Французский материализм XVIII века.

В XVIII в. во Франции широко распространился и получил свое новое развитие материализм в философии. Этому послужило бурное развитие естествознания и духовная ситуация в целом, ориентированная на освобождение человеческого разума от религиозных догматов и спекулятивных рассуждений. Материализм во Франции того периода развивался в двух формах: деистической, допускавшей бытие бога, и атеистической, объяснявшей природу из нее самой и отрицанием сверхъестественных сил. Термин «французский материализм XVIII века» применяется для обозначения только этой второй, «открыто материалистической» формы, представленной учениями философов: Ламетри, Дидро, Гельвеция и Гольбаха.

Этот материализм существенно отличался от предшествующих материалистических учений. Английский материализм XVII века носил в значительной мере аристократический характер, его учение предназначалось для избранных. В Голландии Спиноза писал свои сочинения на латинском языке, недоступным для широких масс. Напротив, Ламетри, Гельвеций, Дидро, Гольбах стремились внести свои идеи в широкие круги городского общества – они излагали свои философские взгляды преимущественно в форме широкодоступных изданий: словарей, энциклопедий, памфлетов, полемических статей и т.п. На их воззрения большое влияние оказали Д.Локк, Б.Спиноза, работы естествоиспытателей в медицине, биологии, физиологии, физике.

Хотя среди традиционных для классики проблем онтологии проблема субстанции имела фундаментальное значение в философии Нового времени, французские материалисты, за исключением Ламетри, практически не пользовались понятием субстанции при разработке своей философии. Тем не менее, по существу проблема субстанциональности находилась у них на первом плане. Например, привлекая достижения естествознания, они фундаментальное положение о вечности материи утверждали на основе вывода физики и химии о том, что при всех преобразованиях материальных тел количество существующей материи не уменьшается и не увеличивается, а остается неизменным. Разрабатывая далее проблему, соединили идею субстанциональности материи с идеей ее физической структурности, доступной в своих макроскопических проявлениях чувственному восприятию, но адекватно постигаемой только в ходе философского осмысления результатов последнего. Идея структурности материи зародилась еще в античности в атомистическом материализме. В новоевропейский период он получил как философское, так и естественнонаучное признание. Французские материалисты были убеждены, что в процессе углубляющегося разделения тел обнаруживаются частицы, которые далее неделимы и могут быть названы простыми. Проблема движения явилась одной из самых трудных для материалистической мысли Нового времени. Философы находились под влиянием идей механики, которая так или иначе приводила к мысли о первотолчке. Поэтому решение этой задачи заставило их расширить понятие движения за механические рамки. Движение стало трактоваться как изменение вообще, частным случаем и вместе с тем, необходимым проявлением которого являются пространственные перемещения.

Учение французских материалистов о причинности разрабатывалось в противовес всевозможным теологическим, идеалистическим и агностическим представлениям. Положение о том, что все в мире имеет естественные причины, являлось одним из краеугольных во французском материализме XVIII века. Результатом такого воззрения являлся естественный переход к проблеме образования тел и явлений природы, начиная от их элементарных свойств и кончая их сущностью.

Гносеология французских материалистов основывалась на материалистическом учении о природе. Они выдвинули учение о зависимости всех форм знания от опыта, от ощущений, преобразующихся на более высокой ступени развития в формы мышления и умозаключения. Опытное по своему источнику знание имеет целью не отвлеченное постижение истины, а достижение способности совершенствовать и увеличивать могущество человека. Условие возникновения всякого знания – возбуждение души, ощущение извне. Работа памяти, сохраняющей добытое знание, сводится к материальным органическим процессам. Методами познания они признавали эксперимент и наблюдение. Выступая против идеализма Лейбница и дуализма Декарта, французские материалисты доказывали, что познавательная ценность разума не уменьшается от того, что он опирается на данные внешних чувств, на опыт и наблюдение. Именно на этой основе знание может достигнуть если не полной достоверности, то, по крайней мере, высокой степени вероятности. Все идеи человеческого ума обусловлены наличием слов и знаков. Язык представляет систему знаков. Например, в процессе понимания чужой речи проявляется рефлекс мозга, возбужденного словами, наподобие того, как скрипичная струна отзывается на удар по клавишу фортепиано. Все же происходящее в душе сводится к деятельности воображения. Различные типы умственной одаренности суть лишь различные способы применения силы воображения.

Учение о человеке во французском материализме тесно переплетается с учением об обществе. Прежде всего, они выступили против теологического понимания общества, утверждая, что движущей силой истории человечества является человеческий разум, прогресс просвещения. В учении о природе человека, о воспитании, об обществе и государстве ими отстаиваются принципы детерминизма, т.е. учение о природной обусловленности всех человеческих действий. Хотя человек – продукт внешних сил и физических условий, он все же не может быть освобожден от ответственности за все совершаемое им по отношению к обществу. Так как вменить человеку проступок – значит лишь приписать совершение этого проступка определенному лицу, то необходимость совершаемых человеком действий нисколько не исключает правомерности наказания. Общество наказывает за преступления, т.к. последние для общества вредны, и они не перестают быть вредными от того, что совершаются в силу необходимых законов. Само наказание является сильнейшим средством предотвращения преступлений в будущем.

Учение о нравственности, по мнению французских материалистов, должно быть основано на опыте. Как все существа, наделенные чувствами, человек движим исключительно стремлением к удовольствию и отвращения к страданиям. Человек способен сравнивать различные удовольствия и выбирать из них наибольшие, а так же ставить себе цели и изыскивать средства. Поэтому для него возможны правила и понятия о действиях, лежащих в основе нравственности.

Физические удовольствия – самые сильные, но они непостоянны и при избытке приносят вред. Предпочтения заслуживают удовольствия умственные – более прочные, длительные и более зависящие от самого человека. Строго говоря, исходной точкой мудрости должно быть не наслаждение, а руководимое разумом познание человеческой природы. Так как люди не могут жить в одиночестве, они образуют общество, и из соединения их возникают новые отношения и новые обязанности. Испытывая необходимость в помощи других, человек вынужден в свою очередь делать полезное для других. Так образуется общий интерес, от которого зависит интерес частный. По учению Гольбаха и Гельвеция, правильно понятый личный интерес необходимо ведет к нравственности.