Между долгот и виной
шою. В этом смысле совесть связана с разумом. Однако разум — большой хитрец в отношении того, как найти оправдания для нашего неморального поведения. Когда человек отступает от повелений морали, он обычно говорит себе: «я не мог», «я не успевал», «мои старания все равно не дали бы результата», т. е. ищет рациональные, практические аргументы, обосновывающие собственное несовершенство. Вот здесь И вступает в силу сверхразумная природа совести. Совесть игнорирует рациональные аргументы, многословные рассуждения и витиеватые доказательства. Она приходит к человеку чувством, которое без слов говорит: «Ты лжешь себе, ты мог повести себя по-другому». Совесть упрекает молча, но неотступно. Она заставляет людей говорить самим себе правду и в конце концов предпринимать реальные усилия для исправления ситуации, если это, конечно, возможно.
Всегда ли права совесть? Думаю, что утверждать так было бы некорректно.
Совесть — чувство ответственности за конкретно понятый долг, это внутренний самоотчет за выполнение совершенно определенных моральных обязанностей, которые далеко не всегда совпадают с обязанностями абстрактного морального субъекта и могут далеко от них уклоняться. Человек может считать своим долгом совершение кровной мести и мучиться упреками совести за то, что не мог ее совершить. Или некто обязан докладывать начальству о благонадежности окружающих, и его мучает совесть, что он пожалел своего соседа и скрыл от властей его критические разговоры. В подобных случаях всегда встают вопросы: является ли истинным то добро, перед которым мы держим отчет? Тем ли идеалам мы служим? Возникает проблема иерархии ценностей, рефлексии по «поводу самих установок нашей совести. И здесь совесть неизбежно вновь возвращается к разуму, без которого человек не может совершить верный выбор в сложной ситуации.
______________________________________ Лекция 3
Философы, занятые этическими проблемами, нередко обращаются к вопросу: возможна ли чистая совесть? На эту тему существуют два противоположных взгляда. Один взгляд, выражаемый, в частности, выдающимся эти-ком XX в. Альбертом Швейцером, состоит в том, что чистая совесть как таковая невозможна. Это все равно, что круглый квадрат или сапоги всмятку. Если совесть — значит, непременно больная. Чистая совесть, говорит Швейцер, изобретение дьявола!
В подобном случае приводится тот аргумент, что человек совестливый по мере своего самосовершенствования, предъявляет к себе все более высокие требования. Он становится суперчувствительным к малейшему своему отступлению от моральных образцов и начинает переживать такие тонкости, которых обычный индивид и вовсе не заметит. Он все время страдает от своего несовершенства и его совесть, как открытая рана. Тот же, кто говорит, что его совесть чиста, просто не имеет совести, потому что совесть как раз и есть инструмент, указывающий на уклонение от долга. Но ведь мы не ангелы! Мы постоянно грешим, попустительствуем своим слабостям, и, значит, чистая совесть — не более, чем иллюзия или самообман.
Другой взгляд состоит в том, что признавать свою совесть чистой возможно и нужно. Чистая совесть — это сознание того, что ты в общих чертах справляешься со своими моральными обязанностями, что за тобой нет существенных нарушений долга и крупных отступлений от нравственных ориентиров. Зачем надо мучиться, если ты действительно выполняешь то, что положено, и делаешь это честно и охотно? Ощущение чистой совести дает человеку уравновешенность, спокойствие, способность оптимистично и бодро смотреть в будущее. Если у морального индивида возникнут реальные основания для сомнений в правильности того или иного своего поступка, индикатор-совесть моментально заработает. Это произойдет даже раньше, чем возникнет рефлексия, чем появит-
Дата добавления: 2016-05-05; просмотров: 557;