Любовь как чувство и деятельная способность

Слово «любовь» кажется на первый взгляд вполне по­нятным. В повседневной жизни им в первую очередь называют могучее чувство тяготения, которое люди про­тивоположного пола испытывают друг к другу. В вооб­ражении сразу возникают ставшие каноническими обра­зы Ромео и Джульетты, вспоминаются розы, слезы, лун­ные вечера, стихи, гитары и огонь, символизирующий эротическую страсть. Что ж, всему этому есть место и в

7* 195

Влюбленность и любовь

жизни, и в искусстве. Однако свести представление о любви только к бурному ослепительному влечению, по­рой вспыхивающему между людьми, или к романтичес­кой влюбленности было бы и неверно, и несправедливо по отношению к этому совершенно особому и очень бо­гатому по своему содержанию феномену. Любовь, как бриллиант, сверкает множеством граней, переливается бесчисленными оттенками, что прекрасно отражено в разных расшифровках смысла самого слова, указываю­щего нам на разные отношения: любовь родительская, любовь детская, любовь братская, любовь к человечеству; любовь к Родине, любовь к Богу... И все это — любовь. Как же разобраться в этом, как говорят лингвисты, по­лисемантическом понятии?

Я думаю, что говоря о любви, мы последуем Людвигу Фейербаху, который считал любовь между мужчиной и женщиной исходной для всех других ее видов, и потому начнем свое рассмотрение именно с этого индивидуаль­ного чувства. Однако логика рассуждений неизбежно за­ставит нас говорить и о других видах любви, которая спо­собна простираться от обращенности к собственному «я» до охвата всего мироздания.

Итак, попробуем сначала нарисовать образ любви как нравственного чувства, как особого переживания, кото­рое не может быть без остатка сведено к биологическому влечению полов. Половой инстинкт — это естественный фундамент любви, но как дом, в котором живут люди, не сводится к одному фундаменту, любовь не сводится к телесному влечению. Физическая страсть как любая ес­тественная потребность (голод, жажда) может быть срав­нительно быстро удовлетворена и насыщена, и в этом смысле она кончается на определенный период време­ни. В отличие от нее любовь как душевно-духовное и нравственное отношение не знает перерывов, антрактов. Она не исчезает с удовлетворением страсти, а простира­ется за ее пределы, озаряя всю жизнь человека, где бы он

Лекция 6

ни был и чем бы ни занимался, Любовь вырастает над сексуальным тяготением и, окутывая его своими тонки­ми флюидами, облагораживает и возвышает.

Любовь к другому человеку — это утверждение его бы­тия. Когда мы кого-то любим, то хотим, чтобы он был, существовал, продолжался, никогда не умирал. В этом любовь противоположна ненависти, стремящейся подавить и уничтожить. Кроме того, любовь — это утверждение Другого как уникального, неповторимого, единственного су­щества. Влюбви, если это настоящая любовь, мы не выбираем своего Любимого из числа других, что означало бы рациональное прикидывание, калькулирование, холод­ное сравнение. Любовное переживание рождается спон­танно, оно как бы выбирает за нас с абсолютной точ­ностью. В этом смысле любовь свободна (нельзя заста­вить себя полюбить кого-то, кто вовсе не нравится!) и не­свободна (нельзя умственно-волевым усилием заставить себя разлюбить, если уж сердце заговорило).

Когда мы видим Другого как единственное, неповто­римое существо, то воспринимаем его в некотором смысле как совершенство. Это значит, что у нас нет потребнос­ти поскорее своего любимого переделать, перевоспитать, перекроить по собственным меркам. Любовь — это при­нятие Другого таким, как он есть, переживание его как абсолютной ценности. Знаменитый индийский проповед­ник XX в. Раджниш очень хорошо говорит, что в любви мы как бы слабеем перед завершенностью, целостностью и абсолютностью Любимого, мы не деятельны, потому что просто ничего не можем сделать.

Однако при таком понимании чувства любви у всяко­го думающего человека возникает правомерный вопрос: а не является ли такая завороженность просто результа­том игры собственной фантазии? Может быть, мы вы-мысливаем образ Другого, идеализируем его и влюбля­емся в свою собственную выдумку? Такая опасность, ко­нечно, есть, но если за сближением с предметом любви

19?