Глава Х ОБ ОБЯЗАННОСТЯХ, ВОЗНИКАЮЩИХ ИЗ СОБСТВЕННОСТИ

I. Происхождение и природа обязанности возвращения чужой вещи ее собственнику.
II. Обязанность возвратить доход, извлеченный кем-либо из чужой вещи; что поясняется многими примерами.
III. Добросовестный владелец не обязан к возмещению, если вещь погибнет.
IV. Он обязан возместить остающиеся доходы.
V. А также использованные, если бы при других обстоятельствах соответствующие средства также были использованы.
VI. Но не те доходы, которыми пренебрег владелец.
VII. Он же не обязан возвратить вещь, подаренную другому, при соблюдении различных условий.
VIII. И в том случае, если он продаст купленную вещь; также с соблюдением различных условий.
IX. Когда может сохранить стоимость или часть ее тот, кто купил чужую вещь добросовестно?
X. Невозможность возврата продавцу чужой купленной вещи.
XI. Кто имеет вещь, собственник которой неизвестен, тот никому не обязан ее уступить.
XII. Вознаграждение, полученное за недостойную или за должную услугу, по естественному праву не подлежит возврату.
XIII. Опровержение мнения, согласно которому собственность на вещи, определяемые весом, числом и мерой, переходит без согласия собственника.

Происхождение и природа обязанности возвращения чужой вещи ее собственнику

1. 1. После изъяснения в пределах нашей задачи права, причитающегося нам в отношении лиц и вещей, необходимо исследовать также вопрос о том, какие налагаются обязательства на нас. Такие обязательства возникают как из существующих вещей (под именем вещи я понимаю также право на личность, поскольку оно может нам быть полезно), так и из несуществующих вещей.
2. Из существующих вещей возникает обязательство, которым связан тот, кто держит вещь в своем владении, а именно - обязательство по мере сил способствовать тому, чтобы вещь поступила в наше владение¹. Я говорю: по мере сил, ибо ведь никто не может быть вынужден ни к чему-нибудь невозможному, ни к возвращению вещи за свой счет Владелец обязан факт своего владения делать известным чтобы другой мог получить свое обратно. Подобно тому как в состоянии общности имуществ должно было соблюдаться некое равенство чтобы каждому была предоставлена возможность пользоваться общим имуществом одинаково с другими, так с введением частной собственности между собственниками как бы в силу договора возникло такого рода общество, что если кто-нибудь получит во владение чужую собственность, то должен возвратить ее собственнику. Если бы значение собственности заключалось в обязанности возвращения вещи лишь по требованию собственника, то собственность была бы слишком необеспеченной и слишком дорого стоила бы ее охрана.
3. Здесь не принимается во внимание, приобретено ли владение имуществом добросовестно или недобросовестно; ибо одно обязательство возникает из правонарушения, другое - из самого имущества. Лакедемоняне избегли правонарушения, осудив Фобида, который захватил фиванскую крепость Кадмею вопреки договору, но они были обвинены в правонарушении за то, что сами удержали эту крепость² (Диодор, кн. XV; Плутарх, Жизнеописание Лелопида). Это действие как беспримерное, по замечанию Ксенофонта, получило также единственное в своем роде возмездие от божественного провидения ("Греческая история", V). Так, Цицерон упрекает М. Красса и Кв. Гортензия за то, что они удержали часть наследства по завещанию, которое было составлено неправильно, хотя и не по их вине-("Об обязанностях", кн. III).
4. А так как такое обязательство связывает всех людей как бы в силу всеобщего соглашения и создает для собственника некое право на вещь, то отсюда следует, что частные договоры, очевидно, позднейшие по времени возникновения, являются исключением из него. Это бросает свет на следующее место из Трифонина: "Разбойник, похитивший у меня имущество, сложил добычу у Сея, не подозревавшего о лукавстве сложившего. Кому должен Сей возвратить имущество - разбойнику или мне? Если обратиться к передавшему и принявшему вещь самим по себе, то добросовестность здесь заключается в том, чтобы доверенную вещь получил обратно тот,. кто ее выдал. Если же соблюсти справедливость всей сделки, имея в виду интересы всех лиц, участвовавших в ней, то спорная вещь должна быть отдана мне, у кого она отнята явно преступнейшим деянием" (L. Bona fides. D. deposit!). Трифонин правильно добавляет: "И я утверждаю, что такова справедливость, согласно которой воздается каждому свое, но так, чтобы не могло потерпеть ущерб ничье более справедливое требование". Конечно, справедливее обратное требование вещи собственником в силу того права, которое мы назвали столь же древним, как и самое право собственности. Отсюда также следует и то соображение, которое мы находим опять-таки у Трифонина, а именно - что если кто-нибудь, не подозревая того, примет свою же собственную вещь на хранение, то тот не обязан ее возвращать. Несколько ранее поставленный тем же автором вопрос об имуществе, отданном на хранение собственником чье имущество было отобрано в казну, можно решить скорее на основании приведенных соображений, нежели на основании того, что приводит Трифонин о пользе наказаний.
5. Ибо для природы собственности безразлично, возникает ли она в силу права народов или же в силу внутригосударственного права: ведь ей всегда присущи свойственные ей черты, к числу которых относится обязанность каждого владельца возвратить имущество собственнику. И это именно имеет в виду Марциан, утверждая, что в силу права народов можно истребовать вещь у тех, кто неправомерно владеет ею (L. Rerum. D. de act. rer. amotar). Это служит; источником приведенного Ульпианом решения о том, что нашедший чужую вещь обязан возвратить ее собственнику и не может требовать "вознаграждения" за находку (L. Falsus, quid ergo, D. de furtis.). Возвращению подлежат также и плоды за вычетом произведенных расходов.

Обязанность возвратить доход, извлеченный кем-либо из чужой вещи: что поясняется многими примерами

II. 1. О вещах же, больше не существующих, человеческому роду угодно полагать, что если ты обогатился за счет моей вещи, пока я ее не имел, то ты обязан возместить мне ровно столько, на сколько ты обогатился (Каэтан, "На Фому Аквинского, Secunda Secundae", 62, ст. 6; L. otem veniunt, praeter haec. D. de petit hered ). Ибо, извлекши выгоду из моего имущества, ты получил прибыль, тогда как я терплю убыток. Собственность же введена в целях соблюдения справедливости, то есть с тем, чтобы каждый имел свое. "Противно природе, - полагает Марк Туллий Цицерон, - извлекать свои выгоды из человеческих неудач"³ ("Об обязанностях", кн. III). И в другом месте он пишет: "Природа не терпит того, чтобы путем ограбления других мы увеличивали наши средства, имущества, богатства".
2. Это положение настолько справедливо, что многие юристы отсюда помимо законов выводят правила, взывающие неизменно к самой справедливости, как началу наиболее очевидному (L. lure natura. D. de reg. luris и толкования этого закона). За раба - розничного торговца отвечает тот, кто его назначил торговать, но лишь в том случае, если он не объявит, чтобы рабу не оказывали доверия. Однако если даже такое объявление последует, все же, коль скоро по договору раб получит себе доход или принесет доход господину, последний ответственен за обман. По словам Прокула, "виновен в злом умысле тот, кто приобретает выгоду в ущерб другому" (L. Sl quis manclpiis. D. de Inst. act.). Здесь слова "злой умысел" означают всегда то, что противоречит естественному праву и справедливости.
Тот, кто по предложению матери поручится за защитника ее сына, не имеет права на иск против защитника по соглашению, потому что он, собственно говоря, не имел дела с последним, а только поручился за него по просьбе матери. Тем не менее, по мнению Папиниана, возможен иск против защитника (в согласии со справедливостью - если не ошибаюсь) по поводу ведения дел, потому что защитник освобожден от взыскания денежного обеспечения деньгами поручителя (L. Quamquam ad S. С. Veil).
Также жене, вверившей деньги мужу, которые по закону она может истребовать, дается право на личный иск о возмещении или иск об истребовании вещи, приобретенной на ее деньги, поскольку, по словам Ульпиана, невозможно отрицать того, что муж обогатился за счет жены, и в таком случае истребуется то, чем тот владеет из имущества жены (L Uxor marlto. D. de donat. inter vir. et ux.).
Если деньги, похищенные у меня моим рабом, ты истратил, полагая, что они составляют его особое имущество то мне принадлежит против тебя личный иск о возмещении как если бы моя вещь перешла к тебе без всякого основания (L. bervus, in prin. vere secundum qua. D. de act em.t et ven,).
Подопечные не ответственны за ссуду по римским законам; тем не менее возможен иск об истребовании в случае обогащения подопечного (L. Sed mihi D Commodati).
Если же чужая вещь отдана должником в залог и продана кредитором, то должник освобождается от долга кредитору в размере вырученной суммы. По словам Трифонина, справедливее, чтобы сумма, полученная за должника в силу любого обязательства, поступила в пользу должника, нежели составила бы выгоду кредитора. Но перед покупателем должник ответственен в том отношении, что он не должен извлекать выгоду из чужого ущерба, ибо если бы кредитор получил от владельца излишний доход, он должен был бы возместить сумму полученного излишка должнику (L. Rescrlptum. I. de diet. pignorum).
Подобно этому, если ты договорился с моим должником не как с моим, но полагая, что имеешь дело с чужим должником, и получил от него данные ему взаймы деньги, то ты обязан мне не потому, что я доверил тебе деньги (ибо это может произойти не иначе, как между лицами, вступившими в соглашение), но так как мои деньги поступили к тебе и возвратить их мне похвально и справедливо (L. Si me et Titium. D. de reb. cred.).
3. Позднейшие толкователи права эти принципы правильно распространяют на сходные случаи. Так, если имущество лица, уклоняющегося от суда, поступило в продажу, то оно имеет право на деньги, вырученные от продажи такого имущества, за вычетом того, что пошло на уплату по иску (Аккурсий, на D L rescriptum). Далее, тот, кто дает взаймы деньги отцу на пропитание сына в случае несостоятельности отца имеет право предъявить иск к самому сыну, владеющему имуществом матери (Ясон, толкование на D. L Si met Titium"
Если правильно понять оба эти правила, то не представит затруднения ответить на вопросы, обычно предлагаемые как юристами, так и богословами, наставниками внутреннего суда человеческой совести (Сото, кн. IV, вопр. 7, ст. 2, Коваррувиас, на С. peccatum, par. II, 1; Сильвестр, на слово "возмещение", 3, вопр. 6 Медина "О соглашениях", вопр. 10, Леосий, кн. II, гл. 14; Наварра, XVII, 7).

Добросовестный владелец не обязан к возмещению, если вещь погибнет

III. Во-первых, ведь ясно, что добросовестный владелец (ибо недобросовестный владелец сверх ответственности за имущество ответствен за самое свое деяние) не обязан ни к какому возмещению, если имущество погибнет. Дело в том, что в таком случае вещь не находится в его владении и он не получил доходов от нее.

Он обязан возместить остающиеся доходы

IV. Во-вторых, добросовестный владелец обязан возвратить сохранившиеся доходы - повторяю: доходы от вещей, потому что доходы от промысла, которые хотя и не могут быть получены помимо вещи, тем не менее не принадлежат к самой вещи.
Причина такой обязанности зиждется в самой собственности, ибо тот, кто является собственником вещи, тот, естественно, есть и собственник плодов от вещи.

А также использованные, если бы при других обстоятельствах соответствующие средства так же были бы использованы

V. В-третьих, добросовестный владелец обязан возместить как вещь так и использованные доходы, если только и в иных обстоятельствах он также был бы намерен использовать соответствующие средства. Ибо предполагается, что он обогатился. Оттого заслуживают одобрения действия К. Цезаря Калигулы в начале правления, который тем, кому возвратил царства, добавил и доходы за истекшее время (Светоний, гл. XVI).

Но не те доходы, которыми пренебрег владелец

VI. В-четвертых, никто не ответствен за те плоды, сиять которые он пренебрег; ибо он не имеет ни самой вещи, ни того, что составляет ее принадлежность.

Он же не обязан возвратить вещь, подаренную другому, при соблюдении различных условий

VII. В-пятых, коль скоро такой владелец подарит другому вещь, которая была дана ему самому, то он не ответствен за нее, если только он не имел намерения сделать подарок на такую же сумму, при любых обстоятельствах, даже не имея указанной вещи. Ибо в последнем случае сохранение его собственного имущества рассматривается как прибыль.

И в том случае, если он продаст купленную вещь; также с соблюдение раз личных условий

VIII. В-шестых, когда добросовестный владелец продает купленную вещь, он не несет ответственности за нее, если только не получает большей прибыли от продажи. Когда же он продаст подаренную ему вещь, то обязан возвратить стоимость вещи, если только случайно не истратил полученную сумму, которую он не истратил бы в иных обстоятельствах (L. Qui vas. ult. D. furtl.).

Когда может сохранить стоимость или часть ее тот, кто купил чужую вещь добросовестно?

IX. 1. В-седьмых, добросовестно купленную чужую вещь следует возвратить собственнику без истребования уплаченной суммы денег (L Si et rem D de petit, hereditatis. L. Sed et sl lege.D. eod. L. Si eum servuni, D. de rebus creditis. L Mater tua). К этому правилу, по-моему, следует добавить оговорку "за исключением случая, когда собственник явно не мог вернуть себе владение своей вещью без некоторых затрат", как, например, если вещь попала к морским разбойникам⁴. Ибо в таком случае можно вычесть столько, сколько собственник согласился бы затратить. Самое фактическое владение, особенно при затруднительности возврата, есть нечто сопряженное с расходами, и потому считается, что собственник, утративший вещь, обогатился.
Хотя покупка своей вещи обычно по действующему праву не имеет силы (L. Sl mancipium, С. de rel vind. L Suae D. de cont emp. L. I. D. de evictionibue. L Sl laborante. Sl navls. D. ad legem Rhodiam; Эгидий Регий, disp. 31, dub. 7, N 126, Xoстиензис, tit. de poen. v quid de praedam ementlbus), тем не менее, по мнению юриста Павла, она имеет силу постольку, поскольку заранее решается вопрос о приобретении вещи, находящейся во владении другого лица (L. Si in emptione, rei D. de contr empt). И я здесь отнюдь не требую, чтобы вещь была куплена с намерением возвратить ее собственнику⁵, в каковом случае, по мнению одних, имеет место ведение чужих дел, по мнению же других, это не имеет места (Бальд и Кастрензий, на L. I D. de neg. gest.). Право ведения чужих дел возникает лишь в силу внутригосударственного права, ибо не имеется ни одного основания, чтобы выводить из права природы такое обязательство. Мы же исследуем здесь только то, что существует согласно природе.
2. Сходно с этим то, что писал Ульпиан об издержках на похороны, а именно - что справедливый судья тут не ограничится только аналогией с иском о ведении чужих дел но будет решительнее следовать началам справедливости, так как сама природа иска в этом ему способствует (L. et sl quis idem Labeo. D d& relig. et f , Вальсамон, на канон X Григория Чудотворца). Подобно этому тот же автор в другом месте утверждает, что если кто-нибудь ведет мои дела не ради моей пользы, но ради своей выгоды и если он ради моих дел что-нибудь израсходует (L. Sl pulli, sed sl quis, D., neg. gest.), то возможен иск, но не о взыскании его затрат, а вследствие моего обогащения (Каэтан, "На Фому Аквинского, Secunda Secundae", 62, ст. 6; Сото, кн. IV, вопр. VII, ст. 2; Коваррувиас, там же: L. I, ad I. Rhod.). Так ведь и собственники вещей, выброшенных для облегчения корабля, получают частичное возмещение за них с тех, чьи вещи спасены благодаря выбрасыванию вещей. Основание здесь то, что сохранивший вещи. которые иначе могли бы погибнуть, невидимому, как бы обогащается.

Невозможность возврата продавцу чужой купленной вещи

X. В-восьмых, купивший чужую вещь не может возвратить ее продавцу, чтобы вернуть себе ее стоимость, поскольку обязательство возвратить такую вещь ее собственнику, как мы уже сказали, возникает с того момента, как она попадает во владение лица.

Кто имеет вещь, собственник которой неизвестен, тот никому не обязан ее уступить

XI. В-девятых, тот, кто владеет вещью, собственник которой неизвестен, не обязан по естественному праву отдать такую вещь бедным, хотя это весьма благочестиво и такой обычай установлен законом во многих местах⁶. Основанием здесь служит то, что в силу природы собственности никто не имеет права на вещь, кроме собственника. Небытие же и ненахождение - равнозначны для того, у кого вещь не находится.

Вознаграждение, полученное за недостойную или. за должную услугу, по естественному праву не подлежит возврату

XII. В-десятых, по естественному праву вознаграждение, полученное за недостойную [позорную] или же за достойную услугу, к которой обязан кто-либо, не подлежит возвращению, хотя это и не напрасно предусмотрено некоторыми законами {Фома Аквинский, II, II, 62, ст. 5, 2; Каэтан, там же; Коваррувиас, на С. peccatum, par. 2, 2). Основанием этого служит то соображение, что никто we обязывается самой полученной вещью, если только вещь не принадлежит другому. Но в данном случае собственность переходит по воле первоначального собственника (I Самуил, XII, 5, 6). Иначе будет, если в самом способе получения вещи окажется порок, например, насильственное отнятие⁷; однако это - иное основание возникновения обязательства, о чем здесь нет речи.

Опровержение мнения, согласно которому собственность на вещи, определяемые весом, числом и мерой, переходит без согласия собственника

XIII. Добавим еще ошибочное мнение Медины ("О возмещении", вопр. 10), будто собственность на чужие вещи переходит на нас без согласия собственника, если самые вещи таковы, что обычно могут измеряться весом, числом или мерой. Ибо вещи такого рода, как говорится, допускают замену, то есть они могут замещаться вещами, определяемыми родовыми признаками. Однако даже в таком случае использование вещи возможно, если этому предшествует соглашение или нее оно предполагается состоявшимся в силу закона или обычая, как при ссуде (L. Rogasti, ult. D. si cert. pet.), или если вещь, как потребленная, не может быть предъявлена. Без соглашения как явного, так и предполагаемого, а также помимо необходимости замещение не имеет места.