угрожали самому гитлеровскому рейху и вводили в действие небольшую часть имевшихся в их распоряжении сил и средств, фашистское руководство могло бросить и бросало основную массу людских и материальных ресурсов на обеспечение нужд восточного фронта. В 1943 г. с максимальной полнотой были использованы в вооруженной борьбе боевая техника и вооружение, произведенные Советским Союзом и Германией. По существу, происходило противоборство военно-экономических потенциалов этих стран.

Коммунистическая партия и Советское правительство, несмотря на имевшиеся трудности, успешно решили сложнейшие задачи обеспечения фронта и тыла всем необходимым для ведения войны. Осуществленное под руководством Политбюро ЦК партии и ГКО перевооружение советских войск означало ликвидацию технического превосходства врага. Это создало необходимые предпосылки для нанесения новых мощных ударов по противнику. Советский общественный и государственный строй, вся система политического и военного руководства, животворный патриотизм народов Советского Союза, их самоотверженный труд обеспечили самое широкое использование людских и материальных ресурсов страны для разгрома агрессора.

Глава третья. Советско-германский фронт

1. Перед новым испытанием

В конце марта 1943 г. после ожесточенных зимних сражений на советско-германском фронте наступило относительное затишье. Далеко продвинувшиеся на запад советские армии закреплялись на достигнутых рубежах. Обе воюющие стороны усиленно готовились к новым операциям.

Коммунистическая партия и Советское правительство ясно сознавали, какие трудные и сложные задачи предстоит решить советскому народу для достижения полной победы над врагом. Сведения, которые поступали в Ставку Верховного Главнокомандования, свидетельствовали о твердом намерении правителей фашистской Германии взять реванш за поражение в битве под Сталинградом, о проведении ими тотальной мобилизации ресурсов страны и оккупированных государств Европы для продолжения войны. Относительно второго фронта в Европе КПСС и Советское правительство не питали особых иллюзий — было ясно, что правящие круги США и Англии не пойдут на открытие второго фронта и в 1943 г.

Оценивая перспективы ведения войны летом и осенью 1943 г., советское Верховное Главнокомандование не могло не считаться с тем, что военная мощь рейха будет по-прежнему концентрироваться на Востоке. А это означало, что война потребует от советского народа и его армии нового напряжения всех сил. В приказе Верховного Главнокомандующего № 95 от 23 февраля 1943 г. говорилось: «Красной Армии предстоит суровая борьба против коварного, жестокого и пока еще сильного врага. Эта борьба потребует времени, жертв, напряжения наших сил и мобилизации всех наших возможностей»{280}.

Советское Верховное Главнокомандование учитывало и то, что крупные контингенты японской армии по-прежнему находились у дальневосточных рубежей Советского Союза. Это вынуждало Ставку Верховного Главнокомандования держать здесь значительные силы. Не была полностью снята угроза южным границам СССР со стороны Турции, которая продолжала ориентироваться на фашистский блок. В составе войск, находившихся на Дальнем Востоке и на южных границах СССР, на 1 апреля 1943 г. насчитывалось 1 955 тыс. человек, 18,8 тыс. орудий и минометов, 3,2 тыс. танков и самоходно-артиллерийских установок, 4_f5 тыс. боевых самолетов{281}. [96] Это составляло более трети личного состава, более четверти орудий и минометов, две трети танков, самоходно-артиллерийских установок и боевых самолетов действующей армии. Этот факт начисто опровергает лживые утверждения некоторых буржуазных историков о том, что Советский Союз имел возможность использовать против Германии более 90 процентов своей военной мощи, в то время как Германия в 1943 — 1944 гг. была вынуждена держать значительную часть своей военной мощи (35 — 45 процентов) на других театрах{282}.

Перед Коммунистической партией и Советским правительством со всей остротой стояла задача дальнейшей мобилизации материальных, людских и духовных сил страны для нанесения все более мощных ударов по противнику. Необходимо было и впредь с максимальной полнотой использовать преимущества советского общественного и государственного строя, социалистической экономики, всемерно укреплять и совершенствовать Вооруженные Силы, о чем постоянно заботились Центральный Комитет партии, ГКО, Ставка Верховного Главнокомандования. При этом тщательно учитывались опыт войны и задачи, которые предстояло решать войскам.

В техническом оснащении Советских Вооруженных Сил были достигнуты значительные успехи. Количество автоматического оружия в действующей армии к июлю 1943 г. по сравнению с апрелем увеличилось почти в 2 раза, противотанковой артиллерии — в 1,5, зенитной — в 1,2 раза, самолетов — в 1,7 и танков — в 2 раза{283}.

Насыщение войск новыми видами боевой техники и вооружения, накопление боевого опыта, рост военного мастерства командного состава позволили провести ряд мероприятий по организационному совершенствованию армии. Они направлялись прежде всего на то_? чтобы обеспечить массированное применение и эффективное использование новейшей боевой техники в наступательных операциях, придать соединениям и объединениям большую огневую и ударную мощь и высокую маневренность.

В бронетанковые и механизированные войска, составлявшие ударную и маневренную силу сухопутных войск, поступала боевая техника улучшенных образцов — танки Т-34 с усовершенствованной ходовой частью и мотором, самоходно-артиллерийские установки СУ-122 и СУ-152. Мощный снаряд 152-мм самоходно-артиллерийской установки свободно пробивал броню танков всех типов. Если на 1 апреля 1943 г. в действующей армии насчитывалось 4882 танка и 94 самоходно-артиллерийские установки, то на 1 июля — 9831 танк и 368 самоходно-артиллерийских установок. Из общего количества танков и самоходно-артиллерийских установок к началу июля тяжелые и средние составляли уже свыше 64 процентов.

Организационные изменения в бронетанковых и механизированных войсках включали формирование танковых и механизированных соединений и танковых объединений. Весной 1943 г. создаются танковые армии по новому штату. Существовавшие до этого смешанные танковые объединения, включавшие стрелковые, танковые, механизированные и кавалерийские соединения, к лету 1943 г. стали однородными. Новые армии состояли, как правило, из двух танковых и одного механизированного корпусов, подразделений и частей усиления и обслуживания, имевших примерно одинаковую скорость передвижения и проходимость. Это повышало боевые возможности танковых войск, облегчало маневрирование [97] крупными танковыми группировками, позволяло использовать их массированно на решающих направлениях, а также облегчало управление соединениями и их материальное обеспечение. Созданием танковых армий новой организации практически был решен важный вопрос дальнейшего организационного массирования танков.

К лету 1943 г. в Советских Вооруженных Силах были созданы четыре танковые армии однородного состава, а в июле сформирована пятая. Они являлись средством Ставки ВГК и передавались в оперативное подчинение фронтов, действовавших на главных направлениях.

Организационное совершенствование танковых и механизированных корпусов предусматривало повышение самостоятельности их действий в оперативной глубине. Это достигалось тем, что в их штаты включались артиллерийские и минометные части. Возросли боевые возможности танковых бригад и танковых полков, так как они стали получать на вооружение больше тяжелых и средних танков.

В первой половине 1943 г. продолжалось формирование самоходно-артиллерийских полков, используемых в качестве артиллерии сопровождения пехоты и танков. Ранее созданная самоходная артиллерия со всеми органами управления и материально-технического обеспечения постановлением ГКО в апреле была передана в подчинение командующего бронетанковыми и механизированными войсками Советской Армии. Таким образом, бронетанковые и механизированные войска приобретали новые возможности, становились более мощными, продолжая оставаться одним из решающих родов войск как в наступлении, так и в обороне. Их использование обеспечивало увеличение размаха операций и достижение в них решительных целей. Необходимо отметить, что вследствие потерь, а также трудностей, испытываемых промышленностью, не всегда имелась возможность довести фактическую численность личного состава и боевой техники в танковых соединениях до штатной. Так, танковые корпуса обычно укомплектовывались 150 — 170 танками вместо 209. Однако этот недостаток компенсировался умелым применением бронетанковой техники и высоким мастерством воинов-танкистов.

Возросшее поступление в армию вооружения новых образцов способствовало проведению ряда организационных мероприятий в стрелковых и артиллерийских частях и соединениях. Крупным мероприятием, проведенным в стрелковых войсках, явилось переформирование бригад, имевших слабую огневую и ударную силу, в стрелковые дивизии. По утвержденному в июле 1943 г. штату численность стрелковой дивизии по сравнению с концом 1942 г. уменьшилась на 55 человек, количество винтовок на 200, но возросло число пулеметов-пистолетов на 321, орудий и минометов на 19. Это в наибольшей мере отвечало наступательному характеру боевых действий. Однако из-за потерь фактическую среднюю численность стрелковых дивизий на протяжении лета и осени 1943 г. не всегда удавалось довести до штатной численности. Обычно в стрелковых дивизиях насчитывалось от 6 до 8 тыс. вместо 9380 человек{284}.