Глава 1. ТРАДИЦИОННОЕ ПРАВО

118. Важность вопроса. Существенным представляется вопрос о том, какова была та исходная ситуация, отправляясь от которой руково­дители социалистических стран в момент прихода к власти поставили задачу полного обновления общества. История показывает, что незави­симо от общих новых политических принципов выбор юридических средств решался по-разному. История показывает и те психологические установки, которые или помогли руководству, или, наоборот, ставили ему препятствия, или по-разному ориентировали его[76].

Различия, которые наблюдаются между странами социалистичес­кой семьи, достаточно часто являются продуктом разных условий, в которых развивалось их право. Приверженность одной общей до­ктрине не исключает различных концепций о средствах, с помощью которых будет достигнута общая цель.

119. Киевская Русь. Русская Правда и византийское право. Ис­тория России начинается с конца IX века, когда племя, пришедшее, вероятно, из Скандинавии (варяги) и возглавляемое Рюриком, устано­вило в 892 году господство над Киевской Русью. Созданное таким об­разом государство существовало до 1236 года, когда оно было разру­шено монголами. Наиболее важным событием истории этого государства было обращение в христианство в 989 году, в период цар­ствования Владимира. Первый памятник русского права, если отбро­сить некоторые договоры, заключенные ранее с Византией, появился сразу же после этого события. Как и на Западе, в определенный мо­мент появилась необходимость записать обычаи, для того чтобы бла­годаря могуществу письменного слова укрепить влияние церкви. Рус­ские обычаи киевской земли были записаны в первой половине XI ве­ка; сборник, содержащий многочисленные варианты обычаев XI— XIV веков, называется Русская Правда. Записанные по-славянски, эти обычаи более или менее детально описывают общество, более развитое, чем общество германских или скандинавских племен в эпо­ху составления «варварских законов». Писаное право носит террито­риальный, а не племенной характер, и положения его по многим во­просам свидетельствуют о наличии феодального строя.

Наряду с местным и обычным правом, записанным в Русской Правде, в Киевской Руси большое значение имело византийское пра­во. Церковь, которая на Западе жила по римскому закону, руко­водствовалась в России византийским правом, представленным но­моканонами, которые посвящены гражданскому и одновременно каноническому праву[77]. В Киевской Руси церковь применяла визан­тийское право непосредственно в своих обширных земельных владе­ниях, где она осуществляла юрисдикцию. Она стремилась расширить применение византийского права, в частности путем различного рода вмешательства в редактирование обычаев.

120. Монгольское иго. Второй период истории России начинает­ся с установления господства монголов (Золотой Орды) в 1236 году. Это господство закончилось только при Иване III в 1480 году — пос­ле ста лет освободительной войны. Политические последствия мон­гольского ига долго давали знать о себе. Таким последствием являют­ся, во-первых, выдвижение Москвы, которая стала наследницей Киева, и, во-вторых, изоляция России от Запада; эта изоляция не пре­кратилась и с восстановлением независимости России вследствие ор­тодоксального характера господствовавшей религии. Раскол с Римом произошел еще в 1056 году. Византия прекратила свое существова­ние. Восстановив свою независимость, Россия оказалась изолирован­ной и объявила себя Третьим Римом, наследницей Византии в крес­товом походе за истинную веру.

С точки зрения чисто юридической влияние монгольского ига независимо от его продолжительности было скорее негативным, чем позитивным. Русское право очень мало подверглось влиянию мон­гольского обычного права (яссак), которое никогда не навязывалось русским. Монгольское иго было только причиной стагнации права и усиления влияния церкви и византийского права.

121. Уложение 1649 года. Третий период в истории России и рус­ского права начинается с момента освобождения от монгольского ига до царствования Петра Великого (1689 год). Россия подчиняется дес­потическому режиму царей, чтобы избежать анархии и сохранить свою независимость перед угрозой агрессии с Востока. Крепостное право было установлено в 1591 году. Сама церковь, лишенная всякой поддержки извне, подчинялась царю. Укрепилось всемогущество пра­вителей, любая воля которых — закон. Полиция, суд и администрация мало отличались друг от друга в условиях режима, где господствовала рутина в соединении с обычаями, а в ряде случаев суд тво­рил царь, помещики или управляющие. Никаких систематических усилий для перестройки общества царями не делалось. Можно на­звать только попытки реорганизации судов, выразившиеся в издании Судебников в 1497 и 1550 годах. Наиболее интересные памятники истории права этого периода — компиляции, ставшие как бы новы­ми изданиями Русской Правды или Кормчих Книг. Особенно важное значение имела работа, проделанная вторым царем династии Романо­вых Алексеем Михайловичем по консолидации как светского, так и церковного права России. Светское право было объединено в Уложении царя Алексея Михайловича (Соборное уложение) 1649 года, состоящем из 25 глав и 963 статей. Церковное право было изложено в официальном издании Кормчей Книги в 1653 году, которое заменило собой предыдущее уложение —Стоглав Ивана Грозного (1551 г.).

122. Петр Великий и его наследники. Четвертый период истории Прусского права, начатый царствованием Петра Великого в 1689 году, ^продолжается до Октябрьской революции 1917 года. Россия восстано­вила связи с, Западом. Петр Великий и его наследники оставили Рос­сии систему управления по западному образцу, но их мероприятия не затронули частного права и поэтому не шли вглубь. Русский народ продолжал жить в соответствии с обычаями, только управляла им бо­лее эффективная и властная администрация. Два русских царя — Петр I и Екатерина II — не смогли осуществить предполагавшийся ими пере­смотр Уложения царя Алексея Михайловича, чтобы принять по пред­ложению Петра кодекс шведского образца, а по предложению Екатерины — кодекс, составленный в духе школы естественного права.

123. Свод законов (1832 г.). Движение за модернизацию русско­го права, вдохновляемое французским примером, было предпринято только в начале XIX века при Александре I его министром Сперанс­ким. Но разрыв с Наполеоном и реакция, которая за этим последова­ла, привели к тому, что только при Николае I была проведена скорее консолидация, чем кодификация и модернизация, русского права. Итог этой работы известен под названием Свод Законов. Он содер­жит 15 томов (42 тысячи статей) и близок по своему эклектическому содержанию, по казуистическому методу и по духу к прусскому Зе­мельному уложению 1794 года, а не к кодификации Наполеона. Ни­колай I предписал привести в порядок и изложить систематически русские законы, ничего не меняя в их содержании. Эти указания, ко­нечно, не были в буквальном смысле соблюдены графом Сперанс­ким, который осуществлял составление свода. Тем не менее можно, в общем, сказать, что от Русской Правды до Уложения 1649 года и от этого уложения до Свода Законов 1832 года — все это консолидация, изложение, а не реформа в целом и не модернизация права.

Либеральное движение за реформы развернулось только во вто­рой половине XIX века, в царствование Александра II. Это движение, отмеченное отменой крепостного права (1861 г.) и судебной рефор­мой (1864 г.), дало России Уголовное уложение (1855 г., пересмотре­но в 1903 г.), но так и не привело к созданию Гражданского кодекса (был составлен только его проект).

Таково было положение до 1917 года, некоторые характерные черты которого полезно подчеркнуть.

124. Россия входила в романо-германскую правовую семью. Во-первых, русская юридическая наука заимствовала многое из визан­тийского права, то есть из римского права, и из стран континенталь­ной Европы, придерживающихся романской системы. Правда, существовали оригинальные русские обычаи и акты, как существова­ли в XVIII веке французские и немецкие оригинальные обычаи и ор­донансы, но, так же как во Франции и в Германии в XVIII веке, в России не было другой правовой науки, кроме романской. Категории русского права — это категории романской системы. Концепцией права, принятой в университетах и юристами, была романская кон­цепция. Русское право отошло от казуистического типа права; рус­ский юрист не считал право продуктом судебной практики; норму права он, так же как немецкий и французский юристы, рассматривал' как норму поведения, предписываемого индивидам, формулировать которую надлежит доктрине или законодателю, а не судье. Россия не имела столь полных кодексов, как другие страны Западной Европы, но она была готова их иметь.

125. Слабость юридических традиций в России. Второе, что сле­дует подчеркнуть, — это слабость юридических традиций и чувства права в России[78]. Важна не юридико-техническая отсталость русского права и не тот факт, что русское право не было полностью кодифици­ровано. Важно порожденное различием исторического развития раз­ное отношение к праву в России и в других европейских странах.

В континентальной Европе, так же как и в Англии, право рассмат­ривается как естественное дополнение морали и как одна из основ об­щества. Этого нельзя сказать о России. До недавнего времени в России не было юристов: первый русский университет — Московский — был создан только в 1755 году. Петербургский университет — в 1802 году. Русская юридическая литература появилась только во второй полови­не XIX века. Лишь реформой 1864 года была создана профессиональ­ная адвокатура, а функции судьи были отделены от административных функций. До этой реформы не было четких различий между полицией, судом и администрацией. Писаное русское право было чуждо народно­му сознанию. Оно представляло собой главным образом право адми­нистративное, не имеющее корней в частном праве. Та часть частного права, которую оно содержало, не интересовала огромное большинст­во населения. Это было «право городов», созданное для торговцев и буржуазии. Крестьянская масса продолжала жить согласно своим обы­чаям; существенной для нее представлялась не индивидуальная со­бственность, а семейная (двор) или община (мир); правосудие для нее представлялось справедливостью в том виде, в каком оно воплощалось волостным судом, состоявшим из судей-неюристов. Волостной суд подчинялся Министерству внутренних дел, а не Министерству юсти­ции. Созданное законодательным путем, право представляло собой не выражение сознания и традиции народа, как в других странах Европы, а произвольное творение самодержавного властителя, привилегию бур­жуазии. Этот властитель был поставлен над законом. Юристы являлись скорее слугами царя и государства, чем слугами народа, им не хватало общего профессионального духа.

Единство русского народа основывалось не на праве. Авторы за­падных стран могут сколько угодно насмехаться над юстицией и судь­ями, высмеивать их слабости, но ни один из этих авторов не пред­ставляет себе общества, которое может жить без судов и без права: ubi societas ibi jus (нет общества без права). Такое представление мало кого шокировало в России. Подобно святому Августину, Лев Толстой желал исчезновения права и создания общества, основанно­го на христианском милосердии и любви. В этом плане марксистс­кий идеал будущего общества и нашел благодатную почву в мораль­ных и религиозных чувствах русского народа.

126. Другие социалистические страны. Все европейские государ­ства, ставшие народными демократиями, ранее принадлежали к романо-германской семье. В рамках этой общей важной характеристики они в зависимости от исторического развития права до 1990 года могут быть разбиты на две группы.

Развитие права в Венгрии, Польше, Чехословакии, Хорватии, Словении всегда шло параллельно развитию права в Германии, Авст­рии, во Франции[79]. Условия, которые воздействовали на право в этой группе стран, были сходны с теми, что наблюдали в германских и ла­тинских странах Европы, и, наоборот, отличались от России. Здесь существовала прочная юридическая традиция: право рассматрива­лось как одна из фундаментальных опор общества. В управлении этим обществом, в его развитии существенную роль играл корпус юристов, многочисленный и уважаемый.

Другой была история балканских государств (Албании, Болгарии, Румынии, Сербии), образующих вторую группу. Как и Россия, они первоначально находились под влиянием не европейского Запа­да, а Византии. Подобно тому как в России развитие права было па­рализовано татарским нашествием, здесь такую же роль сыграло ту­рецкое завоевание, которое имело еще более тяжкие последствия, ибо длилось гораздо дольше — вплоть до XIX и даже XX века. Мож­но было ожидать большого сходства между этими странами и Россией вих отношении к праву, его стагнации в течение веков, незначитель­ного места, которое оно занимало в национальном сознании.

Однако имелся фактор, который сблизил эту вторую группу с первой. Россия сама освободила себя от татарского ига и сразу же образовала обширное и независимое государство, претендовавшее на роль преемника Византии. Балканские же государства получили независимость лишь с посторонней помощью и представляли собой в этот момент небольшие, нуждавшиеся во внешней поддержке нации. Чтобы преодолеть отсталость, образовавшуюся в результате турецкого ига, стремясь восстановить необходимые для этого связи, они охотно воспринимали культуру государств Западной и Центральной Европы.

В итоге в обеих группах стран право пользовалось большим npei стажем, а связи с Западом были теснее, чем в случае с Россией. И этот фактор не исчез после того, как к власти в этих странах пришли коммунистические правительства. Освободившись от навязаннойимкоммунистической системы, они возвращаются обратно в Западную Европу, сохраняя от былой принадлежности этой системы лишь не­которые черты, совместимые с новой ориентацией.