Современные методологические проблемы психологии (объективный метод, единицы анализа, биологическое и социальное)

В различных областях психологии методологические трудности проявляются в разной степени. Особенно явно они просматриваются в тех областях психологии, которые занимаются проблемамиличности и сознания.

Оживление нематериалистических тенденций впсихологии личностинаиболее очевидно в ее прикладных областях: психотерапии и психокоррекции. Происходящее в настоящее время широкое распространение различных видов психологической помощи населению (в виде разных способов психологического воздействия на личность пациента) явно опережает теоретическое осмысление проблемы. Фрейдизм в своей классической форме - как теоретическая основа психологии личности в области психоанализа - теперь уже не признается большинством западных психологов. Более того, по мнению многих западных специалистов, даже как прикладная дисциплина психоанализ З. Фрейда исчерпал себя.

Как известно, Л.С. Выготский скептически относился к попыткам непосредственно «приспособить» к нуждам психологии общие философские принципы марксизма. Он иронизировал над попытками написать учебник психологии «с позиций диалектического материализма», которые предпринимались в 20-30-е гг. В трудах классиков марксизма Л.С. Выготский искал лишь метод построения психологии, как науки, а не конкретные рецепты решения психологических проблем.

Методологические проблемы психологической науки, как известно, активно обсуждались и после Л.С. Выготского в трудах многих ведущих психологов (С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурия, П.Я. Гальперина, М.Г. Ярошевского, Б.Ф. Ломова, В.П. Зинченко и С.Д. Смирнова, Г.М. Андреевой, А.В. Брушлинского, О.К. Тихомирова, Н.И. Чуприковой и др.). В результате сложилась достаточно устойчивая естественнонаучная парадигма, в рамках которой были получены многие достижения отечественной психологической науки, признанные мировой научной общественностью. Продуктивно развивались намеченные Л.С. Выготским различные направления научной психологии в трудах А.Н. Леонтьева (в виде концепции деятельностного подхода к изучению психики), А.Р. Лурия (в виде создания новой отрасли психологической науки - нейропсихологии), П.Я. Гальперина (в виде теории поэтапного формирования умственных действий) и других отечественных учёных. Однако процесс создания новой научной («общей») психологии не завершен. Не завершена и работа по формированию методологических принципов психологической науки (общих и частных). Об этом свидетельствует и та ситуация, в которой оказалась современная психология, - ситуация методологического кризиса. Для обсуждения различных проблем современной психологии и, прежде всего, трудных методологических вопросов, необходима открытая дискуссия. Она тем более актуальна, что сейчас в психологии почти официально сложились две явно противоположные точки зрения. Помимо традиционной для нашей отечественной психологии естественнонаучной материалистической позиции, идущей от И.М. Сеченова и других естествоиспытателей и продолженной плеядой выдающихся советских ученых (Л.С. Выготским, С.Л. Рубинштейном, А.Н. Леонтьевым, А.Р. Лурия, П.Я. Гальпериными другими), достаточно популярными, если не сказать модными, стали различные нематериалистические концепции психики, особенно в психологии личности и сознания.

Стремление к поиску объективных методов психологического исследования, равно как и потеря веры в их существование порождают в психологии беспрецедентные для любой другой науки по своему разнообразию формы редукции психического. При этом расширяющиеся полезные междисциплинарные связи психологической науки приводят к потере предмета собственного исследования. Именно так возникли и ныне сосуществуют многочисленные варианты редукционизма: нейрофизиологический, логико-педагогический, информационно-кибернетический, социокультурный.

Делая вклад в методологическое знание вообще, психология тем более высоко должна оценивать значение методологии для себя самой. Более того, психологи издавна подчеркивают особую ее нужду в помощи со стороны методологии и невозможность выработки ориентиров для построение и развития психологической науки исходя из собственно психологического знания. Сама «возможность психологии как науки есть методологическая проблема прежде всего» - отмечал Л.С. Выготский в работе «Исторический смысл психологического кризиса», специально посвященной обсуждению методологических проблем построения научной психологии. «Ни в одной науке нет стольких трудностей, неразрешимых контроверз, соединения различного в одном, как в психологии. Предмет психологии - самый трудный из всего, что есть в мире, наименее поддающийся изучению; способ ее познания должен быть полон особых ухищрений, чтобы получить то, чего от него ждут». И далее: «Ни одна наука не представляет такого разнообразия и полноты методологических проблем, таких туго затянутых узлов, неразрешимых противоречий, как наша. Поэтому здесь нельзя сделать ни одного шага, не предприняв тысячу предварительных расчетов и предостережений».

За более чем полвека, прошедших с момента написания Л. С. Выготским этой работы, (опубликована в 1982 г.) острота сформулированных им проблем не сгладилась. «Ни в одной из научных областей результаты конкретного исследования не зависят в такой степени прямо и непосредственно от исходных методологических посылок и используемых методических приемов, как в психологии».

Итак, первая причина особой заинтересованности психологии в методологических разработках заключается в сложности и многоплановости самого предмета исследования, его качественном своеобразии.

Вторая причина заключается в том, что психология накопила огромное количество эмпирического материала, который просто невозможно охватить без новых методологических подходов. Обе эти причины тесно связаны между собой, как и с десятком других, которые можно было бы перечислить, обосновывая особую потребность психологии в методологических ориентирах. Но нам хотелось бы обратить внимание на еще одно и, может быть, важнейшее основание исключительно высоких требований к методологической грамотности любого психологического исследования, тем более, что это требование редко обсуждается на страницах психологической литературы. Речь идет об особой ответственности психолога за публикуемые им результаты и выводы о сущности психического и детерминантах его развития. Говоря о теории личности Л. Сэв замечает, что она имеет «значение для настоящего и будущего людей».

Выводы, основанные на неправомерном обобщении результатов частных исследований, перенос данных, полученных при изучении животных на человека, а при изучении больных - на здоровых людей и т. п. приводят к циркуляции в общественном сознании идей, искаженно отражающих природу человека и ведущих к отрицательным социально-политическим последствиям.

Большая ответственность лежит и на психологах, работающих с людьми и участвующих в диагностике и прогнозировании профессиональной пригодности, уровня развития, в постановке клинического диагноза, в проведении судебно-психологической экспертизы. Работа в этих сферах требует хорошей методологической и методической подготовки.

Следует обратить внимание на широко распространенную и типичную именно для психологии методологическую ошибку, заключающуюся в некритическом заимствовании и использовании подходов и процедур (прежде всего тестов), разработанных применительно к людям совсем другой культуры, иной социально-экономической общности. Такая практика тем более недопустима, что в оригинальных вариантах тестовые методы, например, обладают рядом принципиальных недостатков. То, что тесты используются на Западе для прогноза, хотя и обладают низкой прогностической валидностью отражает лишь их пригодность для решения ряда практических задач в интересах правящих классов данного общества и его антигуманистические в своей основе установки. Этому вполне созвучно высказывание видного американского специалиста в области информатики Дж. Вейценбаума: «Немногие научные концепции внесли такую сильную путаницу в мышление и ученых, и широкой публики, как "коэффициент умственных способностей"... Сама идея того, что интеллект можно измерить с помощью простой линейной шкалы, причинила неописуемый вред нашему обществу вообще и образованию в частности».

Проблема конструирования единиц анализа, адекватных той или иной предметной области исследования, или данному конкретному предмету той или иной науки, решается как на уровне философской методологии, так и на уровне методологии конкретно-научной. Целесообразно начать ее обсуждение с изложения философско-методологических идей Э.Г. Юдина. Юдин в качестве примеров единиц анализа приводит товар, в экономической теории К. Маркса; биологический вид, в теории Ч. Дарвина: биоценоз в экологии. Эти примеры свидетельствуют, что единицы анализа не могут непосредственно заимствоваться в самой реальности в качестве вещественных отграниченных объектов, но каждый раз являются продуктом мысленного конструирования (разумеется, отнюдь не произвольного по отношению к реальности). Единица анализа должна быть конструктивной и операциональной, т. е. такой, чтобы с ней можно было работать - накладывать на эмпирический материал и получать гомогенное описание объекта, позволяющее двигаться и в формальной плоскости (в плоскости оперирования знанием). Единица анализа должна обеспечивать привязку как к эмпирии, так и к наличным средствам анализа.

Единица анализа - это такое минимальное образование, «клеточка», в котором непосредственно представлены существенные связи и существенные для данной задачи параметры объекта. Характеризуя марксово понятие «клеточка», Э.Г. Юдин пишет, что это, очевидно, не «атом» науки прошлого и вместе с тем, не трансцендентное «целое» в его непостижимой сущности, а реальный структурный компонент экономической системы, открытие которого позволяет реализовать новый тип теоретического движения по предмету исследования. Внутри товара, как клеточки капиталистического способа производства, заключены существенные характеристики определенных форм взаимодействия человека с природой и связанных с ними форм общения самих людей. В марксовом исследовании результат достигается за счет все более многостороннего воссоздания структуры объекта на основе метода восхождения от абстрактного к конкретному. При этом методологическая роль «клеточки» определяется тем, что здесь во взаимопереплетении выражены несколько типов существенно разных связей, специфических для структуры социально-экономического организма. Иными словами, «клеточка» содержит не только субстанциональные, но и структурные характеристики изучаемого объекта; именно поэтому к ней неприложимы как таковые определения части или целого. Далее Э. Г. Юдин говорит о том, что Ч. Дарвин взял в качестве исходного «атома» живой природы не организм, как это было до него, а понятие биологического вида. Это понятие выполнило ту же методологическую роль, что и понятие товара в экономической концепции Маркса. Понятие биологического вида - это та же «клеточка», своим внутренним богатством снимающая односторонности представлений о живой природе как о совокупности отдельных организмов или как о надорганизменном целом, направляемом внешними факторами. Э.Г. Юдин большое внимание уделяет таким требованиям к единицам анализа как их структурность, логическая однородность, операциональность. Последнее означает, что с компонентами исследовательской единицы можно работать, они допускают измерение и количественную обработку. Этого можно достичь при условии, что система в единице будет представлена в логически однородном виде. И хотя по своему содержанию компоненты единицы могут быть достаточно разнородны, но они должны быть выражены на едином языке.

Наконец, Э. Г. Юдин подчеркивает сложность выделения единиц анализа в той или иной науке и необходимость систематического применения сконструированной единицы, которое неизбежно заставит что-то уточнить, что-то сформулировать заново, от чего-то отказаться.

Падение интереса к единицам анализа психики, видимо, связано со слишком сильными разочарованиями по поводу таких не оправдавших надежд единиц, как ощущение, реакция, рефлекс и т. д. Возможно, что причиной ослабления интереса к единицам анализа является и недостаточная методологическая культура современной психологии в этой области. Действительно, в психологической литературе нам не удалось найти строгого определения единицы анализа психики. Она характеризуется либо как универсальная (элементарная или структурная) составляющая психики; либо как ее детерминанта (в этом случае, правда, она выступает не столько в роли единицы анализа, сколько в роли объяснительного принципа); либо, наконец, как генетически исходное основание развития всей психики. Соотношение между этими тремя моментами в характеристике единиц анализа в разных направлениях психологии весьма различно. Общим для них является, во-первых, недостаточная рефлексия по поводу единиц анализа психики. Эта недостаточность рефлексии выражается в нечеткости определения гносеологического и онтологического статуса выделяемых единиц и соответственно - в нечеткости определения их функций. Во-вторых, психологи не формулировали нормативных требований к единицам анализа с точки зрения их соответствия (и возможности реконструкции на их основе) нередуцируемой психологической реальности (онтологический план) и не формулировали нормативных требований к единицам анализа с точки зрения логики той или иной философской традиции (гносеологический). Поэтому нередко мотивация и обоснование выделения единиц анализа остаются за пределами исследования.

Проблема соотношения биологического и социального начал в структуре личности человека является одной из наиболее сложных и дискуссионных в современной психологии.

Заметное место занимают теории, которые выделяют в личности две основные подструктуры, сформированные под воздействием двух факторов - биологического и социального. Была выдвинута мысль о том, что вся личность человека распадается на “эндопсихическую” и “экзопсихическую” организацию. “Эндопсихика” как подструктура личности выражает внутреннюю взаимозависимость психических элементов и функций, как бы внутренний механизм человеческой личности, отождествляемый с нервно-психической организацией человека. “Экзопсихика” определяется отношением человека к внешней среде, т.е. ко всей сфере того, что противостоит личности, к чему личность может так или иначе относиться. “Эндопсихика” включает в себя такие черты, как восприимчивость, особенности памяти, мышления и воображения, способность к волевому усилию, импульсивность и т.д., а “экзопсихика” - систему отношений человека и его опыт, т.е. интересы, склонности, идеалы, преобладающие чувства, сформировавшиеся знания и т.д. “Эндопсихика”, имеющая природную основу, обусловлена биологически, в противоположность “экзопсихике”, которая определяется социальным фактором.

Одним из самых дискуссионных вопросов, всегда возникающих в процессе построения психологической реальности, являлся и есть вопрос о соотношении биологического и социального.

Первоначально вопрос о детерминации развития человека был поставлен в философии. Традиционно выделяют биологические и социальные факторы развития человека как вида (антропогенез) и индивида (онтогенез).

Действительно, с одной стороны, такие процессы, как дыхание, питание, размножение, ставят человека в один ряд с другими представителями царства животных и являются биологическими (природными, врожденными). С другой стороны, речь, промышленность, сложные общественные процессы, абстрактное мышление принципиальным образом отличают нас от всех остальных живых существ. Естественно, ученые давно задумались над вопросом об отнесении человека к какой-либо из существующих категорий. Биолог скажет, что человек - всего лишь один из представителей отряда приматов. Философ возмутится такой постановкой вопроса и потребует, чтобы биолог научил самую умную обезьяну, например, разговаривать. Примерно таким образом на протяжении нескольких последних столетий спорили друг с другом представители двух непримиримых направлений в науке – «биологизаторы» и «социологизаторы».

У истоков этих двух направлений в науке стояли, соответственно, французский философ Рене Декарт (1596-1650) и его английский коллега и оппонент Джон Локк (1632-1704). Первый сформулировал положение, в соответствии с которым человек появляется на свет с врожденными идеями, которые являются источником подлинного знания. Второй стремился доказать, что душа ребенка подобна «чистой доске», следовательно, в развитии человека решающую роль играет воспитание.

На первый взгляд, может показаться, что обсуждаемая проблема носит чисто умозрительный, теоретический характер. Однако во все времена в жизни любого человека биологические особенности имели огромное значение. Достаточно вспомнить хотя бы жесткий отбор новорожденных в Древней Спарте. Не меньшую роль играли биологические особенности и в истории человечества в целом - подавляющее большинство войн носило национальный, а значит, в немалой степени биологический характер. В основе расовой дискриминации в Америке, ЮАР, Австралии опять же лежали биологические признаки. С развитием цивилизации более важную роль начинают играть социальные признаки. Это может проявляться, например, в жесткой обусловленности жизненного пути ребенка социальным статусом его родителей.

Только в прошлом веке началось интенсивное изучение индивидуальных особенностей человека, что в основном было связано с развитием промышленности и науки. Знания, накопленные в этой области, стали использоваться в общественной практике. Были разработаны системы профессионального отбора, основанные на индивидуальных особенностях. А в США чрезмерное увлечение идеями измерения интеллекта (IQ) привело к тому, что в 1924-1972 гг. по решению Верховного суда 7500 граждан этой страны с низкими показателями IQ были подвергнуты принудительной стерилизации. Таким образом, вопрос о биологических и социальных факторах формирования психики имеет не только научное, но и практическое значение.

Сама постановка проблемы «биологическое-социальное» в науке основывается на очевидном сочетании в каждом человеке большого количества свойств, одни из которых традиционно изучаются биологическими дисциплинами (генетика, физиология, антропология и т. д.), другие же описываются в терминах гуманитарных наук (философия, психология, социология и др.). При этом представители различных областей знания используют для анализа проблемы специфическую терминологию, рассматривают основной объект - человека - в разных аспектах.