Корпоративный дух массы

Говоря о корпоративном духе массы, Фрейд видит его корни в

первоначальной аффективной зависти: "Никто не должен посягать на

выдвижение, каждый должен быть равен другому и равно обладать

имуществом. Социальная справедливость означает, что самому себе во многом

отказываешь, чтобы и другим надо было себе в этом отказывать"12.

Амбивалентность идентификации легко приводит к изменению чувств и

действий положительного направления на враждебные. В случае заражения

массового индивида опасной болезнью у него возникает "бессознательное

желание распространить своё заражение на других". То же происходит, когда

беды и лишения сваливаются на несчастных, - их пытаются "по

справедливости" переложить и на остальных членов массы.

Вождь массы

Однако подчеркивает Фрейд, "требование равенства массы относится

только к участникам массы, но не к вождю. Всем участникам массы нужно быть

равными между собой, но все они хотят власти над собой одного. Множество

равных, которые могут друг с другом идентифицироваться, и один-

единственный, их всех превосходящий,- вот ситуация, осуществленная в

жизнеспособной массе"13.

По Фрейду, вождь в малой степени связан либидинозно, он не любит

никого, кроме себя, а других любит лишь постольку, поскольку они служат его

потребностям. Идеал, воплощенный в вожде, становится идеалом людей из

массы, у которых, как отмечалось выше, преобладают аффективные действия и

коллективное бессознательное в душевной жизни. "Это обстоятельство

облегчает выбор вождя. Нередко ему всего лишь нужно обладать типичными

качествами этих индивидов в особенно остром и чистом чекане и производить

впечатление большей силы и либидинозной свободы, и сразу на это откликается

потребность в сильном властелине и наделяет его сверхсилой, на которую он и

не стал бы претендовать".

Таким образом, Фрейд показал, что коллективное бессознательное всегда

искало вождя, героя, "отца нации", "спасителя Отечества", которые обещают

быстрые и относительно легкие пути решения сложных проблем.

Если ретроспективно взглянуть на историю России, то не трудно

заметить, что в массах всегда особым авторитетом пользовались цари и вожди

харизматического типа, которых наделяли сверхсилой, боялись и любили, а не

просветители-преобразователи, обладавшие для своего времени передовыми

знаниями и ясными убеждениями по переустройству страны. Их призывы к

кропотливой, сознательной, эволюционной работе не были услышаны, а сами

они не были востребованы.

Фрейдовская методология позволяет объяснить то, почему в России с

господством в нашем национальном <Сверх-Я> обостренной социальной

справедливости, коллективистского менталитета были весьма распространены

12 Там же. - С. 462

13 Там же. - С. 463

гражданские войны за "справедливого" царя, бунты, скоропалительные

революции, реформы "революционного типа", призывавшие "догнать и

перегнать" остальной мир, а также следовавшие за ними антиреволюции и

антиреформы. Господствующая в массах амбивалентность идентификации

логично приводила к тому, что "неземная" любовь к "спасителю Отечества", по

мере накопления в бессознательном вытесняемого социального негатива и

увеличивавшегося давления беспредела на <Я>, легко переходила подчас без

серьезной сознательной мотивации в такую же ненависть, в бичевание

низвергнутых вождей и требование нового, "настоящего" героя, готового в

очередной раз "осчастливить народ".

Движение от коллективного бессознательного к коллективному

сознательному, по мнению Фрейда, осуществляется через развитие культуры,

которая помимо создания земных благ знаменует собой исторический прогресс

в упорядочении человеческих отношений, ибо "каждая культура создается

принуждением и подавлением первичных позывов".