Захватнические действия Италии и Германии 22 страница

В Северной и Северо-Восточной Маньчжурии была сосредоточена основная группировка Квантунской армии. Ее войска готовились к боевым действиям в обстановке, близкой к природным условиям советского Дальнего Востока: у солдат вырабатывалось умение воевать в горах, лесистой местности, в районах с суровым климатом. Японцы провоцировали бесчисленные пограничные инциденты. За три года (1936 — 1938) на границе СССР и захваченной японцами Маньчжурии было зафиксировано 231 нарушение, из них 35 крупных боевых столкновений. В советских территориальных водах участился хищнический лов рыбы. Если в 1936 г. было задержано 21 японское судно, в 1937 г. — 77, то в 1938 г. японцы бросили на хищнический промысел 1500 судов под прикрытием кораблей военно-морского флота (не менее двух дивизионов эсминцев, двух десятков разведывательно-дозорных шхун и нескольких подводных лодок){707}.

В январе 1937 г. японцы захватили советское судно «Терек», потерпевшее аварию во время шторма. Его экипаж, арестованный по обвинению в самовольном заходе в японские территориальные воды якобы со шпионскими целями, был подвергнут допросам и пыткам. 20 февраля 1938 г. оказался задержанным пароход «Кузнецкстрой», который шел с коммерческим грузом. Такая же участь постигла советский рефрижератор № 1, катер «Отважный». Японцы выключили маяк на Камне Опасности в проливе Лаперуза, что привело к гибели парохода «Сучан»{708}. Неспокойно было на участках Турий Рог и у озера Ханка, Полтавского и Гродековского укрепленных районов, на реке Амур в районе городов Благовещенск и Хабаровск.

19 июля 1938 г. группа японских фашистских молодчиков совершила хулиганский налет на здание советского полпредства в Токио.

В условиях накалявшейся обстановки Коммунистическая партия и Советское правительство приняли энергичные меры по обеспечению дальневосточных рубежей страны. До июля 1937 г. советские войска на Дальнем Востоке насчитывали 83 750 человек, 946 орудий, 890 танков и 766 самолетов{709}. Преимущество в людях и артиллерии было на стороне Квантунской армии, которая непрерывно наращивала силы.

В целях усиления Особой Краснознаменной Дальневосточной армии было принято решение направить в течение 1938 г. 105 800 человек рядового и командного состава. На капитальное военное строительство ассигновывалось почти вдвое больше денежных средств, чем в 1937 г.{710}.

В 1937 г. из Балтики для пополнения Тихоокеанского флота были направлены два эсминца, которые за два с половиной месяца совершили беспримерный переход во Владивосток Северным морским путем. [210] Одновременно проводилась большая работа по инженерному укреплению границ и повышению боевых возможностей войск. К концу 1937 г. завершилось строительство 120 оборонительных районов, прикрывавших наиболее угрожаемые направления. Из авиационных частей и соединений ОКДВА было создано новое оперативное объединение — 2-я воздушная армия. В стрелковые и кавалерийские соединения включались танковые батальоны и механизированные полки. Территориальные дивизии переводились на кадровое положение. Учитывая нараставшую угрозу военного нападения, Советское правительство 1 июля 1938 г. преобразовало ОКДВА в Дальневосточный Краснознаменный фронт. В него вошли две армии: 1-я Приморская — командующий комбриг К. П. Подлас и 2-я Отдельная Краснознаменная — командующий комкор И. С. Конев. Фронт возглавил Маршал Советского Союза В. К. Блюхер.

Наряду с оборонными задачами в крае успешно решались и хозяйственные. По указанию ЦК ВКП(б) социалистическое строительство на Дальнем Востоке развертывалось форсированными темпами. В 1937 г. ассигнования на капитальное строительство возросли в 22,5 раза по сравнению с 1928 г. В прошлом отсталая окраина России превращалась в передовой, экономически развитый край. Местным партийным, хозяйственным и советским органам большую помощь оказывали войска. Так, в 1934 — 1937 гг. 7-я строительная железнодорожная бригада проложила железные дороги Сучан — Находка, Бочкарево — Карымская, Хабаровск — Комсомольск-на-Амуре — Советская Гавань, а также второй путь на основной Транссибирской магистрали. Для усиления безопасности дальневосточных границ, освоения целинных и залежных земель, обеспечения населения и армии продовольствием был создан Особый колхозный корпус со штабом в Хабаровске. Благодаря разъяснительной работе военных советов, командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций в течение 1935 — 1939 гг. на постоянное местожительство в различные области Дальнего Востока выехало до 25 тыс. демобилизованных воинов, которые приняли участие в создании промышленных предприятий, совхозов и колхозов.

От Забайкалья до берегов Тихого океана строились заводы, предприятия, военные городки. Эти важные объекты возводили специальный корпус Наркомтяжпрома и железнодорожно-строительный корпус, отдельная эксплуатационная железнодорожная бригада, три бригады тылового обеспечения, 20 отдельных строительных батальонов общей численностью 30 тыс. человек. Посланцы со всех концов страны создавали новый промышленный центр Дальнего Востока — Комсомольск-на-Амуре. Дальнейший ход событий подтвердил своевременность мероприятий, осуществленных ЦК ВКП(б) и Советским правительством.

Важнейшей составной частью агрессивной политики Японии против Советского Союза явился крупный военный конфликт, развязанный ею 29 июля 1938 г. в районе озера Хасан. Подтянув к границе три пехотные дивизии (19, 15, 20-ю), кавалерийский полк и механизированную бригаду и создав тройное превосходство в силах и средствах, японские войска внезапно вторглись на территорию Советского государства и захватили высоты Заозерная и Безымянная, которые имели важное оперативно-тактическое значение. Для поддержки сухопутных войск японцы выдвинули в устье реки Тумень-Ула отряд боевых кораблей в составе одного крейсера, 14 миноносцев, 15 военных катеров{711}.

Сил 40-й стрелковой дивизии, выделенной Дальневосточным фронтом для отпора агрессору, оказалось недостаточно. Разрозненные атаки ее полков не принесли желаемых результатов. Выполняя указания Политбюро [211] ЦК ВКП(б), народный комиссар обороны К. Е. Ворошилов 3 августа направил командованию Дальневосточного фронта директиву, в которой потребовал сосредоточить в районе конфликта усиленный 39-й стрелковый корпус в составе 32, 39 и 40-й стрелковых дивизий и 2-й механизированной бригады. На время боевых действий командиром корпуса был назначен начальник штаба фронта комкор Г. М. Штерн, а общее руководство возлагалось на Маршала Советского Союза В. К. Блюхера. Директива предписывала командованию 39-го стрелкового корпуса самые решительные действия с целью покончить с японской агрессией и восстановить государственную границу. Особое внимание обращалось на необходимость организации атаки высоты Заозерная с обоих флангов.

На следующий день народный комиссар обороны отдал приказ о приведении в боевую готовность всех войск Дальневосточного фронта и Забайкальского военного округа, которые в случае расширения агрессии должны были прикрыть советские рубежи и нанести сокрушительный удар по противнику. Соединения пополнялись и обеспечивались всем необходимым до штатов военного времени. В течение двух суток в район боевых действий подтягивались части 39-го стрелкового корпуса. В его составе насчитывалось до 32 тыс. человек, около 609 орудий и 345 танков. Действия наземных войск поддерживали 250 самолетов (180 бомбардировщиков и 70 истребителей). Непосредственно в районе боевых действий удалось сосредоточить лишь свыше 15 тыс. человек, 1014 пулеметов, 237 орудий, 285 танков{712}.

Японское правительство пыталось выиграть время, чтобы подвести свежие силы и дать возможность войскам закрепиться на захваченных высотах. 4 августа посол Сигемицу посетил Наркоминдел СССР и сделал заявление Литвинову: Токио предлагает немедленно прекратить враждебные действия с обеих сторон и урегулировать вопрос в дипломатическом порядке{713}. Советское правительство, разгадав замысел захватчиков, подтвердило свое требование о незамедлительном отводе японских войск за линию границы.

На следующий день командир 39-го стрелкового корпуса комкор Штерн отдал частям боевой приказ: 6 августа перейти в общее наступление и одновременными ударами с севера и юга зажать и уничтожить войска противника в полосе между рекой Тумень-Ула и озером Хасан. 32-я стрелковая дивизия под командованием полковника Н. Э. Берзарина с 3-м танковым батальоном 2-й механизированной бригады под командованием полковника А. П. Панфилова должны были нанести главный удар с севера и овладеть высотой Безымянная, а в последующем совместно с частями 40-й стрелковой дивизии сбросить врага с сопки Заозерная. 40-я стрелковая дивизия, которой командовал полковник В. К. Базаров, со 2-м танковым и разведывательным батальонами 2-й мехбригады наносила вспомогательный удар с юго-востока в направлении сопки Пулеметная Горка, а затем на Заозерную, где совместно с 32-й дивизией должна была добить японских захватчиков. 39-я стрелковая дивизия со 121-м кавалерийским полком, мотострелковым батальоном и 1-м танковым батальоном 2-й мехбригады выдвигалась для обеспечения правого фланга корпуса на рубеже Новокиевка, высота 106,9.

По замыслу боя перед началом атаки предусматривались два массированных удара бомбардировочной авиации (по 15 минут) и артиллерийская подготовка продолжительностью 45 минут. План боя одобрили Военный совет Дальневосточного фронта, а затем и народный комиссар обороны. [212] При подготовке наступления в частях и соединениях состоялись митинги, беседы, партийные и комсомольские собрания, на которых обсуждались уроки первых боев и предстоящие задачи. Лучших воинов принимали в ряды ленинской партии и комсомола. Все бойцы, командиры и политработники были охвачены высоким наступательным порывом.

6 августа в 16 часов бомбардировщики под прикрытием истребителей нанесли бомбовый удар по японским позициям, затем началась артиллерийская подготовка. Ровно в 17 часов при поддержке танков в атаку пошла пехота. Японцы, занимавшие выгодные укрепленные позиции, открыли сильный огонь. Атакующим пришлось несколько раз залечь перед передним краем противника. Заболоченная местность и плотный огонь вражеской артиллерии сковывали действия советских танков, ограничивали их маневр и не давали возможности своевременно проделать проходы в заграждениях. Быстро сгустившиеся сумерки не уменьшили напряжения боя. Самоотверженно продолжали сражаться пехотинцы, танкисты, артиллеристы, саперы, связисты.

Личный состав 118-го и 119-го стрелковых полков 40-й дивизии, умело маскируясь в зарослях камыша, к вечеру вышел на восточные склоны высоты Заозерная и стремительно атаковал японцев. Не выдержав мощного штыкового удара, противник оставил позиции. Над сопкой взметнулось Красное знамя. Его водрузил секретарь партийного бюро 118-го полка лейтенант И. Н. Мошляк. Раненный в голову, он не покинул поля боя, а когда погиб командир батальона, принял на себя командование и добился выполнения боевой задачи. За героизм и мужество, проявленные в этом бою, И. Н. Мошляк был удостоен звания Героя Советского Союза.

Самоотверженность и отвагу проявили советские воины всех родов войск. Пулеметчик К. М. Ягудин заменил раненого командира отделения и смело повел бойцов на штурм позиций врага. Исключительное мужество проявил танковый экипаж в составе комсомольцев Г. С. Корнева, К. И. Пушкарева, Г. Я. Колесникова. Уничтожив несколько огневых точек противника, танк прорвался в глубину обороны японцев, но вскоре был выведен из строя. Экипаж сражался, пока не иссякли боеприпасы. Озверевшие враги окружили советскую боевую машину, облили ее бензином и подожгли. Но ни один из героев не покинул своего боевого поста.

На самых опасных участках боев впереди сражались армейские коммунисты и комсомольцы. Их боевой пример, партийно-политическая работа, проводимая в частях, укрепляли единство всей массы воинов, вселяли в них высокий морально-боевой дух.

Старший политрук И. А. Пожарский трижды поднимал в атаку разведывательный батальон 40-й дивизии и выводил его из-под артиллерийского огня противника. Смертельно раненный в последней атаке, он призвал бойцов стойко сражаться за Родину. В бою за сопку Песчаная секретарь дивизионной партийной комиссии политрук И. В. Гвоздев возглавил несколько атак роты 96-го полка 32-й стрелковой дивизии.

Ярким проявлением преданности социалистическому Отечеству и великим идеям коммунизма были сотни заявлений о приеме в партию и ленинский комсомол в разгар хасанских боев. «В бой хочу идти коммунистом...», «Обязуюсь громить врага беспощадно...», «Быть только в передовых рядах...», «Отдать все на защиту Родины...» — писали в своих заявлениях Ф. Г. Глотов, А. Т. Егоренко, В. Т. Симонов, А. М. Щедловский и многие другие{714}.

За время боев у озера Хасан целые батальоны становились партийно-комсомольскими. [213] Мастерство советских воинов признавали даже японские офицеры. Вот что записано в дневниках, найденных на поле боя. «Огонь (советских танков. — Ред.) был ужасен и очень меток», — жаловался майор Хира-бари. «Раньше нам говорили, что это не сильная армия, но когда мы столкнулись на фронте, то я вижу, что это было заблуждение», — сетовал майор Накана. «Красные хорошо используют... и винтовки, и ручные и станковые пулеметы», — отмечал поручик Кофуэндо.

Наглая провокация японской военщины у озера Хасан вызвала гнев и возмущение всех советских людей. На многолюдных митингах, прокатившихся по всей стране, гневно осуждалась агрессивная политика Японии и ее фашистских союзников, единодушно выражалась решимость дать сокрушительный отпор поджигателям войны. «Не оставить провокацию японской военщины без последствий», — записано в резолюции 40-тысячного митинга рабочих и служащих Московского автомобильного завода.

Участники митингов Московского завода имени В. И. Ленина, Кировского завода в Ленинграде, Академии наук СССР и других организаций отмечали, что «фашистским хищникам мало крови, которую они проливают в Испании и Китае», что «японские агрессоры, поощряемые единомышленниками из Берлина и Рима, преследуют цель вовлечь Советский Союз в войну»{715}. Участники митингов заверяли партию и правительство, что готовы по первому их зову стать на защиту социалистических завоеваний.

В дни хасанских событий трудящиеся Советского Союза послали воинам Дальневосточного фронта тысячи подарков, писем и телеграмм. Делегации местных предприятий, общественных организаций и колхозов горячо приветствовали отважных участников боев и выражали надежду, что захватчики будут сурово наказаны. Трудящиеся Уссурийской области привезли бойцам 13 тыс. подарков{716}.

Бои за высоты Безымянная и Заозерная, переходившие в ожесточенные рукопашные схватки, продолжались до 9 августа. Советская территория была полностью очищена от захватчиков. На следующий день посол Японии в СССР явился в Наркоминдел с предложением начать переговоры. Советское правительство, стремившееся с самого начала к мирному разрешению конфликта, дало согласие. В полдень 11 августа боевые действия у озера Хасан были прекращены.

Поражение японских милитаристов было серьезным ударом по завоевательным планам империалистической Японии. У озера Хасан Советская Армия впервые после гражданской войны вступила в бой с опытной, искусной кадровой армией империалистов. В бою широко применялись артиллерия, танки, авиация. Этот опыт имел немаловажное значение. Боевые действия показали, что лобовые атаки пехоты при слабой огневой поддержке на подготовленную и насыщенную техническими средствами оборону врага бесперспективны и что количественное превосходство в боевой технике само по себе еще не обеспечивает победы. Успех в общевойсковом бою может быть достигнут лишь согласованными усилиями всех родов войск при непрерывном и тесном их взаимодействии. Советское военное искусство обогатилось опытом применения современной авиации и танков, организации артиллерийского обеспечения наступления. На основе этого вносились коррективы в боевую и оперативную подготовку войск и штабов. Соответствующий приказ, разработанный Генеральным штабом, был одобрен Политбюро ЦК ВКП(б){717}.

Боевую проверку прошла и советская медицинская служба. Получили подтверждение ее важнейшие положения: максимальное приближение [214] хирургической помощи к полю боя, принципы организации этапного лечения и специализированного медико-санитарного обеспечения. Выявилось, что главную роль в оказании квалифицированной медицинской помощи играли полковые и дивизионные медицинские пункты, где в полном объеме осуществлялось врачебное обслуживание. Для эвакуации раненых впервые широко применялась санитарная авиация.

Родина высоко оценила подвиг своих героических защитников. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 октября 1938 г. 26 человек были удостоены звания Героя Советского Союза, 95 человек награждены орденом Ленина, 1985 — орденом Красного Знамени, 1935 — орденом Красной Звезды, 2485 — медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги»{718}.

Правительственные награды получили воинские части и соединения: 40-я стрелковая дивизия — орден Ленина, 32-я стрелковая дивизия и Посьетский пограничный отряд — орден Красного Знамени. В целях увековечения памяти героев Указом Президиума Верховного Совета СССР Посьетский район Приморского края переименован в Хасанский район.

Поражение японских милитаристов у озера Хасан вызвало широкий резонанс во всем мире. Французская газета «Ордр» писала: «Этот урок действителен не только для Дальнего Востока. В Европе политика блефа также может быть осуждена на неудачу. Для этого достаточно не позволять себя запугивать».

Но, несмотря на поражение у озера Хасан, японские милитаристы через год бросились в новую авантюру. Они начали необъявленную войну против Монгольской Народной Республики в районе реки Халхин-Гол.

Непосредственная подготовка к нападению на МНР развернулась с начала 1939 г. За первые три с половиной месяца японцы совершили более 30 нарушений границы, на территории МНР расширялась агентурная сеть. Советское правительство официально предупредило Японию, что границу Монгольской Народной Республики Советский Союз будет защищать так же решительно, как и свою собственную границу. Однако японская военщина не вняла этому заявлению. Она намеревалась энергичными действиями «малых сил» приковать к себе внимание советско-монгольского командования, а тем временем главной группировкой Квантунской армии, сосредоточенной в Восточной Маньчжурии, вторгнуться в Уссурийскую и Амурскую области, в район Хабаровска и осуществить молниеносный захват всего Приморского края.

А между тем после хасанских событий Советское правительство, желая нормализовать отношения с Японией, упразднило фронтовое управление на Дальнем Востоке, оставив две отдельные армии и одну северную армейскую группу с непосредственным подчинением наркому обороны{719}. Однако новые провокации японцев на границе, а также захват ими советских судов в море вынудили СССР в первой половине 1939 г. увеличить численность Вооруженных Сил на 345 тыс. человек вместо 57 тыс., предусмотренных пятилетним планом военного строительства. Часть их была направлена на Дальний Восток: в Забайкальский военный округ, на Тихоокеанский флот и в 57-й особый корпус, дислоцировавшийся в МНР{720}.

Видя бесперспективность своих усилий на приморском направлении, командование Квантунской армии в мае 1939 г. организовало ряд крупных вооруженных провокаций против МНР. Не добившись успеха, японское командование подтянуло к границам МНР 38 тыс. солдат и офицеров, 310 орудий, 135 танков, 10 бронемашин, 225 самолетов. Эта группировка имела задачу внезапным ударом окружить и уничтожить советско-монгольские [215] части и захватить на западном берегу реки Халхин-Гол оперативный плацдарм для последующих действий{721}.

Создав значительный перевес сил (по пехоте и артиллерии — в 3 раза, кавалерии — в 4,5 раза), японцы были уверены в скорой и решительной победе. Их командование даже пригласило в район боев корреспондентов и военных атташе иностранных государств, в том числе Германии и Италии.

2 июля японские войска перешли в наступление и ночью форсировали реку Халхин-Гол. Советско-монгольское командование вынуждено было бросить в бой все наличные силы. В районе горы Баин-Цаган развернулось трехсуточное встречное сражение, в котором с обеих сторон участвовало около 400 танков и бронемашин, более 300 орудий и несколько сот самолетов. Ударная группировка японских захватчиков, прижатая к реке, была наголову разгромлена. Враг потерял почти все танки, значительную часть артиллерии, 45 самолетов и около 10 тыс. человек. Однако 8 июля противник повторил атаку. После четырехдневного кровопролитного боя японские войска, потеряв 5,5 тыс. человек убитыми и ранеными, вынуждены были отойти.

Советские и монгольские бойцы и командиры, проявляя чудеса храбрости и героизма, самоотверженно отражали атаки противника, наносили по врагу сокрушительные удары. Умело и решительно действовали воины танковой бригады под командованием комбрига М. П. Яковлева. Танковый экипаж лейтенанта А. А. Мартынова уничтожил пять вражеских орудий. Майор Г. М. Михайлов во главе танкового батальона прорвался глубоко в тыл японцев и, даже раненный, руководил подразделением до полного выполнения задачи. Беспримерный подвиг совершил танковый экипаж политрука Д. П. Викторова: отважные танкисты подбили десять вражеских орудий; даже когда подступившие японцы подожгли танк, советские воины продолжали сражаться до последнего дыхания.

Высокое мастерство и самоотверженность проявили советские летчики. В боях с японскими захватчиками В. Ф. Скобарихин и А. Ф. Мошин применили воздушный таран, повторив бессмертный подвиг советского добровольца в Китае А. А. Губенко.

Умело действовали монгольские цирики и дарги{722}. Командир кавалерийской дивизии Д. Нянтайсурэн неоднократно проявлял храбрость. Монгольские артиллеристы под командованием Цога, Басарджаба и Тутубы метким огнем помогали советским бойцам уничтожать врага. Далеко разнеслась слава о героях Монгольской Народной Республики кавалеристе Л. Дандаре, пулеметчике Ц. Олзвое, политруках Гелег-Баторе, Жугдар-Намжиле, командире полка Ч. Дугаржаве, водителе бронемашины Д. Хаян-Харве и других.

Кровопролитная борьба на территории МНР не приблизила Японию к осуществлению поставленных ею политических и военных целей. Тем не менее она не оставила надежду изменить ход событий в свою пользу. В конце августа 1939 г. милитаристы задумали взять реванш путем проведения «генерального наступления», приурочивая его к моменту предполагаемого развязывания гитлеровской Германией войны в Европе.

В течение месяца японское командование спешно перебросило в район боев новые части и соединения, из которых сформировало 6-ю армию во главе с генералом Огису Риппо. По мощности эта армия значительно превосходила прежнюю группировку войск и насчитывала 75 тыс. человек, 500 орудий, 182 танка, более 300 самолетов. [216]

Чтобы быстрее разгромить агрессора, Советское правительство приняло решение оказать помощь Монгольской Народной Республике в еще больших размерах. К середине августа здесь были сконцентрированы советско-монгольские войска, насчитывавшие около 57 тыс. человек, 498 танков, 385 бронемашин, 542 орудия и миномета, 2255 пулеметов и 515 боевых самолетов{723}. В соответствии с постановлением Главного Военного Совета от 15 июля 1939 г. была сформирована 1-я армейская группа во главе с Военным советом, в состав которого входили командующий группой комкор Г. К. Жуков, дивизионный комиссар М. С. Никишев, начальник штаба комбриг М. А. Богданов. Монгольскими войсками, действовавшими в районе боев, руководил маршал X. Чойбалсан.

Общая координация действий советских войск на Дальнем Востоке с монгольской Народно-революционной армией возлагалась на фронтовое управление,в состав которого вошли командарм 2 ранга Г. М.Штерн, член Военного совета дивизионный комиссар Н. И. Бирюков и начальник штаба комдив М. А. Кузнецов. Снабжение действующих войск осуществлял Забайкальский военный округ.

Замысел советско-монгольского командования заключался в том, чтобы, сковав силы японских войск с фронта, нанести упреждающий двусторонний удар по флангам в общем направлении на Номон-Хан-Бурд-Обог а затем окружить и уничтожить противника между рекой Халхин-Гол и государственной границей.

Для осуществления этого замысла создавались три войсковые группы. Главный удар наносила южная группа полковника М. И. Потапова, имевшая две дивизии, танковую, мотоброневую бригады и несколько танковых батальонов, а вспомогательный — северная группа во главе с полковником И. В. Шевниковым. Центральная группа должна была сковать противника с фронта. Подготовка операции проводилась в строжайшей тайне, с широким применением оперативной маскировки и дезинформации{724}.

Артиллерийским обеспечением наступления руководили комкор Н. Н. Воронов и комбриг Ф. Г. Корзин. Вся артиллерия была разбита на группы поддержки пехоты и танков и группы дальнего действия. Южной ударной группе придавалось 72 орудия, северной — 36, а 100 орудий оставалось на центральном участке фронта. Кроме того, в войсках имелось 100 полковых и 180 противотанковых орудий. Однако в целом артиллерии на Халхин-Голе было недостаточно.

Большое внимание уделялось завоеванию господства в воздухе. Преимущество японских воздушных сил в майских и июньских боях удалось быстро ликвидировать. Этому способствовали, в частности, обновление авиационного парка истребителями И-16 (на пяти из них впервые было применено ракетное вооружение) и И-153 («Чайка»), а также пополнение летного состава высококвалифицированными кадрами во главе с комкором Я. В. Смушкевичем, получившими опыт ведения боевых действий в небе Испании и Китая.

Многое было сделано для четкой организации связи, управления и взаимодействия войск в предстоящей операции. Управление осуществлялось с командного пункта, размещавшегося на западном берегу реки Халхин-Гол, на горе Хамар-Даба. Второй эшелон штаба находился в 20 км, а тыловая группа — в 120 км. Сложные задачи решали инженерные войска: они построили и навели 28 мостов, вырыли 57 колодцев, подготовили 63 аэродрома и провели ремонт дорог.

Работники тыла обеспечили войска всем необходимым для ведения боя. Грузы подвозили 3275 автомашин Забайкальского военного [217] округа и 2580 автомашин 1-й армейской группы сквозными рейсами без перевалочных пунктов. К началу операции было накоплено 6 — 7 боекомплектов боеприпасов (для авиации 9 — 10 боекомплектов), 5 — 6 заправок горюче-смазочных материалов, на 13 — 16 суток продовольствия.

Военный совет армейской группы резко активизировал партийно-политическую работу, направляя ее прежде всего на повышение морально-боевых качеств воинов. К началу операции в партию вступило 1204, а в комсомол — 1809 бойцов и командиров{725}. Партийная прослойка в ряде соединений была доведена до 11 процентов. В каждом подразделении создавались авангардные группы, которые в самые тяжелые минуты боя должны были личным примером увлекать за собой в атаку всех бойцов.

Наступление началось согласно плану в воскресенье 20 августа. В 5 часов 45 минут 153 бомбардировщика, сопровождаемые истребителями, нанесли массированный бомбовый удар по переднему краю обороны, артиллерийским позициям и резервам японцев. В 6 часов 15 минут началась артиллерийская подготовка, продолжавшаяся 2 часа 45 минут. В ходе ее войска начали выдвижение на рубеж атаки. В 9 часов вслед за последним 15-минутным огневым налетом артиллерии по переднему краю обороны противника и ударами авиации по его тылам под торжественные звуки «Интернационала», передаваемого звуковещательной походной станцией, началась атака пехоты, танков и конницы советско-монгольских войск. Противник, ошеломленный внезапным мощным наступлением, в течение полутора часов не произвел ни одного артиллерийского выстрела, а его авиация не сделала ни одного вылета. И только спустя некоторое время он начал оказывать упорное сопротивление.

К исходу дня наибольший успех был достигнут на внешних флангах южной и северной групп, где кавалерийские соединения советско-монгольских войск, искусно маневрируя, разгромили части японо-баргутской кавалерии и овладели ранее намеченными рубежами вдоль государственной границы. На центральном участке советско-монгольские войска также теснили противника. В районе высоты Палец части северной группы встретили особенно упорное сопротивление врага.

Проанализировав итоги первого дня боев, командующий 1-й армейской группой принял решение ввести в бой на северном операционном направлении все силы резерва. Из этих войск, переброшенных в ночь на 21 августа на левый фланг, была создана подвижная группа под командованием полковника И. П. Алексеенко. Перейдя в наступление, она к исходу 23 августа достигла Номон-Хан-Бурд-Обо. На следующий день 9-я мотоброневая бригада из состава группы вошла в огневую связь с частями 8-й мотоброневой бригады южной группы. Замкнув кольцо окружения, они отрезали японским войскам пути отхода за государственную границу.