СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕКОНВЕРСИИ 7 страница

I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА

АМЕРИКАНСКОЕ ОБЩЕСТВО НА ПЕРЕЛОМЕ (1945—1948)

Республиканцы решительно отвергли почти все предложения прези-
дента. Таким образом, Трумэн достиг цели: избирательная платформа
республиканцев была скомпрометирована. Президент же вновь возобно-
вил атаки на 80-й конгресс, называя специальную сессию конгресса ниче-
го не сделавшей.

Стремясь вызвать симпатии демократической общественности, Трумэн
в одном из выступлений заявил, что комиссия палаты представителей по
расследованию антиамериканской деятельности является «более антиаме-
риканской, чем та деятельность, которую она расследует» ¹⁸⁶, и одновре-
менно назвал начатые конгрессом расследования «охотой на ведьм». Пра-
вительство постаралось отмежеваться от наиболее крайних проявлений
развертывавшейся в стране антикоммунистической истерии, хотя в дей-
ствительности было одним из ее глазных инициаторов¹⁸⁷.

Главное, что характеризовало тактику Трумэна,— это изощренная де-
магогия и нарочитое изображение своих политических противников ви-
новными в реакционной направленности всей законодательной деятельно-
сти конгресса. Демократы, по существу, устроили политический маска-
рад, выдавая себя за парламентскую оппозицию, хотя таковой не были.
Однако их расчет оправдался. Когда были подсчитаны голоса на состо-
явшихся 2 ноября выборах, выяснилось, что Трумэн повел за собой 30
крупнейших штатов, где голоса рабочих и негров, поданные за демокра-
тов, сыграли решающую роль в победе их кандидата.

В итоге голоса избирателей распределились следующим образом:
Трумэн — 24,1 млн., Дьюи — 21,9 млн., Тэрмонд — 1,1 млн., Уоллес —
1,1 млн. Трумэн победил большинством всего в 2,2 млн. из относительно
небольшого общего числа участников голосования в 48,7 млн.¹⁸⁸ Учи-
тывая примерное равенство полученных обоими главными кандидатами
голосов, можно также считать, что республиканцы были наказаны за
самоуверенность, внушенную им регулярно поступавшими в пользу Дьюи
данными об опросах общественного мнения. Даже за день до выборов
опрос Гэллапа свидетельствовал о том, что Дьюи идет впереди Трумэ-
на ¹⁸⁹. Наблюдатели отмечали, что победу Трумэну обеспечили органи-
зованные рабочие, черные и фермеры. Бунт диксикратов, которого так
опасался президент, привлек голоса афро-американцев на сторону Тру-
мэна, ибо создавал ложное впечатление о его пылкой приверженности
программе гражданских прав.

Результаты голосования по выборам в конгресс также были в пользу
демократов. В новом, 81-м конгрессе у республиканцев уже не было боль-
шинства, оно перешло к демократам: в сенате теперь было 54 демократа
и 42 республиканца, в палате представителей соответственно — 263-
и 171 ¹⁹⁰.

Обе главные буржуазные партии на выборах 1948 г. стремились поста-
вить внешнюю политику вне партийных разногласий. Они отвергли пред-
ложение Уоллеса широко обсудить международные вопросы и критически
проанализировать внешнеполитический курс правительства. «Я всегда-

стремился обеспечить внешней политике двухпартийную поддержку»,—
писал впоследствии Трумэн¹⁹¹. Между тем время выборов совпало с
обострением «холодной войны». Поскольку со второй половины 40-х го-
дов поддержанный обеими буржуазными партиями антисоветизм стал
ключевым элементом внешней политики США¹⁹², постольку его внут-
ренней проекцией могла быть только поддержка ультраправых, начавших
поход против всех прогрессивных и либеральных сил под флагом борьбы
с «красной опасностью». Ни для кого не было секретом, что ведущая
роль в осуществлении этого общего курса и его обосновании принадле-
жала Трумэну, поэтому критика им правых и консерваторов в ходе из-
бирательной кампании, отдельные заявления о миролюбивой направлен-
ности внешнеполитического курса США не могли выглядеть ни убеди-
тельными, ни искренними.

Отношение организованных рабочих к кандидатуре Трумэна было не-
однозначным. Президент Объединенного профсоюза рабочих автомобиль-
ной промышленности У. Рейтер заявил, например, что обеспокоен раз-
рывом между программой Трумэна и тем, как она проводится в жизнь.
Дж. Льюис охарактеризовал Трумэна как человека, «полного злобной
ненависти», чье пребывание па посту президента «опасно для страны...
У него нет принципов, и он беззаботен в отношении правды. У него нет
специальных знаний ни в одной области. Он не только опасен для объ-
единенных рабочих угольной промышленности, но опасен для всей
страны» ¹⁹³.

В целом же АФТ и КПП высказывались в пользу демократов. Вето
Трумэна на закон Тафта—Хартли и его воинственные выступления про-
тив антирабочего законодательства, рассчитанные, в сущности, на обман
масс, сыграли свою роль. Главное — Трумэн сумел использовать полити-
ческий капитал, нажитый демократами в период «нового курса».

Как указывал Генеральный секретарь Коммунистической партии
США Ю. Деннис, «избиратели вернули к власти администрацию, кото-
рая обещала широкую программу социальных реформ, но которая про-
должает находиться под контролем монополистов Уолл-стрит, привержен-
ных двухпартийной империалистической политике и военной программе...
На этих выборах массы отвергли партию, которую рассматривали как
инструмент крайней реакции, крупного капитала. Действуя главным об-
разом в рамках двухпартийной системы, они выразили свою сохраняю-
щуюся приверженность новому курсу и традиции Рузвельта». Компар-
тия отмечала также, что массы «проголосовали за отмену закона
Тафта—Хартли, обуздание инфляции, решение жилищной проблемы,
обеспечение гражданских прав негритянского народа. И хотя они прямо
не отвергли план Маршалла и доктрину Трумэна... они выразили надеж-
ду на возможность дружеского соглашения с Советским Союзом» ¹⁹⁴,

186 New York Times, 1948, Sept, 23.

187 Никитин В. А. США: правый экстремизм — угроза демократии. М., 1971, с. 36.

188 Congress and the Nation, p. 8.

189 Ворисюк В. И. Указ. соч., с. 144.

190 Политические партии США в новейшее время/Под ред. Н. В. Сивачева. М., 1982,
с. 272.

191 Truman H. S. Op. cit., vol.2, p. 246.

192 Загладил Н. В. Антисоветизм в глобальной стратегии империализма. М., 1981,
с 33

193 New'York Times, 1948, Oct. 6.

194 Political Affairs, 1948, Dec, p. 1048.

ПОЛИТИКА «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ» И «АТОМНАЯ ДИПЛОМАТИЯ»

Глава вторая

ПОЛИТИКА «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»
И «АТОМНАЯ ДИПЛОМАТИЯ»

1. ИЛЛЮЗИЯ ВСЕМОГУЩЕСТВА

В сентябре 1945 г., подводя итоги участию Соединенных Штатов во
второй мировой войне, президент Г. Трумэн заявил в очередном обраще-
нии к нации: американцы обладают «величайшей силой и мощью, кото-
рых человечество когда-либо достигало»¹. В контексте всемирной исто-
рии это было прямым преувеличением, в рамках же истории США со-
ответствовало действительности. Никогда в прошлом Соединенные Шта-
ты не достигали такого уровня экономических и военных потенций,
никогда их «присутствие» не распространялось так далеко за пределами
своих границ, как к концу второй мировой войны. США вышли из вой-
ны практически другой страной, их международные позиции кардиналь-
но изменились по сравнению с предвоенным периодом, резко возросли
имперские амбиции американского правящего класса. Но еще радикаль-
нее изменился мир, в который Соединенные Штаты вступили в 1945 г.²

Война обошла стороной американскую территорию. Единственная из
великих держав, участвовавших в войне, Соединенные Штаты не только
не пострадали в результате военных действий, но и фактически разбога-
тели на войне, приумножили свою экономическую и военную мощь.
В 1945 г. их валовой национальный доход возрос более чем в 2 раза по
сравнению с 1940 г., общие промышленные мощности увеличились на 40%,
свыше ³/₄ мировых запасов золота (без СССР) оказались сосредоточен-
ными в США. К концу войны Соединенные Штаты стали сильнейшей
военной державой в капиталистическом мире. На 1 сентября 1945 г.
американские вооруженные силы насчитывали почти 12 млн. человек.
Соединенные Штаты монопольно владели новым оружием колоссальной
разрушительной силы — атомной бомбой. Мир опоясали сотни американ-
ских военных баз, под контролем американской военной машины оказа-
лись важнейшие мировые стратегические коммуникации.

Усиление позиций США в капиталистическом мире в конце войны —
проявление закона неравномерности развития капитализма, особенно на
его империалистической стадии. Эскалация американской мощи шла в
значительной степени за счет ослабления других капиталистических
стран — как победителей, так и побежденных, резкого снижения их эко-
номических и военных возможностей, их влияния на международной аре-
не. В итоге второй мировой войны рухнул предвоенный баланс сил между
великими империалистическими державами. Экономический, а следова-
тельно, политический и военный центр империализма переместился из
Европы в Америку. С окончанием второй мировой войны завершился про-
цесс превращения США в главную страну капитализма, занявшую доми-

1 Hodgson G. America in Our Time. N. Y., 1978, p. 181.

2 История второй мировой войны, 1939—1945: В 12-ти т. М., 1973—1982. Т. 12.

нирующее положение в капиталистическом мире. Все это и способствова-
ло тому, что на исходе войны правящая элита США пребывала в состоя-
нии своего рода эйфории имперского величия. У нее создалось
преувеличенное представление о ресурсах и возможностях страны —
психологический комплекс «самонадеянности силы», иллюзия всемогу-
щества³.

Взрывы атомных бомб над Хиросимой и Нагасаки, осуществленные
под занавес войны, явились открытой демонстрацией возросшей мощи
США, усиления их гегемонистских притязаний. Экстремистские круги
господствующего класса Соединенных Штатов открыто требовали осуще-
ствления широкой вненшеполитической экспансии, проведения жесткого
курса в отношении революционно-демократических и национально-осво-
бодительных сил в мировом масштабе. Быстро набирала силу идеологи-
ческая концепция, обозначившая XX век «американским веком». В обста-
новке укоренившихся представлений о безграничных возможностях США
эта концепция стала восприниматься в Вашингтоне как конкретная
внешнеполитическая программа ⁴.

Однако уже в начале послевоенного периода возникло постоянно уси-
ливающееся противоречие между имперскими устремлениями Соединен-
ных Штатов и возможностями их реализации в стремительно развиваю-
щемся мире. Столкнувшись с подобной ситуацией и намереваясь преодо-
леть это противоречие, американский империализм сделал ставку на
антикоммунизм и политику с «позиции силы». Реакционные круги США
стремились ревизовать итоги второй мировой войны, ослабить Советский
Союз, остановить развитие мирового революционного процесса.

Вследствие влияния на внешнюю политику страны военных кругов у
правящей элиты возникла милитаристская психология, имеющая тенден-
цию искать силовые, а не политические решения международных проб-
лем. В результате дипломатия Вашингтона все чаще стала подменяться
«демонстрацией мощи», а внешняя политика сводиться к сколачиванию
военных блоков. В то же время под влиянием милитаризации мышления
в столице США укоренилось ставшее затем привычным нежелание ви-
деть на международной арене равных партнеров.

Формирование внешнеполитического курса США в послевоенные годы
совпало со сменой вахты в Вашингтоне. В сложный период перехода от
войны к миру у руля государственного корабля оказался новый прези-
дент — Г. Трумэн, деятельность которого означала ревизию политики
Рузвельта в ряде ее важных аспектов.

Начиная с весны 1945 г. маятник политического механизма США
медленно, но неудержимо клонился вправо. Либеральные деятели, окру-
жавшие Ф. Д. Рузвельта, довольно быстро исчезли из вашингтонских
«коридоров власти». 1 июля 1945 г. вместо Э. Стеттиниуса на пост госу-
дарственного секретаря был назначен бывший сенатор, член Верховного
суда Дж. Бирнс. Новая администрация отличалась от предществующей
прежде всего своими внешнеполитическими взглядами. Представление
Трумэна о месте и роли США в окружающем мире сводилось к месси-

3 Фулбрайт Дж. У. Самонадеянность силы. М., 1967.

4 США: политическая мысль и история/Отв. ред. Н. Н. Яковлев. М., 1976; Яков-
лев А. Н. От Трумэна до Рейгана: Доктрины и реальности ядерного века. М., 1985;
Swomley J., Jr. American Empire. The Political Ethics of Twentieth-Century Con-

quest. L., 1970.

I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА

ПОЛИТИКА «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ» И «АТОМНАЯ ДИПЛОМАТИЯ»

анско-гегемонистской концепции в духе Pax Americana. «Хотим мы этого
или не хотим, мы обязаны признать, что одержанная нами победа воз-
ложила на американский народ бремя ответственности за дальнейшее
руководство миром»,—заявил новый президент 19 декабря 1945 г.⁵ Рядом
акций администрация Трумэна стремилась приспособить внешнеполити-
ческий курс к этой доктрине. Развертывание антикоммунистической кам-
пании, шовинистическая ориентация на «мировое лидерство» должны
были, по ее расчетам, обеспечить достаточную степень внутренней ста-
бильности для осуществления широкой экспансионистской внешнеполи-
тической программы.

2. ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

Стремление разговаривать с Советским Союзом языком силы сущест-
вовало в антикоммунистических кругах «большого бизнеса», среди газет-
ных магнатов типа Херста, консервативных политиков, прямых антисо-
ветчиков и профашистов в течение всей войны, но активно стало про-
являться к ее концу, когда исход борьбы против фашистских держав
благодаря победам СССР не вызывал сомнения. В самом рузвельтовском
окружении имелись лица (У. Леги, Дж. Форрестол и др.), поддерживав-
шие проведение политики «жесткости» по отношению к военному союз-
нику США.

Характерно, что уже летом 1944 г. посольство США в Москве сооб-
щало в Вашингтон о якобы произошедшем «изменении» отношения совет-
ского руководства к сотрудничеству с США, что в правительстве СССР
наметилась «тенденция против сотрудничества». Посольство настаивало
на изменении американской политики, подчеркивая, что Советский Союз
«неверно интерпретирует» ее как «знак слабости» США⁶. Советник по-
сольства Дж. Кеннан в письме своему коллеге Ч. Болену риторически
вопрошал: почему американцы должны ассоциировать себя с советской
внешнеполитической программой, «столь враждебной интересам атланти-
ческого содружества в целом... и всему, что мы должны сохранить в
Европе?» ⁷.

Позднее, на склоне лет, Дж. Кеннан не раз и не два сетовал на оп-
рометчивость решений Вашингтона в политике относительно СССР в
сложный период перехода от войны к миру и на свою роль в этом воп-
росе. Но тогда (после 1944 г.) он, по собственному свидетельству, считал,
что «не только наша политика по отношению к России, но и наши пла-
ны и обязательства в целом, касавшиеся создания послевоенного мира,
базировались на опасном непонимании личных качеств, намерений и по-
литического положения советских лидеров»⁸. В сущности, так оно и
было, но не в том смысле, как это понимал Кеннан.

Характерно, что сторонники ревизии внешней политики США в отно-
шении СССР, делая упор на будто бы «изменившийся курс» СССР, ру-
ководствовались вполне практическим мотивом: доказать, что у Америки-
де нет иной альтернативы, кроме «жесткости». Несомненно, этот пропа-

5 Congressional Record, vol. 91, p. 12398—12399.

6 Foreign Relations of the United States, Diplomatic Papers, 1945: Vol. 1—9. Wash.,
1960—1969, vol. 4. p. 998. (Далее: FRUS).

7 Bohlen Ch. Witness to History, 1929—1969. N. Y., 1973, p. 175—176.

8 Kennan G. F. Memoirs: Vol. 1, 2. Boston; London, 1967. 1972, vol. 1, p. 224.

гандистский маневр оказывал влияние, в том числе и на многих
сторонников сотрудничества с СССР.

Однако нельзя забывать, что весной 1945 г. вашингтонская админист-
рация ввиду продолжавшейся войны не только в Европе, но и в Азии
настоятельно нуждалась в советской военной помощи и потому не была
готова осуществить в полном объеме рекомендации сторонников «жест-
кого» курса. Весьма важно и то, что в рассматриваемый период на всех
уровнях американского общества — и в политических кругах, и в кругах
общественности, и особенно в самой гуще народа США — существовало-
сильное, подкрепленное совместным участием в антифашистской войне
стремление к сотрудничеству с СССР. Смерть Рузвельта изменила ситуа-
цию лишь в небольшом сегменте социально-политической структуры
страны. Но это был нервный центр власти — правительство военного вре-
мени, обладавшее большими возможностями для оказания влияния на
общественное мнение.

Говоря о переходе США от сотрудничества к конфронтации с СССР,
видный американский специалист по международным отношениям Г. Мор-
гентау сводил проблему к «отказу от традиционной дипломатии». После
смерти Рузвельта, писал он, в США «не осталось ни личности, ни груп-
пы, способной создавать и поддерживать тот сложный и деликатный
механизм, с помощью которого традиционная дипломатия обеспечивала
мирную защиту и реализацию национальных интересов» ⁹. Кеннан (уже
в мемуарах) отмечал, что беда заключалась в чрезмерной милитаризации
внешней политики США (и Запада в целом) ¹⁰. Все эти факторы, не-
сомненно, имели место. Но главное состояло в том, что при такой поста-
новке вопроса причины и следствия поменялись местами. Гораздо ближе
к истине американский историк Д. Флеминг, который, связывая возник-
новение «холодной войны» с политическими решениями Вашингтона, пи-
сал, что действия Трумэна «перечеркнули годы работы Рузвельта...
когда были заложены основы взаимопонимания с советскими руководи-
телями» ¹¹.

Определенное влияние на изменение политического климата в Ва-
шингтоне оказал У. Черчилль, взявший на себя роль внешнеполитиче-
ского наставника «новичка» Трумэна. Черчилль убеждал Трумэна не
ослаблять военной мощи страны в целях укрепления «позиции силы»
в отношении СССР. Во время переговоров представителя Трумэна
Дж. Дэвиса с У. Черчиллем в Лондоне в мае 1945 г. британский премьер-
министр настойчиво проводил мысль о том, чтобы войска США не ухо-
дили из Европы, считая, что их присутствие может быть использовано
для дипломатического торга с СССР ¹².

В отличие от Рузвельта Трумэн с готовностью выслушивал советы о
необходимости «твердости» по отношению к советскому союзнику. Он
заявлял, что «не боится» (?!) русских, поскольку, как он считал, Совет-
ский Союз «нуждается в нас больше, чем мы в нем», подчеркивая, что

9 Morgenthau H. Politics among Nations. N. Y., 1973, p. 529.

10 Kennan G. F. Memoirs, vol. 2, p. 139.

11 Fleming D. F. The Cold War and Its Origins, 1917—1960: Vol. 1 2. Garden City
(N. Y.), 1961, vol. 2, p. 268. Подобную точку зрения высказывают Д. Клеменс и
А. Верт. См.: Clemens D. Yalta. N. Y, 1970, p. 268—274; Werth A. Russia. The Post-
war Years. N. Y., 1971, p. 56—61, 117—118.

12 FRUS, Diplomatic Papers, 1945, vol. 1. p. 64—78.

I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА

ПОЛИТИКА «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ» И «АТОМНАЯ ДИПЛОМАТИЯ»

его администрация рассчитывает на 85-процентное удовлетворение своих
требовании к СССР.

20 апреля 1945 г. на совещании в Белом доме Трумэн подчеркнул:
«Я намереваюсь быть твердым в моих отношениях с Советским прави-
тельством» ¹³. Гегемонистский подход в решении международных проб-
лем быстро набирал силу в американской столице.

Следует отметить, что на совещании 23 апреля военный министр
Г. Стимсон рекомепдовал проявить осмотрительность относительно пере-
хода к «жесткому курсу». Он напомнил присутствующим членам кабине-
та, что по «большинству военных вопросов... Советское правительство
выполняло свои обязательства и что военные власти Соединенных Шта-
тов привыкли полагаться на него». В действительности, говорил Стим-
сон, советские руководители «делали больше, чем обещали». До того как
принимать окончательное решение, он предлагал выяснить мотивы совет-
ской политики в Восточной Европе: «...возможно, русские более реалисти-
чески, чем мы, относятся к своей безопасности». Без понимания мотивов
СССР, подчеркивал Стимсон, «мы встанем на опасный путь» ¹⁴. Генерал
Маршалл со своей стороны заявил, что «возможность разрыва с Россией
очень серьезна», в то время как Соединенные Штаты «рассчитывают на
советское участие в войне с Японией в удобное для нас время» ¹⁵.
Однако верх взяла противоположная точка зрения. Дж. Форрестол вы-
сказался за немедленный «разговор без обиняков» с СССР. Трумэн под-
держал эту линию ¹⁶.

Сразу после этого совещания Трумэн встретился с народным комисса-
ром по иностранным делам СССР В. М. Молотовым. Президент в резких
словах выразил неудовольствие политикой СССР в Восточной Европе,
прежде всего в Польше, требуя создания там правительства, угодного
США¹⁷. Как позднее свидетельствовал У. Леги, присутствовавший на
встрече, «прямой язык (Трумэна.— Авт.) не был смягчен вежливыми
дипломатическими выражениями» ¹⁸.

Этот «прямой язык» — точнее, полная бесцеремонность и цинизм —
становится одной из характерных черт «трумэновской дипломатии». Бе-
седуя 19 мая 1945 г. с Г. Гопкинсом перед поездкой последнего в Моск-
ву в качестве личного представителя президента в связи с подготовкой
Берлинской (Потсдамской) конференции, Трумэн заметил, что Гопкипс
волен употреблять в разговорах с советскими руководителями либо дип-
ломатический язык, либо «бейсбольную биту» ¹⁹. Внимательно следивший
за переменами в Белом доме сенатор-республиканец А. Ванденберг, вы-
разитель настроений реакционных кругов, зафиксировал в дневнике
24 апреля: «Умиротворение России, проводившееся Ф. Д. Рузвельтом,
закончилось» ²⁰. Под «умиротворением» Ванденберг понимал взаимовы-

13 Truman H. S. Memoirs: Vol. I, 2. Garden City (N. Y.). 1955—1956, vol. 1, p 72.

14 Цит. по: Ibid., p. 77-78.

15 Ibid., p. 79. Дж. Дэвис в письме Дж. Бирнсу назвал политику давления на СССР
трагичной. См.: Новая и новейшая история, 1985, № 6, с. 131.

16 Truman H. S. Op. cit., vol. I, p. 77.

17 Yergin D. Shattered Peace. The Origins of the Cold War and the National Security-
State. Boston, 1977, p. 81—83.

18 Leahy W. I was There. N. Y., 1950, p. 351—352.

19 Truman H. S. Op. cit., vol. 1, p. 258.

20 Цит. по: Graebner N. Cold War Diplomacy. Princeton, 1962, p. 22.

годное сотрудничество в войне с фашизмом. Именно от сотрудничества в
Вашингтоне решили отказаться в пользу политики с «позиции силы»
и военного шантажа.

Едва завершилась война в Европе, как Трумэн без каких-либо объяс-
нений распорядился прекратить поставки Советскому Союзу по ленд-
лизу, что противоречило предварительной договоренности о поставках на
следующий год на сумму около 1 млрд. долл. Это было демонстративным
актом экономического давления на союзника²¹. Однако попытки разго-
варивать с СССР «языком силы» натолкнулись на решительную и твер-
дую позицию СССР. Вместе с тем Советское правительство продолжало
линию на сотрудничество с США, подтвержденную на встрече И. В. Ста-
лина и Г. Гонкинса в Москве, на конференциях в Сан-Франциско,
в Потсдаме. Несмотря на прекращение поставок по ленд-лизу, Советское
правительство в послании Г. Трумэну от 11 июня 1945 г. выразило бла-
годарность за эти поставки в годы войны и уверенность, что «упрочив-
шиеся за время совместной борьбы связи менаду Советским Союзом и
Соединенными Штатами Америки будут и дальше успешно развиваться
на благо наших народов и в интересах прочного сотрудничества между
всеми свободолюбивыми народами» ²².

Заняв жесткую позицию в отношении СССР, правительство Трумэна
явно переоценивало свои возможности и недооценивало возможности Со-
ветского Союза. В правящих кругах Вашингтона господствовало убежде-
ние, что в результате огромных разрушений и значительных людских
потерь во время войны Советская страна не сможет противостоять амери-
канскому диктату. По словам американского историка У. Уильямса,
внешнеполитические эксперты США считали, что «возможности, откры-
вавшиеся... в связи с опустошенностью России, можно и должно исполь-
зовать, дабы обеспечить Америке доминирующую роль во всех решениях,
касающихся послевоенного мира» ²³. На совещании в Белом доме
20 апреля 1945 г. настойчиво подчеркивали, что «позиция твердости» не
слишком рискованна, поскольку-де Советский Союз «нуждается в нашей
помощи в своей программе реконструкции»²⁴. Заблуждение, что «рус-
ские нуждаются в нас более, чем мы в них», разделяли многие члены
кабинета. Отсюда — стремление строить отношения с СССР не на основе
взаимной договоренности, компромисса, а на основе силового давления.

Информация о подходящих к концу работах по созданию атомной
бомбы оказывала серьезное влияние на внешнеполитический курс Белого
дома. 25 апреля на приеме у президента Стимсон назвал приблизитель-
ную дату, когда атомная бомба будет готова,— 1 августа 1945 г. При
этом военный министр рекомендовал «отложить любое обострение отно-
шений с Россией до тех пор, пока атомная бомба не станет реальностью
и пока мощь ее не будет наглядно продемонстрирована... Страшно всту-
пать в игру с такими высокими ставками в дипломатии без козырной
карты в руках»,—подчеркивал он. Не отвергая в принципе «атомной дип-
ломатии», Стимсон вместе с тем не верил, что новое оружие может вы-

21 Cochran В. Harry Truman and the Crisis Presidency. N. Y. 1973 p. 149
22Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.: Т. 1, 2. М., 1957, т. 2, с. 241.

23 Williams W. A. The Tragedy of American Diplomacy. N. Y, 1959, p 221.

24 Нит. по: Truman H. S. Op. cit,, vol. 1, p. 70.

I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА

ПОЛИТИКА «ХОЛОДНОЙ ВОИНЫ» И «АТОМНАЯ ДИПЛОМАТИЯ»

нудить Советский Союз принять американские условия при решении
спорных международных проблем. К тому же он считал и сообщил об
этом Трумэну, что США не смогут долго «удержать монополию на
бомбу» ²⁵.

Показательно, что придерживавшийся в целом той же позиции совет-
ник Стимсона Г. Дорр в меморандуме от 8 июня 1945 г. поставил под
сомнение тезис о «советской угрозе», выдвинутый буржуазной печатью.
Отметив, что «характер социалистической экономики представляется ме-
нее агрессивным, чем капиталистической», Дорр писал: предлагаемая по-
литика в отношении СССР будет рассматриваться советским народом
сквозь призму опыта интервенции и «санитарного кордона», что не мо-
жет не осложнить советско-американских отношений²⁶. И другие здраво-
мыслящие американцы, причастные к работе правительственных ве-
домств, с тревогой отнеслись к перспективе серьезного кризиса в отно-
шениях между СССР и США в связи с намерением воинствующих
противников «духа Ялты» прибегнуть к атомному шантажу. Важно под-
черкнуть также, что ряд ведущих американских ученых, вошедших в Ко-
митет по изучению последствий использования атомного оружия, обрати-
лись 11 июня 1945 г. к правительству США с призывом проявить благо-
разумие — отказаться от планируемого внезапного атомного удара по
японским городам или же дать возможность японцам эвакуировать пасе-