НА ПОРОГЕ 70-Х ГОДОВ: ПОЛЯРИЗАЦИЯ СИЛ 20 страница

41 Новинская М. И.Студенчество США: Социально-психологический очерк. М., 1977,
с. 77—85.

42 Washington Post, 1985, July 28, p. B2.

43 Newsweek, 1970, Dec. 7, p. 60.

44 Ibid.. 1969, Mar. 16, p. 71.

свободного предпринимательства, активизировалась пропаганда ценностей буржуазного общества.

Однако эти меры дали лишь ограниченные результаты. Хотя студен­ческое движение и утратило боевые черты и напористость, свойственные ему в 60-х годах, оно отнюдь не исчезло вовсе. То же можно сказать и oб общественно-политической позиции вузовских преподавателей: на фоне роста консерватизма в стране они по-прежнему в массе своей оста­ются одной из наиболее либерально и прогрессивно настроенных социаль­ных групп в США.

3. НАУКА И ТЕХНИКА

В середине и второй половине XX в. в США, как и в других инду­стриально развитых странах, объективный процесс быстрого возрастания практической эффективности науки⁴⁵, превращение ее в непосредствен­ную производительную силу, массовое применение таких революционизи­рующих научных достижений, как синтетические материалы и космиче­ские аппараты, ядерная энергия, ЭВМ и т. д., вылились в комплексный переворот в технических средствах производства — современную научно-техническую революцию. Для этой стадии в еще большей мере, чем для предыдущего периода, характерно острое противоречие между объектив­ной социальной потребностью в развитии науки, с одной стороны, и стремлением монополий использовать научно-технический прогресс для реализации эксплуататорских, экспансионистских и антигуманных це­лей — с другой.

В качестве фактора, способствующего постановке научно-техническо­го прогресса на службу милитаризму и экспансионизму, выступило фор­мирование и увеличение мощи военно-промышленного комплекса и даль­нейшее развитие государственно-монополистического капитализма. Груп­пировки монополистического капитала, определявшие правительственную политику США в области науки, возлагали особые надежды на научные исследования, видя в них прежде всего средство наращивания военного потенциала. Огромные суммы, ассигнуемые «на науку», в действительно­сти в значительной мере шли на ускоренное развитие новых видов стратегического ядерного оружия с целью обеспечить США односторон­нее военное преимущество.

Эта тенденция имеет свои исторические корни. И в предыдущие де­сятилетия, особенно во время второй мировой войны, федеральному фи­нансированию в США подлежали преимущественно исследования воен-. ного характера, и соответственно рост их федерального финансирования Далеко опережал рост расходов на исследования в здравоохранении, фун­даментальных областях знаний (кроме опять-таки связанных с военными Целями), в гражданском строительстве и других мирных отраслях.

Так, за 1937—1953 гг. правительственные ассигнования на граждан­ские исследования возросли всего лишь в 3 раза, а на научно-исследо­вательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) военного характера — в 140 раз⁴⁶. В начале 50-х годов около половины всех

45 В данном параграфе рассматриваются естественные науки и медицина. 46 Государственная организация научно-исследовательской работы в США. М., 1961, с. 6.

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ

И НАУКА

научных работников и инженеров, занятых в лабораториях промышлен­ных фирм, работали по правительственным военным заказам; 55% со стоявших на государственной службе научных работников были заняты в министерстве обороны, Комиссии по атомной энергии (КАЭ) и На­циональном консультативном комитете по аэронавтике. С 1961 по 1967 г. из 454 млрд. долл., израсходованных на НИОКР, около 210 млрд. пошло на разработку новых видов оружия ⁴⁷.

Стремление правящих кругов США использовать достижения научно-технического прогресса для получения военно-стратегического превос­ходства над социализмом вылилось в период кратковременной монополии США в области атомного, а затем и водородного оружия в форму прямого ядерного шантажа ⁴⁸.

Вторая мировая война наглядно засвидетельствовала огромную важ­ность научных исследований, причем не только прикладных, но и фун­даментальных, для развития промышленной и военной мощи. Но именно в области фундаментальных исследований 30—40-е годы наиболее явно продемонстрировали неадекватность сложившейся в США системы орга­низации науки стоящим перед нею задачам, а также зависимость ее от притока высококвалифицированных кадров из-за рубежа.

В 1945 г. В. Буш, возглавлявший Отдел научных исследований и раз­работок при правительстве США, выдвинул идею создания Национально­го научного фонда как автономного федерального органа для поощрения фундаментальных исследований и подготовки кадров (в области естест­венных наук). Тем не менее эта идея не была реализована ни в 1945 г., ни в 1947 г., когда конгресс принял соответствующий законопроект, на который, однако, наложил вето президент Трумэн. В 1950 г. законопроект наконец был принят конгрессом, но в урезанном виде. Фонду был выде­лен бюджет всего лишь в 75 млн. долл., что не давало ему, конечно, сколько-нибудь решающего голоса в общем балансе расходов на исследо­вания и разработки, которые превысили к этому времени 3,5 млрд. долл. в год. Параллельно был создан ряд других центров координации и раз­вития исследований, работавших (после 1950 г.) в контакте с Националь­ным научным фондом и акцентировавших внимание на прикладной нау­ке: Управление военно-морских исследований, аналогичные управления в армии и авиации, а также крупнейший (по масштабам 40—50-х годов) из подобных центров — КАЭ. Правительственным актом об атомной энер­гии от 1 августа 1946 г. этой комиссии были полностью переданы функции проекта «Манхэттен».

В организационном и юридическом отношении создание этого отрас­левого федерального органа не представляло собой чего-то принципиаль­но нового, поскольку структура КАЭ и ее статус в посредничестве между правительством и монополиями копировали структуру и статус сущест­вовавшего с 1915 г. Национального консультативного комитета по аэро­навтике. Важно подчеркнуть, что хотя программами КАЭ предусматри­валось и гражданское использование атомной энергии, тем не менее с самого начала существования эта комиссия руководствовалась положе­нием закона об атомной энергии (1954 г.) о том, чтобы исследователь-

47 Экономическая политика зарубежных государств. М., 1979, с. 63.

48 Noble D. F. Forces of Production. A Social History of Industrial Automation. N.
1984, p. 4.

ские программы «подчинялись все время главной цели — максимально способствовать национальной обороне» ⁴⁹.

Американский историк техники Д. Ф. Ноубл писал: «... после того как холодная война" достигла апогея и перешла в горячую войну в Корее, дебаты вокруг судьбы послевоенной науки прекратились. Тип развития, утвердившийся в годы войны и в последующем увековеченный, вскоре стал общепризнанной рутинной практикой. Это означало, что вокруг науки еще плотнее сжалось кольцо военно-промышленного комплекса. Сильнее, чем когда-либо ранее, наука становилась привязанной к военной колеснице и зависимой от ведущих корпораций и элитарных универси­тетов» ⁵⁰.

Конец 50-х годов явился важной вехой в развитии организации науки в США. Происшедшая в этот период перестройка как органов руководст­ва наукой, так и финансирования исследований явилась результатом признания достижений советской науки, особенно в области космических исследований. Они дали толчок жарким дебатам к проведению ряда ранее долго задерживавшихся мероприятий на общегосударственном уровне. Наблюдался рост расходов на науку с 1,4 до 2,99% (в 1964 г.) ВНП, что намного превышало как рост всего ВНП, так и общих капиталовло­жений в хозяйство страны. Параллельно доля государственного финанси­рования в общем финансировании науки увеличилась с 53 до 64%. Од­нако этот рост не был обеспечен соответствующей подготовкой научных кадров, поскольку в 40-х и 50-х годах при значительном ежегодном ро­сте затрат на науку (37%) 'численность научного персонала, занятого в исследованиях и разработках, ежегодно росла лишь на 10% ⁵¹.

Для координации усилий в области космических программ Нацио­нальный консультативный комитет по аэронавтике был преобразован в июле 1958 г. в Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА), которому передавался также ряд функций военных ведомств в сфере космических исследований. В 1958 г., т. е. значительно позже, чем в СССР и ряде других стран, в США была создана общегосударственная служба научной информации, перед кото­рой, помимо общих координационных и коммуникационных задач, была поставлена цель наладить оперативный перевод советских естественно­научных и технических журналов: уже в 1959 г. объем соответствующих переводов достиг 70 тыс. страниц ⁵².

Существенное значение имело создание в марте 1959 г. (из предста­вителей министерств обороны, здравоохранения, просвещения, НАСА, Национального научного фонда и КАЭ) Федерального совета по науке и технике. Директивой президента Эйзенхауэра совету было предписано рассматривать исследовательские задачи, требующие для своего решения участия нескольких ведомств или вообще носящие наиболее общий харак­тер. Тогда же была учреждена должность специального помощника пре­зидента по науке и технике.

В начале 60-х годов к перечисленным органам управления и коорди­нации исследований и разработок прибавились новые, функции которых не были четко определены, что отражало непоследовательность государст-

49 Государственная организация..., с. 67.

50 Noble D. F. Op. cit., p. 20.

51 Bell D. The Reforming of General Education. N. Y., 1966, p. ,81—82.

52 Государственная организация..., с. 8, 31.

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

венной научной политики. В их числе были созданное в 1962 г. Управ­ление науки и техники, возглавлявшееся специальным помощником пре­зидента по науке и технике; управления по науке и технике в министер­ствах внутренних дел (с 1961 г.), торговли (с 1962 г.) и других; ряд сенатских комитетов и подкомитетов по космическим и другим исследо­ваниям; созданный в феврале 1962 г. Национальной академией наук Ко­митет по правительственным связям, преобразованный в 1963 г. в Коми­тет по науке и государственной политике. Все эти центры наряду с уже имевшимися усиливали в своей совокупности привычную для системы научных исследований в США картину полицентризма, за которой скры­валось, однако, вполне последовательное стремление найти наиболее эффективный способ эксплуатации научного потенциала в интересах мо­нополий ⁵³.

В первые послевоенные десятилетия в стране ощущалась нехватка ученых и инженеров, особенно в сфере НИОКР. Созданная в 1953 г. президентская комиссия по людским ресурсам и подготовке кадров спе­циалистов выявила недостаток бакалавров и главным образом докторов по естественным наукам, а также специалистов по техническим наукам (нехватка — 30 тыс.), врачей и т. д. К 1952 г. специалисты с высшим образованием требовались на 18,4% рабочих мест⁵⁴. В 1960 г. лишь 56% лиц, работавших на инженерных должностях, имели высшее обра­зование ⁵⁵. В ходе реформ в сфере образования в конце 50-х — начале 60-х годов на преодоление этих диспропорций были затрачены значитель­ные средства.

Растущая заинтересованность монополий в выполнении научных про­грамм университетами (в основном фундаментальных и многодисципли­нарных исследований) не могла не наложить соответствующего отпечатка и на всю ориентацию научной работы в высшей школе ⁵⁶. Тем не менее в 60—70-х годах частные лаборатории в промышленности, получившие распространение еще на предшествовавших стадиях развития американ­ской науки и техники, в рассматриваемый период по некоторым показа­телям вышли на первое место среди всех исполнителей НИОКР в США. Эти лаборатории к 1953 г. выполняли НИОКР ежегодно на 3,6 млрд. долл., и в них были заняты 70% общего числа исследователей и разработчиков ". В 1970 г. объем финансирования НИОКР частными промышленными компаниями достиг 19,2 млрд. долл., что опять-таки составило 70% общих расходов на научную деятельность в стране⁵⁸-

53 С 1968 по 1975 г. доля расходов на исследования и разработки упала с 2,8 до 2,3%,
причиной чего было сокращение доли федеральных расходов по данной статье

с 2 до 1%, в то время как доля частного капитала в расходах на науку остава- лась равной приблизительно 1% ВНП. См.: Chemical and Engineering News, 1979, July 23, p. 32; Громека В. И. США: научно-технический потенциал. М., 1977, с. 67— 68. В 1975—1980 гг. расходы частного сектора на науку росли вдвое быстрее, чем затраты федерального правительства: ежегодный прирост составлял соответст­венно 6 и 3%. См.: National Patterns of Science and Technology Resources: 1982. Wash., 1982, p. 7.

54 Folger /., Astin H., Bayer A. Human Resources and Higher Education. N. Y., 1970,
p. 94-98.

55 Эволюция форм организации науки в развитых капиталистических странах. М-

1972 с 135

56 Cook F. The Warfare State. N. Y., 1962, p. 13.

57 Эволюция форм организации науки..., с. 118.

58 National Patterns on Research and Development Resources, 1953—1971. Wash., 1971.

Что касается государственных лабораторий, то еще в 60-е годы было официально констатировано, что их роль в общем объеме исследований и разработок неуклонно падает ⁵⁹. К 70-м годам доля этих лабораторий в государственных бюджетных ассигнованиях на науку сократилась до

10-15%.

В послевоенный период в значительной мере по примеру европейских научно-исследовательских институтов было создано большое количество «бесприбыльных», или «некоммерческих», исследовательских фирм типа «РЭНД корпорейшен», которые, не вытеснив университеты из сферы фундаментальных исследований, в значительной мере приняли на себя консультативные и прогностические функции (в отношении как прави­тельственных, так и частных запросов), а также проектирование ком­плексных программ научно-технического развития и т. п. Сходные функ­ции в ряде случаев взяли на себя и некоторые промышленные фирмы. В 1973—1974 гг. ряд фирм добился даже такой традиционно универси­тетской привилегии, как присуждение ученых степеней бакалавра (фир­мы АТТ, ИБМ и «Ксерокс») и доктора («РЭНД корпорейшен»). Множе­ственность форм государственно-монополистического контроля над сферой науки становилась характерной чертой организации исследований в США в послевоенный период.

Из новых форм сочетания исследовательской работы с преподаванием можно отметить и появление «мультиверситетов» (университетов, осу­ществляющих одновременно относительно самостоятельные исследова­тельские работы и подготовку специалистов), в которых наукой занима­ются сами университеты, а не особые центры, созданные при них, и при­том они берут на себя функции по внедрению результатов исследований в производство. Соответственно научные исследования, в том числе при­кладные, стали в этих центрах основой также и учебного процесса.

Развитие получил и такой новый тип организации исследований (но одновременно и образования, а также связи исследовательской сферы с производственной), как учебно-научные комплексы. Один из таких учеб­но-научных комплексов был создан в течение 60-х годов в районе Дал­ласа — Форт-Уэрта (штат Техас). Он не только стал фактически первым крупным центром науки в этом штате, но и обеспечил потребности про­мышленных корпораций «Тексас инструментc», «Коллинс рэдио», «Сан ойл» и других в научно-технических кадрах.

В послевоенные десятилетия заметно активизировались в сфере НИОКР «благотворительные» фонды, деятельность которых в ряде от­раслей вышла за пределы США. Новый стимул развитию фондов при­дала их посредническая функция между монополистическим и государст­венным регулированием, между наукой и образованием, общественностью и наукой. Продолжался процесс сращивания правлений фондов и универ­ситетской науки. К середине 60-х годов треть попечителей 12 крупнейших фондов стали либо президентами, либо членами правлений университе­тов ⁶⁰. Более 80% существующих в настоящее время в США фондов основаны в послевоенный период; всего же к середине 70-х годов в США число «филантропических» организаций приблизилось к 30 тыс. с общим

59 Pyramiding of Profits and Costs in the Missile Procurement Program. Wash., 1964, p. 1.
60 Овинников Р. Внешняя политика США как орудие финансовой олигархии.—

Коммунист, 1980, № 2, с. 108.

Ш. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

активом до 27 млрд. долл. Росту числа фондов сопутствовало сосредотo-чение управления ими в немногих руках. Наибольшую роль в субсиди ровании, а соответственно и регулировании научных и промышленных исследований приобрели фонды, принадлежавшие трем финансовым груп­пам: Морганам (унаследовавшим и фонды Карнеги), Рокфеллерам а Фордам, которые в совокупности располагают капиталом дo 10 млрд. долл.⁶¹

За 1954—1961 гг. численность промышленных лабораторий и их пер­сонала выросла почти вдвое. Но приблизительно к концу этого же пе­риода, характеризовавшегося быстрым прогрессом в области ЭВМ, кос­мической технологии, производства новых материалов и т. п., стало ясно, что создать собственную эффективную промышленную лабораторию могут лишь крупные фирмы, с оборотом не менее 5 млн. долл. К 1979 г. 90% всего объема НИОКР, выполняемых в промышленности, оказались сосредоточенными в 400 (3%) из 13 400 компаний, имевших собственные исследовательские программы⁶². В 1976 г. 50 фирм осваивали ⁴/₅ всего объема затрат на НИОКР в промышленности ⁶³.

По оценкам Национального научного фонда, в течение 60—70-х годов собственными программами НИОКР располагали не более 1% всех фирм, существовавших в США. Из этого 1 % около 10 тыс. фирм имели менее чем по тысяче человек занятых и расходовали на упомянутые програм­мы в среднем 160 тыс. долл. в год на одну фирму, в то время как 285 фирм с числом занятых более 10 тыс. человек каждая осваивали 84% всех ассигнований на промышленные НИОКР при средних затратах 55 млн. долл. в год на одну фирму⁶⁴. Естественно, что возможности мелких фирм и тем более отдельных изобретателей проводить исследова­ния не идут ни в какое сравнение с возможностями корпораций. В 60— 70-е годы нашла свое дальнейшее выражение тенденция снижения доли патентов, выдаваемых индивидуальным изобретателям. В 1970 г. эта доля составляла лишь 20% по сравнению с 45% в 1945 г. (и 80% в на­чале века) ⁶⁵

Попытки наладить систематическое регулирование НИОКР на более высоких уровнях, предпринимавшиеся неоднократно, привели в кругах монополистической буржуазии к опасениям, что государственное регули­рование даст науке больше самостоятельности, чем это желательно с точки зрения обеспечения интересов частного капитала. В правящей верхушке возникло беспокойство, что консультативный (по науке) аппа­рат при президенте станет, скорее, представителем научного сообщества при президенте, чем президента при научном сообществе, и будет от­стаивать «академические» интересы.

Руководствуясь этой идеей, Р. Никсон попытался ликвидировать прак­тически все достигнутое в деле государственного регулирования наукой, упразднив в январе 1973 г. научно-консультативный аппарат Белого дома, в том числе Управление науки и техники и должность помощника

61 Там же, с. 107.

62 Эволюция форм организации науки..., с. 166.

63 Chemical and Engineering News, 1979, Apr. 30, p. 37. Ha 1978 r. 53% всех затрат на НИОКР в промышленности приходилось на 20 фирм. См.: Science and Techno logy Policy for the 1980s. P., 1981, p. 70. Исследования, проводимые крупнейшим» корпорациями, получают и наибольший объем государственной поддержки-

64 Громека В. И. Указ. соч., с. 111—112.

65 Там же, с. 115.
президента по науке и технике. Позже (в 1976 г.) эта должность и на­учно-консультативный аппарат были восстановлены, поскольку попытки найти новые формы государственно-монополистического регулирования наукой, предпринятые администрацией Никсона, себя не оправдали.

Крайней неравномерностью в течение рассматриваемого периода отли­чалось размещение научных исследований по отдельным районам и шта­там США. К 70-м годам резко выделилась по объему научных исследо­ваний Калифорния (13% всех затрат по стране на науку в университетах, 22% — на НИОКР в промышленных лабораториях и сравнимые цифры по исследованиям, проводимым другими исполнителями), оттеснившая на второе место ранее лидировавший штат Нью-Йорк. Лидерство Калифор­нии в значительной мере определяется размещением в Лос-Анджелесе и других центрах Калифорнии заказов по производству космической и авиаракетной техники.

В этом случае, как и во многих других, милитаризация науки в США выступает как фактор, способствующий концентрации НИОКР в руках немногих, ожесточенно конкурирующих друг с другом монополий. Регу-ляторная функция государства, финансирующего крупнейшие научные и технические проекты, реализовалась в первую очередь именно в сфере НИОКР военного назначения, удельный вес которой в общем объеме вы­полняемых в стране исследований и разработок непрерывно повышался. Указывая на эту взаимосвязь участия корпораций в данной сфере НИОКР и стремления государства всемерно поощрять НИОКР военного характера, Компартия США констатировала: «Даже самые крупные кор­порации уже не могут финансировать научно-исследовательские и опыт­но-конструкторские работы и производить капиталовложения в масшта­бах, требуемых нынешним высоким уровнем развития промышленности. Они договариваются о вложении государственных средств в совместные частно-государственные программы, из которых извлекаются прибыли. Они возлагают особые надежды на операции, связанные с „холодной" и „горячей" войнами, требующие самых больших расходов, приносящие са­мые высокие прибыли и делающие возможным самое тесное сращивание крупного бизнеса с большим государственным аппаратом» ⁶⁶.

Влияние милитаризации науки не ограничивалось одной лишь пере­ориентацией исследований на «стратегические» цели: режим секретности накладывал жесткие ограничения на возможности распространения и об­мена научной информацией, а слежка за научными сотрудниками и ор­ганизаторами вплоть до высших уровней стала обычным явлением. Вре­менами эти стороны американского промышленно-научного истэблишмен­та выступали в крайних формах, как это было, например, в период мак-картизма с его шельмованием заподозренных в оппозиционных настрое­ниях ученых (Р. Оппенгеймер), пресловутыми проверками лояльности, изгнанием из лабораторий и университетов ученых, чьи убеждения счи­тались «опасными». Для всего послевоенного периода сохраняет свою значимость тезис известного физика и общественного деятеля Дж. Бер-нала о том, что в контексте государственно-монополистического контроля над наукой ограничения, связанные с «безопасностью», секретностью, го­нениями на инакомыслие, представляют собой в условиях американской системы организации науки постоянно действующий фактор ⁶⁷.

66 США — экономика, политика, идеология, 1970, № 11, с. 83.
67 Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956, с. 477.

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

Всего на конец 70-х годов в США было до тысячи научных и тех­нических обществ и ассоциаций; однако из объединений по различным областям естественных и технических наук лишь немногие возникли в послевоенный период, причем в основном путем слияния или разделе­ния уже имевшихся обществ. В целом же научные ассоциации оказались в положении пасынков, и прежде всего в отношении возможностей суб­сидирования исследований. Некоторое исключение составили крупней­шие академии, прежде всего Национальная академия наук, приобретшая характер полуправительственного учреждения и ставшая одним из глав­ных консультантов по вопросам научно-технической политики. О собст­венно же научном статусе Национальной академии — формально главного научного учреждения США — говорит как ее бюджет, не превышающий 1% государственных ассигнований на науку, так и тот факт, что большин­ство американских ученых, получивших Нобелевские премии за после­военный период, не являлись членами Национальной академии.

Вторая половина 70-х годов отмечена усилением государственного вмешательства в науку. Это была специфическая реакция правящих кру­гов на финансовый и экономический кризис середины 70-х годов; пере­ход США в группу стран с относительно низкими (по сравнению, на­пример, с рядом стран ЕЭС) темпами прироста затрат на науку; быстрое сокращение технологического разрыва (в том числе по масштабам при­менения ЭВМ) между США, с одной стороны, и рядом других капитали­стических стран, прежде всего Японией и ФРГ,— с другой. Но, пожалуй, наиболее важным фактором послужило выдвижение новых амбициозных планов достижения военного превосходства над Советским Союзом и соз­дания новых видов «абсолютного» оружия.

Таким образом, государственное стимулирование в этот период на­правлялось прежде всего на повышение эффективности затрат частного сектора в науке. Финансирование НИОКР частными компаниями и кор­порациями в течение 1975—1980 гг. росло в абсолютном выражении вдвое быстрее по сравнению с соответствующими затратами правитель­ства.

По существу, речь шла прежде всего о более эффективном государст­венном стимулировании НИОКР, дающих максимальную прибыль моно­полиям, особенно НИОКР военного назначения.

Повышение уровня этого стимулирования сочеталось с ростом роли федеральной контрактной системы, в значительной мере представлявшей собой специфичный именно для США путь развития и усиления влияния государственно-монополистического капитализма на организацию науки. Объективно этот процесс выражал растущее обобществление научного производства, но в то же время в силу капиталистического характера присвоения и организации результатов труда в сфере науки и техники федеральная контрактная система также и применительно к самым на­укоемким отраслям «служит инструментом концентрации производства и централизации капитала в руках тех групп монополистической бур­жуазии, которые выполняют большую часть правительственных про­грамм...» ⁶⁸. Рост роли федеральной контрактной системы в сфере ор-

68 Федорович В. А. Американский капитализм и государственное хозяйствование. Федеральная контрактная система: эволюция, проблемы, противоречия. М., 1979, c. 87

ганизации НИОКР способствовал дальнейшему проникновению в эту сферу «бесприбыльных» корпораций, фактически основанных на взаимо­действии государственного и частного капитала при завуалированном часто под чисто научные, «культурные» и «просветительские» цели (и свободном от налогообложения) извлечении прибылей тем и другим ⁶⁹.

Недостаточность традиционных «полицентрических» методов руковод­ства наукой, особенно для решения таких проблем, как энергетический кризис, экологическая и другие проблемы, носящих комплексный, а по существу, даже глобальный характер, наиболее остро выявилась в ходе структурного кризиса середины 70-х годов. В этих условиях усилилась тенденция к более широкому привлечению государства к решению подоб­ного рода проблем. При этом, следуя уже установившейся для военно-исследовательских заказов модели, оно брало на себя крупномасштабный риск. В 1976 г. президент Дж. Форд восстановил научно-консультатив­ный аппарат Белого дома и добился от конгресса законодательного оформления Управления науки и техники, президентского комитета по науке и технике и ряда других центров по научной политике в системе исполнительной власти. Расширены были полномочия Национального научного фонда, которому поручалось теперь финансирование про­грамм по поощрению нововведений в промышленности и по стимулиро­ванию сотрудничества между университетами и промышленными фирма­ми в выполнении комплексных научно-промышленных проектов. Это со­трудничество вылилось в создание ряда новых «исследовательских пар­ков» (название, установившееся за крупномасштабными формами на базе университетских кампусов).

С 1976 г. началась разработка «пятилетних перспектив» для выявле­ния наиболее актуальных национальных и глобальных проблем, подлежа­щих научной разработке, в том числе проблем, связанных со стимулиро­ванием развития самой науки. Расходы на НИОКР по стране в целом в 1976 г. увеличились на 4,7%, в 1977 г.—на 4,5%; они продолжали воз­растать и далее, хотя и меньшими темпами (2—3% в год), причем росла и доля фундаментальных наук в этих затратах. В целом же политика США в области науки в течение всего рассматриваемого периода остава­лась направленной на обеспечение прибылей наиболее привилегированных слоев господствующего класса, на достижение Соединенными Штатами военно-стратегического превосходства в мире в целях утверждения им­перских интересов американского монополистического капитала.