СОЦИАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ КАК ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПРОЦЕСС

Социальное управление и правовое регулирование, как и любые другие виды управления и регулирования, имеют информационный аспект, буквально пронизаны потоками информации. Все процессы в рамках социаль­ного управления, весь механизм правового регулиро­вания—это в определенном смысле непрерывное появ-

ление, движение, переработка социальной информации. Социальная информация и, в частности, ее разновид­ность—правовая информация—высшие типы инфор­мации вообще, и поэтому наряду с общими свойствами всякой информации (в биологических, технических и других системах) имеют специфические свойства.

Общество — высший тип системы, исключительное по сложности системное образование. Это обусловлено не только сложностью структуры, но и тем, что отдельный человек — сам по себе есть сложнейшее системное об­разование, с неоднозначно детерминированным пове­дением (как в биологическом, так и в социальном смысле). Соответственно и объем, содержание, потоки социальной информации, переплетение каналов ее дви­жения очень сложны, многообразны. Однако это не препятствует выявлению наиболее важных закономер­ностей, тенденций, специфики видов информации.

Все многообразие информации, циркулирующей между субъектом и объектами социального управления, целесообразно разделить на два основных потока (часть социальной информации, естественно, останется за их пределами): информация, поступающая от объек­та к субъекту управления (т. е. информация о состоя­нии управляемой системы), и информация, исходящая от субъекта управления. Вторая и является, собственно, управляющей информацией, воздействующей на созна­ние и поведение людей.

Вполне понятно, что в обоих этих потоках циркули­рует и информация «о праве», т. е. содержащаяся в пра­вовых предписаниях, актах применения права, сведе­ниях о результатах действия норм, правовой пропаган­де и т. д. Во всем ее многообразии выделяется инфор­мация, содержащаяся в нормах права, которая пред­ставляет собой разновидность социальной управляющей информации.

Представляется необходимым четко определить по­нятия, которые будут использоваться в дальнейшем из­ложении. Стержневым в данной работе является поня­тиеправовой информации. Правовая информация—это информация, содержащаяся в нормах права. Никакого другого значения в это понятие нами не вкладывается, кроме нескольких специально оговоренных случаев*.

* Нередко под правовой информацией понимаются правовая пропаганда, сведения о различных правовых явлениях и т д. Это

Воля государства, выраженная в правовых -предпи­саниях, обретающая «плоть» в них, выступает вовне как информация. Издание государством правовых пред­писаний, доведение их до сведения адресатов — это про­цесс производства и передачи правовой информации, призванной воздействовать на сознание, а через него и на поведение людей.

Нормы права с информационной стороны — это сведения о должном, дозволенном (а также стимулируе­мом, поощряемом) или запрещенном поведении людей, об условиях, в которых такое поведение может или должно осуществляться, наконец, о неблагоприятных по­следствиях невыполнения требований государства. Сле­довательно, правовые предписания содержат вполне определенное знание, те или иные сведения, и, как бу­дет показано в гл. II, именно это обстоятельство обус­ловливает мотивирующее, регулирующее воздействие права. Правовые предписания не переводятся в пове­дение автоматически — они действуют лишь через соз*-нание человека, его психическую деятельность. Прак­тической деятельности человека как активного субъек­та предшествует (и сопутствует) выбор вариантов по­ведения, принятие решения, и правовая информация позволяет осуществить этот выбор, ограничивая круг возможных вариантов поведения.

В юридической литературе нередко проводятся раз­личия между «информационно-идеологическим» и «ре­гулятивным» действием права²⁵. Так, М. ф. Орзих пи­шет, что «информационно-правовое воздействие на лич­ность подчиняется общим законам психологии и инфор­мации, но лишь в той степени, в которой проявляются отражательные свойства права, способность права вы­ражать идеологические и теоретические формы нашего знания, быть средством познания и элементом общего

объясняется, на наш взгляд, многозначностью традиционного по­нимания информации, длительным отсутствием единой термино­логии, которая приобрела определенность с развитием кибер­нетики и теории информации. Такое различное словоупотребление вносит известную путаницу и вызывает порой взаимное непони­мание в дискуссиях.

Не отрицая вообще возможности использования термина «пра­вовая информация» в различных смыслах, автор в настоящей ра­боте понимает его однозначно—как сведения, заключенные в нормах права.

коммуникативного процесса передачи, восприятия, пе­реработки в сознании личности социальной информа­ции»²⁶. По мнению М. Ф. Орзиха, особенности информа­тивного воздействия права обусловлены его норматив­ностью, принудительностью 'и т. д. Отметим, что эти мо­менты — не особенности информации, а особенности права как. специфического социального явления. И да­лее М. Ф. Орзих пишет, проводя различие между «ин­формативным» и «регулятивным» действием права:

«Информативное действие направлено на сознание личности, обеспечение присвоения ею правовой про­граммы, осознание социального и личностного значения права», а «регулятивное действие права направлено на подчинение воли личности, активной стороны ее созна­ния, на обеспечение повиновения правовым предписа­ниям»²⁷.

Как уже отмечалось, в данной работе действие пра­вовой информации как сведений, содержащихся в нор­мах права, рассматривается в рамках правового регу­лирования. Но понятно, что норма выполняет свою ре­гулирующую функцию лишь тогда, когда она воспри­нята и понята. Регулировать поведение право способ­но лишь постольку, поскольку оно информирует адре­сата о чем-либо. Так как регулятивность права связы­вается, кроме всего прочего, с его общеобязательностью, обеспеченностью силой государства в случае нарушения, вполне понятно, что эти его свойства не приходят из­вне — они содержатся (логически вытекают, подразу­меваются) в самой правовой информации, в частности в санкциях норм. В этом плане собственно «информа­тивное» действие права можно рассматривать как пред­посылку его регулятивного действия. «Подчинение во­ли», «активной стороны» сознания личности — это ре­зультат переработки информации личностью, соотнесе­ния информации внешней (в данном случае норм права, в частности формулировки последствий поведения) с внутренней информацией (цели, мотивы, личностные ценности). Впрочем, указанные возражения обусловле­ны в значительной степени различным смыслом, вкла­дываемым в термин «информационный» или «информа­тивный»²⁸.

Однако представляется возможным различать два аспекта правовой информации: общее информационное действие права (как и других идеологических форм) и

2 Заказ 2091 17

информационное действие, осуществляемое через си­стему юридических средств, т. е. через механизм право­вого регулирования. О втором аспекте, собственно, и идет речь в книге.

Следует подчеркнуть еще одно обстоятельство. Пра­вовая информация—это информация, исходящая от государства в форме правовых предписаний, норм пра­ва, и адресованная различным субъектам. Круг адреса­тов норм, как отмечалось, чрезвычайно широк. Но все они выступают в процессе жизни попеременно в раз­личных социальных ролях. Отсюда — различные формы восприятия и переработки правовой информации у од­них и тех же людей, выступающих в одно и то же время адресатами разных правовых предписаний.

Как отмечалось, нормы права — основа механизма правового регулирования. Следовательно, правовая ин­формация — это его информационная база, ведущий компонент всех информационных процессов, происходя­щих в нем. Правовая информация взаимодейст­вует и тесно переплетается с информацией, содержащей­ся в актах применения права, с информацией, которой обмениваются стороны в правоотношении в процессе его реализации, с правосознанием личности, как «внут­ренней», накопленной ею информацией. Эти виды ин­формации оказывают серьезное влияние на поведение людей, и потому выявление их соотношения с право­вой информацией имеет важное значение для раскрытия свойств права, его влияния на поведение. Один из путей повышения эффективности права, укрепления закон­ности в советском обществе — обеспечение ведущей роли правовой информации в массе всей той, которую вос­принимает личность и которая мотивирует ее поступ­ки²⁹. Это — обеспечение ипформациояного богатства,,' «насыщенности» норм права, которые только в данном случае способны быть действенным регулятором пове­дения людей. Система права должна обладать разнооб­разием содержания, отражающим разнообразие обще­ственного бытия, связей и отношений людей.

Управление с помощью права предполагает нали­чие четкой информационной связи управляющего с уп­равляемыми, обеспечивающей движение информации, ее восприятие и понимание. Право, следовательно, вы­полняет и коммуникативную функцию. Управление не­возможно без коммуникации, оно неразрывно связано

с ней. Правовые предписания, выраженные в законо­дательстве,— это в определенном смысле способ обще­ния государства с гражданами.

Неразрывная связь управления и коммуникации объясняет то обстоятельство, что в настоящей работе они рассматриваются в их взаимодействии. Управление посредством права возможно, в частности, в той степе­ни, в какой правовая информация обладает необходи­мыми качествами, формой, обеспечивающими ее пра­вильное восприятие, усвоение и использование.

Как отмечалось, издание государством норм права, т. е. распространение правовой информации, не озна­чает установления непосредственного контакта, инфор­мационной связи с каждым гражданином. В этой свя­зи было бы неверно во всех случаях трактовать, напри­мер, правомерное поведение как результат действия тех или иных правовых норм, как непосредственный продукт их усвоения и использования. Неправомерное поведе­ние также далеко не всегда выступает как результат «непринятия» нормы, ее намеренного нарушения.

Человеческое поведение обусловлено большим коли­чеством взаимодействующих факторов, одним из кото­рых (к тому же, не всегда определяющим) являются правовые предписания. Более того, и это важно подчерк­нуть, значительная масса людей в самых различных сферах жизни действует, не зная конкретных правовых предписаний. Однако известно, что незнание законов вов­се не ведет с неизбежностью к неправомерному поведе­нию. Нормативные предписания не всегда являются и побудителями, непосредственными «информационными причинами» соответствующего поведения.

В тех кибернетических системах (технических и со­циальных), где управление осуществляется по схеме «команда — действие», субъект и объект управления, так сказать, неподвижны, а управляющая информация движется от первого ко второму, «выдается» объекту управления. В сфере права картина несколько иная. Субъект управления заранее выдает адресатам всю пра­вовую информацию на какой-то отрезок времени, и ад­ресаты этой информации подвижны. Подвижность озна­чает не только персональную неопределенность адреса­тов, смену поколений, «скольжение» во времени контин­гента адресатов правовых предписаний, но и характер жизнедеятельности каждого отдельного человека, кото-

1-4 •1.

2*

рый не действует «по указке» субъекта /-управления, а сам вырабатывает свое поведение. Он имеет дело с пра­вом лишь постольку, поскольку заинтересован или вы­нужден свое активное поведение сообразовывать с ним*.

Имеет значение и фактор времени. Право относи­тельно стабильно, долговечно (в смысле срока дейст­вия большинства норм) и для отдельного человека мо­жет «выглядеть» как раз и навсегда данная система пра­вил, по сравнению с которыми его собственное развитие быстротечно и изменчиво, и лишь в большей или мень­шей степени согласуется с ними. Эти правила всегда в той или иной степени учитываются людьми в их дея­тельности, сопутствуют избирательному отношению к действительности, определяют цели, мотивы деятель­ности. В этой связи понятна важность комплексного исследования человеческого поведения в сфере права, применения методов разных наук — психологии, социо­логии, кибернетики наряду с юридической наукой³⁰.

Правовая информация воспринимается адресатами по различным каналам, из разных источников. Это и непосредственное знакомство с законодательством, и правовая пропаганда, и разъяснения должностных лиц, и общение в коллективе. В одних случаях усваиваются сами нормы в их строгой, формально определенной структуре и адекватном словесном выражении, в дру­гих — отрывочные (нередко искаженные) элементы норм или общие правовые принципы. Часто правомерное по­ведение — результат усвоения нравственных норм, вплетенных в ткань права (запреты убивать, красть, оставлять в беде и др.). Вопросы восприятия правовой информации еще требуют дальнейшей разработки и яв­ляются предметами самостоятельных исследований. Коснемся лишь одного из них. Мало исследован и по­тому особый интерес представляет процесс усвоения требований права в практической жизни.

Становление человека как активного члена общест­ва, как личности, происходит, как известно, в процессе жизни и практического освоения действительности, в

* Как отмечалось, это лишь часть ситуаций действия права, хотя и очень важная. Она характерна больше для «повседневной жизни», нежели, скажем, для сферы хозяйства и т. д. Но в ряде случаев и здесь, как и в сфере управленческой деятельности, ус­воение норм .права предшествует принятию решения и определя­ет его.

социальной деятельности, формирование человека — это и приобщение к жизни общества в целом, усвоение со­циальных ценностей, норм, практических знаний об об­ществе и его жизни³¹. Это — усвоение всей массы со­циальной информации. С раннего детства человек ока­зывается и начинает действовать в условиях уже сложив­шихся до него отношений. В этом смысле его поведение детерминировано не только конкретными объективны­ми факторами, но и всем тем порядком социальной жизни, который его окружает. Человек может не знать правовых норм и действовать в соответствии со сложив­шимися независимо от него условиями социальной дей­ствительности (или вопреки им—это иной вопрос). Естественна ситуация, когда конкретное лицо не знако­мо с действующими правовыми нормами по тому или иному вопросу и тем не менее живет и действует пра­вомерно, не входя в конфликт с законом. Более того, нередко люди узнают требования права, лишь столкнув­шись с законом, войдя в конфликт с ним*.

Создается иллюзия того, что социальная действи­тельность, фактический порядок вещей и право—раз­ные, независимые друг от друга источники информации. С точки зрения теории права (да и теории информа­ции) это, вероятнее всего, так. Но в смысле воздейст­вия на сознание и поведение человека резко разграни­чивать их не следует. Дело в том, что «реальная дейст­вительность», которая окружает человека, мало знако­мого с правом, и кажущаяся ему фактическим, а не правовым порядком, уже давно урегулирована правом и лишь в таком виде существует и воздействует на чело­века. Отсюда и действия человека могут казаться ему «своими», независимыми от права, хотя они в значи- . тельной части детерминированы тем «порядком вещей», который правом создан.

* Характерно в этом плане понимание роли права и право­вого регулирования гражданами, выявленное в результате анкет­ных опросов. Часто отвечают, что «не имели дело с правом», под­разумевая под этим, что не попадали в конфликтные ситуации, не «сталкивались» с законом. При этом, видимо, не осознается то, что правом урегулировано большое число многообразных пов­седневных отношений, поступков людей и т. д.

Это показывает, что многие граждане видят в праве ту его сторону, которая относится к принуждению, претензиям, защите нарушенных прав и т. д., а не аспект позитивного регулирования и упорядочения общественных отношений.

Следовательно, социальная адаптация, усвоение этого «фактического», «общепринятого», естественного порядка вещей есть уже в определенном смысле усвое­ние (хотя и очень своеобразное, косвенное) требований права. ,

Непосредственное личное наблюдение за деятель­ностью других людей, за структурой и функциями все­го многоообразия социальных институтов и органов го­сударств, усвоение эффективности и оптимальности раз­личных своих поступков в результате «проб и оши­бок»— все это есть так или иначе усвоение права в его материализованной, воплощенной форме.

Социологические исследования подтверждают эти соображения. Автором было проведено анкетирование группы рабочих, служащих, ИТР (всего 320 человек).

Результаты опроса показали, что для граждан ха­рактерно знание правовых принципов и положительное к ним отношение. В то же время наблюдается недоста­точное знание конкретных норм. Приведем таблицу от­ветов на конкретные вопросы по законодательству, со­держащиеся в анкете:

За 100% принято общее число опрошенных

Большее или меньшее знание конкретных вопросов отражает, по-видимому, не столько общий уровень зна­комства с законодательством, сколько частоту возник­новения в жизни людей ситуаций, подобных приведен­ным в таблице. При этом достаточно хорошее знание общих принципов советского права позволяет гражда­нам в целом правильно оценивать ситуацию, хотя точ­ных знаний, например содержания санкций, не наблю­дается.

Далее, надо учесть, что нередко тот или иной ответ на вопрос отражает не столько конкретные знания, сколько представления о праве, точнее, о том, как дол­жен был бы закон оценить те или иные действия. Ха­рактерна в этой связи более суровая, чем в действую­щем законодательстве, оценка административного пра­вонарушения.

Представления о праве, сложившиеся в результате личного опыта, во многом предопределяют ответы на конкретные вопросы. Как видно из приведенной табли­цы, наибольший процент «затрудняющихся ответить» падает на вопросы об оценке законом сверхурочных работ (20,9%) и действий инстанции, вернувшей жало­бу (44,7%). Можно полагать, что затруднение обуслов­лено тем, что личные наблюдения «сбивают с толку»:

практика часто не соответствует предполагаемой оцен­ке закона.

Вполне понятно, что уровень правовых знаний во многом определяется и такими факторами, как возраст, образование, общественная работа. Например, уровень образования, влияющий на выбор источников инфор­мации, заметно сказывается на знании конституцион­ных положений. Интересно, однако, что по вопросу об оценке мелкого хулиганства лица с высшим образова­нием по числу правильных ответов стоят лишь на треть­ем месте (44,2%) после лиц со средним (49,7%) и не­полным средним (53,3%) образованием. Лица с высшим

образованием дали к тому же более суровую оценку этого деяния.

Исследования, проведенные ранее советскими и за­рубежными учеными³², подтверждают мысль о том, что требования права усваиваются не абстрактно, а вполне конкретно, в соответствии с теми реальными жизненны­ми интересами и потребностями, которые имеют люди в процессе своей жизни и деятельности.

Наряду с усвоением опыта правомерной деятельно­сти происходит ознакомление, а порой и усвоение при­меров противоправной деятельности, антисоциальных установок, взглядов, мотивов и целей других людей, незаконных, но фактически совершаемых действий должностных лиц и т. д. Отсюда — искаженные пред­ставления о дозволенном и запрещенном, о своих пра­вах и обязанностях, сложившиеся еще до знакомства с текстом правовых норм.

И здесь возможны по крайней мере два типа ситуа­ций. В одном случае лицо может наблюдать действия других субъектов права (законные или незаконные) и составлять тем самым свое представление' о должном, дозволенном и запрещенном, не зная действительного текста закона. В другом случае подобные наблюдения могут сравниваться с известными гражданину правовы­ми требованиями. Понятно, какой остается морально-политический и юридико-психологический «осадок» в сознании человека, сравнивающего, скажем, повседнев­ные незаконные действия должностного лица с требо­ваниями Конституции и других советских законов. Вряд ли можно точно определить, какая из двух приведенных ситуаций «социально вреднее», но то, что обе вредны,— сомнений не вызывает.

Вполне понятна в этой связи важность строжайшего соблюдения социалистической законности всеми должно­стными лицами и гражданами, в том числе и с точки зре­ния правового воспитания масс³³. Правовое воспитание должно охватывать комплекс вопросов: распростране­ние правовых знаний, воспитание положительного отно­шения к праву, нравственное воспитание в связи с воп­росами права.

Соответствующим образом должна строиться и пра­вовая пропаганда, повествуя не столько о фактах нару­шения требований права, сколько о необходимости пра­вомерного поведения, конкретных правах и обязанно­стях.

В процессе распространения правовых знаний огром­ное значение имеет сочетание пропаганды общих прин­ципов права, их обоснования, с изложением конкрет­ных норм. При этом следует учитывать особенности аудитории, в частности интерес к данному правовому материалу, обусловленный социальным положением, возрастом, полом, профессией и другими факторами,

Важную роль в правовом воспитании граждан иг­рает привлечение их к обсуждению проектов норматив­ных актов. Широкое всенародное обсуждение проекта Конституции СССР 1977 года в значительной степени способствовало распространению правовых знаний сре­ди населения, повышению правовой культуры, граждан­ского самосознания советских людей, их социальной ак­тивности.

Вопросы правовой культуры и правового воспитания граждан являются в основном предметом социальной психологии и социологии права. Их рассмотрение в на­стоящем параграфе имеет целью показать, насколько сложен механизм восприятия правовой информации, ее воздействия на поведение, насколько разнообразны фак­торы, влияющие на правомерное и противоправное пове­дение не только во всей общественной жизни, но и в са­мой правовой сфере.

Известно, что управляющий субъект (государство) не ограничивается регулированием поведения людей, применением принуждения, санкций. Роль государства шире — оно воздействует на «среду», т. е. на комплекс факторов, порождающих отклонения в социальной си­стеме. Эти факторы — объективные противоречия, труд­ности роста социалистического общества, причины и ус­ловия правонарушений³⁴.

Право — важный инструмент обеспечения поступа­тельного развития общества, увеличения производитель­ности общественного труда, средство организации хо­зяйственного механизма. Все это направлено на повы­шение благосостояния советского человека, его куль­турного уровня, в конечном счете воспитание такой личности, для которой социально полезное, правомерное поведение будет единственно приемлемым и правиль­ным. Само право создает благоприятную почву для своей же реализации в дальнейшем.

В социалистическом обществе в отличие от буржуаз­ного такая деятельность государства возможна и осу­ществляется успешно, ибо противоречия социализма не носят антагонистического характера и общество под­дается плановому и целенаправленному воздействию. Субъект управления и социалистическое право высту­пают в новом качестве: социальная среда оказывается «в их руках», ибо сознательная, целенаправленная дея­тельность Коммунистической партии и социалистическо-

го государства совпадает с объективным ходом разви­тия общества.

Субъект управления способен не только обнаружить и блокировать отклоняющееся поведение (это возмож­но и в условиях капитализма), но и постепенно устра­нять его социальные корни. Это позволяет сделать в бу­дущем всю социальную систему исключительно высо­коорганизованным, стабильным и саморегулирующимся организмом.