Каузальная и нормативная социальные науки

Будучи признан, принцип причинности может быть применен и к человеческому поведению. Человеческое поведение составляет предмет психологии, этнологии, социологии и истории в той мере, в какой оно определяется законами каузальности, т.е. протекает в сфере природы, или природной реальности. Если наука, которая называется социальной, потому что изучает поведение людей по отношению друг к другу, пытается объяснить человеческое поведение каузально, она, как мы уже говорили, не отличается существенным образом от естественных наук, например от физики, биологии, физиологии. В какой степени возможно объяснить человеческое поведение каузально – это уже другой вопрос. Во всяком случае с этой точки зрения разница между упомянутыми социальными науками и естественными есть разница лишь в степени, но не в принципе. Существенное отличие обнаруживается только между естественными науками и такими социальными науками, которые истолковывают поведение людей по отношению друг к другу исходя не из принципа причинности, а из принципа вменения, науками, которые описывают не то, как в природной реальности протекает человеческое поведение, определяемое законами каузальности, но то, как оно должно протекать, определяемое позитивными (т.е. установленными посредством человеческих актов) нормами. И если рассматриваемую здесь сферу назвать сферой ценностей и в таком качестве противопоставить ее сфере природной реальности, то следует помнить, что речь идет о ценностях, созданных позитивными (т.е. установленными во времени и пространстве посредством человеческих актов) нормами, и что поэтому предмет этих социальных наук отнюдь не ирреален: у него тоже есть своя реальность, только она отлична от природной – это социальная реальность. К таким социальным наукам относятся этика, т.е. наука о морали, и юриспруденция – наука о праве. То, что эти науки называются нормативными, еще не значит, что они устанавливают нормы человеческого поведения И таким образом предписывают, уполномочивают или положительно позволяют определенное человеческое поведение, но это значит, что они описывают некоторые, установленные посредством человеческих актов нормы и созданные ими отношения между людьми. Ученый, занимающийся теорией морали или права, отнюдь не представляет собой социальную властную инстанцию. Его задача – не управлять обществом, но изучить и понять его. Общество как предмет нормативной социальной науки – это нормативный порядок поведения людей по отношению друг к другу. Люди принадлежат обществу в той мере, в какой их поведение урегулировано таким нормативным порядком – предписано, уполномочено или положительно позволено. Когда говорят, что общество конституировано нормативным порядком, регулирующим поведение некоторого множества людей по отношению друг к другу, то следует ясно сознавать, что порядок и общество – это не две разные вещи, а одно и то же, что "общество" и есть не что иное, как этот порядок, и что если социум называют "общностью" (Gemeinschaft), то "общее" у этих людей – именно порядок, регулирующий их поведение по отношению друг к другу.

Это проявляется особенно отчетливо в случае правопорядка или конституируемого им правового сообщества, объединяющего людей разных рас, языков, религий, мировоззрений и особенно людей, принадлежащих к группам с разными и даже враждебными друг другу интересами. Все они образуют одно правовое сообщество, поскольку они подчинены одному и тому же правопорядку, т.е. поскольку их поведение по отношению друг к другу регулируется одним и тем же правопорядком. Верно, что нормативный порядок считается действительным, только если он в общем и целом действен; что если нормативный порядок, особенно правопорядок, действен, т.е. регулируемое им человеческое поведение в общем и целом ему соответствует, то можно сказать: если имеются условия, предусмотренные нормами социального порядка, то, вероятно, наступят последствия, которые нормы связывают с этими условиями; а в случае действенного правопорядка можно сказать: если совершено предусмотренное правопорядком правонарушение, то, вероятно, наступит предписанное правопорядком правовое последствие. Если допустить, что между причиной и следствием существуют отношения не абсолютной необходимости, но простой вероятности, а суть причинно-следственной связи состоит в возможности предсказывать события, то может показаться, будто юридические законы вообще не отличаются от законов природы и потому должны формулироваться как суждения о бытии, а не как суждения о долженствовании. Подобно тому, как естественнонаучные законы предсказывают поведение природы, юридические законы предсказывают поведение общества (или государства). Закон природы гласит: "Если металлическое тело нагреть, оно расширяется"; юридический закон гласит: "Если человек украдет, он будет наказан судом". Исходя из этого допущения, выдающиеся представители американской школы так называемого "правового реализма" утверждают, что право - the law - есть не что иное, как предсказание того, какие решения будут принимать суды, что право есть наука предсказания. На это прежде всего следует возразить, указав, что утверждение, согласно которому юридические законы, подобно законам природы, представляют собой высказывания о будущих событиях, не может относиться к установленным правовой властью нормам: ни к установленным законодателем общим правовым нормам, ни к созданным решениями судов индивидуальным нормам – иначе говоря, это утверждение не может относиться к праву, а только к описывающим право правовым высказываниям, сформулированным правоведением. Правовые нормы, как уже говорилось, — это вообще не высказывания ни о будущих, ни о прошедших событиях. Правда, они обычно касаются будущего человеческого поведения, однако ничего о нем не "высказывают", но предписывают, уполномочивают или позволяют его. Напротив того, формулируемые правоведением правовые высказывания суть настоящие высказывания, но – в отличие от законов природы — это высказывания не о том, что нечто произойдет, а о том, что нечто должно произойти, согласно описываемому правоведением праву. Неверно возражение, согласно которому правовые нормы считаются правоведением действительными, только если они действенны, и эти нормы (если правовыми высказываниями описываются только действенные нормы) все же представляют собой высказывания о фактических событиях. Ведь, как уже было показано, действенность и действительность не тождественны, Правовая норма действительна, не только если она вполне действенна: достаточно, чтобы она была хотя бы в некоторой степени действенна, т.е. соблюдалась и применялась. Всегда должна допускаться возможность недейственности нормы, т.е. возможность того, что в отдельных случаях она не применяется и не соблюдается. Именно здесь сказывается различие между юридическим законом и законом природы. Если обнаруживается факт, противоречащий некоторому закону природы, от этого закона следует отказаться как от неверного и заменить его другим, согласующимся с этим фактом. А противоправное поведение, если оно не слишком часто встречается, еще не основание для того, чтобы правоведение сочло недействительной нарушаемую при этом норму и заменило описывающее право правовое высказывание другим. При формулировке законов природы естествознанию следует ориентироваться на факты; факты же человеческого действия и бездействия, напротив, должны, ориентироваться на правовые нормы, описываемые правоведением. Именно поэтому описывающие право правовые высказывания следует считать суждениями о долженствовании.

Присущее так называемому "правовому реализму" смешение права и правоведения весьма характерно и ясно показывает необходимость в (отличном от понятия "правовая норма") понятии "правовое высказывание" в качестве своего рода "юридического закона", аналогичного естественнонаучному закону, но все же отличного от него. Кроме того, не очевидно, что законы природы – это предсказания (т.е. высказывания о будущих событиях). Каузальный естественнонаучный закон подтверждается, если на его основании можно предсказать будущее событие. Однако его главная функция – объяснение уже происшедшего события, интерпретируемого как следствие указываемой законом причины. В этом смысле он касается прошлого. Законы природы укоренены в нашем опыте, а наш опыт принадлежит прошлому, а не будущему. В качестве предсказания будущего закон природы применим, лишь если исходить из проблематического допущения о том, что прошлое повторится в будущем. Но мы не будем рассматривать здесь этот вопрос. Как бы то ни было, предсказание судебных решений не входит в задачу правоведения. Ведь оно направлено не только на изучение индивидуальных правовых норм, созданных решениями судов, но – и прежде всего – на изучение созданных законодательными органами и обычаем общих правовых норм, предсказать которые вряд ли возможно, так как конституция обычно предопределяет только процедуру принятия законов, но не их содержание (ср. § 35 а). Что же касается предсказания судебных решений, то оно основывается главным образом на том, что суды обычно все же применяют общие правовые нормы, созданные законодательными органами или обычаем; таким образом, это предсказание сводится по сути к следующему высказыванию: "Суды будут решать так, как они должны решать согласно действительным общим нормам". Предсказания правового реализма отличаются от правовых высказываний нормативного правоведения лишь тем, что представляют собой суждения о бытии, а не суждения о долженствовании, но в качестве суждений о бытии они не передают специфического смысла права. Ну а если суды своими решениями создают новое право, то предсказание столь же мало возможно, как и в случае общих норм, которые должны быть созданы законодателем. Между тем эти правовые нормы составляют большую часть права, с которым имеет дело правоведение. Но даже в той мере, в какой предсказание возможно, оно не входит в задачу науки о праве, которая может описывать созданные судами индивидуальные нормы и созданные законодателем и ; обычаем общие нормы лишь после того, как они вступят в силу. Очевидно, предсказание судебного решения можно считать делом юриста-практика, который консультирует своего клиента. Но правопознание нельзя путать с юридическими советами. Даже если в общем и целом действенный порядок можно описать посредством суждений, которые, как и законы природы, утверждают, что при определенных условиях и в самом деле наступают. определенные следствия (т.е. что если происходит нечто, что в соответствии с этим правопорядком «квалифицируется правоприменительными органами как правонарушение, то наступает предусмотренное правопорядком правовое последствие), то и тогда подобное описание — не дело правоведения. Ведь правоведение, формулируя правовые высказывания, выявляет не причинную, а нормативную, основанную на вменении связь между элементами своего предмета.