О некоторых проблемах регулирования порядка расследования обстоятельств, влекущих возобновление уголовного судопроизводства

В.А. Давыдов

Дифференцированный подход российского законодателя к вопросу о классификации обстоятельств, влекущих возобновление уголовного судопроизводства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, предполагает и необходимость такого же подхода в вопросе о порядке предварительного установления этих обстоятельств. Вновь открывшиеся обстоятельства устанавливаются, как правило, вступившим в законную силу приговором суда*(1262), новые обстоятельства, предусмотренные п. 1 и 2 ч. 4 ст. 413 УПК, устанавливаются решениями Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека. Что же касается так называемых "иных новых обстоятельств", то они устанавливаются в процессе специального расследования, которое инициирует прокурор по принятии им решения о возбуждении производства ввиду новых обстоятельств. И это вполне естественно, поскольку речь идет о проверке, а возможно и о пересмотре в перспективе вступившего в законную силу приговора или иного судебного акта. "Для колебания вошедшего в законную силу судебного решения, - писал И.Я. Фойницкий, - нужны обстоятельства, с полной несомненностью установленные. Обыкновенно судебному решению можно противопоставить только лишь такое же решение, установившее противоположное"*(1263). Именно по этой причине вновь открывшиеся обстоятельства устанавливаются вступившим в законную силу приговором*(1264), которым устанавливается заведомая ложность показаний потерпевшего или свидетеля, фальсификация доказательств, преступные действия судьи, прокурора, следователя, дознавателя. "Иные новые обстоятельства" в силу своей правовой природы также не могут быть установлены внепроцессуальным путем, а если бы и могли, то их значимость была бы явно преуменьшена и недостаточна для того, чтобы поставить под сомнение правосудность приговора. В этой связи в процессуальной литературе справедливо отмечалось, что "в некоторых случаях отдельные прокуроры вместо проведения расследования вновь открывшихся обстоятельств, когда оно в действительности необходимо, ограничиваются выяснением последних путем производства непроцессуальных, а иных действий: истребованием соответствующих объяснений, получением от специалистов "консультаций", фактически подменяющих заключения экспертизы, и т.п. Все это снижает доказательственное значение результатов производства по вновь открывшимся обстоятельствам"*(1265).

Следует отметить, что вопрос об установлении обстоятельств, которые влекут возобновление уголовного судопроизводства, но не могут быть установлены приговором*(1266), решается по-разному в различных государствах, имеющих в арсенале своей правовой системы аналогичный процессуальный институт. Так, например, в Германии суд, получив ходатайство о возобновлении производства*(1267), поручает одному из судей произвести исследование выявившихся доказательств, если это необходимо (п. 1 ст. 369 Уголовно-процессуального кодекса Германии). Исследование доказательств включает в себя допрос свидетелей или экспертов, который осуществляется "в присутствии прокуратуры, подсудимого и защитника"*(1268). После завершения исследования доказательств прокуратуре и подсудимому*(1269) назначается срок для подачи дальнейших заявлений (п. 4 ст. 369 Уголовно-процессуального кодекса Германии). Здесь, наверное, уместным будет напомнить, что нечто подобное имело место и в российском уголовном процессе в период действия Устава уголовного судопроизводства. Статья 936 Устава обязывала Сенат*(1270) удостовериться предварительно в действительности обстоятельств, на которых основывалось ходатайство о возобновлении дела. По утверждению И.Я. Фойницкого, "...сам закон допускает установление таких обстоятельств путем особого расследования, ...причем расследование производится судебными органами и подлежит окончательной оценке Сената"*(1271).

В уголовном судопроизводстве Франции, где институт возобновления именуется "Ходатайства о ревизии", право требовать проведение ревизии (пересмотра судебных актов. - Прим. авт.) ввиду обнаружения после осуждения новых обстоятельств или новых, ранее неизвестных суду доказательств, указывающих на невиновность осужденного лица, принадлежит Министру юстиции Франции. Он принимает решение о ревизии после того, как по его распоряжению были произведены все необходимые расследования и проверки, и после заключения комиссии в составе трех членов Кассационного Суда Франции, ежегодно назначаемых им из числа лиц, не входящих в состав палаты по уголовным делам, и трех директоров от министерства юстиции (ст. 623 Уголовно-процессуального кодекса Франции).

Очевидно, что квазисудебная процедура установления новых обстоятельств, имеющая место в уголовном процессе Франции, в которую наряду с судьями вовлечены лица, не являющиеся участниками уголовного судопроизводства, явно неприменима для традиции и обрядов отечественного судопроизводства. Вовлечение судей в процесс установления новых обстоятельств посредством проведения различных следственных действий, как это имеет место в германском процессе, означало бы отказ от конституционного принципа состязательности и равноправия сторон, получившего свое развитие в нормах УПК.

В советский период истории отечественного уголовного судопроизводства (УПК РСФСР 1922, 1923 и 1960 гг.) вопрос об установлении обстоятельств, влекущих возобновление уголовного судопроизводства, традиционно отдавался в компетенцию прокурора, который либо сам проводил расследование этих обстоятельств, либо давал об этом поручение следователю. Такой порядок установления новых обстоятельств, хотя и подвергался критике со стороны ученых-процессуалистов относительно некоторых аспектов неконцептуального характера*(1272), тем не менее ни чем себя не дискредитировал почти за 80 лет правоприменения (1922-2001 гг.) и совершенно обоснованно был сохранен законодателем в нормах УПК. Вместе с тем предложенное законодателем регулирование процессуального порядка установления "иных новых обстоятельств" не вполне адекватно современным реалиям и явно нуждается в корректировании.

Законом N 87-ФЗ в ч. 4 ст. 415 УПК были внесены изменения, суть которых заключается в том, что прокурор после принятия им решения о возбуждении производства ввиду новых обстоятельств (предусмотренных п. 3 ч. 4 ст. 413 УПК) не проводит их расследования, как это было согласно первоначальной редакции, а направляет соответствующие материалы руководителю следственного органа, что вполне естественно с учетом образования Следственного комитета при Генеральной прокуратуре РФ. Удивительно то, что материалы направляются не только для расследования новых обстоятельств, но и "для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных нарушений уголовного законодательства". Буквальное толкование названной нормы позволяет сделать вывод о том, что следователь, получив названные материалы, должен расследовать новые обстоятельства и по итогам этого расследования осуществить уголовное преследование. Во-первых, не вполне понятно, о каких нарушениях уголовного законодательства идет речь; во-вторых, кто является нарушителем этого законодательства и, в-третьих, кто в данном случае может выступать в качестве объекта уголовного преследования?

Если речь идет о лице, в отношении которого имеется вступивший в законную силу приговор, а иного просто не дано, то повторное уголовное преследование исключено в принципе, по крайней мере, до тех пор, пока не будет отменен первоначальный приговор. Акт возбуждения прокурором производства ввиду новых обстоятельств не равнозначен акту возбуждения уголовного дела и по этой причине уголовное преследование исключается. Нарушения уголовного законодательства следователь при всем своем желании в рамках расследования, предусмотренного ч. 4 ст. 415 УПК, выявить не может, поскольку это вправе лишь сделать суд по результатам рассмотрения заключения прокурора.

Нам представляется, что изменения закона относительно наделения следователя правом "уголовного преследования по фактам выявленных нарушений уголовного законодательства" в ч. 4 ст. 415 УПК были внесены в связи с Постановлением Конституционного Суда РФ от 16.05.2007 N 6-П. Напомним, что в данном Постановлении Конституционный Суд РФ признал не соответствующими Конституции положения п. 2 ч. 2 и ч. 3 ст. 413 и ст. 418 УПК во взаимосвязи со ст. 237 УПК - в той части, в какой они позволяют отказывать в возобновлении производства по уголовному делу и пересмотру принятых по нему решений ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств при возникновении новых фактических обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления.

Нам представляется, что изменения, внесенные в ч. 4 ст. 415 УПК, являют собой пример игнорирования законодателем общеобязательного для всех органов государственной власти, в том числе и для Федерального Собрания РФ, решения Конституционного Суда РФ. Адекватная реакция законодателя на данное решение, на наш взгляд, должна заключаться в следующем.

В первую очередь, следовало внести коррективы в п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК, поскольку с учетом правовой позиции Конституционного Суда РФ новыми являются не только обстоятельства (правовые. - Прим. авт.), устраняющие преступность и наказуемость деяния (предполагающие пересмотр исключительно в пользу осужденного), но и новые фактические обстоятельства, свидетельствующие о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления (предполагающие пересмотр не в пользу осужденного).

Во-вторых, следовало внести изменения в ст. 237 и 418 УПК в части наделения суда правом возвращения уголовного дела прокурору для решения вопроса о предъявлении более тяжкого обвинения. В ч. 4 ст. 415 УПК достаточно было указать о том, что прокурор направляет соответствующие материалы руководителю следственного органа для производства расследования новых обстоятельств.

Действующая редакция ч. 4 ст. 415 УПК по существу парализует решение Конституционного Суда РФ, что позволяет сделать предположение о желании авторов УПК сохранить прежний порядок производства ввиду новых обстоятельств, который, как известно, не допускал возможность поворота к худшему ввиду обнаружения новых обстоятельств. Предельно откровенен был в этом вопросе И.Л. Петрухин, когда говорил о том, что "УПК 2001 г. ввел гуманное правило, согласно которому основаниями возобновления производства по уголовному делу являются новые обстоятельства, указанные в ч. 4 ст. 413 УПК (иные новые обстоятельства), устраняющие преступность и наказуемость деяния. Соответствующим образом были сформулированы ст. 413 и 418 УПК. Таким образом, Кодекс запрещал по данному виду новых обстоятельств пересмотр оправдательных приговоров, усиление наказаний и иные виды ухудшения положения осужденного"*(1273). По мнению автора, Конституционный Суд РФ "продолжает линию на усиление судебной репрессии, начатую им при вынесении постановления, допустившего отмену оправдательного приговора и ухудшение положения осужденного при рассмотрении уголовных дел в порядке надзора"*(1274).

Вряд ли можно согласиться с этими словами уважаемого ученого и уж тем более с его предложением "отменить оба постановления Конституционного Суда...*(1275) Если следовать логике автора, то тогда нужно отменить и все другие постановления Конституционного Суда РФ, вынесенные им по вопросам уголовного судопроизводства, поскольку каждое постановление дезавуирует представления разработчиков УПК, основанные на революционной романтике концепции судебной реформы начала 1990-х и совершенно не учитывающие современные реалии.

Если конечной целью расследования новых обстоятельств иметь в виду "решение вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных нарушений уголовного законодательства", то такая деятельность представляется бессмысленной, поскольку расследование не ставит задачу установления новых фактических обстоятельств, свидетельствующих об ошибочности оправдания подсудимого либо о наличии в действиях осужденного более тяжкого или менее тяжкого состава преступления. Мы полагаем, что в закон следовало бы внести соответствующие коррективы, которые наполнили бы процедуру расследования новых обстоятельств вполне конкретным содержанием.

При наличии предусмотренных законом повода, основания и отсутствии препятствий для принятия решения о возбуждении производства, прокурор своим постановлением возбуждает производство ввиду новых обстоятельств и направляет материалы руководителю следственного органа для расследования.

Вопрос об общих условиях и порядке расследования новых обстоятельств неоднократно поднимался в процессуальной литературе в связи с известными затруднениями, возникающими при производстве расследования. Обсуждались вопросы: о необходимости принятия следователем материалов к своему производству, о сроках расследования, применении мер процессуального принуждения, о процессуальном положении осужденного, оправданного, лица, в отношении которого уголовное дело прекращено, и другие вопросы*(1276). В УПК законодатель установил, что при расследовании новых обстоятельств могут производиться следственные и иные процессуальные действия в порядке, установленном УПК (ч. 4 ст. 415), и тем самым снял вопрос относительно необходимости вынесения следователем (дознавателем) постановления о принятии материалов к своему производству. Однако ряд вопросов все же остается, например о сроках расследования. Очевидно, что расследование не может продолжаться неопределенно долго. В процессуальной теории высказывались предложения применять общие положения о сроках предварительного следствия уголовного дела. Вряд ли можно согласиться с такими предложениями уже хотя бы потому, что в данном случае речь идет не о полноценном расследовании уголовного дела, где круг обстоятельств, подлежащих доказыванию, несравнимо шире, нежели при расследовании сообщения о новых обстоятельствах. Если согласиться с тем, что должны применяться общие сроки расследования (ст. 162 УПК), то следует согласиться и с тем, что эти сроки могут неоднократно продлеваться до 12 месяцев и далее. Указанные сроки применительно к процедуре расследования новых обстоятельств вряд ли можно считать разумными, когда речь идет об отмене неправосудного обвинительного приговора. Если же новые обстоятельства будут не в пользу осужденного или оправданного, то здесь нужно иметь ввиду, что поворот к худшему может иметь место не позднее одного года со дня подписания заключения прокурором. Вряд ли было бы правильным удлинять этот срок за счет увеличения срока расследования.

Анализ судебной практики показывает, что следователи (дознаватели) по-прежнему испытывают затруднения при решении вопроса о процессуальном статусе оправданного или осужденного при расследовании новых обстоятельств.

Например, осужденный утверждает, что он признан виновным ошибочно, поскольку суд не располагал сведениями о некоторых обстоятельствах, которые позволили бы ему принять совершенно иное по содержанию решение. Как следует именовать данное лицо при проведении допроса в ходе расследования сообщения о наличии новых обстоятельств? В одних случаях такое лицо именуют обвиняемым, в других - потерпевшим. По-разному решается вопрос и о применении к нему мер процессуального принуждения.

В процессуальной теории также нет единства по данному вопросу. Так, Б.С. Тетерин полагает, что ставить указанных лиц в положение свидетелей совершенно неправильно, так как их положение подходит ближе всего к процессуальному положению обвиняемого; к ним могут быть применены принудительные меры: привод, освидетельствование, судебно-медицинская экспертиза, предъявление для опознания и др., но термин "обвиняемый" к ним совершенно неприемлем*(1277). Обращая внимание на несовершенство правового регулирования, В.М. Блинов полагает, что указанных лиц следует, как правило, допрашивать именно в качестве свидетелей, поскольку УПК союзных республик не предусматривают на предварительном следствии осужденного или оправданного либо лица, дело о котором прекращено*(1278). Оппонируя автору, О.П. Темушкин предлагает допрашивать их по правилам допроса обвиняемых, но именовать в протоколах допроса в качестве "осужденного" или "оправданного" - в зависимости от фактического положения данных лиц в этот момент*(1279).

Расследование новых обстоятельств, как уже отмечалось выше, имеет свой предмет производства: установление наличия или отсутствия фактических обстоятельств, которые не были известны суду и которые могут свидетельствовать о наличии судебной ошибки, допущенной при оправдании, осуждении либо прекращении уголовного дела. В любом случае речь идет о расследовании новых обстоятельств, которые касаются лица, привлеченного к уголовной ответственности. Отмена оправдательного или обвинительного приговора на основании новых фактических данных, полученных в процессе их расследования, и передача дела на новое расследование либо на новое судебное рассмотрение будет означать то, что процессуальный статус "оправданного (осужденного)" будет заменен на статус "обвиняемого" или "подсудимого". Было бы совершенно неверным наделять этих лиц при расследовании новых обстоятельств процессуальным статусом "потерпевших", да еще и предупреждать об уголовной ответственности за отказ или за дачу заведомо ложных показаний, вопреки положениям ст. 51 Конституции и требованиям ст. 46, 47 УПК.

Лицо, привлеченное к уголовной ответственности и осужденное за совершение преступления (например, умышленное убийство) либо оправданное судом, не может по этому же уголовному делу выступать в качестве потерпевшего, поскольку таковыми признаны близкие родственники погибшего (ч. 8 ст. 42 УПК). Не приобретает такого статуса и осужденный даже в том случае, когда новые обстоятельства бесспорно свидетельствуют о неправосудности обвинительного приговора. Потерпевшим такое лицо может быть признано лишь по другому уголовному делу, если будет установлено, что имело место преступление против правосудия, следствием которого стало постановление неправосудного обвинительного приговора.

Представляется, что осужденный, оправданный и лицо, в отношении которого уголовное дело прекращено, при проведении расследования новых обстоятельств и совершении следственных действий с их участием должны допрашиваться по правилам допроса подсудимого (обвиняемого) и именоваться в соответствии с их фактическим процессуальным статусом.

Редакция ч. 4 ч. 415 УПК изложена крайне неудачно и ее буквальное толкование позволяет сделать вывод о том, что следователь (дознаватель) вправе совершать любые следственные и иные процессуальные действия, предусмотренные и не запрещенные УПК. Да, действительно, для проведения полноценного и эффективного расследования, получения достоверных результатов этого расследования, следователь (дознаватель) должны располагать весьма существенным арсеналом правовых средств и закон оснащает их таким арсеналом. При производстве расследования новых обстоятельств следователь (дознаватель) вправе проводить: допросы, очные ставки, опознание, проверку показаний, производство экспертиз, осмотр, освидетельствование, следственный эксперимент, обыск, выемку, налагать арест на почтово-телеграфные отправления и др. Вправе следователь (дознаватель) в целях обеспечения порядка уголовного судопроизводства применять и некоторые меры процессуального принуждения, такие как обязательство о явке и привод (п. 1 и 2 ч. 1 ст. 111 УПК), причем не только в отношении оправданного (осужденного), но и потерпевших и свидетелей по данному уголовному делу и свидетелей, установленных и допрошенных в ходе расследования новых обстоятельств.

Однако специфика расследования новых обстоятельств заключается в том, что по данному уголовному делу предварительное расследование по правилам, установленным УПК, уже было проведено, более того, по делу постановлен приговор, который вступил в законную силу. В этой связи, в формате расследования новых обстоятельств, следователь (дознаватель) не вправе: 1) принять решение о возбуждении уголовного дела в отношении оправданного, осужденного, лица, в отношении которого дело было прекращено (п. 4 ч. 1 ст. 27 УПК); 2) предъявить новое обвинение; принять меры процессуального принуждения, предусмотренные гл. 12 и 13 УПК; 3) временно отстранить лицо от должности (ст. 114 УПК); 4) наложить арест на имущество и ценные бумаги (ст. 115, 116 УПК); 5) прекратить уголовное дело или уголовное преследования по основаниям, предусмотренным ст. 24 и 27 УПК; 6) закончить расследование составлением обвинительного заключения или обвинительного акта и др.

В связи с тем, что общие правила производства по уголовному делу распространяются и на расследование новых обстоятельств, то следует иметь ввиду, что оправданный (осужденный), лицо, в отношении которого уголовное дело прекращено, вправе: а) иметь защитника на основании и в порядке, установленном УПК; б) по окончании расследования знакомиться с собранными материалами*(1280); в) заявлять ходатайства о производстве процессуальных действий и принятии процессуальных решений для установления обстоятельств, имеющих значение для расследования; обжаловать действия (бездействие) следователя (дознавателя) в порядке, установленном гл. 16 УПК, и т.п.

Следователь, приняв материалы к своему производству, самостоятельно направляет ход расследования, принимает решения о производстве следственных и иных процессуальных действий. Его деятельность направлена на достижение вполне конкретного результата: установить наличие либо отсутствие обстоятельства, влекущего возобновление производства по уголовному делу, т.е. сделать самостоятельные выводы по данному вопросу. Очевидно, что результаты этой деятельности должны быть отражены в процессуальном документе. Однако закон ничего не говорит по этому поводу. Представляется, что по итогам расследования следователь должен вынести соответствующее мотивированное постановление, резолютивная часть которого должна содержать: а) выводы о наличии либо об отсутствии новых обстоятельств и б) решение о передаче материалов с постановлением прокурору для принятия окончательного решения по поступившему к нему сообщению о наличии новых обстоятельств. В свою очередь, прокурор вправе согласиться с выводами следователя и вынести постановление о прекращении возбужденного им (прокурором) производства, либо отменить постановление следователя и внести в суд заключение о возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств.